Демон Амида

Каждое утро начиналось с того, что я ждал пока брат совершит молитву и мы спешили на стройку и пахали там до самого вечера, перетаскивая груды камней и помогая местному строительству завода. Зачем в этой дыре завод, я не спрашивал, но зато пока начальник, сидя в комнате недостроенного кабинета, раздавал всем по очереди деньги, я увидел на столе стационарный телефон. Стукнув рукой Абдула по груди, который стоял за мной и дожидался своей очереди, я шепнул ему:

– Эй, смотри, можем позвонить Хабибу и узнать за деньги.

– Думаешь, начальник позволит?

– Куда денется?

Наконец работники забрали свои зарплаты и подошла моя с Абдулом очередь. Пересчитав пару купюр, Бэхрэм поставил их на стол и сказал:

– Сегодня только это.

– Нам семью тянуть надо, как на эти гроши жить? – спросил я, недовольно взяв деньги со стола.

– Как все, Амид. Дали работу, значит молча выполняй её. Я тебе не рыночный торговец, церемониться не буду, не нравится – выход знаешь.

Недовольно взглянув на своего начальника, я передал деньги Абдулу и спросил Бэхрэма:

– Я могу позвонить?

– Чего?

– Можно мне позвонить? Это срочно, мне надо с братом связаться.

Мужчина внимательно посмотрел на меня, потом на Абдула и, встав из-за стола, сказал:

– Только быстро, пока я покурить выйду.

– Да, конечно, спасибо.

Расстегнув змейку кармана на своих грязных спортивных штанах, я быстро вынул маленькую, мятую бумажку с номером Хабиба и моментально набрал ему. Абдул огляделся по сторонам и с интересом ждал, вслушиваясь в гудки, доносящиеся из телефона. Наконец-то раздался женский голос:

– Да? Слушаю.

– Алло, кто это? – радостно спросил я, крепко ухватившись за трубку. – Мне нужен Хабиб, он рядом?

– Да, я вас слушаю, – резко заговорил Хабиб.

– О, Аллах, – обрадовался я. – Давно тебя не слышал, как там мои денежки?

– Это кто?

– Кто-кто? Амид это!

– Какой ещё Амид? – удивился мужчина.

– Блин, – возмутился я, ударив себя рукой по лбу. – Это я – Карим.

– Какого чёрта, я уже перепугался тут. Ты где?

– Мне сейчас некогда тебе всё рассказывать, где деньги?

– Я их зарыл в надёжном месте, как и договаривались, где их искать я скажу только лично, когда увижусь с тобой. Я тебе скажу адрес, где сможем пересечься. Как будешь готов – позвонишь.

Взяв ручку со стола начальника, я быстро записал продиктованный Хабибом адрес. Положив трубку на место, я взглянул на Абдула и сказал:

– Всё, теперь я знаю, где мы можем с ним пересечься, а также забрать обещанную нам сумму.

– Что будем с Халимом делать? – спросил меня друг, сняв с себя и скинув на пол свои рабочие перчатки.

– Не знаю, надо уговорить его уехать с нами. Открывать ему тут счёт не вариант, мы тогда подставим и его, и себя. А высылать периодически столько денег – значит привлечь внимание местных таможенников, что тоже нам не нужно.

– А если забрать маму и Ланию с нами? Что им делать в этом ауле?

Остановившись, я внимательно посмотрел на Абдула, словно одобрив его интересную идею. Похлопав друга по плечу, мы поспешили уйти с работы. Наконец, выйдя с завода и покинув стройку, мы направились к местному заливу. Высокие каменные валуны загромождали собой всю дорогу вдоль зелёной воды. Забравшись на камни и разувшись, мы сунули свои ноги в воду, а сами смотрели в даль, наслаждаясь приятным ветром и запахом цветущих водорослей в прохладном заливе.

– Мне скоро на молитву, надо успеть забежать домой. Знаешь, – говорил Абдул, не отрывая глаз от неба. – Мне кажется, Аллах нас сюда не зря направил, Он дал нам шанс.

– Какой ещё шанс? – поинтересовался я, вынув свои ноги из воды, чтобы они высохли.

– Шанс исправится. Вот скажи, ты много согрешил за свою жизнь?

– Чёрт его знает, я не знаю, что такое грех. Я знаю, что справедливость либо есть, либо её нет. Справедливые и честные должны жить, а вот лицемерные и твари – сдохнуть.

– Амид, я восхищаюсь, как у тебя всё легко и просто. Тогда я спрошу тебя так: ты должен сдохнуть или нет?

Я замер, посмотрев на друга. Медленно надев на ногу сапог, я завязал шнурок и сказал:

– Если я заслуживаю смерти, то я сдохну, не сомневайся в этом. В этом мире ничего не остаётся безнаказанным.

– А если я осознаю, что заслуживаю смерти, но не хочу этого? Как думаешь, Бог простит меня?

– Да что с тобой? – возмутился я, надев второй сапог и встав с места. – Хватит нести ерунду. Чего это ты вдруг осознал, что заслуживаешь смерти? А когда гражданских убивал, не думал об этом?

– Ты никогда не отстреливал их? – с грустью в глазах спросил меня друг.

