Глава 10
Это действительно было смешно. Искать что-то, во что Лиам не верил и от чего отгораживался столько лет. Он по-прежнему не мог забросить идею о том, что этому есть логичное объяснение; он снова и снова пытался докопаться до истины, всеми силами избегая всего, что не могло быть научно обоснованно. Несмотря на это, содержимое тех статей время от времени всплывало в его подсознании, словно призывая его воспользоваться ими, но он попросту не мог. Пока что.
День суда над Дрейком Мелларсом стремительно приближался, а Лиам всё ещё ничего не нашёл. В конце концов он просто позвал Зейна к себе домой и рассказал ему всё, что знал. Казалось, это существо каким-то образом было замешано в деле преступника; Лиам чувствовал это всем свои нутром, однако предположения были призваны оставаться лишь предположениями, потому что нужны были реальные факты, реальные улики, реальное алиби. И догадки о неизвестном нечто никак не вписывались в картину настоящего полицейского. И всё же Зейн теперь был в курсе. Он даже показал ему заметки с тех нелепых мифический статей, ожидая, что брюнет рассмеётся, что, собственно говоря, так и было. Он смеялся, ухмылялся, подшучивал, но быстро сдался. Слишком быстро. Это не ускользнуло от внимания Лиама. То, как легко он согласился помочь, начиная предлагать свои версии и роясь в интернете с неподдельной заинтересованностью.
—...мне нравится это.
— Что? — засмотревшись на документы по делу Дрейка, Лиам прослушал большую часть только что Зейном сказанного. Отложив папку на журнальный столик, он зажал пальцами переносицу и устало посмотрел на мужчину.
— Вы всё ещё продолжаете меня игнорировать?
Пейн закатил глаза.
— Что? Нет, боже... Я просто задумался.
Взгляд Зейна резко и буквально в прямом смысле остро врезался в Лиама. Лицо его вытянулось, и губы дрогнули в злобной ухмылке.
— Мистер Детектив, что я вам говорил насчёт...
— Да сколько можно уже? — шатен сорвался, слегка подпрыгивая на месте и поворачиваюсь всем телом к музыканту. Более трёх часов беспрерывно они разбирали реально существующие факты и до сумасшествия глупые статьи о том, чего априори не могло существовать на самом деле. Лиам знал, что это не будет просто, и что чувствовать себя комфортно должно быть для него, прежде всего, чтобы ничего не отвлекало его от работы, да и к тому же он находился у себя дома, поэтому всё, что на нём было, так это домашние штаны и лёгкая, не мешающая действиям, футболка. Зейн же выглядел так, будто собирался лететь в Милан на заключение какой-нибудь супер-важной сделки. То, как он выглядел, завораживало и настораживало одновременно. Во-первых, потому что выглядел он потрясающе: тёмно-серый костюм из хлопковой ткани, идеально выглаженная рубашка в полоску с по локоть закатанными рукавами под жилет с серебристыми пуговицами, и пиджак того же цвета, что и основа костюма, был аккуратно сложен и отложен в сторону. Его волосы с едва ли не модельной укладкой слегка свисали ему на лоб, а безупречно красивые кисти рук сложились в замок. Да, чёрт возьми, он выглядел как бог! Лиаму даже стало немного стыдно за свой внешний вид, когда он его увидел, да только вот одна мысль всё никак не давала ему покоя — зачем ему костюм, когда они собирались разбирать всё в его доме? Зачем ему вообще другая повседневная одежда, которую он видел в его гардеробе, если он постоянно ходит в костюме? Этого Лиам уж точно никак не мог понять. — Что вас так раздражает? Иногда мне кажется, что вы и в правду сатанист. Так якшаетесь от этого слова, как будто... я даже не знаю, с кем вас сравнить. Мне-то, конечно, всё равно, я не католик, но ваша ненависть по этому поводу порядком начинает меня раздражать!
— Тогда не произносите его. — Зейн покачал головой, нахально оскалившись.
— Да в чём ваша проблема? — разозлился Пейн, стремительно приближаясь к мужчине, и совсем не замечая быстро сокращающегося расстояния между ними.
— У меня нет никаких проблем. А вот у вас, кажется, напротив.
То, каким спокойным его голос звучал, вводило Лиама в полное недоумение. В то время, как он едва ли не кипятился от злости, накопившейся за всё время общения с ним, Зейн был спокоен как удав. Или нет, постойте, он был спокоен как змея, собирающаяся укусить свою жертву.
