Рискуя всем | 18+

Алекс Романо

Большую часть ужина Кейн молчал. Он заговорил только затем, чтобы попросить соль с другого конца стола.

Мне было не по себе.

Я хотела избавиться от этого чувства, но не могла встать из-за стола раньше Кейна. Это было бы грубо, и, как бы ни сопротивлялась, какая-то часть меня не хотела уходить прямо сейчас, но заставила себя сделать глубокий вдох и сосредоточилась на еде, которая наполняла меня теплом.

В какой-то момент я так увлеклась, что забыла о Кейне. Именно тогда почувствовала его пристальный взгляд — тяжёлый и непреклонный, словно он пытался удержать меня на месте.

Моя вилка застыла в воздухе, когда я подняла глаза и на мгновение встретилась с ним взглядом. Не могла прочесть его выражение — не было никакой возможности узнать, о чём он думает, — но что-то почувствовала.

Напряжение охватывало мою грудь, сжимаясь с каждым ударом сердца. Он не просто смотрел — он наблюдал за мной, изучал.

Я снова сосредоточилась на своей тарелке, чувствуя, как от волнения сжимается желудок. Ожидала, что он быстро уйдёт по делам, как делал это каждый раз после еды, словно я была не более чем временным заполнением пространства.

Но когда последний кусочек был съеден и за столом воцарилась тишина, он не двинулся с места.

Кейн откинулся на спинку стула, покручивая вино в бокале, не отрывая взгляда от стола перед собой.

На мгновение мне показалось, что он собирается что-то сказать — возможно, даже что-то важное, — но затем снова ушёл в свои мысли, и непроницаемая маска вернулась на место.

Ещё мгновение наблюдала за ним, не зная, что делать дальше. И вдруг в голове что-то щёлкнуло. Этот человек, такой непреклонный и грозный, был одинок. Осознание этого поразило сильнее, чем ожидала. Несмотря на всю свою силу, на все стены, которые он возвёл вокруг себя, Кейн Хантер был по сути своей изолирован. Мне было почти жаль его. Это напомнило мои старые времена.

Когда я только стала жить у Морелли, нас с Авророй всегда звали к столу, когда приходили гости. Дома постоянно были люди, всегда слышался звон бокалов и шум разговоров. Никто не знал, что у Морелли есть вторая дочь, поэтому меня естественно представляли как её школьную подругу. Я не заботилась о том, чтобы меня замечали, да и вообще, на меня никто не обращал внимания.

Не то что на Аврору. Она всегда была в центре внимания. Стоило ей войти в комнату, как глаза людей загорались, а улыбки становились шире. Они засыпали её миллионом вопросов — чем она занималась этой зимой, что она думала о своей школе, понравилась ли ей еда. Для неё всё это было так... обыденно.

К тому времени, как я съедала половину своей порции, Аврору уже куда-то приглашали, её смех звучал как музыка, её обаяние притягивало всех присутствующих. Казалось, все жаждали её внимания. Так было всегда. Как бы мало я ни говорила, никто этого не замечал.

Но Аврора? Она была как солнце, притягивающее всех на свою орбиту. Должна признать, она была харизматичной — люди смеялись над её шутками, соглашались с её мнением, расточали комплименты. К тому времени, как я заканчивала с едой, у неё набиралась дюжина этих комплиментов.

И всё же, сидя сейчас напротив Кейна, не могла отделаться от мысли, что он поймёт меня лучше, чем когда-либо поймёт её. Я видела это по тому, как он держался, по тому, как говорил — или молчал. Там была пустота, как и у меня. Он видел всё насквозь.

Затем, почти непрошеная, в голову закралась другая мысль — абсурдная и мимолётная. Если бы он встретил нас обеих, я бы хотела думать, что он выбрал бы меня. Конечно, это было нелепо. Кейн никогда бы не предпочёл ей кого-то вроде меня, не тогда, когда она обладала такой красотой и очарованием. Но, тем не менее, эта мысль не покидала меня, и я быстро отогнала её, почти устыдившись себя.

Аврора сделала бы всё, что в её силах, чтобы выбор пал на неё, если бы знала о конкуренции. В конце концов, она всегда так поступала.

К счастью, ужин закончился, и я смогла отогнать эти глупые, навязчивые мысли. Им не было места в моей голове. И уж точно не было места в мире Кейна. Я тихо вздохнула и сосредоточилась на последней задаче — убрать со стола, — чувствуя, как между нами снова возникает знакомая дистанция, пропасть, которую не была уверена, что хочу преодолеть.

После еды он поблагодарил меня. Его голос был тихим, но в нём было что-то искреннее. Кейн встал, а я быстро собрала тарелки и отнесла их в раковину, мои руки двигались быстро, словно ритм работы мог заглушить напряжение, повисшее в воздухе. Но когда потянулась за последней тарелкой, то заметила, что Кейн придвинулся ближе к раковине, его руки уже были заняты мытьём посуды. Я замерла.

— Нет, мистер Хантер, вы не можете, — быстро сказала я. — Позвольте мне.

Он даже не взглянул на меня, отмахнувшись от моих слов, будто я сказала что-то незначительное.

— Это мой дом, — пробормотал он спокойным, но твёрдым голосом. — Я делаю то, что хочу. Ты можешь помочь мне, приготовив кофе.

