Холодная кровь ворона

А возможно ли длительное время разглядывать один и тот же предмет?

Можно. Можно часами любоваться на лучики заката, на прохладный рассвет, на журчащую реку, на веселое пламя в камине...

А Марина уже полчаса любовалась кружкой. Красивой белой кружкой с нарисованным на ней подмигивающим солнцем. Вроде бы обычная кружка, ничего особенного... А сколько уюта в этом добром солнышке! Сколько добра излучает брусничный запах чая! Как весело плавают маленькие красные ягодки!

Марина с наслаждением вдохнула горький запах брусники. Она не могла насытиться нотками добра, витающими в этом аромате.

- Хватит чай нюхать! - фыркнула бабушка Николая, расставляя на столе тарелки. - Он сделан не для того, чтобы его нюхали. Пей давай!

- Хорошо, - кивнула девушка и послушно сделала маленький глоток, а потом с счастливой улыбкой взглянула на встающее солнце. - Баба Вера... А можно...

- Нет! - резко ответила бабушка на незаданный вопрос. - Даже не думай!

- Я прошу вас, можно мне...

- Нет! - вновь отрубила старушка.

- Поймите, я не могу так! Ну хотя бы стол вам накрывать помогу, можно?

- Никакой помощи! Я не переношу, когда мою работу делают за меня.

Марина грустно замолчала. Она искренне не понимала - как это, сидеть без работы и смотреть, как ее делают другие? Почему-то ей казалось, что прямо сейчас войдет Павел и крикнет:

- Чего это ты тут расселась, как корова?! А ну-ка быстро мою рубаху застирала!...

Поэтому девушка чувствовала себя крайне неловко, смотря на хлопотание бабушки.

- Жаль, Коля ушел, - заполнила образовавшуюся тишину Марина. - С ним очень интересно. Он всякие истории рассказывает, шутит... Как думаете, он опять вернется с работы поздно?

- А шут его знает, - пожала плечами баба Вера. - Снова поди эти черти его держать там будут. Вот говорила я ему - не надо к ним устраиваться, а ему в одно ухо влетело, в другое вылетело. Паразит!

Марина улыбнулась и вновь отпила из кружки с солнышком брусничный чай.

Дверной звонок невидимой иглой вонзился в уютную тишину. Бабушка поправила очки и изумленно воскликнула:

- Неужели Коля уже вернулся?! Быть не может! Неужто эти черти...

Не закончив фразы, она двинулась в коридор и неспеша открыла дверь. Вошедшего Марина не видела, но слышала его веселый задорный голос.

- Здравствуйте, Вера Анатольевна! - смеясь, говорил пришелец. - Давненько не виделись!

- Сеня?! - в голосе бабушке слышалось нескрываемое удивление.

- Да я это, я, египетские клещи! К Коляну вот зашел... Дельце у меня к нему есть, важное очень...

- А его нет! На работе он.

- Да? Жаль... - огорченно сказал гость. - Ну, я тогда...

- Никаких "тогда"! Проходи скорее! Чаю попей! Может, Коля скоро и вернется. Вот, надевай тапочки желтые, они специально для гостей стоят... Проходи!

Рассмеявшись, гость, шаркая непривычными ему тапками, зашел в кухню и с любопытством уставился на Марину. Его светлые пышные, слегка вьющееся волосы были длинными и собранными в хвост, а щеки украшали кудрявые бакенбарды. Взгляд его был задорным и несколько игривым, вот только нос был очень похож на нос Павла, и выдавал явного любителя выпить. К тому же, он имел достаточно броскую примету - его ухо было порвано и разделено на две части.

- Здравствуйте, - выдавила Марина и увела от мужчины слишком навязчивый, как ей казалось, взгляд.

- Копать-копать! - присвистнул тот и ухмыльнулся. - Никак Колян подругой обзавелся?

- Если бы! - грустно вздохнула бабушка, торопливо доставая из шкафчика чашки. - Не возлагай на меня бессмысленные надежды, Сеня! Не трави мою душу!

