Глава 7
В половину третьего Марго проснулась. Топкий сон коснулся её щеки липкими пальцами, стёк по шее и бледным запястьям, пропитывая вязкой эмульсией простыню. Пробуждая. Частое дыхание прервалось уханьем совы за окном и пятки упёрлись в жесткий холодный матрас, поднимая тело с кровати. Шаг за шагом сознание возвращалось в реальность. Прикосновение стоп к доскам, пальцев к шершавой поверхности стен, груди к невесомой ткани сорочки и щиколоток к щекочущему кружеву ободка.
Дверь спальни приоткрылась со скрипом, а вот ступеньки лестницы, ведущей на первый этаж, предательски выдавать неспящую не стали, воспринимая её ноги кошачьими лапами. На кухне горел приглушенный свет. Оттуда же гудел шепот и треск свечей. Марго остановилась в коридоре, прислушалась к голосам.
— Спасибо, Майя.
— Может плохо смотрели? — приятный юный голос пробудил ото сна окончательно. Марго сложила руки за спиной, смотря на свои голые ноги и чувствуя себя ужасно обманутой.
— Это крысы, — оборвал Кирос. Послышалось шевеление, тень на стене задрожала. — Будем решать с ними.
— Не уверена. Крысы подставляют только не своих.
— А мы свои? — усмехнулся Ярик. Голос его звучал совсем не так, как днём. Он был мягче и ниже. — Может она спугнула? Специально отвела?
— Может, — протянул Кирос в ответ.
— Ещё рано так говорить.
— Больше времени мы дать не можем.
Марго невольно дернулась, понимая, что только что услышала разговор про себя. Недоверие ее совсем не обижало. В конце концов, за две недели в доме она ничего не смогла узнать об остальных — кем они были, чего хотели. У них у всех была одна точка встречи, но разные планы. Однако услышав признание и голос Майи, Марго пожалела, что вообще осталась подслушивать у двери. Лучше бы правда оставалась не озвученной.
— Мне в любом случае нужно ещё что-то. Я прокрадусь выше только когда вы сможете подорвать лабораторию.
Вязкая слюна спустилась по горлу прямиком в желудок и отозвалась едким страхом. Теперь Марго знала, что люди, сидящие в нескольких метрах от неё хотят подорвать одно из двух главных зданий Кальфестро. Сравнять его с землёй и объявить войну монархичному правлению своих же территорий. Они все будут в розыске. Они будут преступниками. Они сломают выстроенную годами систему, в которой Марго жила с самого рождения. Дыхание спёрло от ужаса. Если бы она только с самого начала знала во что планировала ввязаться. Кража — это одно, но снести целый научный центр и убить толпы работников — это совершенно другое. Она не хотела становиться преступницей!
Поднявшись на второй этаж, Марго повернула голову направо, где была комната Кироса. У него у единственного была комната с балконом, на который заползали зеленые ветви молодого дуба. Дерево уже переросло крышу, стремясь к звёздам и лунам.
Прохладный ветер должен был остудить разгоряченную голову. Марго бесцеремонно распахнула дверь и поставила табурет, чтобы та на захлопнулась от сквозняка. Она прошла на балкон, игнорируя не заправленную кровать и груду подушек у стены. Разбросанные вещи, поехавший в сторону кривой стол, прикрытую второй занавеской самодельную гардеробную — комната была светлой, но неухоженной. В практически всегда горел тусклый верхний свет.
Марго почувствовала, как волосы вместе с занавеской потрепал прохладный ветер и вздохнула с облегчением. На металлических перилах лежала пачка сигарет с зажигалкой внутри, оставленная Киросом, и она достала одну, поджигая кончик. Марго никогда не курила и начинать не планировала — это было слишком дорого, а потому она тут же закашлялась, выбрасывая сигарету в сторону. Дым подхватил ветер. Лужа среди папоротников, растущих под дубом, похоронила сигарету, скрыв её травой. За участком дома никто не ухаживал, Марго от мысли об этом стало печально.
— Привет, — услышала она высокий голос и вздернула голову на ветку, скрытую листьями.
— Привет.
— Что ты здесь делаешь?
— Думаю. Просто думаю.
— О чём? — незнакомец показал худоватую фигуру мальчишки. Тёмные шорты, свободная коричневая жилетка, невысокий рост и лохматые черные волосы. Марго внимательно осмотрела его узкое хулиганистое лицо с горящими безумными зелеными глазами, татуировку на шее — её было не разглядеть из-за тени, но Марго знала, что ей не привиделся её силуэт, и цепь на шее в виде переплетения нескольких нитей. Незнакомец поймал её взгляд.
— Хочешь?
— Это ведь ненастоящее серебро?
— Но тебе всё равно нравится.
Он сорвал цепь прямо с шеи, разорвав её в области замочка, из-за чего на коже осталась огненная полоса.
— Спасибо, — криво ответила Марго, сжимая ладонь с цепочкой. Ей вдруг захотелось уйти подальше с балкона. Странных встреч за последние недели стало слишком много.
Марго попыталась развернуться к двери, когда незнакомец нездоро́во начал мотать ногами из стороны в сторону, словно пытаясь раскачать ветку. Ей вдруг привиделось, как ветка обрывается, камнем роняя парня вниз. Она всё-таки не стала уходить, решила дождаться, когда парень слезет.
— Что с тобой?
— Показалось, что я увидела твою смерть.
— Мою смерть? Уверена, что я не твоя галлюцинация? Галлюцинации не умирают, — захихикал он.
В воздухе повисло напряжение. Этот незнакомец сделал то, что у всех в доме не получалось в течение двух недель — задел Марго и пошатнул её уверенность. Она замерла, всматриваясь в человека перед собой, не зная, что ей делать или говорить. Не зная не появится ли этот мальчишка перед ней еще раз, если она останется одна.
— Так что ты здесь делаешь?
— Думаю, — покачала головой Марго, пытаясь убедить себя, что ей не мерещится. Смерти мерещились, но всё остальное должно быть реально. — Ты тоже их друг, да?
— Друг? — вновь захихикал незнакомец, прикрывая ладонью тонкие губы. — Он говорит про меня так.
— Кто?
— Кирос.
Марго слабо улыбнулась.
— Тогда не говори ему, что мы общались. Они не доверяют мне.
— В самом деле? Почему ты так думаешь?
— Они многое скрывали от меня. Тебя, девушку на первом этаже, то что они хотят объявить Кальфестро войну. Кем они себя возомнили? Революционерами? Ни у кого в городе нет сил, чтобы противиться такой силе. Мне страшно, что они тоже меня заставят участвовать в этом. Если ты с ними общаешься, то так и скажи им.
— Не скажу, — улыбка никуда не пропала с его лица. — Значит ты не хочешь, чтобы город вновь стал цветущим? Кирос говорит, что ему хочется отсюда сбежать, а для этого ему нужно сломать все стены.
— Кальфестро — это стены?
— Конечно. Каменные и высокие. Кирос говорит, что только у тех, кто им служит есть деньги и свобода.
— И ты с ним согласен?
— А ты? У тебя есть деньги или свобода?