Я на мгновение замерла, пытаясь понять, что он имел в виду. Пытался ли он быть по-своему добрым? Было ли это жестом гостеприимства, который я всё это время неправильно понимала? Это не имело значения. Я не задавала вопросов, а просто кивнула и повернулась к шкафчику, чтобы взять всё необходимое для кофе.

Похоже, что пока витала в своих мыслях, Кейн был в своих. Я поставила кофейные чашки на стол. Руки всё ещё слегка дрожали, пока пыталась сосредоточиться на простом действии. Вдалеке раздавался тихий гул — Кейн продолжал мыть посуду. Через несколько мгновений решила нарушить тишину и подошла к нему.

— Как прошла ваша поездка?

— Хорошо. Ты когда-нибудь была на конных торгах?

Я покачала головой. Он не смотрел на меня, всё его внимание было сосредоточено на тарелке, которую он медленно мыл.

— Нет, только немного слышала об этом.

— Видишь ли, — продолжил он, словно разговаривая сам с собой, — все эти богатые люди собираются вместе, делают ставки на лошадей и ведут себя так, будто знают, кто выиграет скачку. Большинство из них ничего не смыслят в лошадях, но притворяются, что понимают. Они просчитывают шансы и пытаются выяснить, у кого преимущество.

— А тогда зачем вы туда ходите?

Он на мгновение замолчал, и уголки его губ тронула слабая улыбка.

— Это традиция с моими старыми друзьями. Время от времени они приглашают меня с собой. За этим всегда интересно наблюдать в хорошей компании.

— Неужели? — ухмыльнулась я.

— Том, один из моих друзей... этот парень гениален во всём, кроме лошадей. Ему наплевать на их родословную, вес или подготовку. Он ставит на ту, что ему просто «понравилась», и чаще всего оказывается прав. Он даже не смотрит на цифры. Азарт, пиво и лошади... что ещё нужно мужчинам для хорошего времяпрепровождения? — его голос смягчился, и обычная холодность уступила место странной теплоте.

Я внимательно наблюдала за ним, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Действительно, звучит весело. А у вас есть своя тактика?

— Да нет, я к этому несерьёзно отношусь, — сказал он, впервые поднимая голову и встречаясь со мной взглядом, в котором мелькнул озорной блеск. — В отличие от моего друга Генри. Его вообще не волнует, есть ли у лошади шанс. Он просто наблюдает за ней перед заездом. Если лошадь насрёт...

Я не смогла сдержать смех. Абсурдность этой теории сняла напряжение между нами.

— Если лошадь насрёт, — продолжил Кейн с ухмылкой, — значит, она стала легче и побежит быстрее. Неважно, насколько она быстра сама по себе.

— И это работает?

— Ты удивишься, но в девяноста процентах случаев — да.

Я покачала головой, всё ещё посмеиваясь над этой картиной. Некоторое время молча наблюдала за ним, осознавая, что за его грубоватой внешностью скрывалось что-то ещё. Какая-то часть его всё ещё стремилась к простым радостям жизни. Я ничего не сказала, не желая разрушать этот момент тихого взаимопонимания. Вместо этого потянулась за кофейником, готовая угостить его теплом, в котором, как я знала, он нуждался, даже если не хотел этого признавать. Кофе сварился, и на мгновение всё стало чуть светлее — будто мы тоже были друзьями. Но эта мысль улетучилась так же быстро, как и появилась.

Тепло в его глазах угасло, когда он отвернулся к раковине, и выражение его лица вновь стало непроницаемым. Так просто момент был упущен. Но воспоминание о нём осталось, похороненное под поверхностью, спрятанное в тишине между нами.

Кейн откинулся на спинку стула, а я протянула ему чашку. Его глаза на мгновение встретились с моими, прежде чем он заговорил. Голос звучал небрежно, но в нём слышался оттенок любопытства, который я не могла проигнорировать.

— А чем ты хочешь заниматься? — спросил он. — Ты ведь изучала социальную работу, верно?

Я на мгновение заколебалась. Правда заключалась в том, что это не было моей настоящей профессей. Я изучала национальную кибербезопасность в престижном университете, но он об этом не знал. Кейн видел только то, что было в моём резюме — заявление об отчислении из колледжа. Мои настоящие достижения, моё настоящее образование принадлежали другой жизни.

— Да, — сказала, решив не поправлять его. — Сейчас моя главная цель — купить небольшую квартиру. Найти место, которое могла бы назвать своим. А потом, возможно, получить степень магистра и уже оттуда решать, чего хочу дальше.

Это был расплывчатый ответ, но достаточно честный. На данный момент я не знала, чего хочу от жизни. Казалось, что мой путь насильно изменили, будто кто-то схватил меня за руку и увёл прочь от всего, чего, как мне казалось, я хотела. Этим кем-то был Морелли, и чаще всего казалось, что он ведёт меня прямо в обрыв.

Кейн ответил не сразу. Он просто уставился на чашку в своей руке, его лицо оставалось непроницаемым. Я задумалась, о чём он думает. Понял ли он, что я имела в виду? Заметил ли неуверенность в моих словах?

— Думаю, это можно понять, — сказал он после долгой паузы, ставя чашку на стол и глядя на меня. — Всё нужно делать постепенно. Так поступают все. Никто не может продумать всё с самого начала.

