Город, которого нет
Иногда самое страшное — не монстр под кроватью. А мысль, что ты сам его позвал».
Лада стояла перед покосившейся автобусной остановкой и смотрела на серое утро, как на больную собаку. Мир застывал, как будто кто-то забыл нажать на кнопку "пуск": ни одного человека, ни одного звука, только ветер, катающий по асфальту чью-то потерянную перчатку.
Автобус опаздывал. В этом городе всё опаздывало — сны, счастье, весна. Особенно люди.
Она сжала ремень рюкзака. За её спиной – дом тёти, унылая двухэтажка с облупленной штукатуркой. Перед ней – дорога, исчезающая в утреннем тумане. И где-то за этим туманом — он. Лагерь «Очищенных». Или как они сами его называли — Обитель Света.
Смешное название, если вспомнить, что из тех, кто туда ушёл, никто не вернулся.
Лили — её сестра — ушла в мае. Сказала: "Я устала от лжи. Там — правда".
С тех пор — ни одного звонка, ни одной весточки. Только открытка без обратного адреса:
"Лада. Прости. Ты поймёшь."
Лада плюнула и запрыгнула в подъехавший дряхлый автобус.
Внутри пахло сыростью, пылью и кислым потом водителя. Три пассажира: бабка с глазами, как рыбьи, мужчина в форме и девочка, уткнувшаяся в телефон. Никто не смотрел на неё. И слава богу.
Она достала из кармана маленький пластиковый бейдж — «новичок», имя "Люба".
Подделка. Но сделано аккуратно.
Ты хочешь правду?
Тогда притворись, что ты одна из них.
***
Переход от города к «Обители» был как смена фильма: за окном исчезли дома, вывески, звуки. Остались деревья. Высокие, кривые, без листвы, хотя был июнь. Потом — длинный забор. Железный. И ворота, как у санатория советской постройки.
"Добро пожаловать домой", — гласила табличка.
Пульс Лады ударил в виски. Домой?
Её встретили трое. Все в белых одеждах, как на крестины. Один — юноша, лет 19, с лицом, будто вырезанным из воска: ни морщинки, ни эмоции. Девушка постарше, с татуировкой в виде птицы на ключице. И женщина — высокая, с идеальной осанкой и доброй, слишком доброй улыбкой.
— Люба? — спросила женщина. — Мы ждали тебя.
— Да, — ответила Лада. — Я… пришла, как просили.
— Ты пришла — значит, уже очищаешься, — женщина протянула руку. — Я — Сестра Ирина. А это наши помощники — Демьян и Варя.
Демьян. Имя звенело в голове. Что-то про него говорила бывшая ученица Лили. «Он странный. Как будто тебя сканирует».
Лада взглянула на него — и едва не отвела взгляд.
Его глаза действительно будто сканировали.
Но что они искали?
Комнаты были спартанские. Матрас. Белые стены. Один шкаф, пустой. На стене — символ культа: круг, разделённый на восемь сегментов. Каждый сегмент — цвет души. А посередине — белое пятно. Очищение.
— Мы начнём мягко, — сказала Ирина. — Тишина, еда, покой. Потом — беседы. Потом — пыль.
— Какая пыль? — Лада вскинулась.
Ирина улыбнулась. Как мама улыбается перед уколом.
— Белая. Она успокоит твой разум. И откроет то, что ты всегда знала, но боялась вспомнить.
***
Лада не могла уснуть. Слишком тихо. Даже кузнечики молчали. Даже её сердце, казалось, било чужой кровью.
На подоконнике лежал свёрток. Пыль
.
"Твоя первая доза", — сказали за ужином.
"Добровольно. Всё только по желанию."
Всё добровольно. Даже самоубийство. Даже вера.
Она не прикоснулась к порошку. Вместо этого спрятала его под доску пола.
А потом пошла бродить.
Коридоры — длинные, одинаковые, как в больнице. Но ни одной камеры. Ни одной охраны.
И только в конце — лестница вниз. Старая, бетонная. Без табличек.
Если хочешь узнать, что прячут — иди туда, куда не зовут.
Она спустилась. Осторожно. Ноги дрожали.
Внизу — дверь. Из-за неё — голос. Мужской. Спокойный. Читающий что-то:
— "...и если ты пришёл с болью, то знай: боль — это ложь. Истинное чувство — тишина..."
Лада прижалась к двери.
В глазке — силуэт. Мужчина в белом. Лицо не видно.
Перед ним — девушка. В позе лотоса. На губах — пена.
Лили? — сердце взорвалось.
— Ты же пришла за ответами, — раздался голос сзади.
Она обернулась.
Демьян. Всё тот же взгляд. Без эмоций. Без света.
— Ты увидишь всё, Люба, — сказал он. — Но не так быстро. У нас... свои ритуалы.
И Лада поняла:
Она зашла слишком глубоко.
И выхода — пока нет.