— Я работала в цветочном магазине, потому что...
— Потому что кроме парников, шахт и оружия на наших землях ничего нет.
Марго кивнула. Ей повезло в своё время устроиться на работу благодаря её бабушке, договорившейся со своим знакомым. Сама бабушка работала в морге, но даже у мертвых оставались связи.
— Вчера я узнала что тот, кто отнял у меня всё, может быть моим отцом.
— О ком ты?
Марго прищурилась, взвешивая произносить ли имя вслух.
— О Маркизе, — на одном дыхании ответила она. — Он забрал моё. Я даже попрощаться не успела.
— Не успела? — удивился незнакомец. — Ты что же была там когда он кого-то забирал?
Марго напряглась. Этот незнакомец так легко всё понял. Это настораживало.
— Я спряталась в шкафу, когда Маркиз пришел. Руслан заставил меня спрятаться. Маркиз сказал, что забирает его в лабораторию, но не сказал зачем...
— Для экспериментов. Он же учёный.
— Да, ты прав, — тускло отозвалась она. — Во что я ввязалась с вами? Если бы Кирос мне сразу сказал, что мне здесь не место, я бы не стояла здесь. А то говорил со мной намеками, проверял, а прямо сказать так и не смог.
— Почему Кирос? — удивился незнакомец, неестественно склоняя голову в бок.
— Он же вроде как лидер. Он должен вести нас за собой и защищать. Я была готова ко всему, но не к тому, что мне придется ввязываться в войну за башню.
— А сама ты ответственности за свою жизнь не несёшь? — захихикал парень, начиная качать ногами.
— Я не это имела ввиду...
— Это, это. Ещё не поздно уйти. Пока, ну, знаешь, Кальфестро не поняли, что ты устроила. Они объявит тебя в розыск и всё такое. Если ты сейчас сбежишь, то всё это останется лишь воспоминанием.
Марго бросила на него быстрый взгляд. Ей вдруг остро захотелось скурить сигарету. Но он не знала, распространится ли запах на всю кухню, и все ли поймут, что Марго на балконе. Кирос бы, наверное, похвалили её за то что во второй раз она об этом всё-таки подумала.
— Нет, знаешь, я не могу, — вдруг призналась Марго, качая головой. — За ним никто кроме меня не придёт. У него никого нет.
— У кого это?
— У Руслана. У Руслана никого нет, кроме меня. Я заберу его из лаборатории, найду, спасу, вытащу, а потом уже сбегу, хорошо?
Парень поднял брови, улыбаясь острой улыбкой. Тень дерева скрыла его взгляд.
— Я пришла за ним. Уже нельзя отступать.
— В самом деле?
— Да. Наверх башни пробиваются садисты и циники. Ты ведь слышал, что на прошлой неделе опять прошли публичные казни и порки? Кто-то запугивает нас. Нас обворовывают за такое же воровство, ловят и убивают, заставляют работать в шахтах и на полях вдали от дома, а затем заставляют смотреть на кровь, льющуюся реками прямо на площади. Это невыносимо. Тот кто это делает — монстр. Я не хочу ввязываться в эти разборки с Кальфестро, но я хочу забрать Руслана. Пускай я до конца своих дней проживу в нищете города. Мне нужен только он и спокойная бытовая жизнь.
— Кирос тоже так говорит, — наклонил голову незнакомец.
— Про что?
— Про спокойную жизнь. Я не слышал, что ты говорила в начале.
Марго непонимающе нахмурила брови.
— А вы похожи.
— У нас разные цели, — замотала головой Марго, не веря в то, что они с Киросом могут быть похожи. — К тому же он жесток и эгоистичен.
— Ты тоже.
— Тоже?
— Ты тоже эгоистична. Все мы эгоистичны.
Марго приоткрыла рот, намереваясь что-нибудь ответить, как обратила внимание на то, что всё это время незнакомец не сводил с неё глаз. Он ни разу не перевёл взгляд в сторону. Это делала только она.
— Но раз ты так говоришь, что не похожи, то, быть может, и так. Тебя то я не знаю.
На первом этаже хлопнула дверь. Со стороны балкона не было видно, что именно произошло, но Марго услышала агрессивный шепот Ярика, говорящий, что они могут её разбудить.
— Мне пора идти, — вежливо попрощалась она, сжимая ладонь с цепочкой. — Приятно было познакомиться.
— Мне тоже, Марго, мне тоже.
Лишь когда Марго переступила порожек и обернулась на пустующий балкон, она вспомнила, что не называла своего имени. Задаваться вопросами было уже поздно, а потому она в смятении осторожно вернулась в спальню.
Уснуть этой ночью Марго уже не смогла.
***
Следующим утром Марго показалось, что в доме никого не было, до того было тихо и пусто. Дверь в спальню Кироса распахнул сквозняк и, выйдя на балкон, Марго подметила наполовину опустевшую вчерашнюю пачку сигарет. При свете комната выглядела больше и захламленнее, ночью бардак скрывали тени. Холодный осенний ветер потрепал Марго лохматые волосы, ласково спутав пряди с желтыми листьями. Локти обжёг холод металла. Она опустила глаза с пушистого леса на корневища дерева под балконом и поглубже затянулась ветром.
Бронтэ спал свернувшись на печи и уткнувшись носом в пуховую подушку. Марго поправила ему одеяло и отошла к плите, чтобы поставить чайник. Пустующий, а не спящий дом угнетал, смотря острыми глазами одиночки.
Стоило коснуться ногами бетонного пола подвала, как по углам замолкли скрипящие когтистые призраки. Надолго оставаться там нужды не было, а потому едва ли сорвав со стены секатор, Марго побежала обратно наверх, пугаясь теней и шуршаний крыс за своей спиной. Влажная земля участка поглотила ножки старой табуретки, но, завязав у коленей ткани юбки узлом, Марго все равно на неё села, накренившись на правый бок.
Папоротники обросли всю территорию и попытались захватить грядки под навесом и забор. Если бы могли и на стволы деревьев бы полезли. Марго начала срезать их у корней дуба под балконом. Роскошные зелёные листья пали смертью храбрых, распластавшись по траве, и вяснилось, что за ними прятались чёрные стебли с мелкими перьеобразными листьями. Марго отложила ножницы, всматриваясь в другой вид папоротника, проросший вплотную к корням дуба под балконом.
— Что делаешь?
Марго вздрогнула, поворачивая глаза на Ярика, сложившего руки крестом на груди.
— Тебе нравится появляться неожиданно? Ты слишком тихо ходишь, — ответила Марго, подмечая его тяжелое дыхание и мокрую от пота майку. Сама она куталась от холода в шарф и своё серое пальто.
— Напугал? — улыбнулся Ярик.
— Нет, совсем нет. Ну разве что немного. Как Бронтэ?
— Ты не ответила на другой мой вопрос, — он свёл брови на переносице и спрятал руки в карманах шорт.
Марго натянуто улыбнулась, отворачивая глаза обратно на папоротники. Ботинки захлюпали по влажной земле, когда Ярик подошел, чтобы облокотиться о ствол дерева.