– Никогда, Абдул. Я всегда воевал честно. Может поэтому меня и уважают. Я знаю, что ты не профессиональный солдат, а обычный доброволец. Но думаю, что тебе не стоит беспокоиться, мы все совершаем ошибки. Ты жалеешь, ты молишься, что ещё нужно? – улыбнулся я опечаленному другу.

– Я не хочу умирать, Амид, я хочу раскаяться.

– О Боже, да перестань, а! Ты же воевал, ты знал, что в любой момент можешь копыта отбросить, почему только сейчас тебя это пугать начало?

– Потому что я обрёл семью, Амид, и понимаю, что вот ради чего я хочу жить.

– Да вы сговорились с Халимом? Нытики, – недовольно ответил я другу и спрыгнул с холодного камня, на другой, чуть ниже. – Спускайся, нам пора.

– Я знаю, ты тоже нас любишь, просто признать этого не хочешь, – говорил Абдул, вынув ноги из воды и надев сланцы.

Я не обращал внимание на сопливые признания друга и, осторожно спустившись на землю, приподнял свисающий шарф на моей шее, чтобы как всегда замотать его подобно косынке, закрыв от солнца и любопытных людей своё лицо. Наслаждаясь приятным звуком прибоя, я обошёл камень и взглянул на залив. Облокотившись на мокрый валун, я любовался красотой природы, как вдруг услышал шаги за спиной. Резко развернувшись, я столкнулся с глазу на глаз с тем самым человеком в мешке. От неожиданности я поскользнулся и рухнул на камни. Его лицо напомнило то самое, отёкшее и страшное, что я уже видел в разбитом зеркале у Майры. Незнакомец схватил меня и начал бить. Пытаясь блокировать его удары и зажать ему руки, я чувствовал, как сползал по камням в воду.

– Абдул! – закричал я, стараясь скинуть с себя психопата, которой как сумасшедший издавал непонятный рёв и пытался меня утопить. – Абду-у-у-у-л!!!

– Амид?! – услышав мой крик, наконец-то отреагировал друг. – Где ты?!

Абдул бегом начал спрыгивать с камней и искать меня, хоть я и находился почти рядом с ним. Но почему-то друга понесло в другую сторону. Заехав по морде незнакомца, он отскочил назад и отпустил меня. Я моментально встал с места и побежал за ним. Босой мужчина взбирался по валунам, как профессионал, что дало понять мне – он вполне молодой парень. Я, полностью намокший, преследуя его, то и дело боялся не поскользнуться на камнях и не разбиться насмерть.

– Амид! – заметив меня, выкрикнул мне Абдул. – Стой, куда ты полез? Амид!

Я взбирался всё выше и выше, стараясь догнать больного подонка. Наконец-то взобравшись на самый верх мокрых камней, я остановился, наблюдая за этим психом.

– Кто ты такой?! – закричал я, медленно приближаясь к нему. – Какого чёрта тебе от меня нужно?!

– Амид! – снова раздался крик Абдула. – Я поднимаюсь, что там происходит?

Но мужчина подошёл к самому краю камня и молча стоял, ничего не объясняя мне. Сделав ещё шаг назад, незнакомец сорвался вниз. Я испуганно рванул за ним и, посмотрев на место его падения, ничего не увидел кроме зелёных волн, бьющихся о камни.

– О Аллах, что случилось, Амид? – еле взбираясь на валун, спрашивал удивлённый Абдул. – Зачем ты убежал?

– Но, как...? – находясь в полном непонимании, пробубнил я себе под нос. – Я видел его..., видел...

– Что? Что ты там говоришь? Кого видел?

Но я так ничего и не объяснил другу, а молча ушёл с этого места, стараясь всю дорогу сообразить, что в итоге со мной происходит. День как всегда прошёл быстро, сидя на кухне и смотря, как сестра стелила скатерть на стол, я тупо смотрел в одну точку.

– С тобой всё хорошо? – спросила меня Лания.

– Не знаю, сестра, иногда мне кажется, что я умом тронулся.

– Ты пережил войну, Амид, нервные расстройства в таком случае очевидны.

– А почему у вас весь стол расцарапан? – поправив скатерть, спросил я сестру.

– Поэтому скатерть и стелим, это всё Амид. Отец ему подарил в своё время набор из коллекционных ножей. Четыре ножика разной длины. Самый маленький, с пальца его размером, Амид любил носить с собой и царапал этим ножом везде, где видел деревянную поверхность, – улыбаясь и вспоминая о брате, рассказывала Лания.

– Подоконник тоже его работа? – поинтересовался я.

– Да, везде – шкафы, дверь. Это глупая привычка, которая злила родителей.

– Почему он так делал?

– Не знаю, это началось за несколько недель до его пропажи. Брат стал очень нервным.

Я с интересом слушал сестру и начинал понимать, что в этой семье что-то нечисто. Вспомнив больного психа, я тут же спросил Ланию:

– А он не жаловался, случайно, что видит кого-то? Или что кто-то его преследует? Нет?

– Нет, Амид не из пугливых. Если бы его кто-то преследовал, брат бы давно разобрался.

В кухонное окно заглянул мальчик. Узнав в парне Мервана, я улыбнулся ему и крикнул:

– Эй, ты что тут делаешь?

