Ты моя!
Эми
Следующим утром я делаю все для того, чтобы не выглядеть шпионкой. Надеваю ярко-желтую юбку и майку с цветочками (мир может смотреть на мои шрамы, я их больше не прячу), улыбаюсь и со всеми здороваюсь, даже с Хизер, даже с семью (десятью) парнями, с которыми целовалась (а может, и нет). Шпионы не дружелюбны. Никто никогда не догадается, что я шпионю.
- Ты шпионишь?
- Господи Христосе! - вскрикиваю я и, повернувшись, натыкаюсь на пристальный взгляд Чарли. - Откуда... откуда ты... - Я наклоняюсь к нему и шепчу: - Ты умеешь читать мысли?
- Ты говорила вслух, - невозмутимо отвечает он. - Ты вырядилась в желтый, серьезно? Небольшой совет: если хочешь быть шпионом, носи черное.
- Я не шпион! - Люди оборачиваются на мой крик, и я тотчас понижаю голос: - Я не шпион. Я просто... выкинула важный листочек. Случайно. Да.
Чарли смотрит на мои руки, которые по локоть находятся в мусорной урне, а затем посылает мне многозначительный взгляд.
- Много листочков, - исправляюсь я. - Целую тетрадь. Полную листочков.
- Вот, - бухтит он, вытаскивая из урны бумажный пакет и скидывая с него банановую кожуру. - Чудачка. Если тебе нужны наркотики, то их можно достать как все нормальные люди - забрать у дилера. Тогда не придется рыться в мусоре. Все в выигрыше.
- Точно. Эм. Спасибопока.
Дав деру, я с разгона вписываюсь в стеклянную дверь общежития и, громко проклиная дьявола, потираю ушибленный лоб.
- Черт, у тебя действительно отстойно выходит быть незаметной, - произносит позади меня Чарли.
- Уходи, - шепчу я, прячась за колонной. - Кыш!
- У тебя биполярное расстройство, раздвоение личности или что? Потому что обычно ты гораздо болтливее.
- Нет, но у меня начинает болеть голова, когда люди несут бред.
- Знаешь, благодаря тебе мы так и не получили столь необходимую информацию от Бриттани. Ты соблазнила Тома, вывела из игры, и весь наш план полетел насмарку. Она должна была установить жучок на компьютер Уилла. А теперь нам придется действовать сложным путем.
- Сложным путем?
- Придется прокрасться к нему. Ужас, ненавижу это делать.
- Да, в лесу у тебя это вышло хреново, - соглашаюсь я.
- Я гнался за тобой.
- Ну, на погоню это не было похоже, вот как хреново это у тебя вышло.
- Ты кричала.
- Все мы иногда совершаем ошибки.
Он закатывает глаза, и я топаю ногой.
- Слушай, хорошо, что ты остался жив и здоров, но мне правда пора.
Я оставляю Чарли размышлять над ошибкой всей его жизни - над тем, что вообще заговорил со мной, и, перепрыгивая через ступеньку, бегу наверх. В комнате открываю бумажный пакет и вижу плоский черный кусок пластика - не больше ногтя на моем большом пальце.
- Что за дрянь? - Николь!
Резко разворачиваюсь и прячу кейлоггер между пальцами. Сидя на кровати, подруга преспокойненько красит ногти в столь привычный для нее черный цвет.
- Это козырь моей души, - говорю я. - Я играю против Сатаны в игру с высокой ставкой! Вообще-то, это даже бодрит. Хочешь помочь?
Николь в недоумении смотрит на меня.
- Мы говорим о Сатане с рогами, красной кожей и большим трезубцем?
- Типа того. Столь же злым, но с волосами и без рогов.
- Значит, это парень.
- Ага. Мне нужно пробраться в его комнату и кое-что установить, но я не хочу угодить в ловушку. Потому что, если ему подвернется шанс, он поймает меня - он обожает наблюдать, как я страдаю.
- Чертов садист, - выплевывает Николь. - Ладно, значит, ты проникаешь в его комнату, а я вытаскиваю тебя оттуда. Так?
- Да, только есть один нюанс.
- Что за нюанс? - Она морщит нос.
- Нельзя вламываться в его комнату, это только выдаст мой план, его нужно незаметно оттуда выманить.
- Кто кого выманивает? - входя в комнату, спрашивает Диана. - И могу ли я вам помочь?
