Глава 24
- Что-то домофон сломался, - нажимая на бесполезную кнопку, пожаловался флегматичный охранник вошедшему в дежурку Филу.
Прихлебывая из «кружки-папы» кофе, Фил посмотрел на искаженное оптикой и гневом лицо Космоса в мониторе. Позади него маячил мрачный Фара, который тоже что-то кричал.
- Открывай, заснул, что ли? - беззлобно рявкнул на охранника Фил. - Пусти, а то обидятся!
Электронный замок щелкнул, и дверь, как показалось Филу, распахнулась так, будто с внешней стороны ее выбили небольшой бомбочкой. Этак в полкилограмма, в тротиловом эквиваленте!
Пятнистые черти в черных масках и с десантными автоматами наперевес хлынули в образовавшуюся брешь, мгновенно, как ядовитый газ, распространяясь по всему офису.
- Белый, у нас гости! - заорал Фил, стараясь перекричать матерный боевой ор бравых омоновцев. Мгновенно оценив перевес нападавших, он вскинул вверх руки, - «кружка-папа» упала на мягкий пол, расплескивая во все стороны так и не допитый кофе.
Мерзкая вонь кирзы и пота вмиг перекрыла все прочие запахи.
- Все на пол! Лицом вниз! - скорее для острастки прорычал один из чертей, судя по интонации, старший.
И Сашу в белоснежном плаще заламывая руки. Это они хорошо умели! Выучились.
- Командир, я не понимаю, в чем дело? - попытался сохранить спокойствие Белый. - Это офис частной фирмы! - Он охнул от боли - кованый кирзовый башмак врезался ему в бок, аккурат по печени.
- Обыщи его! - приказал Старшой.
Чьи-то руки обшарили Сашины карманы. Быстро и без затей - будто не живого человека, а труп. «Изъятые» ключи от сейфа один боец ловко перекинул другому.
- Где они? Падла, тебя спрашивают? Где они?! - заглушая в сознании все звуки, клацнул затвор автомата, и холодное дуло больно уперлось в Сашин затылок.
- Повторяю вопрос. Где мятежники?!
- Шпаны нет, - крикнул кто-то из соседнего кабинета - именно того, куда они пустили мальчишек. «Что за бред! Что за...» - матерился про себя Белый.
Старшой, удовольствия ради поддав Саше еще раз в бок, убрал автомат.
- Окно разбили и ушли, - доложили ему. В ответ тот лишь виртуозно выругался. - А это что?
Его подручные выволокли на середину комнаты брезентовый мешок с оружием - там был весь бригадный арсенал, хранившийся в сейфе.
- Коммерсанты, мать вашу... Полный боекомплект. Ты знаешь, на сколько это потянет? - глянул он на поднявшего голову Белова.
- У нас разрешение, - сквозь зубы отбрехался Саша.
- И у нас тоже разрешение, - издевательским тоном прокомментировал Старшой. - Я тебе сейчас такой шмон, блять, устрою, мало не покажется. Морду в пол, руки на голову!
Перед крыльцом под омоновскими стволами уже лежали Холмогоров и Фархад. Космос еще пытался крутить курчавой головой из стороны в сторону, пока у него в кармане не заверещал сотовый. Тут он получил сполна - прикладом меж лопаток:
- Лежать!
Фархад с отсутствующим взглядом бормотал молитву. А с крыльца уже сводили остальных пацанов и охрану, всех - в наручниках и с руками на затылке.
- Больно, сука! - огрызнулся кто-то.
- Руки, руки не переломай! - морщился и Саша.
- С приездом, брат, - успел он крикнуть, встретившись взглядом с «отдыхающим» на асфальте Фарой.
- Здравствуй, брат! - через силу усмехнулся тот.
***
- Первый, пошел!
Космос в синей рубашке и сбившемся набок галстуке спрыгнул на землю из приоткрытой двери автозака. Его обычно подвижное лицо напоминало гипсовую маску.
- Поживее, поживее. Руки за спину! Направо, лицом к стене!
- Второй, пошел!
Фил, расстегнув воротник, будто тот душил его, был следующим.
- Руки за спину, поживее!
- Третий, пошел!
Фархад с развевающимися волосами, весь в черном, напоминал лермонтовского Демона. Белов даже попробовал улыбнуться. «Вовремя вырядился, - про себя усмехнулся он, - весь в белом. Белый всадник без белого коня!»
- Направо, лицом к стене!
Саша, подвинув плечом Фила, занял свое место. Точно по центру.
- Лицом к стене!
Перед этой безликой машиной они сейчас были не людьми, а фамилиями. Фара бормотал по-своему не то молитву, не то стихи.