– Ас-Саляму Алейкум, Амид! – радостно поздоровался парнишка. – Я знал где ты живёшь, брат мой, вот и пришёл навестить тебя вместе с сестрой.

– С сестрой? – удивился я. – Хорошо, заходите.

Я велел Лании быстро накрыть на стол и угостить гостей, а сам вышел на крыльцо и увидел Синем. Девушка была настолько красивой, высокой, приятно одетой в нежно розовые тона, что когда она шла по нашему двору, все соседки завистливо провожали её неприятным взглядом. Мерван тут же забежал к нам на кухню, где поспешил познакомиться с мамой и сестрой. Я же, раздвинув руки в стороны, улыбнулся гостье и спросил:

– Ас-Саляму Алейкум, Синем. Не ожидал тебя увидеть тут. Какими судьбами?

– Ва алейкум Ас-салям, Амид. Я больше не вижу смысла делать вид, что не понимаю, кто мне носит подарки и еду домой, – приятно улыбалась мне девушка.

– А, вот оно как. Что ж, добро пожаловать к нам домой, думаю самое время тебя познакомить с твоим тайным поклонником.

– Амид, перестань, я не глупая. С тех пор, как ты меня так грубо и напрямую спросил про мою девственность, я от стыда не могла засыпать нормально. Но ты очень галантно умеешь заглаживать свою вину.

– Что? – не понимая, что несла мне Синем, удивился я и увидел Абдула и Халима, которые с вёдрами воды шли домой. – А вот, кстати и мои братья – Абдул и Халим. Познакомься с ними.

Ребята поднялись на крыльцо и, увидев красавицу Синем, тут же поставили вёдра на пол. Прижав ладони на своей груди, ребята поздоровались с ней.

– Рад знакомству. Я брад Амида, Абдул.

– А я – Халим. Рад знакомству.

– Мне тоже очень приятно познакомиться с братьями такого человека, как Амид, – ответила Синем и снова повернулась ко мне, растягивая улыбку и сияя глазами.

Впервые я немного растерялся и не знал, что говорить. Кивнув головой, чтобы братья быстрее зашли в дом, я отошёл с Синем к перилам и спросил её:

– Тебе понравился он?

– Кто?

– Халим, мой младший брат.

– Амид, перестань, ты меня не одурачишь.

– Синем, мне кажется, ты не так все поняла, – говорил я и увидел, как на крыльцо поднялась Дея с полным ведром воды в руках.

– Давай я помогу, – тут же сказал я.

– Не стоит, спасибо, я уже дошла до дома.

Дея вошла с ведром домой, а Синем, проводив её взглядом, снова улыбнулась мне и спросила:

– Так что я не так понимаю?

– Все эти подарки действительно отправлял тебе Халим. Разве Мерван не говорил?

– Халим меня знать не знает, Амид. Чего ты стесняешься, если я сама пришла к тебе? Я хотела этим поступком показать, что прощаю тебя. Можешь больше не прятаться от меня.

– Но, подожди, я не прятался...

Резко из окошка дома Фархада показалась Дея. С грохотом поставив ведро с водой на подоконник, она тщательно стала мыть раму, делая вид, что не замечает нас и не слушает. Посмотрев на Дею, Синем погладила меня по плечу и спросила:

– Амид, всё хорошо? Я не понимаю тебя...

– Да, просто я хочу, чтобы ты пообщалась с Халимом. Ты ему нравишься, это правда.

– Ему? Не тебе?

– Мне?! – удивился я.

Дея снова с грохотом подвинула ведро и стала тереть раму ещё тщательнее.

– Амид! – уже не выдержав, выкрикнула Синем. – Ты объяснишь мне, что вообще происходит?

– Слушай, давай ты зайдёшь домой и там поговорим, меня тут отвлекают.

– Кто тебя отвлекает? Я стою перед тобой, скажи мне всё прямо, как тогда, дома.

Дея резко отошла от окна, швырнув тряпку на подоконник. Я не выдержал и, схватив Синем за локоть, завел её к нам домой.

– А вот и моя сестра, – закричал Мерван, подпрыгнув на диване.

Мама, Лания, а также братья, сидя за столом, обернулись и внимательно смотрели на гостью. Халим тут же встал и пригласил Синем присесть за стол. Я встал возле мамы и, посмотрев на Халима, сказал:

– Мой брат, я только что рассказал Синем, что ты всё это время отправлял ей подарки и продукты, стараясь расположить её к себе.

Халим не поняв меня, скорчил физиономию и попытался переосмыслить сказанное мной.

– Надо же, – восторженно сказала мама. – Так мой сынок присмотрел себе такую красивую невесту и молчал?

Халим с непониманием посмотрел на маму, потом на меня, пытаясь уловить хоть какой-то смысл всего происходящего. Синем покраснела и опустила голову.

– Так ты к нам пришла Халима сватать? – засмеявшись, спросил Абдул.

– Нет, – растерянно ответила девушка. – Я пришла, чтобы Амида отблагодарить за помощь. Но раз это правда был Халим, то...

– Ничего, – так же растерявшись, сказал Халим. – Это всё от души, тебе не стоит благодарить меня. Амид, можно тебя на минуту?