- Ты принята, - отвечаю я, указывая на нее.
Пока Николь вводит ее в курс дела, я копаюсь в шкафу в поисках подходящей для битвы одежды. Нужно что-то милое, но строгое. Мне хочется напомнить ему о том, что он разрушил, отвлечь его же «триумфом», чтобы потом слегка ослепить. Выбираю темные узкие джинсы и рубашку в обтяжку, хотя мне тошно даже от одной мысли, что изгибы моего тела будут обнажены перед ним. Но я сделаю это ради Тома. Чтобы он не попал в тюрьму.
- Мы можем включить пожарную тревогу, - говорит Диана. - Мужское общежитие быстро опустеет, даже такой, как он, не останется в комнате, когда услышит вой сирены.
- Идеально. Боже, ты гений. Моя девушка гений! - Николь целует ее в щеку, и Диана краснеет.
- Ох, прекратите.
Николь подходит к окну и, открыв его, орет:
- МОЯ ДЕВУШКА ГЕНИЙ!
Разинув рот, я перевожу взгляд на Диану - ее удивленное лицо уже побагровело. Это большой шаг, и он полон отваги и любви, Иветта больше не та пугливая девчонка, которая шепотом рассказала мне свой секрет несколько месяцев назад. Диана подходит к ней, и они начинают целоваться.
- Кхм! - Я прочищаю горло, когда вижу кончики их языков. - Внимание, пожарная тревога!
Захихикав, они отстраняются друг от друга и, одновременно повернувшись ко мне, ударяются носами. И тогда мы все безудержно смеемся. Со мной все будет хорошо, я это знаю без тени сомнения.
Неважно, что будет после сегодняшнего вечера, я буду в порядке.
Николь и Диана соглашаются включить пожарную тревогу ровно через семь минут после того, как я войду в общежитие. Две минуты на то, чтобы подняться, и пять минут на разговор с Уиллом, чтобы отвлечь его и установить кейлоггер. Но если я облажаюсь...
Качаю головой. Ничего я не облажаюсь! Ни за что. Ни сейчас, ни потом. Никогда. Я никогда не лажала. Лажааала. Лажа - это рыбные палочки в ресторане «Варианты жизни», их никто не заказывает, никому они не нравятся. А если вдруг кто-то случайно закажет, то жалеет об этом всю жизнь.
Я бегом поднимаюсь по лестнице и у комнаты Уилла перевожу дух. Приглаживаю волосы, поправляю одежду - не хочу выглядеть так, будто бежала сюда три лестничных пролета. Руки дико дрожат, а к горлу подступает тошнота.
И внезапно оживает мой телефон.
Я тороплюсь ответить, пока Уилл ничего не услышал.
- Алло? - шепчу я, отходя от двери.
- Какого черта ты делаешь? - сбивчиво кричит Том, похоже, он очень быстро идет. - Сейчас же убирайся оттуда.
- Не приходи сюда, - прошу я. - Я серьезно, Том. Не приходи. Как ты вообще...
- Чарли рассказал мне, что ты вела себя странно. Эми, ты не можешь пойти к нему. Не лезь в это. Это моя работа! Не твоя! Ты можешь пострадать!
- Оно того стоит, - отвечаю я. - Если я это сделаю, то тебе больше ничего не будет угрожать. Так что просто позволь мне это сделать. Пожалуйста.
- Нет! Нет, я иду к тебе...
- Том, - резко осаждаю его я, - ты сбежал после похорон Софии, потому что тебе так было нужно. А мне нужно войти туда сейчас. Одной. Ты должен понять.
Том молчит, а затем дико рычит от досады:
- Нет.
- Да.
- Нет, Эми, пожалуйста, нет.
- В этот раз он не причинит мне боль.
- Ты этого не знаешь!
- Ты прав, не знаю. Я ничего не знаю. Не знаю, взойдет ли завтра солнце, подхвачу ли я ужасную болезнь, попаду ли под машину или Уилл причинит мне боль. Не знаю, где я буду через три года, а уж тем более через десять лет. Не знаю, умрет ли в ближайшем будущем кто-то из моих любимых, и я не знаю, упадет ли метеорит и обратит нас всех в пепел. Не знаю, сойдет ли Земля со своей орбиты и улетит в космос, а мы все медленно замерзнем. Не знаю, позавтракаю ли я завтра яйцами или нет. - Я смеюсь. - Но я знаю, что люблю тебя. Это... это единственное, что я знаю наверняка.
