❍ Глава 5
Тело дрожит, трясутся руки,
И под глазами синяки,
Не выдержать подобной муки,
Хотя все это - пустяки...
Она оглушена, реальность откинута на второй план. Руки протянуты к чайнику, который вскипел секундами ранее, а взгляд сконцентрирован на одной точке.
Наливает себе чай.
Стекло постепенно нагревается. Озябшие руки плавно скользят по кружке, наслаждаясь приливом тепла, который на время потушил вспыхнувшие мысли.
Так и не удалось поспать. Ограничившись десятком минут лежания на кровати, она сдалась, ведь боялась пропустить прибытие брата.
Да, этот говнюк все-таки умудрился проигнорировать ее слова и поперся на работу. Обработал раны, закинулся обезболивающими таблетками и каким-то чудесным образом потопал, уверяя сестру, что пострадал больше морально, чем физически. И как это лучше назвать: ответственностью или дуростью?
Звенящий колокольчик оповещает о том, что кто-то вошёл в дверь. Девушка выбегает из кухни, скользя дырявыми носками для ускорения.
Это он...
Кружка выпадает из ее рук, оглашающим грохотом разбиваясь и остывшая жидкость разливается на пол.
— Томас! — она бежит, раскинув руки для широких объятий, и смотрит на каменное лицо брата. Он сконфуженно улыбается, легонько поглаживая сестренку по спине.
— Я и забыл, что сегодня Чёрная Пятница, — шёпотом сказал он.
Его голос дрожал. Не успевший помыть лицо от чёрных выхлопов и отходов, Томас стоял в рабочей рваной одежде и тяжело дышал.
— Как вспомнил, сразу отпросился и бросился бежать домой, — продолжил он, отстранившись.
Джесси жестом предложила брату сесть, грустно вздохнув.
— Как мы могли забыть про это? Надо было сказать им, предупредить или хотя бы намекнуть, чтобы не ходили сегодня, — разочарованно произнесла девушка.
- Ага, и пошли бы в следующую. Разница? – сказал Томас, всплеснув руками.
— Еще и возникать смеешь? — вдруг огрызнулась она. — Ты же умирающим лебедем был, идиот, еще и на станках умудрился пахать!
— Так я же не напрягался особо, после душа и обезболивающего полегчало, я даже пачку с собой взял, и как только становилось хреново я...
— Не хочу об этом говорить...
Каждый погрузился в собственный разум, позабыв о присутствии друг друга. Думали примерно об одном: какие они никчемные плоды матери, которые не в состоянии действовать осторожней, продумывать все наперёд и избежать бзики.
— Все будет хорошо, Джесси, — она растерянно опускает голову ему на плечо. — Все будет хорошо...
***
Разжимает веки в долю секунды и подпрыгивает с дивана, поскользнувшись и стараясь удержать равновесие. Скользит по деревянной поверхности дома и останавливается у перил лестницы, ведущей на второй этаж.
— Мам? Пап?.. Томас? — кричит девочка, с нетерпением дожидаясь ответа. За время, пока брат выходил из комнаты, Джесси успела протереть глаза.
— О! Сестренка! Проснулась, однако, — с улыбкой произнёс Томас, смотря на Джесси сверху вниз. Но девушка была в серьёзном расположении духа, поэтому даже и не пыталась шевельнуть губами. К Уикенду подошёл его отец, дружелюбно помахав рукой Джесси.
— Дочка, все хорошо. Все мы тут. Осталось дождаться маму и...
— Мама ещё там?! — шатенку охватила дрожь, слезы подступили к глазам. Она еще не вернулась...
Быстрый поворот головы в сторону часов: 19:58. Две минуты до комендантского часа.
Все зависит только от нее: поддаться внутреннему зову или стоять на месте.
Оттолкнувшись руками о перила, Джесси на ходу хватает старую потертую накидку и надевает первую попавшуюся обувь — папины широкие слипперы. Игнорируя крики отца и брата, девушка выбегает из убежища по направлению: вперёд.
Отец первым оказывается на первом этаже, и босиком мчится в сторону двери — заклинила. Видимо девушка настолько торопилась, что не подумала об аккуратном обращении со старым входом, что ежедневно контролировалось семьёй: медленно повернуть ручку от себя, потянуть вниз и слегка надавить на себя – ни одно из этих действий Джесси не исполнила.