Я кивнула, но мне показалось, что его слова относились больше к нему, чем ко мне. Кейн всегда выглядел человеком, который держит всё под контролем, как будто он всегда на шаг впереди. И всё же в тот момент не могла избавиться от ощущения, что он так же потерян, как и я. А может, даже больше.

Возможно, мы оба застряли в мире, из которого не могли выбраться, пытаясь разобраться в осколках жизни, которые не складывались в единую картину. Но я этого не сказала. Вместо этого просто слабо улыбнулась и сделала глоток кофе. Молчание между нами затянулось, но теперь оно больше не казалось неловким.

— А что ты хотела?

— Простите? — переспросила я, выбитая из размышлений.

— Почему ты выбрала изучать социальную работу?

Я сделала ещё один глоток кофе, затем посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Моя бабушка умерла из-за бездействия общества. Я думала, что могла бы это изменить.

— Думала?

— Да, — горько усмехнулась я. — Но теперь даже сама себе помочь не могу. А ещё и кому-то ещё?

Кейн собирался ответить, но в этот момент зазвонил мой телефон. Я извинилась и, взяв трубку, вышла из комнаты.

— Привет, дорогуша! — закричал чересчур радостный голос.

— Николина? Всё в порядке?

— Ох, почему ты сразу разволновалась? Всё в порядке, я хотела просто встретиться.

— Разве ты не уехала давным-давно?

— Да, и уже вернулась, я рассматривала возможность переезда в США.

Из всех штатов я надеялась, что это не будет мой.

— Ого, это большой шаг, — сказала я, не в силах вымолвить что-либо ещё.

— Я знаю! Мы должны отпраздновать.

— Хорошо, когда?

— Сегодня! Прямо сейчас!

— Да? Я только сначала спрошу своего босса.

Я отвела телефон от уха и медленно вернулся к Кейну.

— Извините, мистер Хантер. Это подруга, она хотела увидеться со мной, но я прекрасно пойму, если вы скажете «нет»...

Он прервал меня.

— Нет, нет, ты можешь идти.

— Но я не закончила и...

— Всё в порядке, можешь идти, если только ты сама не хочешь остаться? — сказал он с ухмылкой.

— Нет, спасибо вам большое.

***

Я вошла в кафе. Николина, сразу заметив меня, помахала рукой, наполняя воздух своей заразительной энергией. Направляясь к ней, я задумалась, действительно ли она хочет переехать сюда, чтобы начать всё с чистого листа, или ей просто скучно. Могла ли она неосознанно усложнить мне работу? Или, может быть, она могла бы помочь?

Мысленно я закатила глаза от этих мыслей, но внешне улыбнулась и раскрыла руки для объятий.

— Посмотрите, кто пришёл! — поприветствовала она меня, театрально заключая в объятия, от чего я невольно рассмеялась.

— Привет, сумасшедшая девчонка, — ответила я, улыбаясь в ответ на её напор. — Что у тебя происходит?

— Ну, теперь уже много чего! Мне нужно решить, где жить, что делать — ух, как это утомительно! — простонала она.

Я посмотрела на неё с сомнением.

— Если ты позвала меня сюда, чтобы я помогла тебе разобраться в твоей жизни, Николина, ты знаешь, что у меня есть работа!

Она озорно улыбнулась.

— Ух, и это твоя реакция на то, что я стала ближе к тебе? Невероятно!

— Ты же знаешь, я всегда рада тебя видеть, — сказала я с вздохом, плюхаясь в кресло напротив неё. — Но ты должна понять — я здесь по рабочей визе мистера Кейна. Я буквально на связи двадцать четыре на семь. Если в три часа ночи он решит, что ему нужно постирать постельное бельё, угадай, кто там? Я!

Она наклонила голову, изображая на лице притворно-задумчивое выражение.

— Да, я понимаю. Просто пошутила.

Я приподняла бровь, и её застенчивая улыбка заставила меня рассмеяться. Несмотря на всё, я скучала по ней.

— Хорошо, потому что я и так с трудом сохраняю рассудок, — сказала я, рассматривая меню.

Николина ухмыльнулась, помешивая свой латте.

— Ты всегда была драматичной, знаешь ли. Но если серьёзно, Алекс, как ты вообще так живешь, находясь у кого-то на побегушках? Разве это не сводит тебя с ума? Я думала, что с тех пор, как отец забрал тебя, он будет тебе помогать.

Я пожала плечами, ставя меню на место.

— Забудь о нём, ты же знаешь, какой он. Мне от него ничего не нужно, — Николина понимающе кивнула. — Между прочим здесь не так уж и плохо. Ты сама увидишь. И работа на самом деле не такая тяжёлая, как кажется на первый взгляд.

Я выбрала себе мятный чай с лимоном, а Николина взяла мартини.

— Говоря о работе, — продолжила я. — Каков твой план?

— Просто подалась в американский филиал нашей компании, им нужен был сотрудник, но сначала надо привести документы в порядок.

— Понятно, а что насчёт жилья? Что родители сказали?

— Недели три собираюсь остаться в отеле, нашла несколько квартир возле работы, пойду смотреть... А родители, ты знаешь, они всё ждут, когда я вернусь обратно, возьмусь за семейный бизнес и выйду замуж.

Николина сделала глоток мартини, её проницательные глаза изучали меня поверх края бокала.

