Моника

Молодая медсестра в белом халате, который подчеркивал все изгибы её тела, шла по длинному и широкому коридору, держа в руках медицинские документы. Стук её каблучков по мраморному полу раздражал каждого пациента, лежавшего за старыми и грязными дверями психбольницы Шелвуда, маленького мрачного городка, где большую часть занимают густые леса и почти никогда не бывает солнечно. Больница нуждалась в ремонте и в новых современных технологиях, но бюджет не мог позволить себе даже нанять уборщицу. Рот медсестры прикрывала маска, которая прятала её хитрую улыбку. Ей нравилось наблюдать за тем, как больные страдают, пытаясь излечиться от собственных кошмаров и иллюзий. Она знала, что пациенты, которых запрятали сюда, никогда не смогут стать нормальными, ведь они были больны на всю голову.

Медсестра остановилась напротив двери, за которой находилась женщина с неизлечимой болезнью «Шизофрения». Сегодня, третьего февраля, состоялись её роды, которые принял доктор Браун, приехавший по срочному вызову из местного роддома. Лысый мужчина средних лет с мерзким характером, которого волнуют одни лишь деньги, а не результат хорошей работы.

Медсестра, поправив свою маску, зашла в палату, элегантно виляя бёдрами, стараясь привлечь внимание доктора.

— Доктор Браун, я принесла данные о пациентке Лоре Гриффин, — она подошла к мужчине и передала ему в руки несколько бумаг.

Мужчина, почесав свою лысину, принялся читать бумаги, которые находились в тонкой жёлтой папке. Медсестра, надев перчатки, начала убирать все грязные инструменты, с отвращением наблюдая за плачущей женщиной. Больничная одежда пациентки и её постельное бельё были в пятнах крови. Она схватилась руками за колени и дрожала, нервно стуча зубами. На лице у Лоры можно было увидеть две эмоции: грусть и радость. С её глаз текли слёзы в то время, как с лица не спадала улыбка. Она смотрела на двух новорождённых девочек, которые лежали на пыльном столике, застеленной голубой простынёй. Одна из них шевелила ручками и ножками, а другая лежала намертво. Девочки лежали совсем близко друг к другу, и живая девочка случайно дотронулась пальчиками до ледяной ладошки своей мёртвой сестры. По всей палате мгновенно раздался громкий детский плач. Маленькая девочка почувствовала, что с её сестрой что-то не так. Она слишком холодная.

— Ты во всём виноват! Ты убил мою девочку, — Лора, с убийственным взглядом посмотрев на доктора, встала с больничной койки и босыми ногами подошла к своей живой дочке, чтобы взять её на руки и успокоить. — Тихо, Вероника, твоя сестра жива. Моника жива, она просто спит. Тихо, моя девочка.

Женщина сама не могла вспомнить, когда именно придумала имена для своих дочек. Но в тот момент для неё это не являлось столь важным. Главное то, что Вероника родилась живой, а вот Монике шанс увидеть этот свет не предвидился. Пациентка отвернулась от доктора и взглянула на мёртвую близняшку Вероники. Слёзы всё так же продолжали течь по её щекам. Она лишилась своего ребёнка. Несмотря на то, что Лора была душевнобольной, она, как и все здоровые мамы, безумно ждала рождения своего ребёнка. Сегодня она обрела одно чудо и сразу же лишилась другого.

— Как я могу быть виноват в том, что девочка оказалась слабой и не выдержала процесс родов? — мужчина закатил глаза и, закрыв файл с данными, перевёл взгляд на медсестру. — Сара, прошу вас вынести живую девочку из палаты. Здоровая малышка не может находиться в руках у психопатки.

Доктор усмехнулся и, взяв в руки своё пальто, вышел из помещения. Лора сидела в самом углу палаты, продолжая раскачивать свою дочку у себя на руках. Она смотрела в одну точку, где лежала её мёртвая девочка, и перед её глазами начали появляться устрашающие демоны, склонившиеся над мёртвой новорождённой.

— Нет! Не трогайте её! — женщина встала с места и попыталась взять холодную девочку в свободную руку. — Не забирайте её у меня! Я вам её не отдам!

Сара, привыкнув к такому поведению со стороны больных пациентов, лишь закатила глаза и подготовила шприц с успокоительным препаратом. Убрав все использованные инструменты в грязный бикс, медсестра подошла к женщине.

— Успокойтесь, Лора. С вашей дочкой ничего не случится, если вы отдадите её мне, — Сара попыталась выхватить плачущую девочку из рук женщины, но пациентка не слушала её.

Лора видела вокруг себя одних лишь демонов и монстров, которые собираются забрать её дочек у неё.

— Не отдам! Никому не отдам! — пациентка с обезумевшими глазами посмотрела на медсестру и со всего размаха ударила ту по щеке. — Не смейте забирать её у меня!

Сара, схватившись за свою ноющую от боли щеку, с ненавистью на глазах посмотрела на Лору.

— Посмотрим, что ты будешь делать после успокоительного, — медсестра подошла со спины и ввела препарат в предплечье женщины.

— Нет! — женщина начала оседать, позволяя Саре взять живую девочку к себе в руки. — Не забирайте у меня моего ребёнка, пожалуйста.

Использованный шприц полетел на пол, закатываясь под кровать. Медсестра с ухмылкой на лице посмотрела на голенькую девочку у себя на руках и провела пальцами по её едва заметным волосам на голове.

— Скажи маме «пока», — Сара, оставив мёртвую девочку в палате у женщины, вышла из помещения, раскачивая в своих руках живую девочку.

Лора начала медленно засыпать, повторяя одни и те же слова:

— Моника жива. Моя девочка жива! Не забирайте моих девочек у меня.

Маленькое тело мёртвой девочки всё также лежало на пыльном столе с закрытыми глазками, сжавшимися маленькими кулачками и посиневшими губками. Она осталась одна, рядом с ней больше не было сестры, которая всегда согревала её своим теплом. Эти люди допустили большую ошибку. Они разъединили двух сестёр друг от друга. Но сестра может чувствовать то, что чувствует другая, несмотря ни на что.