Глава 1
Возраст двадцати восьми лет грозился смертью и депрессией, но ни на похороны, ни на таблетки денег не было.
Марго подняла голову, всматриваясь в своё бледное усталое лицо. Недостаток витаминов сказывался на цвете кожи, а недостаток еды на и без того хрупких ногтях и тонких смольных волосах.
В газетах писали, что лето выдалось самым унылым за тридцать шесть последних лет - постоянные дожди, холодные ветра и лысые деревья, к началу августа покрывшиеся рыжими ребристыми скелетами. Сентябрь наступил слишком рано, врываясь в распахнутые двери тяжелыми облаками и густым дымом из высоких труб завода.
Марго ополоснула лицо холодной водой из крана и перекрыла вентиль, чтобы ни капли не упало на затертую раковину в общем туалете. Оставленная в раковине вода могла послужить поводом для жалобы о расточительности, а не неубранные разводы для жалобы на оставленный беспорядок. Очередные выговоры от хозяина ей были ни к чему.
В цветочном магазине всегда было много людей - городские любили прятаться у них от прохладного ветра и назойливых любопытных лиц соседей. Светлые комнаты и безопасность от разборок горожан создавали иллюзию идеализации их небольшого нежного мира, которого хотелось коснуться пальцами.
- Это лекарственный алтей, там зверобой, - услышала Марго, возвращаясь в зал, заставленный дикими травами и высокими стеблями в керамических горшках.
- Вы уверены? - засомневался покупатель. Голос его потонул в гаме и шуме за витриной, по которой нещадно хлестал косой дождь.
- Маргарита, раз ты вернулась, принеси мне голубой зверобой с правого стеллажа.
Девица у кассы взмахнула светлыми волосами и поправила фартук, но тот накренился вбок сильнее, обнажая не прикрытое юбкой бедро. К сожалению, единственный верный вариант для неё был выйти замуж за кого-нибудь вроде её клиента - низкого пухлого мужчину в солидном костюме. Если ей повезёт, и он действительно окажется работником Организации «Кальфестро», а не шарлатаном, пришедшим охмурить себе невестку, способную приносить деньги в дом, то она уволится уже через месяц, как это делали и другие работницы до неё. И до них тоже. И то тех. Марго повидала много таких за свои годы работы. Люди приходили и уходили. Лица не запоминались. От них оставалось безликое пятно. Ни строчки, ни запятой, ни точки. Их облик становился совсем как у покупателей из города, а слово и того призрачнее.
- Это не зверобой, - ответила Марго.
- Дура, это зверобой, не видишь что ли?
Конечно она злилась. Её обреченность можно было понять.
- Это не зверобой, это гибискусы, - равнодушно поправила Марго, протягивая длинными пальцами собранные в букет голубые цветочки.
Марго отвернулась от девушки прежде, чем увидела её возмущенные покрасневшие щёки, и склонилась над флористическим фетром, создавая иллюзию занятости. Затем поправила, в отличие от короткой юбки своей напарницы, платье в пол, теперь то касалось только голых из-за дебри щиколоток, и попыталась слиться со стеллажом за спиной, чтобы более не привлекать внимание.
Город славился лишь тремя значимыми вещами - угольными шахтами, лабораторией и цветочными парниками, стоящими высокими коробками на окраинах. Эти три составляющие обеспечивали население денежным минимумом, благодаря которому оно выживало в городе. У каждого второго отец был шахтёром, а мать когда-то по молодости работала в цветочном. Организация принесла в город развитие, рабочие места и приток населения, а затем загубила повышенными ценами на продукцию, дешёвой рабочей силой и тотальным контролем. Наука помогла в бытовых сферах, заменяя здоровую натуральную еду на полуфабрикаты, а хлопковые одеяния на синтетику, но это всё равно не решило главной проблемы - население города оставалось бедным.
Жизнь городских, работающих по двенадцать часов в сутки в проходимых магазинах и на фабриках, зависела от одного фактора - удачи. Лишь в случае, если миловидной внешностью получится привлечь внимание обеспеченного покупателя, будь то девушка или парень, через связи с башней, можно было получить место в структуре правления.
Бедность, голод, страх - вот что за пределами цветочного магазина было частью нескончаемой осени, длившейся десятилетие. Бабушка почти никогда не говорила о тех днях, когда каждый житель считался свободным под голубым небом без туч, но ещё реже она говорила о том, что было до того, как Организация возвела в центре города свой каменный замок, закрывшись от людей высокими стенами и путанными тёмными лабиринтами, до тех лет, когда пять человек из семьи Кальфестро, стоящей во главе башни, взяли в управлении все близлежащие территории города.
