7.
Глава 7
«Мы не ломаем наших капитанов. Мы их убиваем.»
— Винсент Гиганте
Лалиса
— Мерси, — мама поморщилась, когда я только что объяснила сюжет ее романа о книжном клубе. — Я даже не чувствую себя ужасно, что не читала эту книгу.
Она не читала ни одну из них — но я читала.
— Хорошо, мне пора, — сказала она, одной рукой надевая каблуки, а другой серьги. — Твой отец и Юнги ушли, а Доминик в подвале. Ох, и помоги своей сестре выбрать начинку ее торта. Твоя тетя Луиза должна узнать сегодня. Пожалуйста,Лалиса!
Я вздохнула и слезла с кровати родителей.
— Уезжаю! — голос мамы донесся из комнаты.
Я услышала слабое «наконец-то» от бабушки, когда она проходила мимо двери со своей служанкой Габриэллой. Она отправилась на свою дневную прогулку или, что более вероятно, посидеть в патио пять минут дыша свежим воздухом и сплетничая.
Пару мгновений спустя я толкнула дверь кухни и открыла ее. Роза сидела на островке, скрестив ноги, и перед ней стояли две тарелки с тортом. Ее локти лежали на коленях, а кулаки были прижаты к подбородку, хотя на ней было только желтое бикини в горошек.
— Что за начинки? — спросила я, подходя и становясь перед островком.
Единственным источником света в комнате было солнце, отражавшееся в оконном стекле.
— Розовое Шампанское и Сочный Лимон.
Она сказала это так, будто варианты были действительно вкусным мусором и гнилым абрикосом. Она планировала тянуть это так долго, как только сможет. Просить сестру принять решение было все равно что просить ее написать уравнение для путешествия во времени.
Я попробовала и тот и другой, зачерпнув немного пальцами.
— Определенно лимон, — сказала я, открывая шкафчик, где находились чашки.
Обычно по вторникам у меня не было танцев, но с приближением концерта репетиции были каждый день. Мои бедра горели, когда я встала на цыпочки, чтобы достать чашку с верхней полки. Юнги и другие мои двоюродные братья были выше ростом, но они всегда брали чашки с нижней полки, чтобы позлить девочек в семье.
— Я склонялась к Розовому Шампанскому. — простонала Роза.
— Тогда Розовое Шампанское. — сказала я, наполняя свою чашку водой из холодильника.
Она покачала головой.
— Нет, теперь это кажется неправильным.
— Тогда лимон.
— И это тоже кажется неправильным.
Я вздохнула. Моя сестра могла довести святого до проклятия. Я прислонилась к холодильнику и посмотрела на нее поверх своей чашки.
— Почему ты в купальнике?
— Я направлялась к бассейну, но мама остановила меня и сказала, что я не могу выйти из кухни, пока не приму решение.
После минутного раздумья на моих губах появилась улыбка.
— Мама ушла.
Взгляд Розы, теплый и полный надежды, оторвался от тарелок.
Час спустя, когда начинка торта все еще не была выбрана, Don't Stop Believin, играло на радио у бассейна. Солнце было жарким, искрясь от голубой воды, когда моя голова появилась из-под нее. Прохладная жидкость стекала по моим плечам, когда я пробиралась к сестре, которая была в темных очках и неподвижно лежала на матрасе. Она была дивой в бассейне. Другими словами: скучной. Я ущипнула ее.
Она поднялась, шипя, сняла темные очки и откинула темные волосы с лица.
— Не знаю, почему ты не можешь просто позволить мне... — она замолчала.
Бассейн располагался сбоку от дома, открывая вид на главные ворота. Я проследила за ее взглядом и увидела грузовик по уходу за газоном, едущий по дороге. О нет. Прежде чем я успела сказать хоть слово, она вылезла из бассейна.
—Роза, не надо. — предупредила я.
Мой желудок скрутило. Я не была уверена, как она могла видеться с Чимином так долго, чтобы отец не узнал. Она сфальсифицировала свое расписание занятий, выделив дополнительное время, которое могла бы провести с ним, но видеться с ним дома было слишком рискованно.
Она повернулась ко мне, ее взгляд был мягким и умоляющим.
— Я просто хочу поговорить с ним.
— И что сказать? Что ты все еще выходишь замуж через три недели?
— И кто в этом виноват? — огрызнулась она.
Ауч.
