Эффект кобры

Иногда он сворачивал на обочину, выходил на улицу и никак не мог надышаться воздухом. Каю чудилось, что вот-вот – и все его внутренности полезут наружу. Но он пытался успокоиться и не подавать виду, чтобы Тони лишний раз не беспокоился. Восемь часов в пути. Они практически были у цели, чем ближе они оказывались, тем возбужденнее становился мир «Кобры». Всего два часа отделяют его от «змеиного гнезда», где каждый горазд окрутить холодными кольцами и сжать до хруста костей. И пока ты задыхаешься от оков, хитрая змеюка будет радостно наблюдать за конвульсиями убиенного.

– Кай, – Тони опустил стекло машины и крикнул. – Поехали, твоя подружка не продержится долго, если ты будешь медлить.

Валери действительно с каждой минутой теряла свой дух. Парням казалось, что стоило бы ее оставить в Сан-Франциско, позвонить в скорую и сообщить о псевдонападении, но это не давало никакой гарантии. Отступать было некуда. Кай сел за руль, предварительно помазав синяки Валери. Вдавил газ в пол.

Они свернули с дороги; пару метров – и начиналась проселочная дорога, накатанная годами колесами машин. Асфальта тут отродясь не было. Светлый и беззаботный мир Сан-Франциско сменился на угрюмые и дождливые леса. Зима наступала на пятки, поэтому солнце имело моду сменяться теплом на проливной дождь. Осень – неприятное время года, особенно для этой местности. Снег – явление отсутствующее, но можно застрять по колено в луже с грязью.

«Мустанг» приближался к небольшому лесному поселению. Люди жили в трейлерах и постоянно были наготове, чтобы переместить свой дом куда подальше. Кай называл подобное «люди – побег», придумав это еще в юношеском возрасте; он никогда об этом не забывал, потому что сам рос в таких условиях и относил себя к этакому клану сумасбродства. Хотя он наверняка знал, эти никуда не уедут – колеса уже крепко вросли в землю. Да и моторы наверняка не гудели несколько десятилетий.

Местные мальчишки провожали троицу взглядом, с неподдельным интересом следовали за ними; Кай сглотнул, увидев данное зрелище в зеркале заднего вида. Горстка преследователей не отставала ни на шаг, а кто-то и вовсе гнал на велосипеде. Если бы не ухабистая местность, то водитель «Мустанга» уже давно бы выжимал максимальную скорость, но поскольку это было невозможно, приходилось терпеть этот неподдельный интерес.

Дорогу перегородил ржавый трейлер, от него тянулся навес, под которым на двух шезлонгах удобно устроилась пара. Кай резко затормозил, Тони выругался. Женщина встала, Кобра не решался отпустить руль и выйти наружу. Вместо этого он смущенно посмотрел на кузена, готовясь провалиться сквозь землю.

Валери задрожала, и это подтолкнуло Кая к действу, он несмело вышел, выпрямился, небрежно кивнув головой. Женщина прищурилась, пытаясь разглядеть своих гостей, и, будучи неточно уверенной, произнесла:

– Ник? Это правда ты? – она приложила ладонь ко рту, в невозможности поверить происходящему. Он стоял перед ней такой взрослый и чужой.

– Не зови меня так, – отрекся от произнесенного имени из уст собственной матери. – Сейчас времени нет. Поговорим позже, – сухо сказал Кай. – Нужна помощь, тут девушка, ее избили, она очень слаба.

– Заносите ее в трейлер, – махнула она рукой.

Марла Кэмпбелл во всей своей красе с белокурыми волосами и серыми глазами цвета хмурого неба, которые достались Каю в наследство, только он никогда не оценивал это как дар, скорее проклятье, что именно она родила его. Одно парень знал наверняка: каким бы паршивым человеком она ни была, лекаря лучше не сыскать в нескольких штатах. Она излечила его, а значит, должна помочь Валери.

Тони бережно помог занести девушку в трейлер, аккуратно ступая на ржавые ступеньки. Чистотой внутри и не пахло, но койка свободная нашлась, вернее диван из прошлого столетия, который в детстве Кай искусно разукрашивал фломастерами. Валери уложили, и Энтони вышел, вернее сбежал, не желая тут оставаться.

