Демон Амида

Прошло почти два месяца, как мы прижились в новой семье. Проходя с ведром воды и смотря на собаку, которая гордо сидела и охраняла будку, я улыбнулся ей и увидел Дею. Девушка спустилась с крыльца, сжимая в руке железное ведро.

– Стой, я давно тебя не видел, всё хорошо у тебя?

– Тебе то что? Тебе же плевать на меня.

– Тебя так сильно задели мои слова?

– Меня не удивляет грубость мужчин.

Заметив ожоги на руках девушки, я схватил её за руку и, развернув к себе, спросил:

– Он о тебя папиросы тушит?

– Не важно.

– Я вопрос тебе, мать твою, задал, разговаривай со мной нормально.

– Что? – растерялась девушка. – Это просто хамство... – заметив, что я был полон злобы, Дея решила не продолжать спорить со мной и, опустив свой взгляд вниз, сказала: – Он каждый раз нечто подобное со мной делает, я привыкла.

– За что? Есть причина этому?

– Он неудачник, и просто тварь, – сказав это, девушка подошла к крану и поставила ведро. - Ты мне как-то сказал, чтобы я никого не боялась, кроме тебя. Но ты мне не сказал кому я могу верить тут?

– Мне. Я не обману.

– Верить тому, кто называет себя Амидом? Покойным сыном Майры? Очень логично.

Ничего не ответив капризной Дее, я развернулся и пошёл домой. Поставив ведро на кухню, я сел на диван и посмотрев на Абдула и Халима, которые что-то, смеясь, обсуждали, спросил:

– Когда расскажем правду?

– Прости? – переспросил Халим. – Ты о чём?

– Маме правду когда скажем? Я хочу уже взять свои деньги и свалить отсюда. Вы забыли для чего мы тут и зачем?

– Да, я как раз хотел с вами поговорить об этом, – вздохнул Халим. – Дело в том, что я ради денег готов был на всё. Что ещё нам нужно, если не деньги? Ребят, без обид, но я остаюсь.

– Что?! – выкрикнули я и Абдул.

– Я прошу кого-нибудь из вас взять мою долю у Хабиба и высылать мне сюда, когда потребуется. Я не хочу терять маму, я никогда не имел матери и упускать такой Божий дар я не хочу.

– Ты хочешь сказать, что ты готов променять свободную жизнь в Европе на эту дыру? На этих больных на голову людей?

– Я готов даже денег лишиться, лишь бы остаться с матерью.

Мы с Абдулом переглянулись. Такая новость нас удивила.

– Если ты останешься, то сюда никто тебе не сможет выслать деньги, нас тогда всех вычислят из-за тебя. – возмутился Абдул. – Мы должны отсюда связаться с Хабибом, узнать где именно он закопал два баллона наших бабок, и валить в ту точку.

– Я понимаю, – опустив голову, сказал Халим. – Но мама мне дороже, простите.

– Отлично, первый слился, – недовольно сказал я, облокотившись на спинку дивана. – Я заберу твои деньги себе, слово даю – не трону, пока сам не заберёшь их. Ты это уже точно решил?

– Да, я согласен.

– Тише. Слышите? Это не мама? – резко перебив нас, спросил Абдул.

Ребята затихли, и мы действительно услышали голос Майры, который доносился с улицы. Быстро подскочив с места, мы все высунулись в окно, где увидели маму с каким-то жирным мужиком. Мужчина громко возмущался и что-то высказывал ей. Во дворе как обычно собрались мужчины с детьми, а женщины пугливо выглядывали из окон. На кухню тут же забежала Лания и, выглянув в окно, сказала:

– Ох, это Гуафар...

– И кто это? Что ему нужно? – поинтересовался Абдул.

– Весь этот дом принадлежит ему, и каждая семья обязана каждый месяц платить ему за проживание. Обычно это делали братья, потом отец, но после его смерти долги некому стало оплачивать, мамино пособие – копейки.

– Сколько вы ему должны? – спросил я.

– Немало, – повесив голову, ответила сестра.