Она никогда не была так резка со мной. Возможно, в последнее время мы мало разговаривали — потому что о чем мы будем говорить? О ее свадьбе? Но она никогда не была враждебна по отношению ко мне.
— Я не сделала ничего такого, чего не сделала бы ты, — сказала я ей.
— Я знаю. Мне просто необходимо с ним поговорить. Ты хотела бы поговорить с... — она взглянула на кольцо на моем пальце под водой.— .... С ним, если могла бы, не так ли?
Стала бы я? Я не знала. Возможно, именно по этой причине чувство вины ощущалось как тяжелый груз, который я ношу с собой каждый день. Все это бессмысленно. Это даже не из-за любви. И я была единственной, кто выбралась оттуда живой.
— Камеры, — предупредила я ее.
Внизу была установлена система безопасности, на которую Доминику достаточно было взглянуть, чтобы увидеть, что происходит за пределами дома. Я глубоко вздохнула и попыталась не обращать внимания на беспокойство, бурлящее в моих венах.
— Гостиная. Поговори с ним там, чтобы ты могла увидеть, если кто-нибудь спустится вниз по дороге.
Садовник приходил по вторникам и пятницам ухаживать за газоном и чистить бассейн, чтобы грузовик не вызвал подозрений Доминика. Будем надеяться, что мой кузен был погружен в Скайрим, как обычно, и не показывался наверху. К счастью, Юнги здесь не было, у него был более острый глаз.
Мой взгляд наткнулся на Чимина, который стоял рядом со своим грузовиком и смотрел в нашу сторону. На нем даже не было футболки с надписью «Уход за газоном», а только джинсы и футболка. Я застонала. О чем, черт возьми, он думает?
Роза просияла.
— Спасибо, Лалиса!
А потом она побежала к нему.
Когда я лежала на спине, раскинув руки, солнце согревало меня спереди, а холодная вода ласкала бока. Мои глаза закрылись. Интересно, каково было бы жить здесь без сестры? Как долго я буду плыть по коридорам, пока меня не постигнет та же участь, что и ее. Я задавалась вопросом, разрешит ли мне папа посещать занятия в этом семестре, хотя я была уверена, что сама все испортила.
Полгода назад меня отстранили от всех занятий по писательству и политике. Я была свободна от работы, от всех обязанностей, если бы захотела, но даже когда вода поддерживала меня, медленно поворачивая по кругу, я моглабы с таким же успехом утонуть. Тонуть в прошлой ошибке, которую я никогда не смогу исправить, но в которую я могу попытаться внести поправки. Я бы исправила это единственным доступным мне способом.
Тихое урчание мотора прорвалось сквозь мои мысли.
Мои глаза распахнулись.
Подплыв к краю бассейна, я ухватилась за край и увидела блестящую черную машину рядом с грузовиком Чимина. Я не знала, кому он принадлежал, но довольно скоро дверь открылась, и самый плохой человек, который мог появиться, вышел.
Холодный пот прошел сквозь меня. Вдали маячила катастрофа. Еще больше крови. Молодые, безжизненные глаза. Нет. Это больше не повторится.
Я выбралась из бассейна и направилась к передней части дома, игнорируя зуд, чтобы отправиться в противоположном направлении. Чон держал в одной руке конверт из плотной бумаги, а другой захлопнул дверцу машины. Моя кожа гудела от прохладного ощущения, и мои босые ноги остановились в конце дорожки.
Я стояла в белом бикини, промокшая насквозь, а сердце билось со скоростью мили в минуту.
Когда его взгляд наконец остановился на мне, он застыл как вкопанный. Мы уставились друг на друга. На нем были только черные брюки и белая рубашка с коротким рукавом. Я сглотнула. Мне показалось, что он одет еще хуже, чем я. Одна рука была покрыта черными чернилами, а другая гладкими загорелыми мышцами. Тепло хлынуло вниз живота и распространилось по всему телу, как огонь.
Мое дыхание стало поверхностным, когда его взгляд скользнул по каплям воды, стекающим по моему телу. Каждая капля, упавшая на бетон, была еще одной спичкой, зажженной в коротком промежутке между нами. Его внимание сосредоточилось на моем лице, глаза сузились.
— Так ты встречаешь всех своих гостей?
Я моргнула от его грубого тона. Я не могла точно сказать, что когда-либо стояла полуголой перед неродственным мужчиной и заставляла его сердиться на меня за это.
— Некоторых.