— Да какие... Мистер Малик! Может вам и доставляет удовольствие издеваться надо мной, но мне совершенно точно нет.
— Разве я издеваюсь над вами? — негромко спросил брюнет, двигаясь навстречу раскрасневшемуся от злости и усталости детективу с лукавой улыбкой на лице. От услышанного на шее Лиама венки заходили ходуном. Вечно умеющий управлять собственными эмоциями, он не мог понять, почему разозлился так сильно. Зейн как-то действовал на него, словно один из этих наркотиков, заставляющих людей биться в истерике, подобно предсмертной агонии. Остановившись в паре сантиметров от его лица, мужчина облизнулся.
— Да какого чёрта?! Вы просто... — договорить ему помешали влажные губы владельца «Авалона», так внезапно примкнувшие к его.
Поначалу он не понял, что произошло. Приятный запах одеколона мгновенно окутал его, сладкий привкус чего-то шоколадно-карамельного проник в его рот вместе с языком Зейна. Мужчина положил ладонь ему на затылок и притянул к себе сильнее, не давая возможности отстраниться, но если честно, Лиам даже не пытался сделать этого. Он словно выпал из реальности на несколько мгновений, пребывая в некой прострации между сладостными ощущениями с накатывающим возбуждением на пару и стремительно исчезающим осознанием происходящего. Казалось, всё, что было до этого, растворилось, разбилось или рассыпалось в пух и прах. Лиам почувствовал, как его разрывает на части, словно что-то, чего он не должен был ощутить, молнией пронзило его. Он распахнул глаза. В тот самый момент, когда их взгляды пересеклись, Пейна будто ударило током. Сознание живо вернулось к нему, и он, полностью обескураженный произошедшим, отскочил в сторону.
— Что... что вы делаете? — в глазах потемнело от резкого движения, но Лиаму было плевать. Его сердце билось так сильно, разгоняя по венам кровь с такой скоростью, что он был уверен, что почувствовал, как поднялась его температура. Всё, что он испытывал — шок. Сильный шок. Это было сродни получения огромной дозы адреналина.
— Целую вас. Это же очевидно.
— Но мы не... — что он должен был сказать? «Мы не встречаемся»? «Между нами ничего нет»? «Мы не знаем друг друга»? Это было так глупо и так чертовски неправильно. У Лиама буквально сносило крышу. Он не знал, что должен был сделать, ведь даже если бы он и сказал что-нибудь из этого, это прозвучало бы так не к месту. Он и правда не знал. Его голова полностью опустела, и он, ранее всегда умевший находить нужные слова, не мог и собственные мысли собрать в кучу. Зейн определённо точно влиял на него, но как именно и что с ним самим творится, Лиам понять не мог. Отойдя подальше от причины своего безумства, Пейн сложил руки на груди и тяжело вздохнул, исподлобья наблюдая за Зейном. — Думаю, вам стоит уйти.
— Вы меня выгоняете? — подняв брови, мужчина захохотал. Он поднялся на ноги, неторопливо поправил рукава рубашки, чтобы те не спадали с локтей, взял с дивана пиджак и, перекинув его через правое плечо, сделал шаг навстречу Лиаму.
Парень отступил назад.
— Возможно.
Зейн засмеялся сильнее. В уголках его кофейных глаз появились слёзы. Он вытер их свободной рукой и широко улыбнулся.
— Почему вы не хотите признавать того, что между нами происходит?
— Может, потому что между нами не происходит ничего? — попытался отшутиться Лиам, продолжая отступать назад. Он коряво усмехнулся и поспешил выбросить непрошеное ощущение разгорающегося в груди огня в помойку.
— О, ну, знаете, мистер Детектив, из вас просто отвратительный лжец.
— Я не лгу.
— Что ж, продолжайте думать так и дальше, если вам легче от этого, — хмыкнув, он развернулся и поспешил на выход.
