Вишнёвая пена

Резкий толчок сердца в груди вывел меня из продолжительного сна. Оно стукнулось о мягкие ткани, передавая импульс в конечности, заставляя заледеневшие пальцы двигаться.
Я открыла глаза и вымученно простонала от боли во всем теле. Горло саднило, раздражая повреждённую слизистую.
Переворачиваться на другой бок совсем не хотелось, но когда я ощутила, что рядом со мной кто-то лежит я подорвалась, как на ракетном топливе.

Кирилл лежал на том же месте, где и уснул, не сменив позу за целую ночь. Я кинула испуганный взгляд на закатанный рукав и сглотнула образовавшийся ком.
Подбородок заходил ходуном, заставляя зубы позорно стучать друг о друга.

Я испугалась. По-настоящему испугалась.

- Кирилл, - я ткнула ладонью в его живот, но никакого движения не последовало. На секунду мне показалось, что он не дишит. Или не показалось?
- К-кирилл, блин, просыпайся, - с тремором в руках я стала трясти его за плечи, вспоминая, что вчера собственноручно вколола ему. Ведь я могла убить его одним действием.
Но, к моему счастью, не успела я даже впасть в панику, как парень открыл глаза и с издёвкой взглянул на меня.

- Тебя всё ещё не отпустило? - он приподнялся на локтях, опуская рукав, пока я пыталась усмирить внезапно подкатившие к капиллярам слёзы.
Приступ ярой злости не дал мне исправно контролировать эмоции и плотину прорвало.
- Пошёл ты куда подальше, Кирилл! Катись ты со своими шутками! - я толкнула его обратно на диван, а сама опять сорвалась в бега.
Достало. Все достало.
Кирилл достал со своими издевательствами. Эта треклятая квартира, в которой я почти что проживаю на постоянной основе.
Этот диван, который так полюбился мне во сне.
Холодное постельное бельё и горящие занавески. Разрывающие душу контрасты. Всё достало.

Мне была дана фора в несколько секунд, прежде чем он догонит меня и припечатает к закрытой двери.
Прежде чем накроет мои губы, вовлекая в странный смазанный, пробуждающий нервные клетки, поцелуй.
Прежде чем нас обоих накроет толстым слоем беспамятства и распущенности.
Похабность затмила разум плотной дымкой, а беспардонные обоюдные действия лишь способствовали ей.
Я схватила парня за волосы в ответ на такую наглость, но не с целью оттащить, а чтобы ещё сильнее прижать к себе.

Больные. Мы оба.

Окончательно слетели с катушек, выцеловывая губы друг друга до синих точек над ними. Нырнули в омут к чертям и даже не задержали дыхание перед прыжком.

Списывать всё на некие биохимические реакции или банальный тактильный голод было бесполезно.
Это было нездоровое влечение. Такое неправильное и грязное, но так сильно притягивающее.

Мутная жидкость похоти ползёт вверх по ногам, пробирается под чёртову белую школьную блузку, шипит и накаляется. Обхватывает предплечья, и тянется к впалому с утра животу. Обводит плечи и кольцом сжимается на горле, перекрывая все возможные дыхательные пути. Поднимается к носу и затекает внутрь организма по носоглотке, обжигая стенки ядом. Наконец, захлёстывает с головой, погружая в беспросветную грязь.

Его ладони блуждают по верхней части моего тела сквозь ткань блузки. Я запрокидываю голову, ударяясь затылком о дверь, подставляя шею под жгучие укусы.
Кирилл поставил своё колено между моих ног и согнул его, продвигая прямо мне под юбку, надавливая и чуть двигая со стороны в сторону.
Его слегка колючий подбородок скользнул по ключице, заставляя меня дёрнуться в его руках от щекотки. Я растерянно хихикнула и чуть повернула голову.
На мои попытки отстраниться от его щеки парень лишь выше поднял колено, почти посадив меня на него, из-за чего мне пришлось встать на носочки.

- Маленькая наивная девочка, ты думала, что безнаказанно будешь играть в свои игры? - сквозным рычанием из одного уха в другое прошлись его слова.
Решив, что прелюдий достаточно парень вцепился пальцами в края блузы и дёрнул в разные стороны, заставляя не только разлететься пуговицы, но и треснуть ткань по швам.

То, что завязалось на упрямстве, всепоглощающем страхе и лютой ненависти, сейчас сработало розжигом для нашего костра. А я, как самая отбитая, стала прыгать над ним, не соблюдая меры осторожности, вечно задевая пятками языки пламени.

Кирилл взял меня под подмышки, возвращая обратно на диван. Одним движением он сбросил меня, а сам опёрся коленями на диван, медленным движением доставая ремень. Мельком в задурманенной голове пронеслась мысль, что он собрался меня пороть, но она быстро исчезла, когда он просто откинул его куда-то на пол. Пугало не это. Пугало то, что я была бы вовсе не против.
Да, чёрт возьми, я бы согласилась на любые извращения, которые только придут в его голову.

