20. Потек
Данила
На стадионе шумно. Музыка эхом поднимается вверх и вот-вот взорвет темное небо.
Ни одной звезды. Чувство, что с минуты на минуту начнется гроза, не проходит.
Я стою ближе к выходу и не свожу глаз с каждого приходящего на вечеринку. Уже все старшие классы пронеслись мимо меня, а Гаврилиной нет.
Напрягаюсь.
Запихиваю руки в карманы джинсов и жду.
Придет.
Должна.
А если нет, то что?
Не критично, но я расстроюсь. У меня были планы на Сирену. И руки чешутся, чтобы воплотить их в жизнь. Заявление Гаврилиной дергает настолько, что конфликт с братом отходит на второй план.
Беззаботный.
Я? Правда?
В озвучке Сирены прозвучало так, словно я безответственный человек, на которого нельзя положиться.
А можно, Даня? На тебя можно положиться?
Вот Тимоха согласиться с Гаврилиной и даст ей пять, потому что вместо поддержки от меня на семейном торжестве получил пустой стул рядом. Всезнающий Мирон не стал углубляться в подробности о том вечере, точнее он ничего не сказал. Что критичного произошло? Почему мелкий не стал разговаривать, а зарядил мне по лицу, отказавшись от общения?
Понимание бьется пульсом на виске, но злость на Тима не проходит. Накосячил? Скажи мне. Поговорим и все решим, а устраивать кулачные бои и игнорить как-то по-детски.
— Ты в охранники заделался? — Саня с усмешкой подходит ближе, откручивает крышку с бутылки и делает пару жадных глотков.
Скриплю зубами. Веселье проходит мимо меня. В этом Клемёнов прав. Я очень напоминаю секьюрити на входе в элитное заведение.
— Где Роза? — меняю направление его мыслей.
Поворачиваюсь к входу спиной, чтобы увидеть довольную физиономию друга. Он сегодня в костюме Джокера. Даже на грим согласился. Жутковато и много заморочек. Я отделался маской и плащом. Остальное в тоже в черном цвете — джинсы и водолазка. Надеюсь, Гаврилина оценит отсылочку к ее повседневному прикиду.
— Потерялась, — пожимает плечами. — Лишь бы с Адамом не пересеклась.
— Почему?
— Неважно.
Забираю бутылку, пока он стискивает челюсти. Представляю, что испытывает, находясь на вечеринке Леонова. Могли бы выбрать место попроще, чтобы не сталкиваться с врагами.
— Парни в отдельной зоне, — указывает в противоположную сторону стадиона.
Там что-то вроде небольшого шатра. Отдельная часть для ВИП-персон.
Вздыхаю.
Мог бы уже отрываться со всеми, но тормозит желание полюбоваться на аппетитную фигурку в латексе.
— Беспределят вовсю, — хмыкает, глядя на то, как я глотаю воду.
Жажда мучает. Облизываю губы, а Клемёнов присвистывает, глядя в сторону парадного входа.
— Вечер обещает быть горячим, — говорит, пялясь за мою спину.
Поворачиваюсь и роняю челюсть на пол, потому что вижу женщину-кошку. И да, когда-то сопляком я смотрел фильм, но Холли Берри отдыхает и нервно курит в сторонке, ведь Гаврилина в образе киношного персонажа выглядит потрясающе. Черная ткань плотно прилегает к коже и подчеркивает каждый изгиб девичьего тела, а там есть, ЧТО подчеркнуть, особенно сзади. Залипаю на красивую картинку. На стройные ноги, длинные хвост, бьющий плетью между лопаток, и красные губы, которые даже на расстоянии притягивают.
Сглатываю слюну и не замечаю, что вода из бутылки плещется мне на джинсы.
— О-о-о, Милохин, да ты потек, — ржет рядом Саня.
Плевать.
Я глаз от нее оторвать не могу.
И да.
Согласен.
Я потек.