— Приходит в себя ещё. Много спит. — Они встретились глазами. — Ночью его бросало то в жар, то в холод. Лихорадит.
Повисла неловкая тишина.
— Я знаю, что у тебя есть вопросы, но я не на все могу дать ответы.
— Ты можешь вообще их не давать. Мне всё равно. То что мне нужно знать находит меня само.
Руки вновь подняли ножницы и сделали очередное движение так, что лист рухнул вниз. Раздался хруст.
— Зачем ты рубишь папоротники?
— Разве это не очевидно? — добродетельно улыбнулась Марго. — У вас участок — не участок, а сам лес. Кажется, траву здесь не косили уже лет десять. Можно подумать, что дом заброшен.
— Он заброшен, — ответил Ярик. — Будет, я думаю. Не знаю кто останется здесь жить.
— Зачем-то же его возводили.
— Наверное, для каких-нибудь ведьм.
— Или отшельников, — Марго не показала, что фраза про ведьму задела её за живое. Она понадеялась, что Ярик не был внимателен к подобным мелочам в поведении. — Грядки же здесь есть. Кто-то здесь точно жил. В часе ходьбы от города. Почти удобно. Уютно.
— Кто-то кто любит утреннюю гимнастику.
— Или одиночество, — улыбнулась Марго, поднимая на него глаза.
Ярик ещё раз бросил взгляд на папоротники.
— Они тут всё своими корнями заполонили. Ты так их не выведешь. Ой, а это что за хрень? У него что ли листья, как павлиньи перья? — Ярик ткнул пальцем на черный куст.
— Особый вид. Тоже папоротник.
— Ничего себе.
— Меня больше удивляет, что павлина ты видел, а их нет.
Ярик пожал плечами, вновь выпрямляя корпус.
— Я много чего видел, чего не видела ты.
— Например?
— Это жутко. Тебе будет страшно. Нет, Марго, я не буду.
Марго приподняла уголок губ, уверенная, что ничего её не сможет напугать. Она уже приготовилась ко всем возможным исходам.
— Я же вижу смерть, — произнесла Марго. — И это не всегда сердечный приступ.
— Смерть не самое страшное. Порой страшно жить после пережитого, — ответил Ярик, посматривая на голубые проблески на сером небе. — Однажды я повстречал девушку, готовую отдать себя десятку людей за свою цель.
— Но таково было задание?
— Она сломалась. Не только ментально, — Ярик прикрыл рукой глаза, а затем поднял на Марго взгляд, убирая руку обратно в карман. — У всех у нас свои границы дозволенного. Нет толку тебя пугать. Раз ты говоришь, что знания приходят когда это нужно, то и остальное является так же. Если оно, конечно, так должно быть.
Разговор стал тяжёлым. Марго никогда не подумала, наблюдая за Яриком со стороны, что разговоры с ним могут быть столь напряжеными.
— Ты относишься к пренебрежением к тем, о ком пускают слухи? — спросила Марго, продолжая рубить папоротники, хотя внутри у неё всё замерло.
— Слухи пускают те, кому нечем занять свою жизнь. Это иллюзия участия в чужой. У нас со сплетниками разбирались быстро, пускай и использовали их в своих целях.
— В школе мне говорили, что у меня кровь дурная. Якобы моя бабушка ведьма.
— Поверь, Марго, о таком обычно не врут. Хотя люди слишком утрируют это понятие, но даже твои способности можно назвать мистическими. Ты ведь это понимаешь?
— Да. Ты встречался с магией?
— Я встречался с непомерной верой и тем, чему объяснение только одно — судьба.
— Тогда... Я скажу, что я делаю, — протянула Марго. — Считается, что папоротники накапливают негативную энергию, а потом выплескивают её, но это просто легенды.
— Легенды тоже на пустом месте не придумываются. Люди видят закономерности, — Ярик вновь оглядел листья. — И что они здесь действительно влияют на нас?
— Не знаю, но, если тебе интересно, ещё негативными считаются гибискусы, лилии, декабристы... Много. Много цветов. Хотя казалось бы — цветы созданы для красоты и нежности.
— Гибискусы... Разве это не те голубые цветочки?
Марго подняла на него встревоженный взгляд.
— Что ты сказал?
— Гибискусы же те голубые цветочки, которые ты продавала. Они у каждого в доме стоят. Дешёвые и светятся ночью, ну...
— Я поняла, — вдруг оборвала она, складывая в своей голове головоломку.
— Чтобы действительно выдрать отсюда негатив, надо выгнать Кироса, — засмеялся Ярик, переставая быть серьезным. — Бронтэ бы ответил, что за несмешные шутки надо выгнать меня.
Марго натянуто улыбнулась. У неё в голове родилась странная идея и она не хотела её отпускать.
— Корни же у них дикие, да? Ты ничего не сделаешь этими щипчиками. Отрава нужна, — в завершении произнёс Ярик, поднимаясь на веранду.
— И где мне её найти?
— Спроси в Бронтэ. Когда он очухается, покажет тебе свою лабораторию.
Тяжёлая атмосфера треснула и рухнула камнем на землю. Как интересно, подумала Марго, до него было тяжко, с ним ещё хуже, а после всё равно осталась только лёгкость.
***
Близилась ночь. Давно Марго не была дома. Вид когда-то обжитой квартиры возвращал её в чувство бесконечной скорби. Тоска придавливала коленом к полу, врывалась диким ветром в окно, поднимала призраков к потолку и грозно хмурила брови с картины. Вычищенная турка без кофейного мусора, расставленный ряд блестящих тарелок и чуть засыревшая раковина — Марго позабыла протереть столешницу от капель воды, когда в последний раз уходила.
Возвращаться сюда как прыгать в пропасть без парашюта. Всё на что её сил хватало, когда она переступала порог, это собрать чистые вещи и забросить стираться грязные, дождаться возможности их развесить сушиться и уйти. В том, другом доме, всегда было движение. Там не было накрахмаленных простыней, собранной в совок мелкой пыли и сложенных друг на друга стопок глаженного белья. Там была жизнь. Здесь была смерть.
Марго приподняла ладонями керамический горшок голубого гибискуса, чтобы убедитьсь, что тот ещё не высох. Под стволом оставалась влажная грязь, а сам горшок треснул по искусственно исписанной волне белой краски. Завернув его во влажную тряпку, Марго подняла гибискус с подоконника.
Под фонарем на улице буянили нетрезвые крысы. Наверное, не крысы, исправилась Марго, захлопывая жалюзи.
Света от гибискуса хватало, чтобы освещать ей путь по узкому коридору и израненной временем лестничной клетке подъезда. В основном, улица была пуста, лишь те двое шумных парней перебегали от мусорных баков, хвалились находками и громко спорили между собой. Осень облюбовала ноги стен расписанными жёлто-алыми листьями, а крысы облюбовали их животы краской из баллончиков и нецензурными выражениями. В районе Марго жили старые уставшие люди, а потому улица практически всегда была нема. Лишь в ночи Марго слышала грохоты от уличных драк.