Семен расхохотался и плюхнулся на стул рядом с девушкой.

- Как зовут тебя, не-подруга? - весело крикнул гость, благодарно принимая от старушки горячий чай.

- Марина, - произнесла Безродных, теребя рукав свитера Павла.

Сеня прищурился, потом хлопнул себя по коленям и радостно воскликнул:

- Так вот оно что, египетские клещи! Жена Мамонта, значит.

- Я не...

- А я так и думал! Ну кто еще будет у Коляна сидеть? Только тот, кто нужен ему по работе! Наслышан я о тебе. Да. Ну, будем знакомы. Мое имя Семен, но знакомые кличут меня Пушкиным.

- Почему? - опешила девушка и провела себя по щекам. - Из-за этих, да?

Сеня весело расхохотался, едва ли не подавившись чаем.

- Не угадала! Фамилия у меня пушкинская!

Марина задумалась. Русских классиков она более чем любила, поэтому загадка Семена ей показалась довольно интересной.

- Александров? - после коротких раздумий, предположила она. - Сергеев? Пухов? А, может...

- А вот и нет! - ухмыльнулся Семен. - Моя фамилия - Дубровский!

Марина пожала плечами.

- Красивая фамилия.

- Красивая, - с иронией повторил Семен. - А главное - у всех на слуху. Как в школе Александром Сергеевичем дразнили, так и в бандитском кругу... Ты как относишься к сидевшим?

- Нормально... - потерла переносицу Марина. - Павел...

- Ах, да, забыл я про него! Учти - не все зэки отъявленные головорезы, вон, Вера Анатольевна это охотно подтвердит! Да ведь, Вера Анатольевна?

- Угу, - кивнула бабушка, присев за стол. - Хороший ты, Сенька парень, жаль, любишь залить за шиворот...

- Ну, это не недостаток! - залился хохотом Дубровский. - Кто в наши дни не квасит?

Марина молча изучала взглядом Семена. Удивительно, как у такого тихого, спокойного и вежливого человека, как Воронцов, может быть такой яркий друг? Ведь Сеня, очевидно, в прошлом был не слишком честным человеком, да и сейчас характер у него уж чересчур веселый. Верно говорят - друзей не выбирают. И если тебе достался приятель, который абсолютно не совпадает с твоими представлениями об идеальном друге, то знай - он настоящий, и он останется с тобой надолго, если не навсегда. Настоящих друзей не ищут, они приходят сами - неожиданно, скромно, иногда даже совершенно случайно. Но вспомните, было ли у вас совершенно спонтанное знакомство, которое породило крепчайшую дружбу?

- Ой! Какой-то черт идет в куртке, как у Коли! - воскликнула бабушка, с любопытством глядя в окно. - Или... Так это же и есть Коля! Он в наш подъезд входит! Неужто у него рабочий день уже закончился?

- Видимо, семья вздумала сжалиться над несчастным дворецким! - хмыкнул Сеня, глядя на подбегающую к двери бабушку.

Николай зашел. Нет, он даже не зашел, и не вбежал, а буквально влетел в квартиру. Его лицо было белым до голубизны, глаза в смятении метались в разные стороны, а плотно сжатые губы... дрожали?

- Коля! - закричала бабушка. - Что с тобой?! Я так и знала, что эти черти...

- Бабуль, мне нужно ехать, - прохрипел Воронцов. - Заскочил, чтобы записную книжку с номерами захватить...

- Подожди, ты ведь только приехал! Хоть чаю попей!

- Да не до чая мне! - неожиданно резко ответил Николай, потом закрыл глаза и, взяв себя в руки, сказал: - Извини, пожалуйста. Мне правда нужно ехать. Я тебе позже все расскажу.

- Да подожди ты, я тебя за хлебом послать хотела! Ай, да ну тебя, сама схожу...

Старушка, надев теплую шубу и завязав на голове платок, выскочила из квартиры.

