II Глава 31: База
И, как водится, пошла беда за бедой.
Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»
***
Тошнотворная головная боль прорезается сквозь липкую тьму. Веки тяжёлые, свинцовые. Во рту пересохло, язык словно наждаком по нёбу.
Я открываю глаза... но вижу только кромешную черноту.
Меня потряхивает мелкой дрожью. Не понимаю где я. Сквозь боль в висках слышу гудение мотора. Скорее всего, я в машине, в каком-то наглухо закрытом кузове. В ноздри забился тошнотворный, затхлый запах. Куда меня везут? Сколько я была без сознания?
Я не могла нормально сделать вдох и выдох от охватившей меня паники и потому что рот заклеен скотчем. Стараюсь дышать через ноздри. Машину швыряет и трясёт на ухабах. Если меня укачает... если вырвет... я задохнусь.Всё пойдёт через нос — и я просто захлебнусь собственной рвотой.
Рядом со мной раздались сдавленные звуки, похожие на стоны. Ещё кто-то мычал, кто-то плакал. Я здесь не одна. Кручу головой, но ничего не вижу в темноте. По звукам понимаю, что здесь несколько женщин, не знаю сколько, но не мало.
Я попыталась подняться, но тут же кто-то резко придавил меня плечом вниз и замычал. Связанными руками отталкиваю человека от себя, брыкаюсь, напрягаю всё тело. Но меня снова прижимают, и кто-то пинает в голень. Позже я узнаю, что женщины пытались меня остановить. Чтобы я не шумела. Чтобы не привлекала внимание тех, кто нас схватил.
Этого не может быть.
Этого не могло произойти со мной! Джексонвилль — безопасный город. Кто нас схватил? Зачем? А что, если мы уже не в городе, и с каждой секундой я всё дальше от Джоэла?
Я тихо заскулила. Я так не хотела погибать здесь — в этой жуткой, вязкой темноте.
Господииии... если мне суждено умереть — позволь хотя бы увидеть его в последний раз. Молю!
В голове смутно крутились воспоминания. Я была в подсобке бара, кто-то схватил меня. Затем пробел в сознании. Вспоминаю какую-то повозку, мужские голоса, меня подняли и чьи-то руки погрузили на холодный пол, хлопок железной двери. И темнота.
Машина ехала. И вдруг — булькающие звуки в кузове рядом со мной. Я отпрянула назад, почувствовала, как дрожит женщина рядом. Её трясло.
— Тормозиии! — раздается мужской голос где-то спереди. Машина резко остановилась. Нас бросило на бок, я больно ударилась головой о металлическую стенку.
Кровь стынет в жилах, когда до ушей доносится яростный клёкот где-то за кузовом. Звуки щелкунов!
— Слева трое бегут!
— Гасим! — выкрикнул другой, и я услышала, как открылись боковые двери.
Теперь было не просто страшно, а до ужаса страшно.
Воображение дорисовывает жуткую картину того, как заражённые разрывают похитителей на части, а мы — одни. Оказываемся навечно запертыми в кузове машины, где умираем мучительной смертью от жажды и голода, под звуки рвущихся к нам монстров.
Джоэээл... любимый....Ну где же ты?!...
Слышу звуки ударов, крики зараженных под отбойные маты похитителей. Прозвучало несколько выстрелов, и я вжалась в железную стенку кузова. Волосы на затылке встают дыбом, по рукам несутся мурашки, а внутренности сжимаются до микроскопических размеров.
— Ну и прыткие же твари!
— Ага! Особенно этот... дети всегда более юркие.
— Это уже не ребёнок, а пиздюк с проросшим грибом в брюхе.
— Погнали! Мы и так отстаем от графика. Зейман уже нас ждёт. И, к слову, ещё одной встречи с такими «ребёнками» я не вынесу.
— А нахера ты стрелял тогда, Торыш? Ща остальные набегут. А я тоже устал! Сутки не спал!
— Ой только не ной! Устал он, блять. Ну поехали тогда!