Выйдя из кухни, мы с братом вошли в зал. Стукнув меня кулаком по груди, Халим еле слышно спросил меня:

– Какого тут происходит? Кто она? Какие ещё подарки?

– Спокойно, я просто не ожидал, что она своим ходом сюда придёт. Мерван – это мальчик, которому я помог, точнее доктор Вислав помог.

– Кто? Какой ещё доктор?

– Не важно, а Синем – сестра Мервана. Они курды, но очень добрые люди. Она, как и ты, – сирота. И плюс – твоё любимое... – улыбнулся я другу.

– Что моё любимое? – с интересом спросил Халим.

– Она – девственница. Как раз мечта такого ботаника, как ты.

– Ты... Ты совсем больной, да? Ты чокнулся?

Неожиданно в дверь постучали. Мама вышла в коридор и, улыбнувшись нам, направилась к входной двери.

– Перестань, она тебе не понравилась? – спросил я Халима.

– Амид, ты мог меня хоть предупредить? Я теперь не знаю, что ей говорить и как вести себя.

– Стой тут, я сейчас позову её сюда, – сказал я другу и побежал на кухню.

– Нет! Амид, подожди!

Тем временем мама раскрыла дверь и увидела Дею. Девушка стояла с тарелкой печёных в руках и, улыбнувшись Майре, сказала:

– Мира Вам и Вашему дому.

– Дея, дорогая, проходи. Сегодня у меня цветник в доме какой-то. Спасибо Аллаху за такой дар.

– Ну, что Вы. Я просто испекла много печёных и решила угостить Вас и Ваших детей. Мы всё же соседи, а Ваш Амид всегда так добр ко мне.

Я прижал Синем к себе за плечи и, выйдя с ней из кухни, провёл её в зал, к Халиму. Друг растерянно стоял и улыбался девушке. Заметив у входа Дею, я тут же подошёл к ней.

– Взгляни, Амид, – говорила мама, протянув ко мне тарелку с выпечкой. – Какая Дея умница, напекла и угостить нас решила.

– Может посидишь с нами? – спросил я девушку.

– Нет, я занята, да и вижу вы заняты. Такая красивая гостья у вас.

Услышав это, мама молча посмотрела на меня и, улыбнувшись, решила не мешать нам, уйдя на кухню.

– Это к моему брату. Её Синем зовут.

– О, вот как, очень приятная девушка.

– Да, она красивая, да и формы хороши, - нагловато улыбнулся я девушке. - Ты проходи, не стой тут.

– Нет-нет, я пойду, правда. Просто хотелось угостить вас.

– Хорошо, тогда в другой раз?

– Да, в другой раз, – ответила Дея, поправив свою косынку и выйдя на крыльцо.

Я провёл девушку взглядом и, закрыв за ней дверь, развернулся в сторону зала. Увидев, что Халим и Синем уже сидели на диване и что-то обсуждали, я радостно вошёл на кухню и спросил всех:

– Ну, как вам невестка для моего брата?

– Она очень красивая, – тут же сказала Лания, уплетая за обе щеки сладости, которые принесла Дея.

– Мне тоже нравится, даже слишком шикарно для Халима, – выразил своё мнение Абдул.

– Я рада, что ты подобрал моему сыну достойную девушку, – с улыбкой сказала мама.

– Если все довольны, то я тем более рад. Пойду принесу воды, – ответил я родным и, схватив ведёрко возле раковины, помчался во двор.

– Что-то последнее время Амид стал радостным, – улыбнувшись Лании и Абдулу, сказала Майра. – Никак кто-то на него повлиять смог, а?

– Не знаю, мама, – удивился Абдул, быстро откусив печеное, чтобы не отвечать на мамин допрос.

Спустившись вниз по крыльцу, я направился к крану с источником, где как обычно выстроилась очередь из людей. Сидящий на скамейке Хасан, который раскидывал с друзьями карты, тут же прибежал ко мне и как всегда с радостным выражением лица спросил:

– К вам та самая курдянка пришла, чей брат постоянно на рынке ворует?

– Откуда ты вечно всё знаешь?

– Да брось, тут муха незамеченной не пролетит, а ты меня про целых людей спрашиваешь.

– Что-нибудь знаешь про эту курдянку?

– Обычная, ничем неизвестная, кроме как того, что её братец вечно ворует что-то на рынке.

Я обрадовался, что насчёт Синем никаких грязных слухов не было, и заметил, как многие мужчины в очереди, а также женщины, проходящие мимо нас, направились во двор. Понимая, что во дворе что-то происходит, мы с Хасаном переглянулись и поспешили за всеми. С соседнего крыльца нашего дома смуглый мужчина с красно-белым головным убором на голове, в коричневых штанах и серой футболке тащил за руку женщину и грубо швырял её на землю прямо в самом центре нашего двора, чтобы все собравшиеся люди видели. Я даже не успел разглядеть несчастную женщину, которая кричала и поправляла свою чёрную юбку, стараясь закрыть свои ноги, как передо мной собралась толпа людей, подобно скорости плывущих рыб на нерест. Ничего не понимая, я натянул свой шарф на голову ближе к лицу, чтобы не быть заметным в толпе.