***
Весь оставшийся день Лиам пытался хотя бы на чуть-чуть приблизиться к разгадке о таинственном существе, которое (если уж совсем откинуть осознание реальности в сторону и поверить во все эти бредни) вполне возможно было причастно к смерти Эдди Дигона. Он расспросил Луи о том дне, из-за чего нарвался на волну шуточек, ведь «ты же не веришь в это, Лиам» и саркастичное «я же соврал тебе тогда», но, в конце концов, он всё-таки рассказал ему всё, что помнил о том вечере. Но ничего из того, чего бы он не знал или не видел (а судя по всему видел он гораздо больше, чем Луи) он не услышал. Делиться с другом новостями о том, что он лично, минимум трижды сталкивался с ним, Лиам не стал. Хотя бы просто потому, что был абсолютно не готов принять поражение и признаться в существовании потустороннего мира, каким бы он ни был. Пейн всем своим нутром надеялся, что сумеет раздобыть информацию, подтверждающую неоднократно произошедшее реальными фактами, но... ничего не выходило.
На следующий день его голова болела. Чтобы развеяться, Лиам поехал навестить Найла. Отягощать своими проблемами ещё и его он уж точно не собирался, да и ни к чему ему эта ничем не подтверждённая, пугающая и до ужаса странная информация о некоем существе, которого Зейн предложил обозвать адским гончим? В некотором смысле, Малик, конечно, был прав — из всего, что предлагалось на сайтах, статья о принимающем человеческий вид адском псе, извергающем пламя, больше всего подходила под описание, едва ли не точь-в-точь совпадая с тем, что Лиаму посчастливилось увидеть. Так что Найл удостоился бытового хлама в его словах, но его это, кажется, вовсе не волновало. Несмотря на то, что его постоянно кто-то навещал (и Лиам догадывался, кто именно, потому что стоило ему внезапно распахнуть дверь в палату, как Лили Эймер, ранее склонившаяся над больничной койкой товарища, резко вскочила на ноги и, неуместно быстро попрощавшись, с раскрасневшимися щеками понеслась на выход). И это уже было довольно-таки интересно, да и как он мог упустить такую прекрасную возможность поиздеваться над напарником? Именно поэтому, закончив рассказ о незамысловатых и не особо важных вещах, парень прикусил губу, с трудом сдерживая улыбку.
— Ну? И когда ты уже признаешься, что встречаешься с ней?
— Что? — радостная улыбка от встречи с другом немного съехала с его лица. Поудобнее устроившись на кровати, он удивлённо посмотрел на Лиама. Вот у кого врать получалось замечательно. Однако Пейн умел различать ложь своего напарника. Тем более в таком интимном вопросе. — Ты о чём?
— Как о чём? О ваших с Лили отношениях.
— Мы не встречаемся, Пейно!
— Ты смотришь на неё как потерянный щеночек. Даже не пытайся убедить меня в обратном. Меня ты не проведёшь.
Найл насупился. Прикусив губу, подобно Лиаму, он покачал головой и глупо улыбнулся.
— Мы правда не встречаемся. Но... она мне нравится.
— Нравится? — Лиам просто не мог поверить своим ушам. Его умный, крутой напарник и наставник в одном лице вёл себя так глупо! — Да ты влюблён в неё по уши! Только не говори, что думаешь, что ты ей не симпатичен. Вы без ума друг от друга; я удивлён, что ты не замечаешь этого.
— Я знаю, что нравлюсь ей, — Найл смерил парня всезнающим взглядом и тяжело вздохнул. Казалось, внутри него велась если не борьба, то настоящая бойня. Так сильно сомневался он в своём решении — это отразилось на его лице и, конечно, Лиам прочёл это. Только вот думал он совсем не о том, что должен был сказать Лиаму. Его мысли витали где-то далеко от него.
— Тогда почему ты ничего не делаешь?
— Я не знаю. Я просто... Она такая... хорошая, понимаешь? Красивая, прекрасная, а её смех... — блондин мечтательно засмеялся, но в его глазах отразилось отчаяние, — я сказал тебе, что не успел вызвать подмогу, потому что Том обезоружил и вырубил меня, но на самом деле... — Лиам нахмурился, догадываясь, о чём ему собирались поведать. — Он как-то узнал про неё; он сказал, что наблюдал за мной всё это время, потому что я наступал ему на пятки и... Конечно, вся эта затея с его бывшим и письмом, я знал, что это была ловушка, но я даже не подумал, что он прощупал настолько глубоко. Он сказал, что если я обращусь за помощью, он доберётся до неё. Я знал, что он мог выдумать это, но он показал фото. Он находился так близко к её дому, он наблюдал и за ней, ты понимаешь?
Лиам понимающе качнул головой. Он похлопал напарника по плечу и сожалеюще улыбнулся. Ему не требовалось слушать его речь до конца. Он прекрасно понял, что следовало бы дальше, и, если это действительно было так, то это было ужасно. Лиам и представить себе не мог, если бы угрожали кому-то из его близких.