До поворота к следующему переулку оставались пара шагов, когда Марго перестала слышать голоса буянящих парней поодаль. Она насторожилась. На секунду ей привиделось видение своего тела, распластанного по асфальту. Марго резвым движением тут же свернула за угол, вжимаясь в стену. В это же мгновение за спиной об асфальт разбилась бутыль.
— Так, так, — протянул голос. За ним змеевидно зашипели разговоры.
Марго засуетилась, снимая с ног юбку и кутая в него светящийся гибискус. Голубой свет померк.
— Соседи каждую ночь жалуются на шум, — произнёс тот же голос, а затем раздал характерный стук трости по асфальту. — Это вы двое устраиваете?
Стоящие у фонаря крысы загоготали, разминая кулаки и плечи, им в ответ раздалось до боли знакомое хихиканье. Марго выглянула из-за угла, пораженно наблюдая за Маркизом и тем парнем, которого она встретила на балконе в доме, когда оставалась подслушивать разговор. Теперь его можно было рассмотреть лучше. Парень выглядел ровесником Кироса. Он стоял к Марго полубоком уверенно и свободно, упирая руку в жилетку, обтянувшую жилистое тело. Его волосы казались смоляным пятном и Марго невольно бросила взгляд на свои длинные пряди, упавшие на пуговицы пальто — неужели у неё тоже на голове настолько чёрный оттенок?
— Распитие алкогольных напитков — запрещено, — загудел голос Маркиза. — Шум после одиннадцати — запрещен. Драки — запрещены. Вы нарушили целых три правила.
— А вы ещё кто? Патрульные? Попутали куда шли и наткнулись на нас? — крыса оскалилась, демонстрируя зажатую в руке бутылку импортного спиртного.
— Поверь, малыш, лучше бы мы были полицией. Зефир, надо наказать нарушителей.
Зефир замахнулся рукой, уклоняясь от бутылки, и лающе засмеялся, заводя чужую руку за спину. Он зафиксировал нападавшего у груди и придавил его, неестественно выворачивая. Звук ломающейся кости привёл Марго в чувство, она закрыла приоткрывшийся рот рукой и вжалась спиной в стену сильнее, лишь бы скрыть свою тень.
Началась потасовка, к тому моменту, как Марго вновь выглянула на улицу, обе крысы уже лежали на асфальте. Второго Зефир добивал ногами, пока тот не перестал кричать... и жить, как догадывалась Марго.
— Зефир, какой кошмар, ты всю улицу залил кровью. Надо будет сказать, чтобы их забрали, — Маркиз покачал головой, отворачиваясь в сторону дороги. — Их трупы ещё могут помочь мне. Идём, впереди много работы.
Зефир не переставал смеяться, зажимая ладонями живот и складываясь пополам, как тряпичная кукла. Марго без возможности оторвать от него глаза пребывала в ужасе. Этот человек тоже хотел подорвать лабораторию? Этот человек тоже находится в их компании? Кирос знает, на что Зевир способен?
— Вот умора.
У Марго перехватило дыхание, когда она убедилась, что именно этот человек разговаривал с ней ночью на балконе — это точно был его голос. Высокий, будто бы не сломавшийся.
По её телу побежали мурашки. Как же он мог так безбожно смеяться над смертью? Марго вспомнила, как Ярик останавливал Кироса, когда тот тоже потерял над собой контроль и чуть не убил крысу на пороге дома. Ей стало страшно. У Марго подкосились колени, она упала на асфальт и вжалась в стену.
Улица опустела.
***
Все то время, что она шла по лесу, она вздрагивала от шорохов и оборачивалась на тени. Страх стал параноидальным и глубоким. Он впился ей в тело вместе с морозом и теперь обжигал и ранил каждой мыслью. Однако стоило Марго увидеть силуэт Кироса на балконе второго этажа, она почувствовала себя в безопасности. Разум твердил, что ничего от них ей не нужен. Ей нужно избегать и его, и Зефира. Нужно было запереться в своей квартире, забыть все что ей довелось увидеть и услышать и отступить назад. Рутинная привычная жизнь ее дар. Вот где она действительно должна себя чувствовать в безопасности. Вот где ее дом. Вот из чего состоит ее жизнь.
Кирос не курил. Дыма не было. Он бросил на Марго равнодушный взгляд и скрылся в свете своей комнаты.
— Что ты принесла? — спросил он.
— Так заметно?
— Может начнёшь отвечать на мои вопросы, а не задавать в ответ свои?
Марго покачала головой, распахивая пальто.
— Цветок, — констатировал Кирос, опираясь руками на перила лестницы в прихожей. Часы перешагнули двенадцатый час. Пора было бы уже ложиться спать, но после увиденного Марго не была уверена, что уснет. Руки дрожали, а тяжёлое дыхание выдавало вязкие, липкие страхи.
— Это Маркиз сделал, — ей и самой неясно было в чем именно она признаётся. — Это голубой гибискус, он накапливает негативную энергию людей.
— Ты принесла это к нам?
— Надо изучить его.
— Это к Бронтэ, — Кирос кивнул на дверь ванной комнаты и развернулся, чтобы уйти. Расслабленнее от близости с Марго и некого появившегося доверия после случая с зеркалами, он не стал, но хотя бы теперь его лицо не выражало привычную пассивную агрессию, когда она заходила в комнату. И на том спасибо.
— Он в ванной? Я не могу зайти к нему в ванную, когда он моется.
— Тогда он оттуда не выйдет, пока Ярик не вернётся, — пожал плечами Кирос.
Марго озадаченно захлопала глазами.
— А когда он вернётся?
— Завтра, послезавтра, через два дня. Я не знаю.
— А ты не можешь ему помочь? Ты же его лучше знаешь, ещё и, — её голос стал ниже, — ты мужчина, и он мужчина. Я буду смущать его.
— Сомневаюсь, что его может хотя бы что-то смутить. Давай сама, раз пришла.
Кирос ушёл, оставив Марго в смятение. Она поставила цветок на один из двух стульев на кухне, сняла пальто и сапоги и осторожно постучала в ванную, бросая взгляд на колыхнувшийся у двери от ветра колокольчик с биркой, мысленно моля его о силах, чтобы выдержать все выкидоны Кироса до того, как они попадут в лабораторию. Теперь это дело времени, когда у неё появится возможность сбежать. Отступать поздно. И Руслан её ждёт. Как же он без нее? Нет Марго, так поступать нельзя. Его нельзя оставлять. Набирайся храбрости. Руслан. Руслан. Руслан.
Дверь приоткрылась, пропуская Марго в мир тусклой лампочки и заляпанной шторки над ванной. Овальное зеркало над раковиной появилось на прошлой неделе, Марго вечером на кухне мимоходом ляпнула при всех, что ей некомфортно выходить из ванной, не зная смыла ли она зубную пасту с уголков рта. Кто именно повесил зеркало — оставалось загадкой, но было приятно, что её слова услышали, пускай теперь его девяносто процентов времени закрывала плотная болотная ткань, которую без конца приходилось отодвигать. Даже у этого странного атрибута появилась история, приоткрывшая маленький треснутый кусочек, в который очень не хотелось смотреть.