- Эми...
- Пожалуйста, Том. Позволь мне это сделать. Я вернусь целой и невредимой. Обещаю.
- Обещаешь, - отчаянно говорит он, его голос тихий, но твердый.
- Обещаю, идиот.
- Я люблю тебя. Боже, я так сильно тебя люблю.
Том кладет трубку, и я поворачиваюсь к двери. Только двери нет. Прямо перед моим лицом грудь Уилла Кавано. Я быстро отступаю, и он усмехается.
- Эми! Как хорошо, что ты пришла. Я услышал твой голос и выглянул проверить. Ну надо же! Какой приятный сюрприз.
Я надеваю непроницаемую маску.
- Я хочу поговорить с тобой. Наедине.
- Конечно, хочешь, - с ухмылкой отвечает он. - Заходи. Мой сосед пошел ужинать.
Он заводит меня в комнату и закрывает дверь.
- Не запирай ее, - в притворном испуге бормочу я. Но он все равно ее запирает и, улыбаясь, дважды проверяет замок.
- Не могу же я позволить тебе сбежать, верно? Нам столько всего нужно обсудить!
Хлопнув в ладоши, Уилл садится на кровать и жестом приглашает меня занять стул возле его стола. И возле его компьютера! Бинго.
- Итак! - бодро говорит он. - Ты начнешь или я? Или ты просто будешь сидеть в ступоре, как всегда, и позволишь мне говорить за тебя?
- Тебе бы это понравилось, не так ли? - огрызаюсь я, и он охает.
- Вот это да. Какой запал! А я-то думал, что полностью тебя сломал. Позорище.
- Ты не достоин и воздуха, который я трачу на разговор с тобой. Тем не менее, я здесь, мне уже очень давно следовало тебе кое-что сказать.
- Ой, дай угадаю! Свое коронное «пошел ты»? Обожаю. Знаешь, я по этому скучаю. Было забавно слышать это от такого жирного, отвратительного пузыря, как ты. Правда.
- Тебя только это волнует? Забава?
Он задумчиво постукивает пальцем по подбородку, а затем кивает.
- Да! Только ради веселья и стоит жить. Если тебе что-то не доставляет удовольствия, то это бесполезно, следует сразу же от этого избавиться. Вот так.
Уилл встает и, подойдя ко мне, хватает за руку. Я отталкиваю его, паника придает мне сил, но он сильнее. Он раскрывает мою ладонь и забирает кейлоггер.
- И что это у нас? - Он смеется, и надежда рывком покидает меня.
- Н-ничего, - запинаюсь я, - просто грязь...
- Это кейлоггер. Неужели ты думала, я не знаю? Я видел, как ты и этот мерзкий гад прогуливались вместе, целовались и глупо смотрели друг на друга. Я знал, что он втянет тебя в это. Он следит за мной, и его гребаный дружок, а теперь еще и ты. Но у вас ничего не выйдет, потому что... - Широко улыбаясь, он ломает кейлоггер на две части. - Я просто умнее вас.
Я смотрю на остатки своей надежды, а Уилл снова садится на кровать и вздыхает.
- Хотя у меня никогда не получалось быть столь забавным, как ты, свинка.
- Это все... это все, чем я была для тебя? - Я с трудом сглатываю. - Забавой? Я никогда… я никогда тебе не нравилась?
- Ой, что ты. Ты мне очень нравилась. - Он улыбается. - Я думал, ты это знала.
- Но ты... ты не можешь испытывать к кому-то чувства и давать ему кличку. Ты не можешь испытывать к кому-то чувства и...
- Да-а-а? - побуждает он. - Продолжай. Скажи это.
Я делаю вдох, очень глубокий вдох. Наполняю легкие силой, запахом Тома и воспоминаниями о его смехе и руках, заполняю смехом Дианы и Николь и улыбкой Кайлы с затуманенным слезами взором. И уверенно смотрю в темные глаза Уилла.
- Ты не можешь испытывать к кому-то чувства и насиловать его.
- Ошибаешься, - не соглашается он. - Очень плохо, что ты решила, будто это изнасилование! Я пытался заняться с тобой сексом! Вот как сильно ты мне нравилась!
Мне хочется закрыть глаза, заблокировать воспоминания, но я заставляю себя не моргая смотреть на него, сквозь него.