– Абдул, в шкафу, где мои штаны, в правом кармане лежат деньги.

– Они в долларах у тебя?

– Да, думаю он не против будет.

– Хорошо, сейчас принесу.

Пока Абдул побежал в спальню за деньгами, мы с Халимом наблюдали, как мужчина требовал от мамы долг.

– Нет, Майра! Хватит уже! Я не собираюсь постоянно жалеть тебя из-за потери сыновей и мужа! Ты, как и все, обязана мне платить.

– Умоляю, ещё месяц, и я верну всё.

– Вернёшь? Ты уже сколько месяцев мне это говоришь? Бери дочь и выметайтесь!

– Нет! – закричала женщина.

– Да! И быстро!

– Ни за что! Я никуда не уйду, понял!

Услышав такую недопустимую дерзость от женщины, хозяин пришёл в бешенство и, грубо схватив Майру за кисть руки, потянул её вперёд. Пытаясь остановить больного Гуафара, женщина стала сопротивляться, из-за чего разозлила хозяина ещё больше. Дёрнув Майру со всей силы и видя, что она упала, Гуафар поспешил волочить женщину по земле, стараясь выкинуть её за пределы двора. Увидев это, я ринулся к двери, следом за мной и Халим. Выбежав во двор, я с разгона заехал Гуафару кулаком в челюсть. От неожиданности мужчина потерял равновесие и рухнул вниз. Халим быстро поднял маму с земли и начал оттряхивать её.

– Мама, Вы в порядке? Не больно?

– Нет-нет, сынок, всё хорошо у меня, – растерянно отвечала Майра, внимательно смотря как я, схватив за ворот хозяина, поднял его и начал кричать.

– Ещё раз, ты – чёрт старый, хоть на миллиметр посмеешь подойти к моей матери, я тебя по земле раскатаю. Ты меня понял?

Мужчина всё вращал глазами и пытался поймать равновесие, что-то фыркая под нос.

– Ты меня понял?! – уткнувшись лбом к нему, спрашивал я.

Подбежавший с деньгами в руках Абдул, тут же разжал мои кулаки. Пузатый хозяин снова рухнул на землю, стараясь прийти в себя.

– Иди в дом, – сказал Абдул, оттаскивая меня от Гуафара. – Амид, иди домой.

Мама подошла ко мне и, обняв за плечи, поспешила уйти со мной. Абдул нагнулся к Гуафару и спросил у него:

– Эй, соображаешь там? Встать сможешь?

– Да... Кажется могу... – еле произнёс хозяин.

Халим приподнял мужчину и помог ему встать. Абдул протянул к нему несколько долларов и сказал:

– У нас только в такой валюте, но думаю тебе этого хватит, чтобы погасить её долги, всё верно?

Массируя рукой свою челюсть и недовольно смотря в мою сторону, как я вместе с мамой заходил домой, Гуафар взглянул на доллары и сказал:

– Да, этого хватит.

– Я надеюсь, этого больше не повторится, да? – поинтересовался Абдул.

– Я тоже очень надеюсь, – ответил мужчина и сплюнул кровью. В негодовании посмотрев на фартук Халима, он спросил: – Вы кто такие?

– Мы сыновья Майры.

– Вы же вроде подохли.

– Что, прости? Тебе одного удара мало было что ли?

Заметив, что Абдул был готов нанести ему повторный удар, Гуафар еще раз взглянул на деньги и сказал:

– Долг закрыт, а значит и говорить с вами мне больше не о чем.

– Вот и отлично, хорошего вам вечера.

– И вам того же...

Сказав это, мужчина развернулся и направился к себе домой, всё ещё пошатываясь из стороны в сторону. Гуафар жил в том же доме, только с другого конца. Проведя его взглядом, Абдул и Халим ушли. Все соседи стояли так, словно собрались шоу какое-то смотреть.

– Чего они все так пялятся? – шёпотом спрашивал Абдул Халима.

– Я не знаю. Но как я начинаю догадываться – тут никого не смущает, когда бьют женщин. А вот когда заступаешься за неё, тут, кажется, у них начинается что-то непонятное.