Воронцов спешно вошел в кухню и замер, увидев Семена, с загадочной улыбкой попивающего чай.

- Вот как? - вздернул брови Николай, проведя себя по волосам.

- Именно так, - кивнул Дубровский.

- Что-то хотел?

- Да. Проведать тебя хотел. А вообще, ты очень невоспитанно встречаешь гостя. Я думаю, тебе стоит...

- Нет времени у меня на пустые разговоры, - простонал Воронцов, достав со шкафчика жестяную коробку из-под печенья, в которой хранились важные документы.

- В чем дело? - посерьезнел Сеня.

Николай открыл было рот, но тут бросил взгляд на Марину, с изумлением взирающую на Воронцова.

Она явно ничего не понимала.

Пугать и без того напуганную девушку не хотелось.

- Мариш, принеси-ка из моей комнаты ту картину, которую я рисовал позавчера.

- Что-то случилось? - тихо спросила Безродных, поднявшись со стула.

- Случилось? - наигранно удивился Николай. - Почему ты так решила? Нет, просто я решил показать своему старому другу картину. Возможно, мы вместе поймем, что она означает. Поищи, она в столе должна быть...

Марина коротко кивнула и юркнула в комнату Николая. Воронцов поманил пальцем друга и едва слышно прошептал ему на ухо:

- Ты Костю знаешь? Садовника?

- Нет, - также тихо ответил он. - А должен?

- Нет, - усмехнулся Николай. - Это мой коллега. На одних хозяев работаем.

- И что с того?

- Его убили. Сегодня ночью. В своей же квартире.

Семен присвистнул. Потер щеки и с негодованием спросил:

- Но кто?

- В этом-то весь и смысл. Сейчас там возле трупа полиция трется, проскочить через них будет затруднительно. Но можно. Все-таки некоторых я знал очень хорошо...

- Да зачем тебе это?! - поразился Дубровский.

- Понимаешь, - замялся Николай, - я... я ведь этим делом занимаюсь. Неофициально, да, но все-таки занимаюсь. А чтобы я действительно смог распутать его, я должен лично видеть и знать все. Все улики. Место происшествия. И даже...

Договорить он не успел. В кухню неслышно зашла Марина и виновато сказала:

- Я нигде не видела картины...

- Да? - нарочито громко воскликнул Николай. - Стало быть, я ее опять куда-то задевал... Ладно, не волнуйся. Позже рассмотрим. Марин, мне нужно бежать... Поговорите пока с Сеней. Вижу, вы легко нашли общий язык. Я скоро буду, ждите...

Воронцов, достав из коробки записную книжку, наспех оделся и выбежал из дома.

Из окна за ним наблюдали внимательные серые глаза, а возле ближнего магазина мелькнула фигура бабушки. Эх, а ведь вечно скрывать все это не получится... Как отреагируют они, узнав, во что снова вляпался Николай?

А дело, похоже, все больше набирает серьезность...

***

- Ой, вэй, это кто у нас тут такой красивый нарисовался?

- Дмитрий Григорьевич, - вздохнул Воронцов. - Мне срочно нужно взглянуть на труп.

Громов пристально смотрел на Николая, неспешно выпуская изо рта сигаретный дым. Высокомерный и явно недоверчивый взгляд майора не предвещал ничего хорошего.

- Разрешите пройти, - с вынужденными умоляющими нотками попросил Николай.

Громов прищурился и коротко усмехнулся:

- А, допустим, не разрешу. Что тебе там, интересно, понадобилось? Что ты забыл в квартире убитого?

Николай шумно вздохнул и невольно сжал кулаки. Как же его утомляло общение с Громовым, с этим бесцеремонным и грубым человеком. Ну как ему объяснить, что взглянуть на тело Николаю просто необходимо?

Не объяснишь. Он еще тогда ни в какую не желал верить Воронцову, когда у него сидела напуганная Марина. Его можно убедить лишь самыми неоспоримыми доказательствами.

Это его стиль жизни? Его натура?