- Я просила тебя остановиться. Много раз.
- Да, просила. Но девчонки не знают, насколько это хорошо, потому и просят остановиться. На самом деле они этого не хотят. Вот почему я разозлился. Вот почему мне пришлось это сделать - ты непрерывно просить остановиться. Ты была глупой маленькой девчонкой, которая вечно меняла свое мнение и не знала, чего хотела.
Его слова превращаются в шипение, гнев поглощает его целиком. Вот он - настоящий Уилл Кавано, тот, кто прячется за маской хорошего мальчика, неистовым смехом и фальшивыми улыбками.
- Я не была глупой, - медленно говорю я. - Просто я тебя не хотела.
Срываясь с кровати, он резко встает.
- Хотела.
- Нет, - я улыбаюсь, - не хотела.
Уилл не имеет над собой никакого контроля. Он просто надевает маску на свое уродливое лицо и надеется, что люди не будут его разглядывать, любопытничать. Но я его раскусила и нанесла удар по самому больному месту - по его эго, и его красивое лицо превращается в уродливое посмешище - как у горгульи, как у старого вампира.
- Ах ты мерзкая сучка! - Он хлопает руками по столу, и компьютер дребезжит. - Ты была толстой, уродливой сукой! Тебе повезло, что я позволял тебе со мной гулять! Тебе чертовски повезло, что я хотел прикасаться к твоей жирной, вонючей тушке! Никто не хотел. И никто не хочет. Даже этот долбаный красавчик. Он просто трахает тебя из жалости. Он видит, какая ты убогая и уродливая, и ему жаль твою свиную задницу!
Я сижу тихо, твердо глядя ему в лицо. Раньше я всегда отводила взгляд, боялась, что его лицо, глаза или даже палец возродит воспоминания. Уилл приближает свое раскрасневшееся от ярости лицо к моему, и только это удерживает меня от того, чтобы сорваться и выпрыгнуть в открытое окно.
- Я был у тебя первым! - взрывается он. - Он подобрал мой мусор, мои выброшенные объедки, мои гребаные отбросы! Ты ничто. Ничто без меня. Я обеспечил тебя друзьями и популярностью. Я, блядь, научил тебя курить, пить, воровать и не быть чертовой жалкой неудачницей. Ты моя! Ты моя, а для всех остальных ты пустая, бесполезная сука. Чертовы. Бесполезные. Отбросы.
С каждым его словом что-то внутри меня тает, что-то затвердевшее и темное, будто старая смола на коре дерева, и сейчас она понемногу освобождается. Уилл заливается безумным смехом.
- Тебе понравилось. Я знаю, что тебе, блядь, это понравилось, шлюха.
И с этим словами нечто темное во мне освобождается, покидает мое тело и выходит наружу, из меня, из моей головы, и я сразу чувствую себя легкой и усталой.
Кем бы ни был Уилл в моих воспоминаниях, что бы ни сделал со мной в прошлом, это больше не имеет значения, его власть надо мной растворяется в воздухе.
- Ты никогда меня не любил, - хрипло говорю я, - и я это ненавидела.
- Ты ненавидишь меня, - зубоскалит он. - Ты всегда будешь меня ненавидеть.
- Нет. - Я встаю и вздыхаю. - Мне тебя жаль.
Уилл устремляется ко мне и делает подсечку, это происходит так быстро, что я теряю равновесие и падаю, и тогда он прижимает меня коленями к полу. Страх струится вниз по моему лицу, спине, ногам, как ледяные когти-бритвы ужасного монстра.
- Отвали! - кричу я. - СЛЕЗЬ С МЕНЯ!
- Думаешь, ты лучше меня? - Уилл фыркает, и слюни летят мне в глаза. Я пытаюсь отбиться, но он перехватывает мои руки и пригвождает их к полу. - Думаешь, у тебя есть хреново право меня жалеть? Я покажу тебе жалость. О, ты так будешь жалеть...
Я плюю ему в лицо и попадаю в бровь. Слюна медленно стекает вниз, и на долю секунды его охватывает шок, а затем он с силой ударяет меня коленями по ребрам. Я вскрикиваю и пробую увернуться, стараюсь пнуть его, ударит кулаком, но ничего не выходит - все тело придавлено его тяжелым, разъяренным весом.
Это снова случится.
Это снова случится.
Это снова случится, и я не могу это остановить.
Нет.
НЕТ.