— Хватит обо мне, — сказала она с лукавой улыбкой. — Расскажи о себе.

Я вздохнула, уже готовясь к тому, что должно было произойти.

— Алекс, какие у тебя сейчас отношения с отцом? — спросила она непринуждённым тоном.

Я медленно выдохнула, помешивая чай ложечкой, просто чтобы занять чем-то руки.

— Как всегда, ты и так знаешь.

Николина приподняла бровь.

— В смысле?

— Это значит, что я избегаю его, когда могу, а когда не могу, делаю то, что должна. — Я пожала плечами, стараясь, чтобы это прозвучало безразлично. — Так проще.

Николина наклонилась вперёд, подперев подбородок рукой.

— Алекс, это не отношения между близкими людьми. Это выживание.

Я рассмеялась, но в моём смехе не было ни капли радости.

— Вот именно.

Она нахмурилась.

— Я не понимаю. Он боролся за то, чтобы вернуть тебя все те годы. Помню, я подумала, что он наконец-то поведёт себя как настоящий отец. В одно время ты ходила за руку с Авророй. Но ведь ничего не изменилось, не так ли?

— Нет, — сказала я уже тише.

Николина изучала меня, её обычная беззаботная энергия слегка поблекла.

— Он знает, что с тобой делает? — спросила она почти нерешительно. — Или ему просто всё равно?

Я заколебалась. По правде говоря, и сама не знала ответа. Или, может быть, так оно и было, но не хотела говорить об этом вслух.

— Он по-своему заботится обо мне, — сказала я наконец, хотя слова были горькими на вкус. — Но если только ему полезна, и пока остаюсь полезной, всё... нормально...

— Ага, нормально!

— Николина, зачем ты вообще поднимаешь эту тему? — спросила я, открыто показывая своё раздражение.

Несколько мгновений никто из нас не произнёс ни слова, девушка лишь положила руку на мою. Она внимательно посмотрела на меня. Я знала этот взгляд.

— Алекс, с того дня, как мы встретились... на открытии музея, когда наши родители познакомили нас... ты стала мне самой настоящей сестрой.

Я замерла.

Она никогда раньше не произносила этого вслух, не так, как сейчас.

— Когда семья распалась окончательно, когда мы были вынуждены принять чью-либо сторону... — голос Николины слегка дрогнул, но она держалась твёрдо. — И нам пришлось переезжать... Было больно не только тебе. Нам всем было больно прощаться с тобой. Если бы мы могли, то забрали бы и тебя. Но я, честно, даже не подозревала, что все так плохо.

Я сглотнула, у меня внезапно пересохло в горле.

Она сжала мою руку.

— Мне нужно, чтобы ты знала, что я всё ещё здесь. Что мы всё ещё здесь. Несмотря ни на что. Если тебе нужна помощь, чтобы уйти от отца, ты...

Я перебила Николину и отпустила её руку.

— Николина, я люблю тебя и всю твою семью. Несмотря ни на что, я всегда знала, что вы заботились обо мне. Не переживай, со мной всё хорошо. Честно, — заверила её, посмотрев прямо в глаза.

Затем Николина ухмыльнулась, словно стряхивая с себя тяжесть, и хмыкнула.

— Ладно, хватит об этом. Давай поговорим о чём-нибудь более интересном.

— О чём ты? — спросила я, бросив на неё подозрительный взгляд.

— Например, твой очень красивый и очень харизматичный работодатель, Кейн, — засмеялась она.

Я закатила глаза.

— Ну уж нет.

— Да, — настаивала она, наклоняясь ко мне. — Да ладно, ты уже давно на него работаешь? Какой он? Я хочу слышать правду!

Я усмехнулась, качая головой:

— Правда? С ним трудно. Холодный. В основном грубый. Странный. Его вообще невозможно понять. И, к сожалению...

Николина ахнула:

— Что, к сожалению? Боже мой, Алекс, ты неравнодушна к своему боссу?

— Нет! — сказала быстро, может быть, даже слишком быстро.

Николина рассмеялась, потягивая мартини.

— Ну ты гонишь! Я слышу это по твоему голосу.

— Да не вру я! Он отвратительный человек! — настаивала я, чувствуя, как вспыхивает моё лицо.

— Ты сама хоть веришь в свои слова? Вот уже красная, как помидор!

Я расхохоталась, не в силах сохранить серьёзное выражение лица:

— Боже, ты невозможна.

Николина усмехнулась, явно довольная собой:

— Я знаю. Вот за что ты меня и любишь. А теперь давай, сфоткай меня тут, пока ты снова не решила бросить меня ради работы.

Когда подошла официантка, чтобы принести мне ещё чай, я поняла, как сильно мне не хватало энергии Николины. Даже если она была хаотичной, она была моим хаосом, и на краткий миг я снова почувствовала себя рядом с близким человеком.

****

Мой разум был занят, прокручивая в голове дальнейший план действий. Отец позвал меня с ним на встречу, и я не знала, знает ли он про приезд его племянницы, и что он сделает со мной за провождение такого большого количества времени с ней. Возможно, он ещё отчитает меня за бездействие. Осознавая, что не могу предугадать завтрашний разговор, я отбросила эти мысли в сторону и сосредоточилась. К тому времени, как забралась в постель, усталость взяла своё. Я натянула одеяло на плечи, мои глаза закрылись, и сон начал овладевать мной.