То, как я наблюдала за парнем, приподнявшись на локтях его явно позабавило.
- У меня плохая шумоизоляция, будь потише, - рывком притянув меня за щиколотки он вытряс мешающие мысли.
Несмотря на пугающее предупреждение захотелось кричать. Кричать так громко, чтобы услышали все соседи на лестничной площадке.
И, когда Кирилл склонился, чтобы оставить на моём лице ещё с тысячу поцелуев, я потянулась к краю его свитера, стягивая его через голову.
Мои протянутые руки нуждались в его теле и они получили желаемое.
Я сжала пальцами синие предплечья, вызывая болезненный стон прямо в губы.
- Давно хотела это сделать, - прошипела я с долгожданной издёвкой. Ну наконец-то! Свершилось! Я могу сделать ему больно и мне ничего за это не будет. Или будет? Злобно хихикала, но в голове снова пробежала мысль о ремне.

- Поёрничай мне, - не удосужившись даже снять юбку парень просто подтянул её к верху, скомкивая на животе.
Колготки, которые и до этого были разодранные, оказались полностью уничтожены и выброшены на пол.
Я вдохнула слишком много ядовитого воздуха, когда ощутила в себе сразу два пальца.
- Ты же не девственница? - останавливая действия он поднял на меня голову, выживая ответ.
- Нет, - его это вполне устроило, судя по прищуренным хитрым кошачьим глазам.
- Прекрасно, не люблю церемониться, - схватившись за бёдра он развёл ноги так, как ему удобно. Я приподняла таз, потакая его действиям, ожидая следуйщих.
Непонятно откуда вынув серебристую упаковку с презервативом парень открыл её зубами, выплёвывая кусочек фольги.
Произошедшее дальше полностью признало мою капитуляцию и принятие положения.

Немного резко, но от этого не менее приятно он взял надо мной власть, заглушая вырвавшийся стон поцелуем.
И чёрт, как же мне в тот момент было хорошо.
Пульс разгонялся вместе с размашистыми движениями. Придерживая за руки, он буквально вколачивал меня в жёсткий диванный матрац, заставляя забывать о предупреждении о шумоизоляции.
Его тяжёлое дыхание оставалось у меня на губах, подхватывалось со вдохами и заменяло кислород в лёгких.

Ироничность ситуации состояла в том, что после всего случившегося я ещё больше буду ненавидеть этот диван.
Или может наоборот полюблю его с новой силой?

Когда ноги стало сводить лёгкой судорогой от несменяемой позы, Кирилл подложил подушку мне под поясницу, устраняя неудобства и тем самым приближая нас обоих к феерическому экстазу.
Сохраняя мучительный зрительный контакт при каждом толчке, парень то ускорялся, то замедлялся.
Мысли били кнутом по тем местам, где он с остервенением цеплялся пальцами, словно думал, что мне хватило бы смелости сбежать от него.
Полюбившейся жёлтый гипнотизировал меня, завораживая столь необычной радужкой.
Я повернула голову, не в силах противостоять его взгляду.

- Не отводи глаз, - севшим голосом прошептал мне в губы, пальцами возвращая лицо за подбородок.
Думаете, это любовь? Ничегошеньки подобного! Он просто садист, который любит сверлить жертву взглядом, когда та больше не чувствует себя жертвой.
Когда ловит кайф не меньше его самого.

Он касался самых чувствительных мест, способствуя развитию покраснений на лице и груди. В один момент не выдержав этих искр пошлости, вызванных из-за трения тел, я просто схватилась зубами за его плечо, кусая тонкую кожу и оставляя белые полосы.
Непроизвольные всхлипы выдавали моё наслаждение с поличным, а поощряющие поцелуи в места недавних укусов только подтверждади это.

Резко накрывший оргазм заставил меня выгнуть тело дугой, лишь бы ещё на секундочку замедлить непозволительно быстропротекающий процесс. Хватило нескольких секунд, чтобы Кирилл кончил следом за мной из-за того, что я слишком плотно его обхватила.
И в один момент я отпускаю синий космос его рук, убирая с лица выбившиеся пряди волос, пока парень перекатывается рядом со мной.

- А будут слова о том, как круто это было? - я достала съехавшую подушку из-под задницы и наконец разогнула колени.
- Я сейчас точно выпорю тебя, - он повернулся ко мне, хищно всматриваясь в глаза. Не дождавшись в них привычной паники, он поднялся, покидая импровизированное ложе, уходя на кухню.
Мне не оставалось ничего другого как поправить съехавший бюстгальтер, смятую юбку и направиться за парнем, босыми ногами ступая по холодному ламинату.

- Уйди, ты заболеешь, - я обнаружила его стоящим под открытой форточкой с косяком в руках в одних только штанах.
Наплевав на все указания и возможный вред здоровью, я подошла к окну.
Пробравшись сквозь его выставленные в протесте руки, я оказалась зажатой между парнем и подоконником.
В одном только лифчике и юбке было холодно, а от его тела всё ещё исходит жар, поэтому логичным и таким манящим решением было прижаться спиной в его торсу.

