1 глава "Начало"
Дети - это не просто продолжение рода, это живые души, которые нуждаются в тепле и заботе, чтобы вырасти полноценными людьми. Внимание, любовь и забота - это те базовые элементы, которые, как правило, присутствуют в каждой семье. Однако, что происходит с теми, кто не знает, что такое настоящая семья? Дети из детских домов, лишённые родительского тепла, часто оказываются в мире, где иллюзия заботы и любви становится их единственным утешением. Да, им предоставляют кров, еду и даже определённую форму заботы, но это лишь внешняя оболочка, не способная заменить ту искреннюю связь, которую могут дать только близкие люди. Воспитатели, хоть и стараются, но не могут стать для них теми, кто будет любить без условий, кто будет рядом в трудные моменты. Дети в приютах учатся выживать в условиях, где каждый сам за себя. Они вынуждены рано осваивать уроки самостоятельности, но в этом процессе теряется нечто важное - умение доверять, открываться, быть уязвимыми. Каждый из них, словно маленький цветок, стремится пробиться сквозь трещины асфальта, жаждет света и тепла, но часто оказывается в тени. Как можно полюбить себя, когда вокруг нет тех, кто мог бы показать, что такое настоящая любовь?
И вот, когда мы говорим о детях из детских домов, мы должны помнить, что они не просто статистика, не просто «проект» для улучшения. Это живые, чувствующие существа, которые нуждаются в настоящей семье, в настоящем внимании. Каждый ребёнок пытается проявить себя, чтобы заслужить это внимание. Кто-то выделяется яркой внешностью, и все вокруг восклицают: "Какой ты милый!" Кто-то, обладая природным обаянием, становится душой компании, а кто-то, обладая добротой, старается окружить других заботой. Но есть и те, кто наделён умом. Им приходится труднее, ведь в мире, где ценится внешнее, их внутренний свет может остаться незамеченным.Они ищут момент, когда можно продемонстрировать свои знания, но заметят ли их вообще?
Так и думал маленький Стюарт. Мальчик жил в приюте, затерянном вдали от города, словно забытая страница в книге. Про его существование не знают даже некоторые жители города, и это создаёт вокруг него ауру таинственности. Приют, представляющий собой двухэтажный дом из дряхлых досок, каждое лето окрашиваемых в разные цвета, словно пытающихся скрыть свою потрёпанность, стал для него не просто местом обитания, а настоящим миром, полным надежд и мечтаний. На первом этаже располагались столовая и душ, а на втором - спальня для детей.
Стюарт часто усаживался у окна, его взгляд устремлялся в бескрайний мир, который простирался за пределами его приюта. За стеклом разворачивалась жизнь, полная ярких красок и звуков, но для него она оставалась недосягаемой, как мечта, ускользающая в утреннем тумане. Он погружался в глубокие размышления, задавая себе вопросы, на которые взрослые, поглощённые повседневной суетой, лишь отмахивались, как от назойливых мух. Дети, его сверстники, редко подходили к нему. Они называли его странным, слишком умным и занудным, словно его стремление понять мир было чем-то постыдным. Но Стюарт не обращал на это внимания. В его душе горело ощущение уникальности, словно он был звездой, затерянной в безбрежном океане серых будней. Он чувствовал, что его внутренний свет, его знания и размышления могли бы осветить путь не только ему, но и другим, если бы только они смогли увидеть его истинную сущность.
Мальчик родился слабым. Мать, погружённая в дымку сигаретного дыма и алкогольного опьянения, не могла дать ему ни тепла, ни заботы. Отец же, вместо того чтобы оберегать, лишь поднимал руку на беззащитного младенца, словно тот был причиной всех его неудач. Тогда служба опеки забрала мальчика к себе, в приют. Родители недооценили способности сына. С ранних лет Стюарт осознавал, что его ум - это его единственное оружие в этом мире, полном недопонимания и предвзятости. В свои шесть лет он уже мог писать, и его почерк, хоть и не безупречный, был лучше, чем у многих взрослых, что вызывало у него гордость, смешанную с лёгкой печалью. Кто его этому научил? Он сам. Он читал так много, что поздно засыпал. Стюарт часто задумывался о том, как же сложно быть умным в мире, где ценится лишь внешность. Он чувствовал себя как будто в клетке, где его внутренний свет оставался незамеченным. Каждый день он искал момент, когда мог бы продемонстрировать свои знания, но, увы, его сверстники лишь отмахивались от него, называя странным и занудным. Вот снова кричат другие дети, пока Стюарт медленно открывает глаза, и мир вокруг него начинает обретать форму. Вокруг суета: дети умываются, натягивают на себя одежду, а сиделки, словно строгие дирижёры, подгоняют их к ритму утренних обязанностей. Но он, словно отрешённый от этой симфонии, остаётся в своей постели, укрытый тонким одеялом, которое не может защитить его от холода.
Собравшись с силами, мальчик наконец встаёт. Его босые ноги коснулись холодного, грязного пола, который, казалось, никогда не знал заботы метлы, и он пошёл в душ, умываться. Скромное помещение, где лишь одна ванна, раковина и зеркало. Больше ничего.