Я попыталась изобразить безразличие, но это прозвучало более бездыханно, чем все остальное.
Он покачал головой, испустив легкий вздох веселья. Впрочем, ему было совсем не смешно, это стало ясно по тому, как дернулся мускул на его челюсти. Не так уж часто я вызывала раздражение, и не была уверена, нравится мне это или нет.
Когда он направился к входной двери, лед прокрался сквозь меня. Я сделала шаг вперед.
— Чон, подожди. — он остановился, искоса взглянув на меня. — Папы здесь нет, — выпалила я.
— Я в курсе, — только и сказал он, снова направляясь к двери.
Мой желудок опустился.
Не думая об этом — потому что я бы струсила — я поспешила и встала перед ним. Он резко остановился и уставился на меня.
Мое сердце колотилось, как натянутая струна. Без моих каблуков его присутствие было больше, более пугающим.
— Ты не можешь войти. Это... неправильно без моего отца дома.
У моего отца не было ни малейшего шанса пригласить этого человека, пока он находился в отъезде. Как он вообще проехал через ворота? Но я уже знала, что Чон делает то, что хочет, независимо от правил, и мой папа, должно быть, понял это еще до того, как был подписан брачный контракт.
Его взгляд сверкнул.
— У тебя есть секунда, чтобы пошевелиться, прежде чем я сделаю это за тебя.
— Будь моим гостем. Ты весь промокнешь.
Так или иначе, я думала, что это отличная ответочка, но это только заставило нас обоих осознать, что я стояла полуголой и мокрой. Ветер становился все жарче, воздух плотнее.
Его челюсть сжалась, когда он сделал шаг вперед. Я не двинулась с места. Его белая рубашка почти касалась моего белого бикини. Мои груди покалывало от предвкушения, и капли воды щекотали, стекая вниз по животу. Тепло его тела было живым существом, погружаясь в мою кожу и побуждая меня подойти ближе, прижаться к нему всем телом.
Я не могла дышать, когда он наклонился ко мне, его голос был тихим у моего уха.
— Тебе повезло, что у меня сегодня куча дел.
Грубый звук пробежал по всей моей шее, мурашки поползли по коже. Я не могла не думать: что бы он сделал, если бы не это?
Его пальцы коснулись моих, когда он сунул мне в руку конверт из манильской бумаги.
— Положи его на стол своего отца. — он сделал шаг назад, и все мое тело горело от боли. — И не вздумай, блядь, проходить через это.
Мне хотелось сказать, что его тон окатил меня холодной водой, но этого не произошло.
Мой взгляд сузился, когда я взглянула на него. Солнечный свет делал его янтарные глаза еще более золотыми.
— Твои дела с моим отцом это последнее, о чем я стала бы беспокоиться.
Его голос потемнел.
— Хорошо.
Еще мгновение мы молча смотрели друг на друга. Он звякнул ключами в руке и сделал медленный шаг вперед, прежде чем развернуться и направиться к своей машине. Я стояла и смотрела на него, потому что спина у него была такая же красивая, как и спереди.
Николас открыл дверцу машины и крикнул.
— Кстати, Чонгук. Никто, блядь, не зовет меня Чоном.
Когда он выехал с подъездной дорожки , я напомнила себе, что должна продолжать называть его Чоном. Я направилась в дом, бросила конверт на стол моего папы, но, прежде чем смогла уйти, мой взгляд был прикован к маленькому сейфу в углу комнаты. Со сдавленным горлом я подошла к нему и попробовала подергать ручку, хотя уже знала результат. Заперто.
Чувство вины заставило меня ухватиться за крошечные осколки надежды.
Я проверила каждый ящик его большого письменного стола из красного дерева, хотя, опять же, знала, что не найду того, что искала. Мой папа держал всю свою личную банковскую информацию в этом доме закрытой, но в один из этих дней он должен оступиться.
В один прекрасный день эта семья заплатит компенсацию за невинную жизнь, которую они забрали.
Я вышла из его кабинета, чтобы посмотреть, как Роза тащит Чимина к входной двери.
Я скрестила руки на груди, увидев ее
лифчик от купальника, неловко подвязанный сбоку, а низ наизнанку. Пока я спасала ее задницу, она занималась сексом? Что за маленькая... ах.
Когда он ушел, она прислонилась к двери, бледная и довольная.
Я разочарованно поджала губы, повернулась и пробормотала «Лимон», поднимаясь по лестнице