Машина тронулась с места, но облегчения я не почувствовала, а наоборот — становилось ещё страшнее от понимания, что нас куда-то целенаправленно везут, у похитителей есть график, и, по всей видимости, это лишь начало ада.
Мужчины упомянули какого-то Зеймана. Это имя мне казалось знакомым, будто бы я его уже где-то слышала. Сознание вспыхнуло флешбэками и вернуло меня в тот день, когда после побега из ФЕДРА нас поймали бандиты. Моих друзей — Мэтта, Тима и Али — убили на месте. А меня тогда собирались отдать на обмен... Зейману.
Нас везут именно ему! Боже! Как же мне выбраться отсюда?!
Дорога начала казаться бесконечной. В кузове едко пахло рвотой, мочой, чем-то кислотным. В туалет я не хотела, но если что — буду держаться из последних сил. Я всегда считала: если человек обмочился или пустил экскременты в штаны — это край. Значит, половина пути к животному или трупу уже сделана. А я не хочу считать себя ни животным, ни трупом. Руки немеют. Спина болит от неудобной позы.
Чем сильнее подбрасывало машину, тем громче плакали женщины. Это была жуткая пытка. Но похитители не могут ехать вечно. Рано или поздно машина остановится. И как только я об этом подумала, она резко затормозила.
Женщины сразу стихли.
— Открывай!
Слышу звук какого-то механизма, будто бы разъезжаются массивные ворота. Свист и окрики мужчин.
Машина вновь тронулась с места, но ехали мы недолго.
Раздался лязгающий шум, и яркий свет ослепил на несколько секунд, заставляя закрыть глаза.
— Торыш, выводи их быстрее!
Я с трудом разлепила ресницы. Глаза постепенно привыкали к свету. В проёме дверей стоял мужчина. Тот, кого назвали Торышем был невысокого роста, худощавый, жилистый. Одет в поношенную кофту в синюю полоску, на голове — кепка, надетая козырьком назад. Круглое лицо, морщины у рта, коричневые пигментные пятна на висках — следы от солнца. В руке он держал чёрную дубинку.
— Чё зырете?! Спускайтесь все! Быстро, убогие! А ну, кому сказано?!
Женщины прижались друг к другу, отводят глаза от конвоира. Их рты залеплены скотчем, руки связаны. Одежда грязная, несвежая, местами рваная, их волосы всклочены.
— Бляяяяядь! — прорычал Торыш, схватил ближайшую женщину и грубо стянул её на землю. — Остальные вышли! Иначе прибью! — они начали выбираться из кузова, и я пошла вместе с ними.
— О пиздец. Одна подохла.
Я опустила голову и обомлела от ужаса, захотелось кричать. Холод волной прошёл по телу, в животе всё сжалось.
На полу кузова лежала девушка. Из носа вытекала рвота. Лицо синее, глаза стеклянные, безжизненные. Я отпрянула, едва не споткнулась, и спрыгнула вниз. Спина покрылась липкой дрожью, сердце забилось в бешеном ритме.
— Я же говорил тебе не заклеивать им рты! — взорвался Торыш, обращаясь к другому. — А ты не послушал, мудак! Орать будут...орать будут... Ну и пусть бы себе орали! Кто бы их услышал?!
— Кто-кто... заражённые! Их и так штырит от звука машин, а тут бабьё визжит! Их бы за милю услышали!
— Не умничай, задолбал! — отмахнулся Торыш. — Вон этой херово стало и она рвотой задохнулась. Отмывать кузов будешь сам!
Мы плотнее прижались к друг другу. Одна из девушек истошно промычала.
— Стойте смирно, блять! А то дубиной вас уработаю! — замахнулся Торыш, и я прикрыла руками голову, ожидая удара. Но он не последовал.
Я попыталась осмотреться. Мы стояли перед огромной железной стеной. Слева — ворота с массивным металлическим заслоном. Видимо, через них нас только что впустили. Около них целая толпа мужчин с автоматами. Что это за крепость?
Дальше рассмотреть было невозможно — обзор закрывала машина, в которой нас везли. На её сером боку, красной краской из баллончика, было выведено одно единственное слово:
SUGAR
— Тело закопать?