Спустя несколько минут в коридоре послышались тихие шаги. Мои чувства обострились, дыхание выровнялось. Там кто-то был. Я не открывала глаз, притворяясь спящей. До моих ушей донесся тихий шелест, за которым последовала тишина. Прошло несколько минут, прежде чем я осмелилась открыть глаза. Мой взгляд упал на вазу на прикроватном столике. Внутри изящно стояли цветы — нежные белые лилии. Рядом была записка, в который значилось: «Не сомневайся в себе. Ты знаешь, что делать.»

Я не хотела признавать, как много значил этот жест. Кейн, при всей своей холодности и сложности, нашел способ удивить меня. Легкая улыбка появилась на моих губах, и впервые за несколько недель заснула, чувствуя себя... радостной.

***

Я напряженно сидела в кресле напротив отца, впившись ногтями в подлокотники. Только что закончила свой отчет о Кейне, который не удовлетворил его.

— Так, мне нужны документы работы с Паганом.

— Что? Как я это должна сделать?

Он раздраженно вздохул.

— И это я за тебя должен думать?

— Я только, что доложила про связь Кейна с мафией. Это нужно расследовать!

Ожидала, что он хоть раз в жизни выслушает меня, но вместо этого Морелли отмахнулся, едва оторвав взгляд от бумаг на своем столе. Он зло посмотрел мне в глаза, отчего я застыла.

— Слушай меня, скоро состоится важная встреча у Кейна дома. Мне нужно узнать, что происходит.

Всё, о чем я волновалась вчера оказалось напрасным. Он даже слушать меня не хочет. И когда я рассказала про Николину ему было всё равно.

Холодные, расчетливые глаза Морелли встретились с моими.

— Как я могу делать работу правильно, если не знаю что и зачем делаю, — сказала, не в силах скрыть обвинение в своем тоне. Я знала, что лучше не давить на него, но слова сорвались с языка прежде, чем мне удалось их остановить.

Морелли слегка ухмыльнулся, откидываясь на спинку стула.

— Будь осторожна, Алекс. Ты, кажется, забываешься? Ты просто выполняешь мои команды.

Я сжала кулаки, сдерживая гнев, который закипал во мне.

— Я заслуживаю того, чтобы знать, что происходит, — сказала, понизив голос, но не менее напряженно.

— Ты заслуживаешь того, чтобы выполнять приказы, — спокойно ответил он ледяным голосом. — Делай свою работу, Алекс. Остальное предоставь мне.

— Хорошо, — отрезала я и выбежала из кабинета.

Я шла по коридору, пульс участился, а гнев усилился. Я знала, что он что-то скрывает. Что-то большее, чем моя миссия. И был только один человек, о котором могла думать, у которого могли быть ответы.

Ночной воздух был резким и обжигающим, когда направилась к заброшенному складу на окраине города. Я не доверяла Пагану даже самую малость, но не могла избавиться от ощущения, что он знает больше, чем говорит. И прямо сейчас мне нужна была любая информация. Я была уверена, что даже ложь может помочь.

Дойдя до тяжелой металлической двери, заколебалась. Но тут дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился он. Паган небрежно прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди, на его губах играла ухмылка.

— Ну и ну. Я уже начал думать, что ты никогда не появишься.

— Так сомневался, что открыл дверь сам, чтобы убедиться, что это я, — огрызнулась я, проходя мимо него на склад.

Помещение было тускло освещено, единственной мебелью были потрепанный стол и пара разномастных стульев. Тени тревожно простирались далеко в углы, заставляя комнату казаться больше — и более пустой — чем она была на самом деле.

— Ты выглядишь напряженной, — сказал Паган, не переставая ухмыляться, когда закрывал за мной дверь.

— Я пришла сюда не для твоего анализа — резко сказала, поворачиваясь к нему лицом. — Чего ты хочешь от меня?

Паган приподнял бровь, явно удивленный моим тоном.

— Чего я хочу? Это ты ко мне пришла, должно быть, ты что-то от меня хочешь.

— Прекрати свои игры. Ты меня позвал. Предложил работу. Я знаю, что это ты прислал мне посылку.

На самом деле я не была уверена, лишь предполагала.

Его ухмылка стала ещё шире.

— А, так ты всё-таки поняла. А всё гадал, когда же ты поймешь это.

— Откуда ты знаешь, где я живу?

Паган усмехнулся, его голос был низким и почти насмешливым.

— Алекс, я много чего знаю. Где ты живешь, где работаешь, перед кем отчитываешься... Главный вопрос в том, как много ты знаешь обо мне?

Я стиснула зубы, мысли лихорадочно метались.

— Кто этот мужчина на фотографии? — спросила я, переходя сразу к делу.

Выражение его лица слегка помрачнело, и впервые ухмылка исчезла.

— Его зовут Картер, — сказал Паган, теперь его голос был тише.

По моему лицу он понял, что я не знала.

— Картер Блак.

— И кто же он такой?

Паган, стал подходить ближе. Его глаза встретились с моим глазами, а голос стал серьезным:

— Кто-то, кого тебе следует очень бояться.

— Если тебе не с кем играть в викторину, так и скажи. Думаю, у нас обоих слишком много дел, чтобы гадать. Почему ты прислал это мне?