- Не нервничай, Фарик, - подмигнул ему Саша.
- Куда нас привезли? - поинтересовался коренной москвич Космос.
- Да в Бутырку, - снисходительно пояснил Фил.
- Прекратите разговоры! Филатов!
- Да молчу я, молчу.
Фара все бормотал свой бесконечный восточный стих.
Один за другим подходили они к зарешеченному окошку, где бесстрастный представитель государственного механизма в погонах прапорщика с малиновыми петлицами снимал с них информацию. Если бы машины умели уставать, то эта сегодня устала бы наверняка. Из-за беспорядков в Москве камеры были переполнены. А задержанных все везли и везли.
- Фамилия, имя, отчество?
- Белов Александр Николаевич, шестьдесят девятый, Москва.
- Проходим.
Последующее напоминало прием молодого пополнения в армии. Только вместо бани и душа был полный, унизительный шмон с раздеванием догола. Одежду потом снова выдали. Но не новую, казенную, а пока свою, собственную. Правда, без ремней, шнурков и галстуков...
***
- Ну, как тут наша молодая мама? - Катя ворвалась в Варину палату, как вихрь, неся за собой запахи цветов и фруктов. - Привет, Светик, - кивнула она медсестре, выгружая ей в руки пакеты с яблоками, грушами, киви, апельсинами.
- Ах ты моя красавица! - Катя обняла присевшую на кровати Варю, затормошила, чмокнула в щеку.
- Что, Саша приехал? - смеясь, спросила Пчелкина. И насторожилась - ведь если приехал, почему он не здесь? А?
- Знаешь, - Катя суетливо стала помогать медсестре выгружать снедь из пакетов. - Он вот передал тебе целый мешок вкуснятины. - Она протянула Варе один из пакетов, старательно отворачивая лицо. - А сам выбраться не смог, потому что дороги перекрыли...
- Даже записки не передал? - Варя разочарованно перебирала аппетитные осенние яблоки.
- Записка?.. - на секунду остолбенела Катерина, но моментально нашлась. - Ах, да... Слушай... Куда ж я ее?.. По-моему, я ее куда-то выложила. В какой-то карман.
Она излишне старательно рылась в карманах, стараясь не встречаться с испытующим Вариным взглядом. В халате записки не оказалось, в карманах пиджака почему-то тоже.
- Ну, Ка-ать! - укоризненно протянула Варвара.
- Постой-ка, неужели выронила? Вот ворона! Какая ворона! - Катя захлопала крыльями, то есть руками, по бедрам. - Свет, а Свет, посмотри в коридоре! Может, там?
Медсестра, понимающе кивнув, для виду вышла в коридор и почти тотчас снова вошла. Надо же было навести порядок. Фруктов Катя нанесла немеряно. Не иначе как с перепугу.
Она и вправду боялась - Сашка-негодяй мало того что не звонил, так еще и не отзывался на вызовы по мобильному. Катя ругала его про себя почем зря, скорее, впрочем, для самоуспокоения. В глубине души она молилась, чтобы с племянником ничего не случилось. Стреляют-то в самом центре! Что за страна!
Пока оборону удавалось держать: вроде бы и Варя, и Тома Филатова, и сестра верили ее путаным объяснениям. У Тани слабое сердце, у Вари молоко может пропасть, так что держать оборону надо до последнего. А ведь Сашка-дурень, еще и не знает, что у него - сын! Господи, пронеси!
- Ну, как же так, Кать? - Пчелкина чуть не плакала из-за мифической записки. - Слушай, дай-ка я позвоню! - Она потянулась к мобильнику, предательски высунувшемуся из Катиного халата.
- Что звонить-то? - Катя отпрыгнула от Варвары, как укушенная. - Да у меня и аккумулятор сел. - Она тыкала пальцем в кнопки, стараясь вырубить телефон. - Свет, у тебя нет зарядного устройства?
Вместо зарядного устройства сообразительная Света принесла запеленутого как бревнышко Даню, и Катя, облегченно вздохнув, радостно запричитала:
- Большой, большой какой! Посмотрите, кто к нам пришел! Какой красивый мальчик! Ты посмотри, посмотри, как он на Сашку похож! Копия!
- Ты разбудишь его. - Слава богу, Пчелкина полностью переключилась на ребенка.
- Да он не слышит сейчас ничего. Кормить пора, - уже без сюсюканий, тоном врача распорядилась Катя. Ну, Сашка, отольются тебе теткины слезы! Только появись! Появись, пожалуйста!
- Мне кажется, у меня молока нет. - Варвара подтянула Даню к груди.
- Все у тебя есть. Корми!
Даниил Александрович, мгновение помедлив, принялся завтракать. Впервые в жизни.