– Кто она? – Марла достала из закромов деревянный ящик с различными склянками.

– Хорошая знакомая, – увильнул парень.

– Тебя же не это заставило вернуться. Сомневаюсь, что на всю Америку я оказалась единственной, кто знаком с зализыванием ран, – заговорила женщина, забрав выпавший локон за ухо. Марла протерла руки спиртом, достала пару баночек и отвязала бечевки от крышек. Она потянулась за ножницами и безжалостно расстригла посередине прилипшую к телу Валери футболку, потом потянулась к бюстгальтеру и таким же варварским образом избавилась от него. Кай, стоявший в проеме и наблюдавший за происходящим, отвернулся, как только его мать перешла черту, оголив поколоченное тело.

– Тони попросил, скоро я уеду, – ответил он спиной.

– Почему я не удивлена? – ее лицо покосилось, но голосом она себя не выдала. – Ты очень изменился, Ник, эти ужасные татуировки... – она с отвращением взглянула на затылок Кая, будто он стоял передом. – Едва ли ты остался похожим на самого себя.

– Ты предпочла бы лицезреть мои шрамы? Хотя тебе нравилось, когда в меня тыкали пальцами. Ведь тогда ты могла меня прятать в своей темнице.

– Не паясничай, – отмахнулась она, закапывая раствор в горло Валери. – Я думала, что четыре года вдали от дома заставили тебя повзрослеть, а ты до сих пор дуешься как ребенок, Никки.

– А ты до сих пор мучаешь меня этим именем; никто, кроме тебя, никогда меня так не называл. Разве это не ребячество?

Женщина накрыла девушку покрывалом, оставив отдыхать и восстанавливать силы. Она подошла к сыну и похлопала его по щеке.

– Мой славный Николай, как бы ты ни коверкал свое имя, я буду называть так, как мне заблагорассудится. На правах матери могу распоряжаться тобой, как захочу. А теперь выйди, остынь.

Кай терпимо выбрел на улицу. Каждая клеточка его тела дрожала от ненависти и неудобства. Хотелось бежать, броситься с утеса и расшибиться в лепешку, лишь бы не стоять, изображая спокойствие. Если бы он только не пообещал Тони помочь, его бы здесь не было, никогда и ни за что, даже за любую сумму хрустящих купюр. Тюрьма ему казалась перспективой привлекательней, чем находиться тут.

– Кай Кэмпбелл, – хрипло произнес мужчина с шезлонга, едва он успел выйти. – Ты подрос и потемнел.

Мужчина лениво развалился, развлекая себя бутылкой пива. Его засаленные с проседью волосы падали ему прямо на глаза, одежда под стать. Серый балахон и штаны, которые Кай видел на нем еще лет двенадцать назад.

– Здравствуй, дядя Феликс, – парень засунул руки в карманы и оперся спиной на рифленую металлическую стену.

– О Бредли слышал? – Кай кивнул, его дядя продолжил: – Давненько такого не происходило. Я уж думал, все – на моем веку точно никогда не произойдет. Но все снова повторяется. «Шакалы» оборзели! – сплюнул он.

– С чего ты взял, что это они? Я думал, у нас перемирие.

Феликс усмехнулся наивности племянника. Достал из кармана пачку сигарет и нервно закурил, рассматривая мальчишку перед собой.

– Я точно знаю, что это эти ублюдки, – потряс он сигаретой перед лицом. – Почерк особенный. Их молодняк развлекается в баре у трассы, часто задирает наших. На рожон не лезут, но языки у засранцев длинные. Могли что и взболтнуть, в отместку получить, а старшие защитили пулей в голову.

– Не стали бы так открыто.

– Тебе ли об этом говорить. Вспомни, что они сотворили с тобой девятнадцать лет назад. Для меня все было как вчера: огонь, запах плоти, аж до тошноты, – оскалился Феликс.

– Мы это выясним, найдем тех, кто виновен в смерти Бредли.

– Только не переусердствуй, не действуй в открытую, как твой братец. Нужно делать все деликатно, а не просто кричать, а в случае чего прятаться за мамину юбку.

– Не похоже на Тони, – Кай вопросительно взглянул на дядю.