– Надо бы нам ознакомиться с законами этого городка, а то такими темпами нас тут и камнями закидать могут.

– Смотрю, ваш брат всё больше и больше нарывается, – засмеявшись, сказал Фархад, как обычно стоя на крыльце у своей двери и покуривая сигарету.

– Простите, но если вы не разглядели, то этот мужчина поднял руку на женщину, – возмутился Халим, поднявшись по ступенькам на крыльцо.

– Если женщина заслужила, то воспитать её не грех, – продолжал улыбаться Фархад.

Ничего ему не ответив, ребята зашли домой и прошли на кухню.

– Не стоило так, сынок. Он всё же хозяин и если разозлится, то выбросит нас отсюда, и никто нам уже не поможет, – с волнением говорила мне мама, не находя себе места на кухне.

– Что тут вообще происходит? Почему один сосед избивает женщину и всем плевать, почему этот мужик тебя тащит по земле, и куча мужчин стоят и просто смотрят? Что тут не так, мама? – с непониманием спрашивал я.

– Сыновья мои, я не хочу потерять вас снова, поэтому будьте мудрее не испытывайте гнев толпы. Не вмешивайтесь в чужое и берегите себя, для меня берегите.

Сказав это, Майра взяла край своей чёрной косынки и, закрыв ею своё лицо, ушла в зал. Абдул посмотрел на меня и сказал:

– Ты всё верно сделал, не вздумай себя винить. Пока тебя не будут бояться, уважать не станут.

Пока друг пытался успокоить мой пыл, Халим тихо вышел из кухни и, зайдя в зал, сел возле мамы на диван. Крепко обняв её за плечи и поцеловав в лоб, Халим спросил:

– Не больно было?

– Любая боль в этой жизни терпима, – ответила Майра, прижавшись к груди сына.

– Пока возле женщины есть настоящий мужчина, она не должна знать, что такое боль. Мы больше никому не позволим обидеть Вас.

– Обещаешь? – спросила мама, уткнувшись носом к Халиму.

– Честное слово даю. Вы у нас единственная мама и потерять Вас значит потерять всё. Знаете, я ведь воевал ради свободы, а когда начал соображать, то решил воевать и ради денег. Вот только сейчас я понимаю, что беден при деньгах тот, кто не имеет мамы. Нет отца – нет силы, нет матери – нет жизни. Жаль, что мы это поздно понимаем.

Майра улыбнулась сыну и крепко обняла его. Я же сидел с Абдулом на кухне и не находил себе места от злости. Резко в окне показалась голова Хасана. Чуть ли не до пояса заглянув на кухню, он спросил нас:

– Как тётя Майра? Всё в порядке?

– Как это понимать, Хасан? – возмутился я. – Хорошо, что Абдул оттянул того мужика, а то бы я убил бы его.

– Да, Гуафар – мужик жестокий, – говорил друг, сев на подоконник и закурив. – Но ты, Амид, уже звезда района. Все только и делают, что твой агрессивный характер обсуждают.

– Это я агрессивный? Это тут сплошные изверги живут.

Из соседней квартиры раздался крик и шум. Снова Фархад бил Дею. Обложив её последними словами, мужчина распахнул дверь и, посмотрев недовольно на Хасана, выкрикнул:

– Это подоконник, а не скамейка, больше негде сидеть тебе? Достали, уроды соседские.

Хасан тут же спрыгнул вниз, а я поспешил выйти на крыльцо. Фархад ещё что-то бубнил себе недовольно под нос и куда-то направился, покидая наш двор. Я встал возле Хасана и, посмотрев на приоткрытую дверь соседа, разглядел лежащую на полу Дею. Девушка была абсолютно голой, и вся сжималась, как зародыш, от боли.

– О нет... – испуганно говорил Хасан, увидев голую девушку. – Надо убираться отсюда.

– Смеёшься? Нужно вызвать полицию, – толкнул я друга и постарался зайти, чтобы помочь Дее.