К его счастью, в душевой никого нет. Стюарт осторожно закрывает за собой дверь, запираясь на дряхлую защёлку, которая может в любой момент подвести. Он знает, что многие дети, оказавшись в подобной ситуации, запирались на целый день, а некоторые даже на ночь, оставляя за пределами этой маленькой комнаты весь шум и хаос приюта.
Стюарт встал напротив раковины, окатив себя холодной водой из-под крана. Он даже не намеревался почистить зубы, специально оставил щётку в своём ящике около кровати. Он взглянул в зеркало, видя бледное лицо, истощённое постоянными недоеданиями, и растрёпанные каштановые волосы, которые он поспешил собрать в небрежный хвост. В уголке глаз он заметил грязь, прилипшую к коже, но в этот момент ему было не до этого.
Стюарт покривлялся ещё немного у зеркала, передразнивая плач и крики других детей на заднем плане, и ушёл из ванной. Он переоделся из пижамы в свою любимую рубашку, которую он всегда сам стирал. Стюарт сдувал с неё пылинки, словно это был священный ритуал. Рубашка была оливкового цвета - его любимого, хотя другие дети, не понимая тонкостей, называли её просто зелёной. Он надел шорты, которые были чуть больше. Быстро шнуруя ботинки, маленький Стью чувствовал себя настоящим мастером, ведь в группе он был первым, кто научился завязывать их так, как будто это было искусство. В его глазах это было не просто завязывание шнурков, а символ его интеллектуального превосходства.
- Вы можете поторопиться! Иначе все останутся без завтрака! - подгоняла сиделка, и дети, словно стая птиц, вылетали на улицу. Стюарт же, сдерживая улыбку, прошёл мимо, размеренным шагом, бросив косой взгляд на уставшую женщину. Он закатил глаза, как будто её слова были не более чем шумом, мешающим его размышлениям.
"Завтрак нам и так дадут. Чего она разоралась? Она не выглядит как кто-то, кто тут будет работать годами. Она уйдёт на следующей неделе," - размышлял он, неспешно направляясь к площадке, где должна была проходить зарядка. Мысли его блуждали, как осенний ветер, не находя опоры в рутине этих глупых упражнений. Зачем дышать кому-то в спину, бегать кругами вокруг здания, а затем, потным и уставшим, отправляться на завтрак? Бред, не иначе.
Но он всё же шёл туда, лишь бы не огорчать друга. Осман - это вихрь энергии, мальчик, который никогда не мог усидеть на месте. Удивительно, как они вообще стали друзьями. Осман был самым послушным ребёнком, его доброта и искренность светились, как утреннее солнце, но его приставучесть отталкивала многих. Однако он был младше Стюарта, и у него всё ещё было время, чтобы найти своё место в этом мире.
- Стью, доброе утро! Ты чего медлишь!? Я тебя ждал-ждал, все уже второй круг бегут! - запыхавшийся кудрявый мальчонка продолжал бегать на месте, даже когда говорил с ним.
- Зачем? Это бессмысленно и нелепо. Знаешь, что интересно? - сказал Стюарт, заманивая Османа снова нарушать правила.
Он часто использовал друга, не в одиночку же ему отдуваться, а Осман, с его безмятежной улыбкой и искренним светом в глазах, всегда вызывал сочувствие у всех, кто видел это маленькое солнышко.
- Интересно? Много чего! - раскинул руки Осман, продолжая бежать на месте, как заведённый кролик. Стюарт схватил его за руку, прервав его бесконечную гонку на месте, и, наклонившись ближе, прошептал:
- Я видел, как недавно плотник чинил крышу от дыры в ней, - сказал Стюарт, шепча своему товарищу, чтобы никто не слышал их шалости: - Знаешь, как с крыши виден рассвет? - подмигнул он, натягивая озорную ухмылку.
- Ого, рассвет!? - наивно вскрикнул Осман, его глаза заблестели от восторга, но Стюарт шикнул на него, и тот поспешно прикрыл рот ладонями, словно боялся, что их маленькая тайна может быть раскрыта.
- Извини... А как мы туда поднимемся? - уже прошептал Осман, подпрыгивая на месте, его любопытство и азарт были заразительными.
- Дурак ты, я же сказал, плотник чинил крышу. А он парень забывчивый. Лестницу оставил, - с лёгкой насмешкой произнёс Стюарт, щёлкнув Османа по лбу, словно напоминал ему о его глупости. Стюарт, старший всего на два года, с удовольствием пользовался этим преимуществом, как старший брат, который всегда знает лучше.
- А нас не будут искать? - с тревогой в голосе спросил малыш, его брови приподнялись, словно предчувствуя беду.
- Ругать будут! Опять! - пригрозил он пальцем.
-Ты хотел увидеть рассвет? - с раздражением поинтересовался Стюарт, его терпение иссякало.
- Да.
- Тогда меньше слов. Мы не надолго, на пару минут. А к завтраку вернёмся, - сказал Стюарт, хватая его за руку и ведя к лестнице.