Паган наклонил голову, изучая меня:

— Потому что он придет. И когда он придет, ему будет все равно, кто ты и на кого работаешь. Никто не в безопасности — ни ты, ни я, ни даже старина Морелли.

— О чем ты говоришь?

— Картер Блак. Сенатор. Самый высший в пищевой цепочке. Ты работаешь на Морелли, а он на Картера. На данный момент он готовит план.

— Чего он хочет? — спросила я.

— Контроля. Такого контроля, который заставляет таких людей, как Морелли, выглядеть словно маленький муравей.

Я покачала головой.

— Нет, я имею в виду, от меня. Почему ты мне всё это говоришь?

Паган выдохнул, его челюсть напряглась, прежде чем он заговорил.

— Потому что ты уже в центре событий, осознаешь ты это или нет.

Дрожь пробежала по моей спине.

— Не боишься, что всё ему доложу?

— Он разве тебе поверит?

Черт, он знает о чём говорит.

— Не знаю, что обещал тебе Морелли, какую ложь он тебе наговорил, чтобы сохранить твою верность, но чтобы он ни говорил, это ложь. Ты не просто работаешь на Морелли, в любой момент он может тебой пожертвовать. И Картер тебя с удовольствием возьмет. Но пока я не знаю почему.

Я уставилась на него, затаив дыхание.

— О чем ты говоришь?

Паган наклонил голову:

— Я хочу сказать, что когда Картер Блак сделает свой ход, у тебя не будет выбора. Ты либо будешь принадлежать ему... или ты будешь мертва.

От этих слов у меня по спине пробежал холодок, но я не подала виду.

— И это всё? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. — Ты посылаешь мне это зашифрованное предупреждение, называешь какое-то имя, которое должно меня напугать, и что потом? Я должна тебе поверить?

— Верь мне, не верь — не имеет значения. Но когда земля начнет трястись, когда люди, которых ты считаешь неприкосновенными, начнут падать, ты вспомнишь этот момент. Я лишь хочу тебя предупредить, чтобы этого не случилось.

Мои кулаки сжались.

— И какова твоя роль во всем этом? Какая выгода тебе?

Его улыбка вернулась, но в ней было что-то острое, что-то безрассудное.

— Я просто хочу выжить. И если я могу помочь тебе выжить — ты станешь моим верным человеком. Это всё.

Я прищурилась. Между нами повисло молчание. Я целилась слишком низко.

— Мне нужно нечто большее, чем твои игры и слова, Паган.

Он снова ухмыльнулся, отступая назад.

— Тогда смотри в оба, Алекс Романо.

Он знает моё имя.

Я развернулась и ушла. Мне нечего было сказать.

Не оставил мне ничего, кроме имени, которое теперь звучало как смертный приговор.

Картер Блок.

Мой телефон неустанно гудел. На экране высветилось имя Кейна.

— Да? — ответила, стараясь, чтобы голос звучал ровно, несмотря на легкое головокружение от происходяшего.

— Ты занята? — его голос был спокоен, но тверд, тон не оставлял места для переговоров. — Ты можешь вернуться?

Что-то в его голосе заставило мой желудок сжаться. Кейн никогда ничего не просил — он приказывал.

— Почему?

Пауза.

— Я собираюсь на мероприятие, и я хочу, чтобы ты там была.

Мероприятие? Я нахмурилась, сбитая с толку неожиданной просьбой.

Но что-то в том, как он сказал «Я хочу, чтобы ты была там», вызвало во мне неожиданную теплоту.

— Скоро приеду.

Когда я приехала в дом, Кейн уже ждал меня, его поза была расслабленной, но взгляд непроницаемым, когда изучал меня с другого конца комнаты.

Не говоря ни слова, он протянул мне две коробки. Удивлённо моргнув, посмотрела на нее, затем снова на него:

— Что это?

— Что-нибудь подходящее, — просто сказал он.

Я подняла крышку, и у меня перехватило дыхание. Внутри оказалось красивое чёрное платье — неподвластное времени, элегантное, но в то же время неброское. Посмотрела на Кейна, ожидая увидеть ухмылку, какое-нибудь небрежное замечание, но его выражение лица оставалось непроницаемым.

— Спасибо, — сказала и пошла переодеваться.

Я стояла перед зеркалом, разглаживая руками ткань черного платья. Оно сидело идеально — даже слишком идеально. Изящные линии облегали мою фигуру, создавая ощущение утонченности. Я сглотнула, проведя пальцами по изящному вырезу. Это выбрал Кейн. От этой мысли что-то сжалось у меня в груди.

Из другой коробки подобрала себе лодочки и вышла из комнаты в коридор. Единственным звуком был тихий стук моих каблуков.

В тот момент, когда вошла в гостиную, Кейн поправлял манжеты своего сшитого на заказ костюма, его поза была непринужденной и спокойной. Но когда он поднял голову и посмотрел на меня, всё его тело застыло. Его пальцы замерли на полпути, взгляд скользнул по мне — медленно, обдуманно, задержавшись на секунду дольше, чем нужно, прежде чем оторвался от меня. Я ухмыльнулась, скрестив руки на груди.

— Ваше безмолвие заставляет меня волноваться.

Кейн прочистил горло и слишком быстро отвел взгляд.

— Хорошее платье.

Смех вырвался из моей груди:

— Хорошее платье?

Его челюсть напряглась, и он выдохнул через нос, явно сожалея о своих словах.