— Ты точно дебил! Зачем закапывать-то? Чтоб копы не нашли? — конвоир сухо рассмеялся. — Бросишь по дороге где-нибудь.
— Понял. Ладно, Торыш, ехать надо. Погнал я! Через неделю свидимся, может раньше. Смотря как товар наберём.
Товар... От этого слова бросило в жар.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Давай! Не затягивай только. Улов хороший в Леноксе сейчас будет, — Торыш почесал висок под кепкой. — Восточнее, к Клирфилду, заражённые поселение расхерачили, так что в той местности реально бегунов найти — ещё живых.
— Опачки! Принято! И это нейтральные земли как-раз. Никто не помешает. Пацанов соберу и глянем.
Торыш кивнул ему и второй конвоир захлопнул кузов, скрывая в темноте мёртвую девушку. Машина тронулась с места, сделала разворот и отправилась обратно к воротам.
— Пошли прямо! Вон туда! — Торыш указал на дорогу.
Солнце низко склонилось над горизонтом, и скоро совсем стемнеет. Я долго была без сознания. Джоэл уже точно ищет меня, сомнений нет, но страх по-прежнему не отступал: найдёт ли? Успеет ли? Успеет до ЧЕГО? Что нас ожидает? Неизвестность сводила с ума.
Идём медленно, ноги заплетаются. Я была очень напугана. Смотрю по сторонам. Вижу множество одноэтажных строений, но среди них есть и несколько двухэтажных, все они выстроены в идеально ровные линии. Под ногами — асфальт, из трещин которого пробиваются сорняки.
Мотаю головой. Это место похоже на военизированную базу. Между зданиями расставлены солдатские палатки — такие я видела в ФЕДРА. Повсюду снуют люди — в основном мужчины. С первого взгляда кажется, что на базе царит хаос и бессистемная беготня, но очень быстро становится понятно — всё под контролем.
Никто не обращал на нас внимания. Очевидно, женщины со связанными руками и скотчем на губах под гнётом конвоира с дубинкой — здесь явление привычное.
— Не дергайся, соска. А то пойдешь в утиль раньше времени, — Торыш подогнал меня, ткнув дубиной в плечо.
Нас завели в помещение колоссального размера. Это было похоже на авиационный ангар, только вместо самолётов повсюду стояли громоздкие ящики, наваленные друг на друга, какие-то трубы, металлические листы, ржавые бочки с надписью «ОГНЕОПАСНО».
Посреди этого металлического хаоса стоял дырявый диван и пуфик для ног. Через лабиринт из ящиков к нам вышли несколько мужчин — смотрели на нас плотоядно и с презрением одновременно.
Кроме одного.
При его появлении Торыш выпрямился, заметно напрягся. Мужчина неспешно, вразвалку, прошёл вдоль нас.
— Ну-с, посмотрим на новый приход, — сказал он, вольготно опускаясь на диван и раскидывая полы бардового пиджака. Поправил выцветшую жёлтую рубашку, застёгнутую только на две нижние пуговицы. На шее поблёскивала массивная золотая цепь. Тёмные волосы были аккуратно зачёсаны назад и собраны в тугой хвост. Густая, но ухоженная борода подчёркивала лицо — тёмное, обветренное, хитрое. Холёный тип, на вид лет сорок пять. Похож на цыгана.
К нему подсел парень. Совсем молодой, не старше меня. Его жёсткие кудрявые волосы, словно овечья шерсть, плотно покрывали женоподобное лицо в форме сердечка.
Женщины озирались по сторонам, смотрели то друг на друга, то на этих ублюдков. Нам всем сняли веревки с рук и содрали скотч с губ. Я глубоко вдохнула — жадно, судорожно.
— Что ж такие убогие-то нынче? — спросил цыган, вытягивая ноги на пуфик. Его ковбойские коричневые ботинки со шпорами начищены до блеска — нелепый контраст с ободранным, засаленным пуфиком и таким же диваном.
— Зейман, а где я тебе Монро после Падения найду? — недовольно пробубнил Торыш. — По мне, две ничего такие.