Осман, наблюдая за тем, как Стюарт ловко забирается, сжимал кулаки, внутренне ругая себя за нерешительность.
- Плохо! Ой, будут ругаться! - фыркнул он, но его слова звучали неубедительно.
Он сам не смог устоять перед искушением и вскоре оказался на крыше рядом со Стюартом. Они присели на деревянные доски, из которых торчали гвозди, а под ними лежала закуренная сигарета плотника, оставшаяся как напоминание о его присутствии.
- Дух захватывает! Так высоко! - вырвалось у него, когда он, затаив дыхание, уставился на восходящее солнце.
Оно медленно поднималось над горизонтом, словно не спеша пробуждая мир от ночного сна. Небо, ранее окутанное темнотой, теперь наполнялось нежными оттенками розового и золотого, как будто сама природа решила нарисовать картину. Каждый луч солнца, пробиваясь сквозь облака, словно обнимал землю, наполняя её теплом и светом. Осман чувствовал, как этот момент наполняет его душу радостью и трепетом. Он понимал, что это не просто рассвет - это символ перемен, возможность начать всё заново. В его маленьком сердце разгоралась мечта о будущем, о том, что за пределами этого приюта есть мир, полный чудес и открытий.
Восхищение Османа прервал вопрос Стюарта.
- Что бы ты сделал, если бы у тебя был шанс впечатлить кого-то, и от этого зависело бы твоё будущее? - спросил Стюарт, пристально глядя на него, как будто искал в его глазах ответ на собственные сомнения.
Осман, не раздумывая, рассмеялся.
- Наверное, я бы показал какое-нибудь выступление с огненными кольцами! Помнишь, как мы видели это в цирке, когда сбежали? Ох, или... Или показал бы свой фокус с картами... Или исчез! - весело произнёс он, фантазируя, но казалось, Стюарт не разделял его восторга.
- Это нелепо. Да, это впечатляет, но разве ты бы хотел всю жизнь быть клоуном на потеху публике? - поинтересовался он, щурясь от яркого света, который ослеплял его.
- Это не клоуны, а фокусники, - с лёгкой обидой произнёс Осман: - Если это дарит счастье кому-то, то, наверное, я бы хотел заниматься этим всю жизнь. Мне нравится видеть, как люди радуются; я не люблю, когда все плачут.
Осман мечтал стать фокусником. Воспоминания о том дне, когда они сбежали к шатру, всё ещё ярко светились в его памяти. Тогда, несмотря на гнев взрослых, он запомнил искренние улыбки людей, которые, казалось, на мгновение забыли о своих заботах. Это было волшебство, которое он хотел дарить другим. Он долго размышлял о том, как можно развеселить людей, и, в конце концов, нашёл своего первого зрителя - Стюарта.
- Люди всегда эгоистичны, думают только о себе. Ты должен заботиться о себе, а не о клоунах. Если бы у меня был такой шанс, я бы всех бросил! Я бы шёл до конца, чтобы впечатлить этих никчёмных людей. Чтобы они заметили меня, и тогда бы меня восхваляли! - размышлял Стю, а друг с любопытством слушал его и хихикал.
- Ты тоже дурачок! - с улыбкой толкнул его Осман, но его дружеский жест оказался слишком сильным.
Доски, на которых они сидели, заскрипели под весом Стюарта, и в следующий миг они начали обрушиваться вниз.
- Стюарт! - вскрикнул малыш Осман, инстинктивно хватая его за руку. Стюарт, не успев среагировать, расцарапал колени о острые доски и торчащие гвозди, но, собравшись с силами, сумел забраться обратно, тяжело дыша. Оба встали на оставшиеся доски и осторожно отступили назад, глядя вниз в образовавшуюся дыру в крыше, где обломки упали на чью-то кровать.
-Обошлось вроде, - пробормотал Осман, бледный от страха, с дрожащими руками взглянув на друга.
- Удача явно сегодня на моей стороне! - рассмеялся Стюарт, поднимая руки в знак победы.
Но с этими словами он отошел еще на один шаг, оступившись. Нога его расцарапалась о железный мокрый водосток, и он соскользнул вниз. Мальчик попытался ухватиться за древесину, но она оказалась слишком скользкой после ночного дождя. Занозы застряли в коже его рук, и уже через секунды он упал на траву с глухим стуком.
Осман испуганно вскрикнул, когда услышал этот звук, и, зажмурившись, поспешно прикрыл уши.
- Стюарт, ты в порядке?... - пробормотал он, словно надеясь, что ответ придёт, несмотря на зажатые уши.
Он взглянул краем глаза вниз и увидел, как нога Стюарта напоминала игру змейку, искривлённую в причудливой позе, с торчащей окровавленной костью наружу.
Это зрелище было настолько мерзким, что Осман не смог выдержать даже малейшего взгляда на него и, разрыдавшись, бросился к лестнице. - Помогите! Помогите! Стюарт упал! - надрывая горло, закричал Осман, уносясь за помощью.