– Я не про твоего кузена, а про твоего брата, Маэля. Этот звереныш та еще макака, прыгает, куда не надо. Амбициозный чересчур.

– Что? – Кай отпрянул от стены. – Какого черта он ввязался в это дерьмо? Он же еще ребенок!

– Очнись, дружок. Тебя не было слишком долго, младший братик подрос.

Кай помнил последний вечер дома и то, как его двенадцатилетний братишка не отходил от него, будто чувствуя, что его старший брат не собирается возвращаться. Смешной сорванец с блондинистой макушкой и ярко-голубыми глазами. Всегда много вопросов и фантиков от конфет в карманах. Неужели за четыре с небольшим года Маэль изменился? И, несмотря на предостережения брата, все-таки влез, куда было непрошено?

Кай всегда хотел только одного, чтобы его братца не коснулись дела их огромной и безалаберной семейки. Кто-кто, а Маэль должен был свалить отсюда, а не записываться в народные мстители. Очередной груз ответственности, который Кай благополучно сбросил и не смог донести.

– Где он сейчас?

Феликс вздохнул, задумчиво почесал репу и произнес:

– Пацан не послушает тебя. Он подросток, которому совсем недавно стукнуло семнадцать; последнее, что ему нужно, это «отеческие» наставления от старшего брата. Но если у тебя все же получится пробиться сквозь бушующие гормоны, то будет неплохо, он поистрепал нервы Марле.

– Не наговаривай, – женщина появилась в дверном проеме, вытирая руки полотенцем. – Маэль просто хочет продолжать то дело, что начали его предки, – явный укор в сторону старшего сына. – Да, он совершает ошибки, но продолжает пробовать, а не сбегает, как что-то становится ему не по нраву.

– Лучше жить на северном полюсе одному, чем пресмыкаться под твоим началом, – огрызнулся Кай.

– Эй, потише! – пригрозил Феликс пальцем, будто племяннику снова три года.

– Не беспокойся, – размеренно взмахнула рукой Марла. – Его амбиции всегда шли впереди планеты всей, но в конечном итоге, – женщина спустилась по ступенькам и подошла к сыну, взглянув на него снизу вверх с высоты среднего роста, – в конечном итоге, Кай, – неуклюже произнесла она имя, – ты мой малыш, который всегда приползает к мамочке, чтобы та дала защиту.

У Кая пересохло в горле, ему нечем было парировать, хотелось лишь кричать, но это только подтвердило бы ее речь о том, что он маленький мальчик, неспособный справиться с эмоциями. Хотя парень так вовсе не считал. Кобра был дома, среди сородичей, которые уже не скупились на показ своего глупого превосходства. Кай смолчал и направился в трейлер.

– Девчонка! – прилетело в спину прямо на первой ступеньке. Марла продолжила: – Моя новая невестка? А как же Рейчел, или в городских полях уже посеяно твое семя? – Кая скривило от таких намеков.

– В любом случае это тебя не касается, – Кай не хотел в этот момент видеть лицо матери, потому что знал, каким самодовольным оно в эту секунду выглядит, и он был прав. Ему хватило и ее голоса за спиной, чтобы представить, как миссис Кэмпбелл горделиво задирает нос, расплываясь в улыбке. Самая ее мерзкая черта – наслаждаться зрелищем, пока другие пытаются отбиваться.

Парень неспешно зашел внутрь. Ничего не изменилось с тех пор, как он уехал, будто призраки прошлого заморозили время и отогрели его лишь когда молодой хозяин вернулся в свои владения. Устройства внутри по факту никакого не было: две комнаты, одна из которых совмещена с кухней, вторая некогда принадлежала ему самому, диван в проходе между туалетом и тем, что осталось от душа. Трейлер страдал от коррозии, скрипел и дурно пах железом. «Запах детства», – подумал Кай.

Валери смиренно спала, ее сон был таким глубоким, что она ни на что не реагировала. Даже когда Кай присел рядом и взял ее бледную кисть в свои руки, медленно подвел к губам и поцеловал, задержав ее у рта.

– Выздоравливай скорей, надоедливая девчонка, иначе мы под руку скатимся по девяти кругам ада.