Этот цыган и есть Зейман? Мне страшно.
Пульс участился, когда я встретилась с его прищуренным взглядом.
— Согласен, парочка ничего. Начни с крайней, — его голос очень низкий, зычный и гортанный. Хищный.
Я резко повернула голову в сторону, в надежде, что не стою на краю. Торыш подошёл женщине и она громко заплакала.
— Два шага вперёд, дура! — он грубо ткнул её дубиной, подгоняя к предводителю.
Женоподобный парень, сидящий рядом с Зейманом, достал из кармана куртки зелёное яблоко. Дыхнул на него и потёр о тряпочку. Чистоплюй. Тонкая усмешка, изредка появлявшаяся на его губах, ясно доказывала, что он заодно с ними.
А рука Зеймана, лениво лежащая на его бедре, демонстрировала, что они любовники.
Зейман бросил беглый взгляд на женщину и легко сказал:
— Утиль.
И конвоиры тут же взяли её под руки и потащили к выходу. Она отбивалась, и её крик эхом разнёсся по ангару.
Господииии! Что происходииит? Что значит "утиль"?
Подвели следующую женщину.
— Утиль, — скучающе сказал Зейман.
И с ней поступили также. Оттащили от нас, и когда она начала кричать, Торыш ударил её дубиной в живот.
А мне показалось, что ударили меня, потому что от страха намертво свело солнечное сплетение.
Зейману продолжали демонстрировать женщин, и от повторяющегося слова "утиль" меня бросало в жар всё сильнее.
Вывели девушку по правую руку от меня. Я — следующая.
Смотрю себе под ноги. Вспомнила, как Драгмар принесла мне эти кеды, и сердце сильно дрогнуло. Всего лишь несколько часов назад я была дома, с Джоэлом, целовала его губы, чувствовала его пальцы в себе, слышала его голос... А теперь всё это кажется частью другой жизни. Может, я сплю? Может, это только кошмар?
— Торги.
Я вскинула голову и посмотрела на девушку. Она сгорбилась, её била сильная дрожь. Светлые волосы были убраны в хвостик. Ей лет семнадцать.
— Где взяли её? — Зейман обратился к Торышу.
— Парни в Биллингсе подхватили, а потом мне передали, — ответил тот, засунув большие пальцы за пояс и самодовольно усмехнувшись.
— С земель ФЕДРА. Я так и думал. Сбежала от них?
Торыш тряхнул её за плечо.
— Д-д-д-а, — её пухлые, пересохшие губы дрожали.
— Куда сбежала, туда и прибежала, — фыркнул Зейман, и все мужчины заржали. — На торги тебя отправлю. Знаю парочку офицеров из ФЕДРА, которые за тебя щедро выложат.
Девушка тихо заскулила и заплакала, сгорбив спину ещё сильнее. Её не увели. Оставили на месте.
Теперь настала моя очередь.
Сопротивляться бессмысленно. Здесь повсюду эти ублюдки, у них автоматы и дубинки, и они покалечат меня быстрее, чем я успею сделать шаг к выходу. Торыш ткнул мне дубинкой в спину:
— А ну пшлла!
Я сделала несколько шагов к Зейману. Боюсь смотреть на него. Отвожу глаза. Господи, помоги мне, пожалуйста!
Он молчит и внимательно на меня смотрит. Я чувствую его взгляд.
— Откуда она?
— Забрали в чаще у горы Бейрд.
— Что она делала в чаще? Одна была?
— Нам её передали пацаны Сквайера, они в тех местностях рыщут. Она в отключке была. На неё поглядели, ценник прикинули. Потому и не тронули. Хоботы свои попридержали. Вдруг целка. Ну я и выкупил, зная, что дороже скинем.
— Дальновидно мыслишь, — сказал Зейман, прихлопнув парня по бедру. Тот улыбнулся.
— Так а люди Сквайера где её нашли?
— Хер знает. Не спрашивал.
— То есть откуда она — неизвестно?
— Неа.
— Ну так спроси, — в голосе Зеймана засквозило раздражение.