– Что это такое? Что за дикий интерес у всех? – спросил я Хасана, вытягивая шею и пытаясь за головами людей разглядеть, что там происходит.

– Скорее всего она согрешила, её накажут.

– Что? – с удивлением спросил я.

– Тут такое бывает, женщин публично позорят, чтобы другим повадно было и не повторяли чужих ошибок.

Люди создали небольшой круг вокруг мужчины, который поволок свою женщину по пыльной земле, громко выкрикивая, как она опозорила его и его род. Краем глаза я заметил, как через дорогу в наш двор пришли двое крупных мужчин, а вместе с ними юный мулла Алим, одетый в белый длинный халат и с белой чалмой на голове. Я обходил любопытных соседей и пытался разглядеть женщину. По ней было видно, что она понимала всю ситуацию и молча плакала, смотря на землю, стараясь спустить косынку с головы ниже, чтобы люди не видели её лицо. Женщины в толпе качали головами и призирали падшую девушку. А мужчины, будто голодные псы, бросались на женщину с осуждениями и махали кулаками. В течении нескольких минут наш двор превратился в поле митинга и самосуда, даже меня это повергло в шок. Из нашего дома вышла мама, Лания, братья и Синема с Мерваном. На улице оказались все, кто жил в нашем районе. Кто-то наблюдал из окон, а кто-то приходил с соседних улиц. Даже продавцы с рынка заглянули, с такой же пеной у рта выкрикивая слова осуждения в адрес незнакомой им женщины.

– Тишина! – резко закричал Алим, выйдя в центр и подойдя к осуждаемой. – Прекратите галдеть!

– Кого ты защищаешь, мулла? – заорал кто-то из толпы. – Проститутку? Женщину, которая позорит наш народ?

– Сначала докажите мне то, в чём обвиняете несчастную? – продолжал молодой мулла, стараясь как-то удерживать агрессивную толпу.

– Я говорю это! Я – доказательство! – разрывая на себе тельняшку и доказывая виновность падшей, орал мужчина, стоя в центре. – Я её муж и я лично видел это! Все подтвердят.

Все мужчины, стоящие вокруг, кивали головами и подтверждали его слова, будто каждый был свидетелем её греха. Двое крупных мужчин, пришедшие вместе с муллой, начали ходить вокруг женщины и ждали указаний от муллы.

– Я не виновата! – наконец заорала жертва. – Умоляю! Я ничего не делала!

Но её крик о мольбе был ничто по сравнению с толпой жаждущих разорвать её людей.

– Тишина! Пожалуйста! – всё как-то пытался успокоить народ мулла. – Мы дадим время на сборы доказательств, и если она виновата, то мы отведём её на площадь и...

– Наказать! – не дав договорить мулле, выкрикнули люди. – Высечь её!

Женщины в толпе не меньше мужчин возмущались и требовали немедленного суда над падшей. Я наблюдал за всем этим с каким-то удивлением, шоком. Даже на войне, на которой я был, не было таких правил. А здесь просто толпа собак нашла овцу, которую хотела загрызть, даже не разбираясь, есть ли тут её вина или нет. Женщина кричала и просила пощады, но её никто не слушал. Молодой мулла видел, что его ни во что не ставят и даже не слышат. Тогда он кивнул двум своим людям и те отстегнули кнуты, закреплённые на ремнях от штанов. Размотав плети, они ходили вокруг падшей и смотрели, как она, вращалась на месте и вытягивая руки вперёд, умаляла не бить её. Я, конечно, слышал о подобных наказаниях, так как сам араб и прожил всю жизнь на Востоке. Но никогда не видел этого, разве что пару раз, и то на видео. У нас каждый мужчина сам решал проблемы с женой. А если случались измены, то люди разводились. По крайней мере я знал именно такие версии семейной жизни. Но видимо тут о таком мало что слышали.

– Не жалейте шлюху! – кричали люди.

– Пусть знает, как чужих мужчин соблазнять! – орали женщины.

Мулла Алим растерянно слушал выкрики народа, и больше не находил выхода, кроме как махнуть рукой двум палачам. Мужчина в форме остановился и прямо на глазах разъярённой толпы ударил женщину кнутом. Через минуту ударил другой. Женщина, как кузнечик, отскакивала с одного края на другой, перетаскивая себя на корточках по земле, всё ещё вытягивая руки и умоляя не бить её. Но это мало кого волновало. Более того, толпу злило то, что её били так «щадяще». Люди требовали конкретной порки. И всё же, что за страшное существо человек...? Как же мы любим судить и совсем не имеем желания оправдать. Как мы боимся идти против большинства из-за страха попасть на место осуждаемого. Удар за ударом и жуткий вопль женщины вывели меня из себя. Закинув край шарфа через плечо, я закрыл нос и губы, чтобы люди не узнали меня. Не выдержав жестоких побоев по хрупкому телу женщины, я поставил ведро с водой на землю и выкрикнул:

– Мужа тоже казнить!

Удивительно, но толпа резко затихла, а я не растерялся и, прижав ладони ко рту, повторил:

– Накажите и мужа! Виноваты оба!