К старшему Уикенду подбежал Томас, также попытавшись открыть дверь. Их руки не смогли совладать с судьбой, что расписала этот день по секундам, подарив Джесси шанс на спасение... или на смерть.
Оглушающая сирена заставляет девушку пригнуться и закрыть уши руками, чтобы не слышать этот звук, эхом распространявшийся по всему сити. «Гуськом» сворачивает с центра дороги, дабы не привлекать к себе внимание и постоянно оглядывается по сторонам, ибо боится пропустить, как втыкают нож ей в спину.
Хватит паранойи!
Итак, цель: избежать всяческого контакта со всем, что движется, собраться с духом и перестать паниковать, а также стабилизировать дыхание и бешеные удары сердца.
Светило, еще не ушедшее за горизонт, вселяло какую-то надежду. И с каждой минутой, она гасла, как и солнце, оставляя после себя лишь розоватое небо, а после – мрак, пустоту в душе и страх, пробирающий до косточек.
Позапрошлая ночь еще не «выветрилась» из сознания, ясно изображая картинки произошедшего: грязные люди, вонь, насилие и вожделение. Но самым ужасным, перед кем трепетала и кого опасалась девушка являлся не кто иной, как кровопийца Люк Волден.
После этих мыслей холодок пробежал по спине, подарив новую волну эмоций, призывая сердечко выпрыгнуть из груди.
Уж во второй раз, когда рядом не будет брата, тот не станет медлить, - она уверена. В ту ночь все было ясно по глазам – в них читалось это животное желание, они сверкали, как у тигра, готового прыгнуть на жертву и разорвать на куски. Не покидает мысль о том, что все происходящее – его план. Что Волден изначально подверг опасности Томаса, якобы спасая его, а на самом деле просто «вычеркивал» ненужную пешку в игре. Может, «сейчас» - это яркий и счастливый финал для него?
Пора двигаться.
Снова оглянувшись, Джесси решила перебежать на другую сторону и перепрыгнуть через оградку, оказавшись в объятиях стен нежилого дома. Пригнувшись, она была уверена, что в безопасности. Хотя это слово сейчас играет такую же роль, как и «зефир».
Решив придерживаться варианта, что мама где-то поблизости, также прячется, и ищет варианты попасть домой, Джесси продолжает двигаться: вертит голову и прячется за мусорным баком, кутаясь в накидку, делая жалкую попытку согреться.
Она помнила то место, откуда вышла тем ранним утром. Ту ржавую трубу, чей скрежет от человеческих шагов сейчас звенел где-то глубоко в сознании, где смех напоминал вой гиен, а крики – искаженные электрические помехи от радио, отлетающие от стен...
Непонятные голоса поблизости возвратили девушку в реальность.
Уикенд зажимает рот рукой и максимально старается прислушаться к диалогу двух шаркающих мужчин. Кровопийц ли?
— Да я поверить не могу, что тебе об этом не рассказали! – изумленно прохрипел первый, одним лишь голосом вселяя неприязнь.
— Не до этого же было. Эта Черная Пятница как всегда перевернула город вверх дном. Колись быстрее, а! – сказал второй, чей голос напоминал ведение смычка по расстроенной скрипке.
— Да лады, захлопнись только! У Утконоса новая игрушка на днях появилась, а ты же знаешь, он любит собирать толпы кровопийц вокруг себя, демонстрируя всем, как он развлекается...
— Ага, слыхал такое. Что за игрушка-то?
— Своими глазами видел! Игральная кость с двенадцатью гранями, на каждой из которых нарисован символ его забавы. Крутит эту дрянь в руках, а потом улыбается, как черт и говорит жертве: «Ладно, даю тебе шанс изменить собственную судьбу!». О как!.. Жу-у-уть просто! Каждый день заклеивает грань, которую испробовали вчера и одна хуже другой! Уж поверь, брат, лучше быть такими как мы, жалкими отходами общества, чем оказаться по ту сторону с Утконосом и его костью! – закончил он и сплюнул.
Coming soon...