— Тебе идет, — поправил он ровным, но напряженным голосом, от которого у меня участился пульс.

Затем так же неожиданно Кейн выпрямился, расправил плечи и вернул своему лицу невозмутимое выражение.

— Нам пора, — сказал он отрывистым голосом, поворачиваясь к двери.

Но, выходя вслед за ним, я заметила, как его пальцы сжались в кулаки, словно он сопротивлялся желанию дотянуться до чего-то.

Или до кого-то. Ах, Эта Николина. Она спутала все мои мысли.

Поездка в машине была тихой, гул двигателя заполнял пространство между нами. Кейн сидел рядом со мной, его поза была спокойной, руки свободно лежали на руле, когда он вел машину. Молчание не было неловким, но оно было напряженным. Я слегка заёрзала, глядя на него.

— Куда мы направляемся?

— Увидишь, — загадочно ответил он.

Я закатила глаза:

— Вы всегда разговариваете одним словом?

Уголок его рта приподнялся — совсем чуть-чуть.

— Нет...

Я тихо рассмеялась, покачав головой, но внутри что-то сжалось ещё сильнее.

Когда мы приехали, я удивилась. Это не было эксклюзивным мероприятием в сфере его работы, которое я ожидала. Нет, это было нечто совсем другое. Благотворительный вечер в поддержку пожилых с деменцией. Я замерла, у меня перехватило дыхание. Вчера вечером за ужином, упомянула о желании помогать другим. А теперь... вот я и была здесь.

Я повернулась к Кейну, моё сердце бешено колотилось.

— Зачем вы привезли меня сюда?

Он поправил запонки, выражение его лица было непроницаемым.

— Я подумал, что это может тебя заинтересовать. Разве я неправильно понял?

— Нет-нет, я...

Я выдохнула.

— Не знаю как даже отблагодарить... Спасибо вам большое! — я повернулась к нему. — Никто никогда не делал для меня такого.

— Не за что, — сухо бросил он и потрел шею.

Его голос был холодным, непринужденным — слишком непринужденным. Неужели он смущается? Я еле сдерживала смех. Он так мило выглядел. Для человека, который утверждал, что ему всё равно, который держал свои эмоции взаперти за стальными стенами, это было не просто совпадением. Он слушал.

И по причинам, которые я пока не могла понять, Кейн Хантер привел меня сюда не ради себя, а ради меня.

Я сглотнула, вглядываясь в его лицо, пытаясь разгадать человека, стоящего рядом со мной. «Вы...» Затем он посмотрел на меня, его темные глаза были спокойны. Мне следовало отвернуться. Мне следовало двигаться дальше. Но я этого не сделала. И он тоже не отвернулся.

— Мистер Хантер, неужели это вы? — к Кейну обратился подошедший к на мужчина.

В этот момент мне написала Николина, спрашивая как включить стиральную машину. Пока я отошла ей объяснить, Кейн договорил с незнакомцем и мы вошли внутрь.

Тихий гул голосов заполнял зал, смешиваясь с негромким звоном бокалов. Атмосфера блестящего вечера давила на меня, хотя окружающие, казалось, чувствовали себя в своей стихии. Уверенные в себе, безупречно одетые, они знали, как двигаться, как говорить, как выглядеть нужными.

Я стояла в тени, наблюдая, как Кейн легко общался среди гостей. Его присутствие было непринужденным, почти грациозным, но за этим скрывалась власть. Она не требовала слов, не нуждалась в громких заявлениях. Он просто был, и этого хватало, чтобы люди поворачивались в его сторону, стремились привлечь его внимание. Он принадлежал этому миру. А я — нет. До Кейна моя жизнь была простой. Четкой. Моя работа сводилась к холодным расчетам, к заданиям, не требующим личного участия. Я играла роли: прилежного работника, незаметного агента, устранителя. Эти роли не требовали, чтобы меня видели. Но здесь, среди идеально сшитых костюмов и отрепетированных улыбок, я чувствовала себя обнаженной.

— Алекс!

Женский голос выдернул меня из мыслей. Я обернулась и увидела женщину средних лет с теплой улыбкой. Бриллиантовый браслет на её запястье сверкнул, когда она протянула мне руку.

— Маргарет, — представилась она. — Вы, должно быть, с Кейном?

Я почувствовала, как внутри что-то сжалось, но быстро взяла себя в руки. Спокойно. Откуда она знает моё имя? Что за пиздец творится на этой неделе?

— Да, — ответила я, пожимая ей руку. Голос прозвучал мягко, слишком мягко.

Маргарет одобрительно улыбнулась.

— Прекрасно. Я организатор этого мероприятия. Хочу поблагодарить вас от всей души, что убедили Кейна помочь нам. Я, если честно, хотела даже отменить его из-за недобора спонсоров.

Я радостно выдохнула. Не всё так плохо.

— Ну что вы, всё он сам.

Маргарет рассказала о её организации, и вскоре к нам присоединились ещё двое гостей. Я подстроилась мгновенно, ловко меняя тон, подбирая выражения. И все же это работало. Люди смеялись моим шуткам, кивали в знак согласия. Я испытала почти забытое ощущение одобрения.

Но затем появился он. Кейн стоял на расстоянии, слегка склонив голову, его темный взгляд скользнул по мне, легко считывая то, что я пыталась скрыть.