- Ну, Воронцов? - продолжал насмехаться майор, потушив сигарету. - Чего молчишь? Сказать нечего? Ну тогда топай отсюда по-хорошему. Мы с ребятами сами во всем разберемся, без твоей красивой морды.

Николай облокотился на перила холодной лестницы, по которой, как заведенные, носились сотрудники внутренних органов. И хоть бы один знакомый попался, так нет - сплошные "новые лица", из знакомцев лишь Громов, но эта перспектива отнюдь не вдохновляла Николая.

- Дмитрий Григорьевич! Послушайте меня! Войдите в мое положение! Я должен разобраться в деле с картиной, а Костя с ней, я уверен, связан! Разрешите пройти!

- Не имеешь права, - стоял на своем Громов.

- Но когда-то я был таким же, как и вы!

- Вот когда-то был! - окрысился майор. - Вот и приходил бы сюда когда-то. Сейчас тебе здесь делать нечего. И мне не нравится твое постоянное присутствие. В отделении со своей девкой мелькал, и здесь твоя морда светится... Я бы на твоем месте побоялся так открыто заявляться на место преступления.

- Не я же его совершил! - улыбнулся Николай. - Пропустите меня!

Громов долгое время пристально смотрел на Колю, будто надеясь, что тот не выдержит такого напористого взгляда и признается во всех грехах. Скрестив руки на груди, майор хмыкнул:

- Ну, ну. Поглядим.

После чего он развернулся и уверенно направился в сторону квартиры Константина.

Николай принял это, как своеобразное разрешение, а потому пожал плечами и двинулся вслед за майором.

Открывшаяся картина пробила Воронцова до мурашек. Против воли он отвернулся. К горлу подступила предательская тошнота. В глазах помутнело.

Прямо возле двери лежало тело хорошо знакомого Николаю человека спиной кверху. Спина Кости оголена, а на ней глубокие багровые порезы, складывающиеся в какую-то фигуру... то ли сектантский символ, то ли своеобразный знак...

Лишь потом, когда Николай, поборов желание прочистить желудок, взглянул на труп более внимательно, он понял, что на спине вырезано не что иное, как птица, расправившая крылья, от которой струилось множество тонких полос, и бока Кости были подобны шкуре зебры, только не с черно-белыми, а бело-красными цветами. Сочетание фарфорово-бледной кожи и темно-красных линий нагоняло особенную жуть. Эти полоски, будто кровавые ручейки, вытекали в огромную багровую лужу на полу.

Лицо Кости неестественно повернуто вбок. Вместо глаз у парня - кровавые дыры, от которых также тянется немаленькое количество тонких полосок. Убийца выколол ему глаза? Ради какой цели?

Так жутко, когда на полу лежит изуродованное тело, а квартира выглядит живо и уютно, будто бы ничего в ней не происходило. Розовые занавески, тапочки у порога, на столе - кружка с остатками кофе, красивая цветочная скатерть...

- Что-то ты, Воронцов, побледнел, - с издевкой заметил Дмитрий Григорьевич, прислонившись к стене. - Поплохело, да? Ой, бедняга! Шел бы ты отсюда, а то стошнит еще.

- Прекратите, - выдавил Николай, вытерев пот на губах.

- А что такое? - уже откровенно издевался Громов. - Я тебя сюда не тащил, сам напросился. Эй, Ванька! Ты чего там копаешься?! Я тебе что сказал? Жене звонить!

- Я уже позвонил, - тихо ответил молодой оперативник.

- Ну, и что она сказала?

- Сказала, чтобы был аккуратнее...

- Кто? - опешил Громов.

- Я.

Дмитрий Григорьевич с минуту переваривал информацию, потом рявкнул:

- Да не своей жене, идиот! Жене убитого! По показаниям соседей, она в данный момент находится у своих родителей, вернется через неделю. Позвони, да ничего пока не спрашивай, просто доложи о смерти мужа и вели приезжать побыстрее. Генка! Генка, придурок! А ты чего до сих пор здесь?! Я тебе куда сказал идти?