- Обниматься что ли вздумала? - почти что могильным тоном произнес Кирилл, словно ему были чужды человеческие чувства, но, тем не менее, обхватил свободной рукой талию, а вторую с самокруткой перекинул через моё плечо, немым действием предлагая затянуться.
Разумеется, я не отказалась и уже спустя секунду выпускала клубы дыма изо рта.
Кирилл опёрся подбородком на моё плечо, перед этим избавив его от пряди тёмных волос.

- Чтобы ты знала, - он сделал краткую паузу, чтобы затянуться и продолжил.
- Я не люблю обниматься, - и как прикажешь реагировать на это? Радоваться, что я такая особенная или смириться с тем, что этого больше не повторится?
Ответ на неозвученный вопрос я не получила.
Марихуана тонкими ниточками стала обматываться вокруг волокон мышц, постепенно расслабляя их.
Никаких судорог больше не ощущалось.
Осталось лишь несносное чувство, что всё, что мы натворили было неправильно. Вульгарно, цинично и просто возмутительно.
В наивном порыве страсти мы оба позабыли о всех возможных моралях и принципах, фривольно связывая себя прочными верёвками ограниченности.
И что теперь? А как двигаться? Вместе или поодиночке?
Мы - грёбанные, ненавидящие друг друга, наркоманы, у которых что не день, то игра на выживание.
Куда было ещё хуже? Ах, да, надо же было переспать для полного счастья. (Надо же было бесповоротно втюриться, да, Лиз?)

Разговоры с самой собой угнетали и накручивали ещё больше, чем разговоры с Кириллом, а он, я уверена, очень старался создать атмосферу мрака.
Раскуривать один косяк на двоих, наблюдая за кошкой, которая на свою беду забралась на невысокий клён во дворе было не совсем тем, что обычно делают после секса, но мы ведь тоже не совсем обычные люди.
Обычные люди сейчас спешат по улице на работу, перепрыгивая лужи. Обычные люди, несмотря на час пик, едут по делам на метро, потому что это быстро.
Обычные люди проводят выходные со своей семьёй или близкими. Обычные люди не употребляют наркотики в неизмеримых количествах.

- А меня походу выгнали из школы, - я последний раз вдохнула дым и развернулась лицом к парню.
- Я бы тоже выгнал, - с нескрываемым ядом прошипел он, тем не менее, это уже не было так раздражающе.
- Ты додумалась жрать таблетки своего дружка в школе? - признаться честно, тогда я ощутила прилив крови в щеках от стыда.

За себя. За Фила.

В какой момент мы перестали контролировать ситуацию? Почему он упустил контроль? Ведь он всегда был в роли старшего брата, который следит за мной и не даёт случиться беде. А она бы непременно случилась бы, не появись бы Кирилл вовремя.
Неужели его зависимость уже коснулась той страшной грани? Я же всегда считала его сильным и способным вовремя остановиться.

- Почему ты его так недолюбливаешь? Что между вами произошло? - изначально я не понимала их отношений. Вечные ссоры и презрение. Но с чего всё началось?
- У нас с ним свои счёты, но я думаю, после вчерашнего тебе не стоит на него полагаться, он больше не тот Фил, который был раньше, - и я это понимала.
Наркотики меняют людей и их судьбы. Заставляют врать и изворачиваться. Заставляют забыть о чувстве самосохранения. Заставляют забыть о тех, кто не принесёт тебе никакой выгоды, в данном случае обо мне.
Понять бы только когда он всё это успел.

- Он мог вчера угробить и себя, и тебя, непонятно, что это вообще были за таблетки, он любитель юзать низкосортное дерьмо, - слов не находилось. Потому что я верила Кириллу. Я лишь бегала глазами по его лицу выискивая новые детали.

- А ты? Ты не гробишь себя? Ты сидишь на героине, Кирилл, - я осмелела и наконец произнесла то, что так долго крутилось на языке.
Ведь он тоже в дерьме. Но почему-то спасает мою задницу, а не свою. И я никогда не поверю в его благородство и самопожертвование.
- А ты, пожалуйста, не суйся куда не просят и всё будет хорошо. В отличии от вас я всё контролирую, - в голове тут же всплыли картинки, где он дрожащими руками перетягивает ремень на руке.
Как быстро бегали его зрачки, когда я вводила иглу под его кожу, на которой и места живого нет. Вы скажете, что на меня накатил внезапный приступ жалости, а я скажу что это сожаление.
Наплевав на его предпочтения о личных границах, я обняла его. Так крепко, как только смогла. Вымолвить «спасибо» я бы всё равно не осмелилась, но хотя бы действиями я хотела это показать.
Несколько секунд помедлив он повторил это действие за мной, поглаживая волосы сзади. Он накручивал их и чуть оттягивал, оставляя за собой лёгкие кудри, а я, как выброшенный котёнок, подставлялась под его, раз на миллион лет, ласковые руки.

Так мы и встретили то утро, которое уже давно перевалило за полдень.