Марго развернулась, посматривая на Бронтэ, сидящего в ванной. Она набрала в кувшин горячей воды и разбавила её холодной, льющийся из крана. Вода уже остыла, но ей все равно не хотелось обжечь Бронтэ кожу.
— Кирос злился? — первым делом тихо спросил он.
— Не на тебя, но если и так, то лишь немного.
Пальцы разгладили вьющиеся на затылке волосы. Пена шампуня стекла по родинкам на спине, образуя на лопатках ручей, растворяющийся в воде. Смотря на Бронтэ, от Марго отступали все её переживания и страхи. Сейчас в комнате ему было значительно хуже. Как вообще можно было говорить о том, что её сил недостаточно, чтобы хотя бы попытаться спасти Руслана? У Бронтэ достаточно сил, чтобы в таком состоянии не отступать от задуманного плана и не пытаться сбежать от Кироса — неужели Марго вообще могла жаловаться?
— А Ярик? — голос Бронтэ был мягким и тёплым, словно парное молоко, а ещё он был таким тихим, что едва ли стены могли его услышать, чтобы запечатлеть на себе метками после их ухода.
— Он тем более не злится.
Зелёная рука приподнялась над гладью и прижатым к груди коленям. Марго бросила на неё быстрый взгляд, но значение придавать не стала, пока длинные пальцы не попытались поднять с бортика кусок пахучего мыла. Тот ловко соскользнул в воду к голым ступням.
— Ничего, ты ещё восстановишься.
— А она нет.
Татуировка формулы воды чёрным пятном выделялась на зелёной коже. Граница между отравленной конечностью и плечом представляла из себя паутинку неровных нитей и ярко выраженных вен. Шрам от иглы, нанесший неизлечимую травму, был в цвет татуировки — чёрный точечный кратер на сгибе локтя.
— Я был левшой, — тускло сказал Бронтэ, — моя сильная и ловкая рука превратилась в уродство.
— Когда это произошло?
— За месяц до взрыва в лаборатории. Поймали на краже.
— Кристалла?
— Нет.
Бронтэ утер нос, рассматривая пузырьки пены рядом с чашечками коленей. Марго смыла с его волос шампунь, убирая с глаз чёлку. Без неё он казался побитым уличным псом, оставленным подыхать у мусорных баков. Кудряшки выпрямились и потемнели от воды, а острые веснушчатые лопатки собрались вместе как без перьевые крылья. Надо было о чём-то поговорить, лишь бы не сидеть в угнетающей тишине, но, как назло, в голове были только запретные темы.
— Зачем ты возишься с нами?
Вопрос не требовал ответа, Бронтэ явно его не ждал, но Марго всё равно сказала, поднимаясь с уставших колен:
— Это заставляет меня чувствовать себя живой. Некоторым просто нужно о ком-то заботиться.
— Я бы спросил «Маркиз забрал твоего ребёнка?» но Маркиз забирает только своё и ничейное. Может ли этот ребёнок быть от него?
Марго покачала головой, невольно вспоминая, что может быть всё как раз наоборот. Это она ребёнок от него, но мысль вновь стала также не важна, как и любая другая до этого, касаемая Маркиза.
— Если ты идёшь за кем-то живым, то он либо мёртв, либо покалечен. Зря ты связалась с нами, пути назад уже не будет, — проговорил Бронтэ, не поднимая глаз. Надо было ему сказать об этом раньше. Всем им надо было лучше предупреждать, а не намекать между делом, тогда, быть может, уже не было бы поздно.
— Должно быть, я совсем сошла с ума, но я никогда не сходила до этого. Не знаю как это ощущается.
— А что ты чувствуешь?
— Отчаяние.
— Так и ощущается.
— Ты тоже это чувствуешь?
— Все мы его чувствуем. Иногда слишком сильно, чтобы это терпеть.
Бронтэ поднял голову, сильнее обхватывая колени, прижатые к рёбрам.
— Наверное, я слаб, раз вернулся к тому, что создавало иллюзию моей полноценности, но мне бывает так страшно и больно. Рука зудит по ночам и это невозможно терпеть.
— Это не ты вернулся, тебя накачали. Единожды к тому же.
О найденном на кухне мешочке она умолчала, отводя глаза в сторону. Ярик ясно приказал больше не вспоминать об этом.
— Мухоморы больше никогда не должны были касаться в моей жизни. Я должен был предугадать, что крысы попытаются с этим что-то сделать. Я единственный кто сбежал дважды — сначала от Маркиза, затем от них. Но оба раза причиной была не моя сила, а кто-то другой.
Марго поджала губы, открывая затычку, чтобы слить из ванной воду. Ей не было нужды что-то говорить, мало из того что ей пытались все это время донести, она понимала, и это непоправимая ошибка.
— Я не знаю всей вашей истории, Бронтэ. Я познакомилась с вами меньше месяца назад и всё то время, что я тебя знала — ты был для меня совершенно новым человеком. Если тебе будет проще не держаться за своё прошлое, то можешь создавать себя, думая, что делаешь это для меня и для таких же, как я — для новых людей в твоей жизни.
— Ещё много чего грязного всплывёт, Марго. От прошлого не убежать.
— И что же ты предлагаешь? Подорвать его динамитом? — улыбнулась она.
— Возможно для некоторых выход только такой, — без улыбки ответил Бронтэ.
Она закачала головой, бросая быстрый взгляд на его руки. Ей было страшно узнавать о тех скелетах, что хранились в шкафах этого дома, они все навалились грудой костей и черепов, и ей было страшно осознавать, что все они только с нижней полки. Впереди было много полок. С того дня, когда у Бронтэ случился приступ, она так ни разу и не заглянула в шкафчик на кухне. Завтрашним утром она обязалась проверит не осталось ли там ничего дурного, что было связано с так называемыми мухоморами.
Марго омыла Бронтэ водой, помогая ему подняться на ноги, обтерла его, одела и вывела из ванной, чтобы помочь забраться на печь.
— Раз Ярика нет, могу я с тобой остаться на эту ночь?
Бронтэ покачал головой, медленно укрываясь одеялом.
— Оставь меня лучше одного и свечу затуши.
— Конечно.
Марго выпрямилась, задула свечу и подняла горшок с цветком.
— Можно я пока поставлю гибискус в твою комнату?
— Оставь его у двери.
Она поднялась на второй этаж и открыла дверь спальни. Без света помещение казалось ей маленьким и тёмным, на деле же она знала, что это одна из самых длинных спален в доме, просто всё пространство было заполнено столами, оборудованием, коробками и книгами — абсолютно всё, даже кровать, прижатая к окну напротив двери, наполовину была забита вещами.
Голубой гибискус остался стоял у входа и освещать собой спальню. Марго закрыла дверь.
***
Ярик вернулся к утру. Марго слышала как шумела вода, пока сама она беседовала с бессонницей.
— Всё в порядке? — первым делом спросила Марго, заходя на кухню.
Бронтэ спал на печи, его прятал ком из одеял и ворох подушек. Зона сна располагалась в тени с другой стороны от окна, а потому увидите его было сложно.