Палачи замерли, а мулла с интересом стал разглядывать, кто это выкрикнул.

– Если есть свидетель, то выйди, – сказал Алим.

– Амид! Что ты делаешь!? – испуганно спросил меня Хасан, потянув к себе за руку. – Нельзя так, ты подставляешь себя и свою семью.

Но, посмотрев на растерянного друга, я пошёл вперёд. Я готов был заступиться за женщину, как вдруг кто-то из толпы потянул меня за шарф и моё лицо раскрылось. Люди тут же стали узнавать меня, как и удивлённый мулла Алим. Развернувшись, чтобы запомнить, кто это сделал, я увидел того самого мужчину в мешке, который тихо спрятался за спинами мужчин и следил за мной. Посмотрев на муллу, я сказал ему:

– Я свидетель.

– Ты видел, что эта женщина смотрела на другого мужчину? – спросил меня мулла.

– И что? Женщинам смотреть уже нельзя?

Толпа резко застонала. Недовольные возгласы людей прервал мулла. Размахивая руками, он спросил меня:

– Тихо-тихо! Нет, она не просто посмотрела, она с желанием посмотрел на другого мужчину. Она хотела его, ты видел это?

От услышанного мне стало смешно. Я понял, что женщину решили избить из-за какого-то неосторожного взгляда. И то неизвестно, был он или нет. Посмотрев на муллу, как на придурка, я улыбнулся ему и сказал:

– Нет, я не видел этого, да и что он за муж такой, что один свою жену воспитать не может, а целое подкрепление зовёт? – сказал я и услышал хихиканье людей. – Но зато я видел, как её муж смотрел на соседских женщин.

– Что!? – резко закричал мужчина.

– Да, – продолжил я. – А также ни раз он подглядывал в окно за моей сестрой.

Толпа снова застонала, но уже приходя в некий ужас. Женщины хватались за головы, а мужчины растерянно обсуждали что-то.

– За сестрой? – удивился мулла.

– Да, вон она, – указал я пальцем в сторону Лании. – Можете спросить её лично.

Толпа разошлась, и я увидел перепуганных друзей и сестру с мамой, которые, словно воды в рот набрав, не знали, что и говорить.

– Сестра, это правда? – выкрикнул ей Алим.

Лания встала как вкопанная, не зная, что ей делать. Халим осторожно ущипнул её за лопатку, и она тут же кивнула мулле.

– Эта ложь! Да кто ты такой?! Что вообще происходит?! – начал истерить мужчина, абсолютно не понимая, что происходило, и растерянно взглянул на муллу.

– Почему же вы скрыли это от суда? Почему только сейчас ты мне это говоришь? – поинтересовался у меня мулла.

– А разве ты и есть суд? – злобно спросил я Алима.

Люди замолчали. Даже дети затихли и с интересом уставились на муллу.

– Наша задача соблюдать порядок, и мы...

– Вот и соблюдай порядок, а не спектакль устраивай. Пусть их Аллах судит, а если они виноваты, то пусть наказание им выдвинет сам кади, но не ты. Поэтому я прощаю этого мужчину, и если он прощает за неосторожный взгляд свою жену, то предлагаю всем разойтись с миром.

– Амид... – ошарашенно прошептал мулла, не зная, как себя вести в подобной ситуации. – Это...Это невозможно...

– Да! – резко выкрикнул мужчина, схватив за руку свою жену и подняв её с земли. – Я прощаю её. Насчёт сестры вы что-то не так поняли, я никогда не заглядывался на неё, как и на других женщин.

– Но... – произнёс мулла.

– Простите, уважаемый, но этих ударов моей жене достаточно.

Растерянный сосед в полном замешательстве поспешил к себе домой, таща за собой по лестнице дрожащую от ударов жену. Она так же растерянно не сводила с меня глаз. Схватившись за перила, потрёпанная женщина сквозь слёзы улыбнулась мне, словно что-то желая сказать, но муж её грубо отдёрнул и завёл домой. Толпа продолжала молча стоять и глазеть на меня. Двое палачей растерянно посмотрели на муллу, дожидаясь указа, но юноша лишь кивнул им, дав понять, что они уходят. Я так же направился сквозь толпу шокированных соседей и, схватив своё ведро с водой, пошёл домой. Среди толпы людей на меня пялился хозяин Гуафар, покачивая головой. С ненавистью смотрел на меня и сосед Фархад, неторопливо вращая в зубах спичку. За мной тихонько шёл друг Хасан. Поднявшись на крыльцо, я наконец развернулся к Хасану и недовольно спросил:

– Ну, что? Что ты так смотришь?

– Я... я, честно сказать, немного в шоке. За столько лет я впервые вижу подобное.

– Всё когда-то бывает впервые.

– Слушай, я как бы не собираюсь вмешиваться, но... тебе лучше после этого случая из дома не выходить. Ты явно не нравишься многим, а значит от тебя захотят избавится подобным образом.

– Буду знать, спасибо за совет.

Хасан похлопал меня по плечу и ушёл. Я смотрел, как друг обходил растерянных соседей, которые никак не могли прийти в себя от увиденного. Зайдя на кухню, я поставил ведро у раковины, а сам вошёл в зал и схватился за голову. Я прекрасно осознавал, что полез не в своё дело, и скорее всего настроил уже пол города против себя и своей семьи. Дверь с грохотом распахнулась и в зал ворвалась мама.