Хасан тут же схватил меня за руку и, потянув к себе, сказал:

– Ты с ума сошёл? Какая полиция? Посадят нас за то, что мы вторглись в дом соседа, ещё и жену его голую застукали. Делаем ноги, пока не поздно.

С удивлением посмотрев на перепуганного друга, я всё больше поражался страху местных жителей перед их обычаями. Мне ничего не оставалось, как согласится с Хасаном и пожав ему руку зайти к себе домой. Друг так же поспешил скрыться с нашего крыльца. Я вошёл на кухню и прижался ухом к стене, стараясь расслышать неприятные стоны Деи от сильной боли.

– Что там случилось? – спросил меня Халим, войдя на кухню и собирая посуду со стола.

– Отгадай, тут что ни день, то приключение. Фархад снова жену свою избил.

– Брат, это не должно тебя волновать.

– Хоть ты не неси эту чушь, а! – закричал я. – А что меня должно волновать? Детей бьют, животных бьют, женщин бьют, вон ... – вытянул я руку, указав на Майру, которая тоже вошла на кухню и тихо села за стол. – Они даже мать нашу бьют, не видя в этом ничего такого.

Халим внимательно смотрел на меня и, с какой-то грустью в глазах, положил тарелки в тазик.

– Сынок, – устало сказала мама. – Ты смотришь на все проблемы с лёгкостью, но Фархад – муж Деи, и никто не имеет права вмешиваться в чужую семью.

– Но, мама, он же...

– Нет! – перебила меня женщина. – Помни, Амид: на небе Аллах, а на земле мужчина. Так было, есть и будет для любой уважающей себя восточной женщины.

– Я, как мужчина, никогда не буду уважать женщину, которая позволяет себя бить и унижать. Я полюблю только ту, которая будет любить себя. Дея мне казалась тряпкой, но теперь я понимаю, что ей ни даёт уважать себя не муж, а общество. Вы тут все униженны и боитесь сказать об этом прямо.

– Однажды тут попытались об этом сказать, Амид. Но потом горько об этом пожалели, – сказав это, мама встала из-за стола и направилась в зал.

Халим ничего не сказал мне и молча пошёл за мамой. Я недовольно повернулся к окну и смотрел на тёмный двор, где погас фонарь и улицу накрыла ночь. Недовольно стукнув кулаком по подоконнику, я выбежал на крыльцо и, подойдя к двери Фархада, осторожно открыл её. Удивительно, но при мерзком внешнем виде Фархада их квартирка была очень светлой и чистой. Чистый коврик, круглый столик с голубой скатертью и красивой вазой. Тихонько закрыв за собою дверь, я прошёл в небольшой холл, где на сером диване, укрывший белым пледом, лежала голая Дея и плакала. Тихонько подойдя к ней и осторожно присев рядом, я убрал её русые волосы с глубоких ран на лице. Увидев меня, девушка не стала дёргаться или пытаться спрятать своё тело, она только закрыла лицо руками и разрыдалась в голос.

– Перестань, всё. Не плачь, я тут, а значит тебя никто больше не обидит.

– Прости меня, Амид, мне так стыдно, что ты видишь меня в таком виде.

– Да перестань, нашла о чём думать. Я был бы рад тебя чаще видеть раздетой.

Девушка снова расплакалась, не поняв моей шутки. Я приподнял Дею и крепко прижал к себе, стараясь гладить её по голой спине, ощущая её позвоночник и рёбра. Я убрал руку с её спины и сказал:

– Ты что, вообще ни ешь? Худая как смерть.

– Я мало ем, аппетита нет, – наконец-то немного приходя в себя, проговорила Дея, сев ровно и убрав прядь волос за ухо.

– Чем он тебя бьёт?

– Руками, ногами, иногда что под руку попадёт.

Я посмотрел на девушку и улыбнулся ей, не обращая внимания на её отёкшие от побоев огромные губы, порезы и царапины на лице, блестящие от слёз серые глаза и потрёпанные волосы. Она мне напомнила худого и очень красивого эльфа. Заметив, что я сидел и тупо рассматривал девушку, Дея наконец-то вспомнила, что не одета, и тут же подскочила с места.