— Вполне, — ответил Ярик, зажигая конфорку плиты. Одним движением руки он закинул в рот смесь из банановых чипсов, купленную Марго в супермаркете города. Вообще в смеси изначально ещё был арахис, но выяснилось, что у Ярика сильная аллергия на него, так что теперь Марго каждый раз перебирала пачку, чтобы оставались только чипсы.
Ярик не стал заботиться о чистоте плиты и закинул в немытую турку кофейные зёрна, даже не смыв прошлую гущу.
— Пришлось драться? — любезно спросила Марго, кутаясь в накидку и присаживаясь на один из стульев. — Принести перекись, чтобы обработать ссадину на щеке?
— Марго, ты не парься, окей? Она даже не щиплет. На мне всё заживает, как на собаке. Иди лучше доспи.
Досыпать она не пошла, а налила себе чай в кружку. Смесь из чабреца и малины на несколько секунд перебила аромат кофеина и забилась в ноздри. Ей хотела узнать подробнее о том, что узнал Ярик на своей вылазке — куда он ходил, с кем дрался и что нашёл, но она понимала, что её нетерпение может сыграть злую шутку, а потому топила его в кипятке как заварку.
Чем ближе была вылазка в лабораторию, тем меньше лёгкости оставалось в разговорах. Привычного озорства больше не было, только тяжкое напряжение, повисшее между ними.
— Ну как там с туннелем? — Кирос прошёл на кухню, хотя стрелка часов едва ли перевалила за восьмерку. Обычно он в это время видел третий сон. Его ладонь неожиданно хлопнула Ярика по правому боку и тот зашипел от боли. Ручка турки дрогнула, но на плиту не пролилось ни капли. — О как! — Оскалился Кирос.
— Нельзя так подходить со спины, — натянуто улыбнулся Ярик в ответ, качая головой. — Так и убить недолго.
— Если бы тебе было так просто убить, тебя бы здесь уже давно не было. Поднимай футболку.
— Как ты понял?
— По ссадине на лице. Лицо ты, придурок, бережешь лучше всего. Если добрались до него, значит и до остального смогли.
Марго озадаченно смотрела как Ярик оголяет свой торс, всё ещё держа ручку турки в ладони. Всю кожу рельефного живота покрывала желтеющая гематома с кровавыми вкраплениями. Кирос вытянул пальцы, с силой нажимая на синяки, пока Ярик не дёрнулся, всё-таки проливая кофе.
Марго резко поднялась со стула, повышая голос:
— Кирос, остановись сейчас же!
Ярик зашипел, но все равно улыбнулся, сводя всё к шутке.
— Ничего себе у тебя удар, Кирос. Ты нажал и тут же мне весь живот пометил.
— Какого чёрта ты их не заметил? — зашипел Кирос, зверея.
Ярик выставил руку, давая Марго понять, чтобы та не вмешивалась и стояла на месте.
— Темно было, как в твоей душе, Кирос. Ну там совсем ничего не заметить.
— Темно блин было! Ты себя слышишь вообще? — Кирос приставил пальцы к виску, с усилием нажимая на кожу. — Сколько их было?
— Ну, — Ярик бросил быстрый взгляд сначала на Марго, а затем на часы.
— Восемь! — Крикнул Кирос и ударил с хлопком кулаком стену. Марго испуганно вздрогнула и прижала руки к груди.
Со стороны печи зашуршали одеяла.
— Зато они всё сделают, как надо. Ток провели, материалы передали.
— Твою мать, Ярик! Я же сказал возвращаться.
— Ты поручил мне задание, я его выполнил. Не тебе ли должно быть плевать чего это стоило? — в ответ поднял голос Ярик, взмахивая руками.
— Мы уже заплатили достаточно. То что получил ты — это не оплата.
— А я как будто не знаю.
— Хватит орать, — прохрипел Бронтэ со стороны печи.
Марго тут же подошла к нему, помогая спустить на пол тощие ноги и опереться на своё плечо. Она вывела его из кухни в ванную, где оставила одного. О чем беседовали Ярик с Киросом в этот момент ей было все равно, но, когда она вернулась обратно, она поймала фак, показанный Яриком Киросу, тот ответил тем же.
— Короче, завтра выдвигаемся, Марго. Подготовься там, все дела, — бросил Кирос.
Она кивнула, трясущимися руками поднимая свою чашку над столом. Было странное чувство недосказанности. Она столько этого ждала, и сейчас, сидя на чужой кухне с бывшими незнакомцами, пыталась осознать, что конец почти наступил. Завтра она увидит Руслана, а послезавтра уже сможет проснуться в своей кровати с ним в обнимку — ей казалось это чем-то невозможным, чем-то чего у неё больше никогда не должно было случиться.
— Отличная команда, ничего не скажешь, — несдержанно пробурчал Кирос, плюхаясь на один из стульев у стола. — Ничего не умеющий новичок, избитый придурок и подопытная крыса лаборатории, словившая передоз меньше недели назад.
— Себя забыл, — из прохода ответил Бронтэ, опираясь о дверной косяк. Его совершенно не смущало, что он стоял при свете дня в одном нижнем белье, а вот Марго это смущало до ужаса — она отвернулась, встречаясь глазами с Яриком. — Психопат без тормозов.
Кирос закатил глаза.
— Интересно вы меня всегда так бесите или утром особенно?
— А ты попробуй вспомнить, когда хотя бы что-то не вызывало у тебя агрессии.
— Ага, значит всегда.
Кирос поднялся из-за стола, выходя из кухни.
— Куда это он? — спросила Марго.
— Досыпать, — ответил Ярик.
— А зачем спускался?
— Сказать, что ты дура, Марго, — закончил Кирос с лестницы.
Она непонимающе свела брови.
— Так надо было с этого начать, чтобы свались с наших глаз раньше, — в ответ крикнул Ярик, а затем покачал головой. — Не принимай на свой счёт. Никакая ты не дура.
Марго дружелюбно улыбнулась, смущено опуская глаза в чашку.
— Надо подготовиться. Кстати, что ты за цветок притащила? — Бронтэ прошел вглубь и нацепил на бедра брюки, застегнул их с третьей попытки не без помощи Ярика, надел футболку, а поверх два свитера. Хотя за ночь заметно похолодало в доме, но не настолько, чтобы носить на себе три слоя одежды. Марго смущённо опустила глаза, словно застала что-то неприличное.
— Голубой гибискус. Этот цветок вывел Маркиз, — она переглянулась с Яриком, набираясь сил, чтобы произнести свои мысли вслух. — Мне кажется, что он впитывает негативную энергию и накапливает её в себе, поэтому в городе так тяжело находиться и поэтому почти у всех городских жителей нет сил.
Бронтэ задумался. Марго до последнего ожидала, что он посмеётся над ней, но этого не произошло.
— Посмотрю его после того, как вы вернётесь.
— А раньше не сможешь?
— Раньше, боюсь, я просто не поднимусь на второй этаж. Плюс рука, помнишь же.