– Ради Аллаха, Амид, ты хоть понимаешь в какую беду втянул нас? – с дрожащим голосом выкрикивала Майра. – Сын мой, ты вмешался в привычный обряд, ты прервал суд, ты настроил против себя многих мужчин нашего района, что может стоить нам жизни. Ведь может прийти день, когда засудят нас, ты понимаешь это?!

– А как ты мог меня вмешать в это? – вдруг закричала Лания, выйдя из-за маминой спины. – Как ты мог использовать меня как наживку?! Что обо мне теперь будут думать? Кто меня в жёны возьмёт теперь, об этом ты подумал?

– Я возьму, – резко произнес Абдул.

– Во-первых, сестра, – возмутился я. – Заткнись и сядь на место, тебе никто не разрешал со мной в таком тоне говорить. Во-вторых, мама, меня не устраивают эти порядки, ясно? Я такой же жилец в этом доме и дворе, как и все они. Значит, я имею такое же право высказывать своё мнение, как и они.

– Но, сын...

– Нет, мама! Тут живёте Вы и сестра, а значит не за горами день, когда и вас так же захотят растоптать, и никто не поможет вам. Но если тут поставить новые правила, то может быть женщин в этом городе хоть немного, но начнут уважать.

– Сын! – крикнула мать. – Эти правила веками нам кажутся нормой и стараться их изменить... Это не верно, сынок. Мы знаем свои права и обычаи, а значит любой, кто попробует их изменить, окажется забитым на площади, это – закон.

Мама больше ничего мне не сказала и с грустным выражением лица молча ушла на кухню. Лания, даже не смотря на меня, ушла вслед за мамой. Абдул, широко раскрыв рот, зевнул и упал на диван, а Халим подошёл ко мне и сказал:

– Мы договаривались слиться с толпой, переждать, а ты привлёк к нам слишком много внимания. Брат, ты конкретно сейчас подставил нас.

– Считаешь, я не прав?

– Может быть ты и прав, но... Пойми, это их обычаи, и мы не имеем права приезжать в чужую страну и изменять порядки. Закон есть закон. Ты подставляешь нас, Амид, пойми уже.

Дверь в дом с грохотом раскрылась и в зал влетел муфтий Мутамид. За ним, как гномик, прискакал юный мулла и с улыбкой поздоровался:

– Простите, что без стука, Ас-Саляму Алейкум, братья.

– Ва Алейкум Ас-Салям, вообще-то можно было и позвонить, – возмутился я.

– А у вас есть телефон? – поинтересовался мулла.

– Всем выйти! – грозным голосом закричал муфтий – Оставьте меня с Амидом.

Абдул и Халим посмотрели на меня в ожидании моего ответа, но я кивнул им, чтобы они вышли.

– Идём, Алим, поешь моих фирменных блинчиков, – говорил Халим, заходя с муллой и братом на кухню.

– Мы о чём с тобой говорили? – подойдя ко мне впритык, спросил муфтий. – Вы должны быть ниже травы и тише воды. Более того, – всё ближе подходя ко мне, грозно возмущался Мутамид, – вы должны были давно исчезнуть из города, а что сделал ты? Мало того, что проживаешь тут нелегально, так ещё и посмел прервать шариатский суд?

– Чего? – недовольно спросил я. – Какой суд? Там просто толпа людей пинала женщину, причём тут вообще шариат? Где допрос свидетелей, где жалобы от соседей, где вообще доказательства? – загибая пальцы, с интересом допрашивал я муфтия. – И почему всё это решал еле стоящий на ногах мулла, а не Вы?

– Ты самый умный? Ты вообще кто такой? Ты считаешь, что можно так просто прийти и начать качать свои права здесь, и тебе за это ничего не будет?

– Вы меня пытаетесь запугать, дядя? Я так же нахожусь под властью Всевышнего, как и Вы, а значит – я имею столько же прав, сколько и Вы. То, что Вы нарядились, как джин из лампы, еще не значит, что я буду чего-то бояться и жить так же, как всё ваше тупое стадо.

– Власть Бога на земле и есть мы – люди, познающие Коран и направляющие таких как ты, дураков, на нужный путь. Иди со всеми по верному пути, и ты пойдёшь по правильной тропе с Богом.

Внимательно посмотрев на дядю, который старался умными фразами промыть мне мозг, я слегка улыбнулся ему и сказал:

– Иногда стоит пойти против всех, чтобы пойти за Богом.

– Надо же, добрый убийца поверил, что действительно встанет на путь Всевышнего? Открою тебе маленькую тайну: пока ты живёшь на земле, каждый твой шаг и действия будет отслеживать не Бог. Поощрять или наказывать тебя будет не Бог. И сколько тебе ещё тут останется жить тоже решит не Бог, – ткнув пальцем мне в грудь, продолжал Мутамид. – Бог – это то, что у тебя внутри. Бог решит, как тебе быть Там, но вот как тебе жить тут – решаешь ты сам. И если хочешь выжить, будь добр быть вместе со стадом.