- Маргарита, быстро убралась у входа. Гости жалуются на грязь, - обратилась к ней старшая по должности напарница.
- Разве дождь ещё не закончился?
- Что я тебе говорю? Поторопись.
Марго взяла в руки швабру, набросила дождевик и вышла на улицу под козырек, пытаясь спрятаться от мелких капель, что так и норовили забраться ей под воротник.
Здесь перед стеклянными дверьми входа стояли два стеллажа, заставленные самыми продаваемыми цветами магазина, которые без конца гибли от влаги. Порой Марго, что приходила на работу раньше остальных, прощалась с ними в саду на соседней улице и хоронила, как подобает людям хоронить близких.
От пыли и грязи не только листочки цветов, но и горшки, совсем как и её руки, покрывались черным налетом и мелкими сухими ранами, до которых никому не было дело. Марго часами протирала их салфетками, пытаясь вернуть блеск и светлость, но в конце концов сдавалась и уходила домой с тяжелыми мыслями и жалостью.
Стоило отметить, что это чувство Марго привила бабушка, о которой соседи грязно шептались, обзывая и в лицо, и за спиной старой ведьмой. Ведьмой она, конечно, не была, но смерть видела своими глазами. И порой прямо на глазах у маленькой Марго, она доставала из людей органы, промывала их в тёплой воде и приговаривала, что дважды умереть нельзя, а потому работать с мертвецами легче, чем живыми.
- Нам нужно что-нибудь химозно, чтобы даже масло брало, - отметил посетитель в непрозрачном дождивике, останавливаясь под козырьком у входа в цветочный магазин.
- Твоей токсичности уже недостаточно? - язвительно отозвался его напарник.
Двое парней остановились у голубых гибискусов, бесцеремонно поднимая пальцами в кожаных черных перчатках их листья и рассматривая прожилки снизу.
Парни переглянулись. Тот что был выше ростом капюшоном плаща не скрывал смуглое и озорное с большими голубыми глазами лицо. На острой правой скуле под неряшливыми прядями русых волос у него красовались две аккуратные родинки. Едва ли возраст его достигал хотя бы двадцати пяти лет.
Второй же парень был полностью скрыл непрозрачным дождевиком, но Марго удалось заметить его смуглую кожу, выглянувшую из-под рукава и ещё не прикрытую перчаткой.
- Думаешь, они светятся?
- А ты не видел их ночью?
- Нет, не смотри так, правда. Они лишь чутка создают вокруг себя ореол света? - вновь спросил парень со светлым лицом у собеседника.
- Они светятся, - пальцы так сильно сжали ручку швабры, что костяшки побледнели. Некрасиво было врываться в чужой разговор, но Марго работала в этом магазине - она могла помочь. - Это голубые гибискусы, они светятся ночью из-за того, что поглощают днём свет.
Русый незнакомец добродушно улыбнулся и поднял брови, явно намекая, что помощь от консультанта им не требовалась.
- Извините, - тут же попыталась исправить свою ошибку Марго.
Пришлось отвернуться обратно к двери, чтобы не видеть ни насмешек, ни гнева, что мог последовать за неуместными разговором.
Колокольчик над дверью ещё раз зазвенел, уведомляя присутствующих о выходе из магазина посетителях. Марго скрыли чужие спины.
- Нам вообще не цветы нужны.
- Но мне было интересно.
- Помни, зачем мы здесь, - понизив голос, заговорили двое парней между собой.
- Может возьмем один?
- Ладно, черт с тобой. Бери любой.
Марго попыталась абстрагироваться, взмахивая шваброй раз за разом и сметая лужи воды, которые никак не хотели уменьшаться в размерах.
Чем активнее она вдавливала швабру в асфальт, тем сложнее ей было не слышать тикающих настенных часов со стороны зала и капающих с карниза в бочку крупных капель.
Её навязчивые мысли возвращались раз за разом месте с грязью с дороги, прокручивая сцену за сценой.
Это опять происходит, с ужасом осознала Марго, до побеления костяшек сжимая деревянную ручку пальцами. Дыхание стало глубоким, а сердцебиение учащенным.