Иронично усмехнувшись, Найл запустил в волосы пятерню, слегка взъерошивая их, и благодарно глядя на друга за его понимание.
— Я был готов признаться ей, а потом... Я не хочу потерять её понимаешь? Я не хочу, чтобы кто-то причинил ей боль. Я просто хочу, чтобы она была счастлива.
— Но разве она не может быть счастлива с тобой?
— Как она будет счастлива, если из-за меня её жизнь в любой момент может оказаться под угрозой?
— Знаешь, Найл, — сказал Лиам, поднимаясь на ноги. — Если она дорога тебе, ты не сможешь её отпустить. А если отпустишь, то несчастными сделаетесь вы оба.
— Думаешь, я должен рискнуть?
Лиам широко улыбнулся.
— Не попробовав, ты никогда не узнаешь, как могло бы быть.
***
Он всё ещё злился. А, может, и не злился. Вполне возможно, это было что-то от шока, отчуждения или испуга, или ещё чего. И это было так смешно! Обладая необычайной способностью считывать эмоции людей, Лиам не мог разобраться со своими собственными. Наверно, именно поэтому (из-за волнения только по этому поводу!) его руки вспотели, когда он складывал идеально выглаженную чистую белую рубашку в пакет из-под коробки с новыми найками, которые он приобрёл для бега совсем недавно, потому что ничего другого более подходящего для упаковки супер-дорогой рубашки у него не нашлось. И да, что ж, он собирался отдать её. В конце концов, она провалялась в его шкафу довольно-таки долгое время, и возвращать её после всего было немного стыдно.
Припарковавшись на стоянке у клуба, Лиам направился прямиком ко входу. Огромный бугай, которого он не раз уже там видел, должен был перегородить ему вход (по крайней мере парень так думал), но тот только кивнул в знак приветствия и отступил в сторону, пропуская его внутрь. И чем это было вызвано? Тем, что он детектив? Тем, что он уже бывал здесь? Или, быть может, кое-кто предупредил о нём? Может, не в этот день, может, уже давно, но... сам факт того, что персонал «Авалона» мог быть осведомлён о нём, его напрягал.
Итак, приятная клавишная музыка мгновенно донеслась до его ушей, и Лиам глубоко вздохнул, медленно выдыхая после этого и неторопливо оглядывая зал, предварительно облокотившись о перила балкончика и всеми силами избегая взглядом поющего музыканта, на которого только глупец не мог обратить внимание. В тёмно-синей атласной рубашке, чёрных брюках с идеальными стрелками, с парой простых серебряных колец на правой руке, трёхдневной щетиной, приведённой в прекрасную форму, и с широкой, но от того не менее лукавой улыбкой на лице, этот мужчина выглядел потрясающе.
«...просто вспыльчивый молодой парень,
Я был раздражен, хотел обрести свободу.
Мечтал о чем-то большем,
И хотел оставить свою прежнюю жизнь»*, — слова лились с его губ, звуча столь сладостно и столь невероятно красиво, что слушать его казалось высшим блаженством.
Легко, словно это совсем ничего ему не стоило, Зейн перебирал клавиши своими тонкими пальцами, и кисти его смотрелись бесконечно изящно, как и он сам — так сильно он отдавался игре, и так сильно он был поглощён пением. Это не могло не придать ему особый шарм, описать который Лиам наверняка никогда бы не смог.
«...быть серой массой, укладываться в стереотипы,
Занять место в зале, встать в очередь...
Это не моё, я должен был сверкать,
И я сверкал молнией перед громом...»
Понимая, что больше не сможет сопротивляться невесть откуда появившемуся притяжению (ощущению, заставляющему его повернуться), Лиам посмотрел прямо на него, и в этот самый миг мужчина поднял голову. Их взгляды пересеклись, и парень почувствовал, как до жути душно ему становится. Словно выкачали весь воздух, перекрыв доступ кислорода в лёгкие.
«...гром, ощути гром,
Молнию и гром.
Гром, ощути гром,
Молнию и гром.