Торыш приблизился ко мне. От него разит потом и тухлятиной. Но последним пахло не по-настоящему, нет. Это мне казалось, что такая мразь, способная похищать людей, унижать и сдавать как скот, сгнила давно изнутри.
— Откуда взялась? — навис надо мной, сжал дубинку.
Мне очень страшно, но я не хочу произносить вслух название моего города. Пятнать его этим местом. Эти уроды вооружены до зубов. Они опасны. А что, если они разузнают про город и явятся туда? Захотят забрать его себе? Пострадают люди!
— Ты что, глухая?
Мужчины, стоявшие чуть поодаль от дивана, явно наслаждались зрелищем. Они передавали друг другу фляжку, тихо переговаривались и смотрели прямо на меня.
— Говори, сука! — в голосе конвоира сквозила неприкрытая злоба, и он поднял дубинку.
Я сжала кулаки так сильно, что под ногтями стало больно. Приготовилась к удару. Пусть убивают. Я не скажу.
— Она не глухая. Вон, каким взглядом на нас смотрит. Воинственным. — Зейман убрал ноги с пуфика и усмехнулся.
Его парень пожёвывал яблоко — уже третье по счёту. В его движениях тошнотворное наигранное изящество. Даже огрызок он положил на пол выпрямив спину и оттопырив зад.
— И глянь-ка на её зубы. Они покажут, насколько она домашняя.
Торыш схватил меня за скулы своей грязной рукой и с силой надавил.
— Белые, без чёрных пятнышек, — заглянул мне в рот. — Чистенькая сучка. Мылом от неё пахнет!
— Гора Бейрд же практически граничит с землями Миллера, — заметил один из мужчин.
И все голоса стихли. Даже женоподобик перестал жевать яблоко, и уставился на меня. Что-то в атмосфере изменилось. Воздух загустился, наполнился звенящим напряжением.
— А это уже интересно, — разрушив тишину, сказал Зейман, слегка склонив голову вбок. Он смотрит на меня изучающе, с какой-то сумасшедшей полуулыбкой на губах.
— Что делать будем? Вдруг она с его земель? Пиздец же! — Торыш выпучил на меня глаза. Злоба на его лице сменилась недоумением вперемешку со страхом.
Остальные мужчины продолжали переглядываться между собой. Но фляжку отложили. Те, что сидели на полу встали.
— Ничего не будем делать. Оставим как есть. Как он узнает? В его поселениях живут тысячи людей. Пропала одна баба, ну и пропала, — Зейман небрежно махнул рукой, но всё же прошёлся по мне цепким взглядом.
— А если она не из поселений, а из самого капитолия? От Бейрда до Джексонвилля рукой подать, — предположил один из мужчин, подходя ближе. Зейман встретился с ним взглядом.
Теперь все не просто молчали — все замерли, глядя только на меня.
Напряжение в воздухе разбили, как стрела с острым наконечником, трое мужчин, вошедшие в ангар. В военной форме и с блестящими автоматами на груди. Меня передёрнуло. Я слишком хорошо знала эту форму — офицеры ФЕДРА.
Похитители тут же перевели внимание на них. Зейман отодвинул от себя парня локтем и поднялся с дивана.
— Гилмор! Ты как раз вовремя! — приветствовал он офицеров — К нам девочки пришли. Хочешь глянуть?
— Нет. Сегодня я за тротилом, — пробасил офицер.
— Найдётся. Тебе сколько?
— Неси всё, что есть, — офицер резким движением поправил фуражку и выпятил подбородок.
Зейман потер ладони, жестом подозвал своих людей, те скрылись в лабиринте из ящиков.
— Пока грузим вам тротил, предлагаю взглянуть на кое-что прекрасное.
— Блядь, да я не за бабами к тебе, сказал же.
— А я тебе не баб хочу показать, а оружие. Ты первый увидишь. И от вида — кончишь.
— Ну покажи, — устало отозвался Гилмор.