Как мантру Марго повторяла, к смерти нельзя быть готовым. Люстра в зале под потолком весила не меньше двадцати килограмм, кассовый аппарат сбоил и бил мелко разрядным током, новые партии азалии могли не проверить на концентрацию яда, а она из работниц небрежно чиркала спичкой, когда закуривала у черной лестницы, словно не знала, что в цветочном есть целых две керосиновых лампы, висящих на гвоздиках в прихожей. Их зажигали по ночам, когда электричество работало с перебоями.
- Вы... - голос Марго поглотил ветер. Дверь магазина захлопнулась и она осталась одна на улице, всматриваясь в стеклянную дверь.
Марго увидела, как за прилавком парни в дождевиках подошли к стеллажу с рассыпчатыми отравами от мышей, стоящему поодаль от кассы. Русоволосый держал в руках голубой гибискус.
Расплатившись за товары, они вновь вернулись на улицу и застыли под козырьком. Дождь усиливался.
- Как давно гибискусы продают в цветочных?
- Ты у кого спрашиваешь вообще? Я думал они не пройдут проверку и останутся в лаборатории.
Пальцы Марго покрыли мурашки. Прядь черных как смоль волос упала ей прямо в дрожащую ладонь, когда она сделала вид, что вернулась к своему брошенному занятию.
- Ты постоянно выбираешься в город и ни разу не удосужился мне сказать, что их продают?
- Откуда я знал, что для тебя это важно?
- Всё, что касается лаборатории важно, - зашипел парень ростом ниже, устало потирая пальцами переносицу. - Надо было давно его взять. Если бы я только знал...
- И зачем он тебе нужен? Это же просто ночник.
- Буду его препарировать, раз ты не даешься.
Русоволосый захихикал, прикрывая лицо ладонью и вдруг бросил острый взгляд на Марго, словно оценивая что она думает о том, что успела подслушать.
Марго резко отвела глаза в сторону, переключаясь на швабру. Расплывчатое видение приближающейся смерти от столкновения с машиной вдруг почувствовалось таким четким и ясным, как никогда прежде.
Дождь, шум дороги, крики, смертельный удар, мёртвое тело. Марго резко опустила глаза на свои трясущиеся руки, а затем перевела их на стекло витрины, понимая, что машина собьёт парня ровно в тот момент, когда он покинет козырек.
«Дважды умереть нельзя».
Однако за неосторожными смерть грозилась приходить чаще жизни.
Никто не знает, когда день станет вечной ночью.
- Если бы не Маркиз, я бы и вовсе сюда не возвращался.
«Маркиз»
- Он этим утром в южной части города объявился у публичного дома, - понимающе закивал русоволосый, возвращаясь разговором к напарнику и даже не подозревая какая кончина его ожидает в ближайшую минуту.
- Сомневаюсь, что у Маркиза вообще встанет на женщину.
«Маркиз»
Марго дернулась и ножницы в её руках повисли в воздухе в сантиметре от стола. Она внимательно прислушалась к голосам посетителей:
- Кого забрал?
- Молодую девушку.
- Насколько молодую?
- Свечку не держал, отвечать за слова не смею, но крысы говорят моложе нас.
Марго повернулась на них всем корпусом, а затем, оставив недоделанную работу, последовала за ними, чтобы оказаться как можно ближе в момент столкновения.
У смерти нет расписания, та просто однажды приходит, так говорила мама.
Жизнь - это череда событий. Одно действие обязательно приведёт тебя либо в могилу, либо в камеру кремации.
Позитивный исход для всех один - на минуту продлить свою жизнь.
Сколько бы ты, Марго, не проливала слёз по тем, кому не смогла помочь, не горюй о тех, кому ещё есть дело до этой жизни.
Не ты притягиваешь смерть, а люди не думают, что однажды она навещает всех.
Марго вылетела из-под козырька, позабыв снять с себя фартук, и вытянула руку, хватая незнакомца в дождевике за запястье, нарушая негласный запрет и не давая мчащейся машине убить его ровно через пару секунд после того, как его нога опустилась на тротуар.
В головах пешеходов всегда срабатывает рефлекс, когда они видят, как на них несётся автомобиль - они застывают на месте, словно их мозг надеется, что это лишь галлюцинация или сон. Их обойдет смерть, в глаза которой они в этот момент смотрят.
Замедленная съемка достигла своего пика и мир закружился, зазвенелся, возвращая в реальность шумной улицы и холодного моросящего дождя.
- Мне нужно, - задыхаясь сказала она, качая головой из стороны в сторону. - Мне нужно найти Маркиза.
В ответ на Марго смотрели удивленные голубые глаза полные жизни.