— Конечно, — скрыть разочарование не удалось, но Марго постаралась.
До самого вечера Марго просидела в напряжении, обдумывая сотни возможных и невозможных исходов. Мысли жужжали в её голове роем пчёл, пока та не стала тяжёлой и невыносимой. Нервотрепка отдалась в желудок и Марго опустошила его, когда стукнуло двенадцать часов ночи. К тому моменту Ярик с Бронтэ доигрывали на кухне третью партию в шашки, а Кирос, успевший откуда-то вернуться, заныкался на втором этаже, оставив дверь в комнату открытой. Образовался сквозняк. Бронтэ нацепил ещё и куртку, представляя из себя теперь круглую капусту.
— Ну твою дивизию, Бронтэ, как ты это делаешь?
— Отличный навык, полученный от крыс, — гордо протянул он.
— Ты мухлюешь!
— Выкручиваюсь. Что же ты такой невнимательный?
— Я доверял тебе, а ты!
Марго умылась и привела себя в порядок, возвращаясь обратно на табуретку. Подняла ноги и прижала их к груди, наблюдая за игрой со стороны. Сама она не умела играть. Бабушка, мама, даже сами ребята пытались её научить, но она все никак не могла заставить себя понять принцип. Свеча дрогнула, Марго повернула голову на притащенный цветок, создающий искусственное голубое свечение и дотронулась до его листа кончиком пальца.
— Не боишься, что впадёшь в спячку от тоски, как Рапунцель? — улыбнулся Ярик, поворачивая на неё глаза.
— Это была спящая красавица, у Рапунцель были волосы бесконечной длины, — поправил Бронтэ. Голос его уже практически вернулся в норму. Бронтэ набирался сил.
— Это тоже подходит, — пожал плечами Ярик. — Смотри какие длинные, до самой талии достают.
— Да видел я.
Донёсся запах сигарет из приоткрытой форточки и Марго подняла голову, прислушиваясь.
— Я пойду ложиться спать, — сказала Марго, поднимаясь на ноги. — Все равно ничего не сделаю, чтобы не переживать о завтрашнем.
— Думаешь, что уснёшь? — Бронтэ бросил на неё взгляд и атмосфера резко ненадолго переменилась. Легкость спала, оставив одно лишь напряжение.
— Конечно, — улыбнулась Марго, понимая, что улыбка самая лживая из всех возможных. Они тоже это понимали, но сделали вид, что не увидели.
— Если что мы будем здесь, приходи, — кивнул Ярик, оборачиваясь обратно на Бронтэ.
— Чтобы застать вас спящими?
— Чтобы лечь с нами, — усмехнулся Бронтэ.
Ярик скорчил рожицу, выражая крайнее негодование.
— Ещё Кироса пригласите, — засмеялась Марго, прикрывая ладонью рот. — Устроим прощальную душевную вечеринку.
Марго скрылась, услышав лишь приглашенный шепот Ярика:
— Она сказала прощальную?
На втором этаже было холоднее, чем на первом. Марго невольно повернула голову на распахнутую дверь спальни напротив той, в которую планировала войти. Помявшись на месте, она наконец решилась пройти в чужую обитель. Волосы откинул за спину ветер, поднял юбку. Запах сигарет врезался в ноздри, пробуждая горечь. Силуэт Кироса не повернулся, когда она наконец переступила порожек.
— Где ты был утром?
— Утром? — задумчиво протянул Кирос, поднимая глаза на чёрное небо. — Думаешь, у меня не бывает дел вне этого дома?
— Думаю, что их много, но раньше ты редко так рано куда-то уходил. Только днём.
— И тем не менее именно сегодня ты решила уточнить, — прищурился Кирос, делая первую затяжку. Он держал ладонь тыльной стороной к лицу и зажимал сигарету указательным и средним пальцем. Марго никогда не видела, чтобы кто-то так курил.
— До этого ты искал крыс, но больше их нет нужды искать. Черный вход в лабораторию с городской стороны леса, а сама она, как мы знаем, на западе. Дальше шапито.
— Ты права, — оскалился Кирос. — Раньше тебе было всё равно на то куда кто ходит.
— Не хочу, чтобы вы меня оставили. Мне нужно в лабораторию. Я лишь хочу убедиться, что вы меня не бросите и не поменяете планов.
— Быть может, это ты хочешь оставить нас? Я тебя не виню, ты такая не одна.
— Ты про Ярика? Никак не пойму почему он ещё здесь. Его же должна забрать его семья.
Кирос перевёл на неё взгляд. Марго подумалось, что он впервые слышит о том сколько Ярик успел разболтать о себе.
— Я думаю они его бросили, — Кирос сделал затяжку.
— Кто? — не поняла Марго, переводя взгляд со звёздного неба на светлый силуэт рядом, стоящий на балконе.
— Родичи Ярика, — а затем с сарказмом добавил, — позабывшие одного из своих сыновей-воспитанников. Красивая сказка.
— Не нам об этом судить. Может сейчас они не могут пробраться в город?
— Такие элитные парни не могут перелезть решетку?
— Может о них знают и Кальфестро их ищут, — логично предположила Марго. Если семья Ярика позарилась на кристаллы, то сидящие в башне должны были теперь их искать, чтобы отомстить.
— Не смеши меня своими наивными предположениями. Всем в башне всё равно на то, что творится в городе. Они ослепли от своей власти и вседозволенности, им ни до чего кроме них самих нет дела, — покачал головой Кирос.
Марго задумалась, оборачиваясь на ветку дерева за своей спиной. Момент показался как никогда подходящим, чтобы признаться:
— Я знаю, что вы хотите подорвать лабораторию. Слышала в одну из ночей ваш разговор.
Кирос не отреагировал, но Марго была уверена, что он и не подозревал об этом.
— Я не хочу в это ввязываться.
— Поздно. У тебя был шанс свалить, теперь его нет, — дым стал густым и терпким, забившим и ноздри, и гортань. Марго закашлялась, отгоняя его от лица.
— Вас же не могут найти здесь. Я просто заберу своё и скроюсь, вернусь домой, забуду о вас и никому ничего не скажу. Я тебе клянусь, я не сдам вас.
— Тебе должно крупно повезти, чтобы это действительно завершилось так, но я в удачу не верю.
— Во что же ты веришь?
— В факты. Стоит маске повредиться, твоё лицо и внешность запомнит охрана, служащие, быть может, даже подопытные, которые там сидят, а если покажешься хотя бы кому-то из окружения Маркиза, так и вовсе путь в город тебе будет заказан на ближайшие лет пять.
— Кому-то? — с сомнением прищурилась Марго. — Например, парню, что ходит с ним и работает на нас?
Кирос перевёл на неё глаза, стряхивая пепел.
— О чём ты?
— Я встретила его однажды на этом балконе, а потом встретила в городе рядом с Маркизом. Они гуляли ночью по улицам.
— Патрулировали, — тут же поправил Кирос, возвращая себе привычное равнодушие. — Он не работает на «нас».
— В каком смысле?
— Один из самых влиятельных людей в башне, приближенный к семье Кальфестро. Верный пёс, — с омерзением выплюнул Кирос. — Ты ему ничего не рассказывала?