Громов взялся за голову и простонал:

- Ну как с такими дебилами работать... Так, а ты чего тут стоишь, Воронцов?! Посмотрел? Вали теперь! Нефиг тебе здесь делать! Только под ногами мешаешься!

Николай поежился и со вздохом спросил:

- Дмитрий Григорьевич, если вы меня в чем-то подозреваете, скажите об этом прямо.

Майор, поднял на Воронцова глаза, хмыкнул и неспешно подошел к Николаю. Вследствие низкого роста Громов смотрел на собеседника снизу вверх, но от этого его взгляд не убавил суровости, лишь напротив - становилось жутко, и Воронцов оказался будто бы в клетке. В клетке, не имеющей выхода, ибо майор приблизился к Воронцову вплотную и с презрением взирал на него.

- Если бы я в чем-то тебя подозревал, ты видел бы меня чаще, - усмехнулся Дмитрий Григорьевич. - Гораздо чаще. Но я открыто заявляю тебе - ты можешь не расслабляться. Пока разрешаю быть свободным, но если я узнаю, что ты как-то с этим связан... Пощады не жди. Я лично с тобой расправлюсь. И плевать, что у нас мораторий на смертную казнь. Тебе, Воронцов, и таким как ты, я бы лично пускал пули в лоб. И уж поверь, для меня это будет совсем незатруднительно, ибо ненависть к вам, подонки, перевешивает чувство жалости.

Резким движением Громов вставил себе в зубы сигарету и, с отвращением отвернувшись от Николая, переместился в сторону трупа.

Воронцов поджал губы и вылетел из совершенно неприятного подъезда.

Обида грызла его изнутри, хотя он изо всех сил старался сделать вид, будто ему совершенно плевать на грубые слова майора.

Но... дело не в Громове. Огорчал факт о том, что все в полиции действительно верят в заслуженное заключение Николая, и в то, что он на самом деле предал своих товарищей. Высказывание майора - это явное олицетворение всех мыслей коллег. Ведь не один Громов искренне верит в виновность Николая и ненавидит его. Просто остальные более сдержанные, но и они, Воронцов уверен, тайно его презирают.

И с такими людьми действительно страшно. Не с такими, как Дмитрий Григорьевич - он человек прямолинейный, что думает, то и говорит. Нет, бояться надо тех, кто молчит. Какие мысли сокрыты в их душе? Каково их истинное мнение о человеке? Любовь или ненависть?

Неприятный день.

Да еще этот труп...

Нужно срочно браться за это дело. Для начала допросить жену Кости... Да, конечно, полиция сделает это в первую очередь, но разве полиции можно верить?

А потом... Все-таки хорошо было бы отыскать картину. А еще лучше - узнать, кто ее украл и зачем. Возможно, это сделал некий бандит по кличке Черный Ворон. Он же убил и Костю. Но зачем? Чем помешал этому таинственному Ворону тихий садовник?

А кто он вообще, этот Черный Ворон? Какой-то блатной головорез? Какова его цель?

Почему его выбор пал именно на семью Ягужинских и их прислугу? Кто станет следующей жертвой?...

Это можно понять лишь, узнав истинные мотивы Ворона, ну или хотя бы примерную его личность...

***

Яркий запах цитрусов мгновенно окутал вошедшего в квартиру Николая. Из кухни доносилось тихое бормотание двух пожилых людей. Очевидно, к бабушке пришла соседка.

Черт, опять бабуля про него рассказывает! Да, конечно, он стал очень неласковым, уставшим. Да, конечно, это все из-за тяжелой работы. Да, конечно, эти черти его утомили. Но зачем распространяться об этом каждому?

- Привет, бабуль, - вздохнул Николай и, взглянув на подругу бабушки, выдавил: - Здравствуйте.

Соседка окинула его жалостливым взглядом, но смолчала.