— Извините, — сказала я тихо и направилась в сторону дамской комнаты, чувствуя, как бешено колотится сердце.

В зеркале напротив меня отражалась женщина, которую я едва узнавала. Румянец на щеках, напряженный подбородок, взгляд, полный сомнений. Я ухватилась за край раковины, пытаясь выровнять дыхание. Кто ты, Алекс? Всю свою жизнь я играла роли, надевая маски, меняя их в зависимости от ситуации. Я верила, что это давало мне контроль. Но сегодня... Сегодня я не знала, какую маску выбрать. А Кейн видел это. Он видел меня. И я понятия не имела, что с этим делать. Он ломал меня. Мне хотелось быть просто собой. У меня вырвался тихий смешок, горький и резкий. Какая ирония в том, что, пытаясь быть как все, потеряла себя.

Я плеснула в лицо холодной водой и выпрямилась. Сейчас было не время для нервных срывов. И не собиралась позволять Кейну — или кому бы то ни было — увидеть, как расклеиваюсь.

Глубоко вздохнув, выдавила из себя легкую, но уверенную улыбку и вернулась на мероприятие.

Кейн ждал меня возле бара, и когда я приблизилась, его взгляд сразу же встретился с моим. Он молча протянул мне бокал шампанского, выражение его лица было непроницаемым.

— Тебе лучше? — спросил он обманчиво небрежным тоном.

— Прекрасно, — ответила я, подражая его беспечности.

Мгновение он изучал меня, его проницательные глаза слегка сузились. Затем, к моему удивлению, на его губах заиграла слабая ухмылка.

— Ты слишком зажатая, Алекс, — сказал он почти одобрительно.

— А вы наблюдательный, — сказала, делая глоток шампанского.

Его ухмылка стала еще шире.

— Может уже перейдем на ты?

— Я не могу, вы мой босс, — твердо ответила я.

— А мы не на работе.

Я не ответила, но легкое напряжение в моей груди начало ослабевать. Слова Кейна глубоко меня задели, но они также заставили меня взглянуть на себя более ясно. Остаток вечера я не была идеальной, но была настоящей. И на этот раз мне показалось, что этого достаточно.

Внезапно к Кейну подошел мужчина и что-то прошептал в ухо.

— Я скоро, ты сиди, — сказал он мне, и я согласно кивнула в ответ.

Люди рассаживались по столикам, а в центре внимания теперь находилась сцена. Кейн стоял на ней. Я замерла, глядя на него. Он выглядел чертовски хорошо. Безупречный костюм, темная ткань идеально облегала его фигуру, подчеркивая силу, скрытую за холодной сдержанностью. Легкий свет падал на его скулы, высвечивая четкие линии лица. Взгляд — сосредоточенный, серьезный, пронизывающий зал, будто он не просто говорил, а знал, что его услышат. Он был абсолютно в своей стихии.

— Время — это единственная валюта, которую мы не можем вернуть, — произнес он, его голос пробрал меня до мурашек.

Черт.

Глубокий, бархатистый, уверенный, — его голос заполнял пространство, словно обволакивая всех присутствующих.

— Мы тратим его, даже не осознавая этого. Мы строим карьеры, заключаем сделки, живем в бешеном ритме... И забываем о тех, кто когда-то делал это для нас. О тех, чьё время медленно тает, ускользая сквозь пальцы.

Я сглотнула, чувствуя, как зал погрузился в абсолютную тишину.

— Деменция забирает у человека воспоминания. Лишает его имени. Оставляет лишь пустоту там, где когда-то была жизнь.

В этот момент Кейн выглядел иначе. Не как человек, олицетворяющий власть. Не как жесткий, непроницаемый хозяин мира. А как тот, кому не все равно. Он провел языком по нижней губе, обвел взглядом зал и продолжил:

— Если у вас есть возможность помочь — сделайте это. Потому что однажды может настать день, когда вы станете тем, кого некому будет вспомнить.

Тихий ропот прокатился по рядам, но я едва его слышала, смотрела только на Кейна.

Черт. Черт. Черт.

Он умел заставить чувствовать. Я судорожно вдохнула, поймав его взгляд. Кейн смотрел прямо на меня. Неужели мне нравится человек, которого придеться грохнуть? Может, хоть успею фотосессию с его трупом сделать. Или отрубить руку и держать с собой?

Как поэтично!

***

Поездка домой была такая же тихая.

— Спасибо, — тихо сказала я, разрывая тишину между нами.

Кейн не сразу отреагировал. Его взгляд был прикован к дороге, руки уверенно лежали на руле. Но я заметила, как его пальцы едва заметно сжались.

— За что? — спросил он, его голос был все таким же ровным, безразличным.

— За сегодняшний вечер. За то, что... подумали обо мне.

Он промолчал. А затем я увидела, как уголок его губ чуть дрогнул — почти незаметно, почти как если бы он позволил себе улыбку... но тут же сдержался.

Когда мы вернулись в дом, я направилась в свою комнату, но его голос остановил меня у самой двери.

— Алекс.

Я замерла, обернувшись, пальцы крепче сжали дверной косяк.

— Да?

Кейн смотрел на меня, его лицо было в полумраке, но голос... Голос прозвучал мягче, чем я когда-либо слышала.

— Спокойной ночи.

Я кивнула, но ушла не сразу.