Вся кровь отлила от лица Марго, пальцы начали невольно теребить сорочку на животе, стискивая её до опасного натяжения. Ещё немного и вот-вот порвётся.
— Я не помню, — засуетилась Марго. — Наверное, всё. Я была так взбудоражена тем, что вы хотите подорвать лабораторию. Мне думалось, что он тоже ваш друг, как та девушка, Майя.
У Кироса даже бровь не дёрнулась. Марго ждала, что он взорвётся, начнёт кричать, ругаться, злиться, но он молчал, продолжая держать сигарету, зажатую между пальцами.
— Ничего нового ты ему не сказала. — Кирос выбросил бычок, даже не подозревая сколько Марго сил приложила, чтобы подрезать папоротники под балконом и прибраться там. — Ты не испугалась его? — Марго показалось, что голос прозвучал непривычно ласково для человека, готового забить другого до смерти, а может и уже когда-то забившего...
— Не больше, чем тебя.
— Хорошо. Если ты ещё жива, значит беседа прошла хорошо.
— Это тоже что-то вроде обряда посвящения?
Кирос покачал головой.
— Не вспоминай больше об этом и с остальными не говори, хорошо?
Марго послушно кивнула, в последний раз позволяя себе мысленно порассуждать как могла случиться такая встреча и почему же именно здесь?
— Тогда могу я задать последний вопрос?
Кирос равнодушно пожал плечами.
— Что за тату у тебя на шее?
Его пальцы осторожно коснулись метки, словно вспоминая, что она вообще там есть.
— У Бронтэ похожая — это ваш дружественный символ? У Ярика тоже такая есть?
— Нет, — покачал головой Кирос и голос его стал ниже. — У Ярика нет.
Их глаза встретились. Кирос всё ещё оценивал можно ли продолжать говорить или стоит на этом остановить диалог. В конце концов он растёр ладонью шею.
— Так клеймили тех, кто был подопытным в лаборатории или в башне. Сначала у нас не было имён, номеров тоже не было. На моей шее почти под линией скулы они оставили клеймо шириной в два пальца — Т5О, на руке Бронтэ — Н2О. Первая буква — раздел Организации, О — значит объект, а между ними номер от 1 до 9.
— Если сначала номеров не было, почему он присутствует. Потом поставили его?
— Потому что нас столько осталось.
Марго застыла, вытягивая спину и сжала руки перед собой.
— В каком плане?
— В самом что ни на есть прямом.
Дым сигареты поднялся в небо, касаясь темных листьев и веток над головой.
— Почему же у тебя «Т», а у Бронтэ «Н»?
— Н — значит научный. Он из лаборатории Маркиза. Ты ведь видела его руку, да?
— А что значит Т? — аккуратно спросила Марго.
— Т — террористический.
Он заметил, как Марго напряглась.
— Но не в том смысле. Нас готовили стать частью внутренней сильнейшей системы борцов за Кальфестро, но со взрывом всё пошло не по плану. Взрыв в башне подорвал доверие к городским и подопытным образцам. Семья Кальфестро поняла, что план с нами ничем хорошим не кончится.
— Получается вы двое оттуда? Из лаборатории?
— Я из башни. У неё на нижних этажах свои игрушки. Кто-то подорвал газовый бак в научной части близстоящей лаборатории. Это дало возможность некоторым из нас сбежать. Если Маркиз у тебя что-то забрал, то предполагаю, что это был один из его подопытных.
Марго покачала головой. Она бы запомнила татуировку, если бы та была, или какие странности в виде зелёной руки.
— И вы хотите отомстить с помощью Дафния? — Марго показалось, что она сказала непомерную глупость, потому что Кирос вдруг оскалился, поднимая взгляд на чернеющий лес.
— Да. Только вот... Дафний не совсем то, что ты думаешь. Дафний — это кристалл, впитывающий энергию и способный подорваться от неосторожного обращения. Взрывчатка размером с мизинец. Таких сейчас осталось четыре штуки — у Кальфестро, у Маркиза в лаборатории, за которым мы идём, у Зефира и экспериментальный вариант. Он тоже в лаборатории. Вряд ли он закончен в своей разработке. За Дафнием охотились те, кого Ярик зовёт своими родичами. Опасная штучка.
— Но ведь это всего-навсего уменьшенный динамит, которого к тому же всего четыре на весь город.
— Да, только вот я уже сказал, что это накопитель энергии. Нужно иметь отличную подготовку, чтобы подчинить себе камушек, и всё же та сила, которую он даёт, того стоит.
— Физическая?
— И не только. Повышенная концентрация, скорость, выносливость.
— Какое же «но» у него? — усомнилась Марго.
— Но?
— Да, вечного двигателя не существует. Наука уже давно доказала, что люди не в состоянии создать что-то идеальное или вечное. У нас это заложено матерью-природой, как личная самозащита. Смерть всегда идет за нами следом.
Кирос усмехнулся и его смешок в натянутой тишине показался неприлично громким.
— Хоть ты и дурочка, Марго, но не такая уж и пропащая, как мне думалось.
Марго подвернула на него голову и подняла брови.
— Всё что кажется плюсом — становится минусом. Человеческое тело не приспособлено к подобным нагрузкам. Всё что было граничащим становится ярче, всё что было нормальным — серым. Я бы назвал Дафний камнем сумасшедших, да только такое название уже носит более полезный огонёк.
Марго хотелось спросить откуда Кирос столько знает, но она подумала о Руслане, который часто рассказывал ей истории из книг, неясно когда и откуда вычитанных, и решила одну из самых простых своих задачек.
— Значит, Маркиз забирает то, что принадлежит ему, — констатировала она. — А я попытаюсь завтра забрать то, что стало принадлежать со временем мне.
Марго переглянулась с Киросом.
— Моего парня.
— Тебе нужно будет на нулевой этаж, — тише ответил он, отворачиваясь и пряча глаза в тени. — Там Маркиз держит свои эксперименты. Люди в последней камере.
— А куда пойдёте вы? — удивилась Марго.
— Мы пойдём на последний этаж, верхний, третий. Там будет кристалл. Постарайся не попадаться никому на глаза. На нижних этажах могут быть камеры, но мы отключим их и сигнализацию в самом начале. К тому же выведем из работы систему закрытия дверей. Тебе нужен электронный ключ, чтобы всё открыть, — Кирос достал из пачки сигарет одну из них и показал на бычок со встроенным маячком.
Марго улыбнулась, забирая её пальцами. Так ребята всё ещё продолжали её проверять. Должно быть, этот разговор был последним испытанием.
— Теперь у тебя есть доступ к любой из комнат.
— Как ты это сделал?
— Это всё крысы.
— И что ты отдал взамен такой работы?
— Достаточно, чтобы они мне ещё были должны, — ответил Кирос. — Завтра встретимся, дурочка. Надеюсь, в последний раз.
Она кивнула, поджимая губы.
— Спасибо, — наконец сказала она, отрываясь от балконного ограждения.
Этой ночью она уснула лишь к утру.