Зато бабушка передернулась, будто увидела жирную крысу, и с неподдельной тревогой воскликнула:

- Коля! Ты чего такой бледный, как поганка?! Почему у тебя губа трясется?! Почему глаза грустные?!

- Не сейчас, ба, - мотнул головой Воронцов и попытался юркнуть в свою комнату, но резкий выкрик бабушки заставил его вздрогнуть и остановиться:

- А когда?! Нет, милый мой, хватит от меня тайны держать! Ну-ка быстро отвечай, где был?! Я по твоему виду могу сказать, что у тебя не все в порядке!

Николай провел рукой по волосам, поймал взгляд пожилой соседки и соврал:

- Да мне девушка тут одна понравилась... Но не знаю, как ее внимание на себя обратить. Хожу, мучаюсь, думаю...

Баба Вера долго и с напором смотрела в глаза Воронцова, затем хитро улыбнулась:

- Ну, наконец-то! А то уже надоело о правнуках мечтать, хочу по-настоящему их потискать... Что за девушка? Из какой семьи? Как зовут?

- Марина, - выпалил Николай первое, что пришло в голову.

Бабушка переглянулась с соседкой и весело рассмеялась:

- Ох, паразит! А мне так ничего не сказал! Вон, в комнате она сидит, книжки читает. Иди, поговори с ней...

Николай послушно двинулся в комнату, почувствовав сильный укол совести. Ну зачем обманывать наивную и добрую бабушку? Зачем возлагать на нее бессмысленные надежды? Воронцов испытывал к Марине жалость, но не более того.

Хотя, неужели было бы лучше, если бы Николай открыл старушке всю правду о том, во что ему пришлось вляпаться и что он увидел? Да не было бы лучше, это уж точно.

Все-таки ложь не всегда скверна, и Воронцов теперь совершенно точно понимал выражение "Ложь во благо".

Марина со скучающим видом изучала детектив Агаты Кристи, найденный на полке Николая. Увидев Воронцова, девушка заметно оживилась и воскликнула:

- Наконец-то ты приехал! А почему так плохо выглядишь? Заболел?

- Нет, все хорошо, - натянул улыбку Николай. - Переработался просто... Сеня давно ушел?

- Недавно. Он такой хороший! Он такие интересные истории рассказывает... Апельсинку будешь?

- Выдумывает поди, - усмехнулся Воронцов, принимая фрукт. - Он у нас редкостный фантазер.

- Может быть. Значит, фантазия у него хорошая.

- Это верно, - охотно согласился Николай. - С этим трудно поспорить.

Долгое время они молчали. Воронцов с каким-то непонятным облегчением жевал апельсин, а Марина просто не знала, что сказать. Наконец, бросив взгляд на книжную полку, девушка неуверенно попросила:

- А у тебя есть другие книги? Эти безумно интересные, но я больше люблю русских писателей, хоть классиков. Пушкин там, Лермонтов... Странное предпочтение современного человека, я понимаю. Но они мне как родные, и их стихи... В общем, у тебя нет чего-нибудь подобного?

- Где-то была бабушкина книжка со стихами, - улыбнулся Николай. - Сейчас поищем.

- Спасибо, - благодарно выдохнула девушка. - Ты мне правда очень помог.

- Пока еще я ничего не сделал, - отмахнулся Воронцов, подошел к полке и начал аккуратно перебирать книги. - Так, это не то... это не то... Ага, вот, нашел! Да-да, точно, это она и есть! Вот, тут и Пушкин, и Лермонтов, и Есенин...

Николай замолчал, глядя на портрет общепринятого классика.

Сергей Есенин. Красивый молодой мужчина со светлой пышной шевелюрой. Тысячу раз Николай видел этот портрет, но что-то его явно тревожило.

Богатый дом Ягужинских, кабинет хозяйки, завешенный картинами...

- О, господи! - взвыл Воронцов, и книжка выпала у него из рук. - Есенин! На пропавшей картине Елены Ягужинской запечатлен Сергей Есенин!