– Куда собралась? – поинтересовался я.

– Уходи, ни дай Аллах муж придёт и...

– И что? Убьёт меня? – снова улыбнулся я испуганной девушке и расселся на диване удобно, закинув ногу на ногу и скрестив за головой руки.

– Что? – удивилась девушка. – Откуда ты такой? Ты действительно такой бесстрашный или ты дурак?

– Почему сразу дурак?

– Потому что это ненормально каждый раз подвергать себя риску.

– Риску? Ты считаешь, что ваши дурацкие обычаи – это риск?

– А-а-а, – простонала девушка. – Я поняла: ты такой бесстрашный, потому что у тебя дядя кади. Ну, конечно, крутые связи тут ещё никто не отменял. Настоящий сын Майры тоже был колким на язык из-за этого.

– Ты его знала? – поинтересовался я, смотря как Дея села возле меня, прикрывая себя пледом.

– Лично нет, но слышала, что он пытался тут бороться за справедливость.

– Хм, – почесав свою щетину, задумался я. – И поэтому он ушёл воевать?

– Нет, именно поэтому он пропал, а позже и его братья. Только спустя время все узнали, что они добровольно уехали воевать.

– Как у вас тут всё запущенно.

– Тебе лучше уйти, поспеши.

– А что, муж скоро придёт?

– Нет, – удивилась Дея. – Просто ты не должен тут быть.

– Я давно не сидел и не говорил по душам с голой девушкой. Не обламывай мне этого.

Дея иронично закатила глаза и, не удержавшись, улыбнулась. Стараясь скрыть свой смех, она снова попросила меня покинуть дом.

– Да ладно, я же вижу, что тебе нравится, – старался я убедить девушку.

– О, Боже, откуда ты такой? Давай уходи, пока никто не увидел.

– Хорошо, я уйду, но знай, что во второй раз я набью твоему мужу морду, если ещё раз услышу подобное, договорились?

Девушка ничего мне не ответила, а лишь застенчиво кивнула. Я поспешил покинуть их квартиру и побежал к двери. Тихонько приоткрыв её и окинув взглядом пустой двор, я осторожно вышел на крыльцо.

– Амид, – крикнула мне в след Дея.

– Да?

– Спасибо тебе, я действительно рада, что ты оказался на месте покойного сына Майры.

Я с улыбкой кивнул девушке и поспешил домой. Открыв свою дверь и осторожно сняв сапоги, я на носочках вошёл на кухню, как вдруг увидел сидящего на диване Абдула.

– Ну, здравствуй, герой-любовник, – недовольно сказал друг, облокотившись на стол.

– Я думал, что все уже спят. И почему это любовник? – поинтересовался я и сел напротив брата.

– Я слышал, что ты от соседа вышел, ты что с женой Фархада трёшь? Хоть понимаешь, что будет, если дядя узнает...

– Если? – перебил я брата. – Тогда мне придётся пристрелить тебя.

– Я с первого дня нашего знакомства заметил твоё бешенное желание убить меня. Та-а-а-к, между вами что-то есть? – виляя бровями, поинтересовался Абдул.

– Ты её видел? На трупах мяса больше, чем на Дее.

– Так ты ведь добрый, откормишь её как раз, – не прекращая растягивать улыбку, говорил мне друг. – Но лучше выкинь эту идею, иначе всю семью нашу подставишь.

Обратив внимание на стол, я резко понял, что на нём отсутствовала скатерть.

– А где скатерть? – спросил я, водя рукой по изрезанной поверхности деревянного стола.

– Мама в ванную кинула, постирать.

– Ты видел подоконник?

– Какой?

– В нашей комнате, он так же расцарапан, как и этот стол.

Абдул пригляделся к резьбе на дереве и сказал:

– Это скорее всего ножиком надрезали, я тоже раньше любил своим ножом царапать всё, что замечал.

– Ладно, – встав с места сказал я. – Нам пора спать, пошли.

Абдул кивнул мне, и мы направились в свою комнату. Тихонько развалившись в своих постельках, я и ребята крепко уснули.