– А если я отобьюсь от стада? Что Вы сделаете? – с улыбкой интересовался я у умного дяди.

Муфтий неожиданно ухмыльнулся мне. Погладив свою тёмную бороду, он похлопал меня по плечу и сказал:

– Живи реальностью, когда беда нагрянет, тебя не Бог спасать будет. Ты будешь один, и тогда не на кого будет надеяться, кроме как на помощь от ненужного тебе стада. Только смотри, чтобы это стадо и не стало твоей погибелью.

– Вы меня смертью запугать решили?

– Видимо, ты не умнее этого стада, Амид. Что же, не послушал меня по-хорошему, значит будем объяснять тебе по-плохому. Даю тебе слово, настанет день, когда под ударами этих плетей окажешься ты, и будешь умолять меня пощадить твою жалую шкуру. Но, к сожалению, я не джин из лампы, как ты выразился, а такой же человек, как и ты. А значит – я тебя не пожалею.

Я не переставал улыбаться и смотрел на дядю, который старательно пытался меня запугать. Муфтий поправил свой халат и, больше ничего не сказав мне, стремительно покинул наш дом, ни с кем не попрощавшись. Я глубоко вздохнул и посмотрел на потолок. Понимая, что я подверг эту несчастную семью и своих друзей большим неприятностям, я сел на диван и медленно стянул с себя шарф. В зал вошёл юный мулла Алим. С грустью посмотрев на меня, он сел рядом и сказал:

– Тебе не стоило этого всего делать. Зачем ты огрызаешься так?

– Огрызаюсь? – недовольно спросил я. – Я лишь хочу защитить свою мать и сестру, но в итоге...только хуже сделал.

– Тебе просто надо меньше обращать внимания на то, что делают другие. Перестань вмешиваться.

– Знаешь, я всю жизнь один. Рос один, воевал один, у меня никогда не было близких мне людей, даже друзей. Я никому не верю и не доверяю, но попав сюда, я решил попробовать узнать, что такое иметь друзей, братьев, маму, общаться с соседями.

– Я понимаю тебя, Амид, – сев ко мне ближе, говорил Алим. – Если Аллах тебе подарил всё это, то зачем ты это рушишь своими же руками?

– Я видел слишком много несправедливости, мулла, и мне хотелось исправить это.

– Тогда начни с того, что найдёшь в себе силы извиниться перед теми, кого обидел.

– А дядя ушёл что ли? – удивлённо спросил Халим, зайдя в зал.

– Давно, – недовольно ответил я и, встав с места, пошёл на кухню.

Сев за стол и посмотрев на сестру, которая тут же от меня отвернулась, я схватил стакан со стола и выпил воды.

– Ну? Что он сказал? – поинтересовался Абдул.

– Ничего, просто напомнил, чтобы мы быстрее свалили отсюда.

Мама недовольно закатила глаза и вышла из кухни. Сестра, встав с места, тоже хотела уйти за мамой. Но я, резко схватив её за руку и потянув к себе, спросил:

– Я нагрубил тебе. Ты прости, хорошо?

– Ничего, я не в обиде, – ответила Лания, выдернув от меня свою руку и уйдя в зал.

– Она простила? – спросил я Абдула.

– Нет конечно, она же девушка. А они никогда просто так не прощают мужчин. Раз двадцать как минимум извинись, упади в ноги и думаю, она подумает о прощении.

– Ты серьёзно? Если у них у всех такой динамит в голове, то я не скоро женюсь.

– В извинениях любимого мужчины женщина никогда не увидит унижение.

– Ох, ну надо же, какие мы умные стали, – улыбнулся я другу.

– А ты думал? – заулыбался Абдул. – Так что там дядя? Нам что-нибудь грозит?

– Грозит, и нам надо убираться отсюда как можно скорее.

– Что? – выкрикнул друг. – Подожди, как это? Но куда? А как же мама и Лания? Я с ними разговаривал, они никуда не уедут отсюда, не хотят. Они как-то жили без нас, значит и сейчас проживут. Выбора нет: если ты хочешь, чтобы дядя оставил их в покое, то мы должны убираться.

– Но..., но мама сказала, что не сможет потерять нас.

– Да что с тобой? – возмутился я. – На счету наши жизни, а также жизнь Майры и Лании, а ты спектакль мне закатываешь?

– Я просто привык и не смогу...

– Что? – скорчив лицо, недовольно спросил я, замечая, что друг явно растерялся и что-то недоговаривал мне.

– Я просто переживаю за них и боюсь.

– Абдул, если ты надумал жениться на Лании, так решай этот вопрос скорее. Но втирать, как ты переживаешь за чужую семью, мне не надо.

– Причём тут это? Нет, я не к этому клонил.

– А к чему? Ты сколько таких матерей и дочек перебил? Скольких убил? А сейчас в тебе вдруг совесть проснулась?

Друг резко замолчал. Обиженно взглянув на меня, Абдул встал с места и сказал:

– Ну ты и говно, Амид.

– Отлично... – вздохнул я и начал рукой протирать свои глаза.

Как меня начали напрягать все эти ситуации. Друг вышел из кухни, а я направился в спальню и лёг спать, чтобы поскорее забыть этот день.