Я — гром, и я — молния...», — как только последнее слово было пропето, Лиама словно пронзило чем-то изнутри, чем-то ранее не ведомым, чем-то, чего явно быть не должно. Он ощутил на себе возбуждение, стремительно вытесняющее его рассудок. Владелец «Авалона» всё ещё смотрел на него, продолжая исполнять песню своим великолепным голосом с лёгкой хрипотцой. Это не поддавалось объяснению — Пейн ничего не пил, но его тело буквально сковало в движениях, и всё, о чём он успел подумать, прежде чем неосмысленно ринуться вниз по лестнице, — гипноз. Это точно был он. Или как иначе?
Остановившись возле рояля, Лиам зажмурился на мгновение и сжал руки в кулаки, направляя все силы на то, чтобы прийти в себя. Людям вокруг, казалось, до него совсем не было дела: все, абсолютно все были поглощены прекрасным музыкантом. Сделав парочку глубоких вдохов-выдохов, шатен почувствовал, как сознание возвращается к нему, а туман начинает рассеиваться. Тогда полный уверенности прекратить всё это, он распахнул глаза и не сразу понял, как же зря это было сделано.
«...прогреми, почувствуй раскаты,
Как загораешься и раздаёшься громом
Прогреми, почувствуй раскаты (почувствуй же их!)», — растянув последнее слово, Зейн клацнул по клавишам заключающим аккордом и захлопнул крышку рояля. Люди восторженно зааплодировали ему, кто-то даже присвистнул. Затем колонки переключились на более клубную музыку, и все вернулись к своим предшествующим представлению занятиям.
Лукаво улыбнувшись, брюнет поднялся с банкетки и, взяв с подноса мимо проходящего официанта бокал определённо дорогостоящего виски, облокотился о рояль, внимательно изучая детектива взглядом.
— Зачем пожаловали, мистер Детектив?
— Я приехал отдать вам рубашку, — начал Пейн, протягивая мужчине пакет одной рукой, другую же продолжая сжимать в кулак, чтобы сосредоточиться на деле и не поддаться на снова стремительно наступающее на него опьянение человеком перед собой.
Переняв пакет, Зейн не сильно заинтересованно проехался по его содержимому взглядом, затем отставил его на банкетку, и лукавая ухмылка озарила его лицо.
— Вы стирали её вином?
— О, обязательно. Дважды.
— Вы начинаете прислушиваться к моим советам, — Зейн покачал головой и устремил свой взгляд прямиком в глаза Лиама, — это не может не радовать.
Лиам нахмурился, чувствуя, как тело становится ватным, а кулак медленно разжимается сам собой, не давая ему возможности сопротивляться. В этот самый момент что-то происходило с ним, что-то непонятное, и что-то гораздо более сильное, чем было когда-либо до этого.
— Вы же понимаете, что это был сарказм?
— Конечно. — Брюнет шагнул ему навстречу. Лиам отступил назад. Утренние действия начинали повторяться. Парень чувствовал себя не в своей тарелке, и это жутко мешало справляться с ситуацией.
— Ну, я обещал, что отдам, и я отдал. Думаю, мне пора, — он заставил себя развернуться, совершенно не понимая, почему сделать это оказалось так трудно, но необычайно радуясь этому. Однако ненадолго — Зейн схватил его за руку.
— Мне кажется, вы думаете совсем о другом, мистер Детектив. — дёрнув на себя, мужчина развернул его к себе лицом и облизнул свои губы. — Ну же, давайте, скажите мне. Чего вы желаете больше всего на свете?
— Вы же... вы же знаете, что это не работает на мне? — Лиам спросил; его взгляд опустился на влажные губы напротив. Воспоминания утреннего поцелуя всплыли в его сознании, от чего дыхание снова перехватило. Чёрт. Почему это происходило именно с ним?
Зейн горячо усмехнулся, парень почувствовал его дыхание на своём лице. От нахлынувших ощущений от безумности происходящего хотелось провалиться сквозь землю.
— Может, это и не работает, но, кажется, работает кое-что другое, — наклонившись немного вперёд, мужчина высунул язык и лизнул нижнюю губу Лиама. Затем он поднял взгляд, и Пейн увидел, как глаза его потемнели, а чертята заплясали в них. Ощущения усилились, восприятие окружающего мира отошло на второй план. В горле пересохло, и его кулак разжался окончательно. — Так что я просто перефразирую вопрос. Чего вы прямо сейчас желаете больше всего на свете?
В это самое мгновение всё, что было до этого, превратилось в ненужный хлам. Все мысли покинули его голову, и единственное, на что его хватило, так это сипло выдавить из себя:
— Вас.