Двое мужчин вынесли тяжёлый ящик, неся его за ручки с двух сторон. Зейман открыл крышку, и, довольно усмехнувшись, взглянул на офицеров:
— Господа, это Крисс-Вектор*. Пистолет-пулемет. Отличная огневая способность для таких размеров. — Он взял оружие в руки, покрутил его и передал Гилмору. — Девять миллиметров, разрывные. Двадцать пять патронов в магазине. Отличная меткость и отдача — всё на высоте. А с глушителем его вообще не слышно.
Ящик был доверху набит пулеметами. Офицеры брали их, проверяли баланс, прицел, глядели в ствол.
Девушка, оставленная на торги, прижалась ко мне. Торыш продолжал стоять рядом, с дубиной наготове, в случае, если кто-то из нас решит дёрнуться.
— Кстати, сердце есть? Почки ещё нужны, — невзначай бросил Гилмор, крутя пулемёт в руках.
А у меня от этого вопроса волосы на затылке дыбом встали.
— Обижаешь, брат. Конечно есть. Сегодня как раз пару баб в утиль ушло. Так что минимум одно сердечко найдётся. А почки и подавно.
От страха скручивает в узел желудок, горло пересохло. Утиль — это убить и освежевать! Эти ублюдки не просто торгуют оружием и похищают людей. Они вскрывают их на органы!
Гилмор вдруг резко вскинул голову и посмотрел прямо на меня. Будто затылком почувствовал мой взгляд.
— Если Векторы возьму — эту бонусом подаришь?
— Увы, никак, друг мой, — Зейман театрально развёл рукам. — Эта сучка дорогая. Бонусом не дам. Она домашняя.
Я попыталась сделать шаг назад. Но между лопаток почувствовала уже знакомую дубину. Я ни за что не дамся этим уродам. Я лучше застрелюсь.
— Действительно? Откуда? — офицер перевёл взгляд с меня на Зеймана, приподняв бровь.
— Не говорит, — пожал плечами торговец оружием. — Под глухую косит. Можем разговорить, конечно. Да вот товарный вид портить жалко.
Про гору Бейрд и Джексонвилль он не упомянул.
— Похуй какая она — глухая или немая. Лишь бы язык был, чтоб яйца мои полировать могла. Скажи, сколько стоит.
Зейман наклонился к Гилмору, положил руку ему на плечо, что-то зашептал. Я не расслышала слов.
— Ты охренел? Почему так дорого? — выпалил офицер с откровенным недовольством.
— Потому что это не ржавое АК-47*, а леди пахнущая мылом.
— Леди, блядь. — Гилмор закатил глаза и поправил ремень на бронежилете. — Нахуй мне эта леди за такую цену? Погружай тротил, сотку Векторов — и на этом всё.
— Мейверс, — обратился Зейман к одному из своих, — расположи наших гостей на ночь. И приготовь всё по списку.
Ящик с оружием захлопнули. Мужчины начали расходиться.
— Да, и если хочешь бонус — дарю этого пацана. Так и быть. Язык у него — зачет, — Зейман кивнул через плечо на своего любовника, сидящего на диване. Тот, услышав, подавился яблоком.
— Пошли, сучки! — рявкнул Торыш, схватив меня за шкирку.
В ангар забежали двое бойцов. Их раскрасневшиеся лица блестели от пота, будто они бежали дистанцию. Заметно, что они очень нервничают. Грудь в бронежилетах вздымается от дыхания.
Зейман жестом подозвал их. Явно не хотел, чтобы их доклад услышали остальные. Новички склонились к нему. Офицеры ФЕДРА тоже подошли ближе — им, видимо, слушать было позволено.
Офицеры и Зейман внимают доклад... И вдруг — ошеломлённо замирают.
И именно в этот момент — раздаются взрывы.
_____________________________
* Sugar — сахар (с англ).
* КРИСС-Вектор (KRISS Vector) — американский пистолет-пулемёт. Известен в массовой культуре путём включения в различные компьютерные игры, такие как Call of Duty, Far Cry, Resident Evil и пр.
* АК-47 — автомат, принятый на вооружение в СССР в 1949 году. АК и его современные модификации до сих пор являются самым распространённым стрелковым оружием в мире.