***
Местным вертухаям надо было отдать должное. Обшмонали не только все карманы, но и каждый шов на одежде. Но, в общем, вежливо, если здесь вообще в ходу такие понятия.
- Одеваемся, на выход!
Хорош выход. Лучше бы с вещами - на волю. Как в кино. Но о кино напоминали только знакомые по фильмам о революционерах «интерьеры» знаменитого Бутырского замка. Мерзкой масляной краской измазанные стены. Лязгающие под ногами металлические лестницы. Ряды дверей камер с глазками и «кормушками». Стойкий кислый запах.
- Лицом к стене! Проходим по одному. Руки за спину!
Камера была, видимо, не самой большой - человек на пятьдесят. В напряженных лицах встречавших их арестантов сквозило между тем и любопытство. Кто такие? С чем пожаловали?
На всякий случай, войдя, они как бы выстроились клином - с Сашей Белым во главе.
- Здравствуйте, - поприветствовал будущих сокамерников Фил.
- Здорово... здравствуйте... - ответила камера нестройным гулом голосов.
Сделав несколько шагов, они остановились.
- Смотрящий кто? - Белый сразу выделил из всех коротко стриженного парня умеренно-блатного вида, судя по всему - старшего по камере.
- Тут смотрящих нет, - ответил тот вполне дружелюбно. И добавил философически: - Мы все здесь гости.
- Мы пройдем? - «по правилам» продолжил разговор Белый.
- Без проблем, - кивнул стриженый.
- Аккуратней, не зацепись, - с некоторым вызовом бросил кто-то из старожилов. Но на него не обратили внимания.
Космос пристроился на тумбочке, привалившись спиной к стене. Фархад и Саша по-турецки расположились на нарах, а Фил остался стоять, широким своим плечом как бы прикрывая вход в их отдельный закуток. И внимательным взглядом оглядывал камеру.
- Сань, какого черта ты их впустил? - всплеснул длинными руками Космос. - Сидели бы сейчас, водку пили...
- А ты вспомни, - строго, исподлобья глянув на него, ответил Саша, - как нас четыре года назад менты гоняли, и все поймешь. - Косу оставалось только грустно согласиться с Сашиными резонами.
- Фарик, я знаю, что нам надо поговорить... - тронул Саша за плечо Фархада, которому явно не терпелось ему что-то сказать.
Важное, чего откладывать нельзя буквально на минуту. Фара быстро-быстро перебирал пальцами свои лазурные четки, которые невесть как ухитрился пронести с собой. Впрочем, Саша помнил, что даже в армии Фарик не расставался с ними.
- Сань, я так попал, - извиняющимся жестом Фара сложил на груди руки. - И тебе будет плохо...
- Фара, давай потом, не здесь, да?.. - остановил его Саша. - Я суть дела понял.
- Как ты догадался? - почти с восхищением расширил глаза Фархад.
- Птица Говорун отличается умом и сообразительностью, - с чувством законной гордости подмигнул Саша.
- Ну, а Красная Шапочка говорит, - неунывающий Космос травил бородатый анекдот, - бабушка, бабушка, почему у тебя такие большие уши? Сань, посмотри, - без паузы и с той же интонацией продолжил он, - вон того в красном пиджаке не узнаешь?
В противоположном углу камеры на нарах пристроилась весьма колоритная троица. Лысый бугай карикатурно «новорусского» вида. Латиноамериканского типа красавчик с четким пробором. И третий - с большими залысинами и бегающими глазками, тот самый - в красном пиджаке...
- Не дергайтесь, утром отпустят, - слишком уверенно, словно стараясь самого себя убедить в собственной правоте, вещал тот, что в пиджаке.
И Каверин, а это был именно он, повел носом, словно охотничий пес, взявший след. Враг был совсем рядом, и сначала матерый опер учуял его запах, а уж после, тотчас же, впрочем, и увидел - Белов со своей свитой сидел близко. Слишком близко. Каверин скрипнул зубами. И, стараясь оставаться спокойным, объяснил бугаю:
- Сегодня всех метут, кто попадется.
- А кто дергается?.. Только ты один, Володенька, и дергаешься. А нам-то, пацанам, чего? - развязно и несколько свысока «пригасил» его лысый...
Белый внимательно проследил за направлением Пчелиного взгляда и зафиксировал «картинку»:
- Кто такие?
- Чего, Саня, не узнаешь? - разминая сигарету, скривился в улыбке Холмогоров.
- Точно, Мухин родственник! - врубился Белый. - Но он же мент! - резко вскинулся он. - В чем дело? - вопрос его прозвучал раздраженно и очень поделовому: типа, почему непорядок?
- Да, сейчас, мент! - заулыбался Космос. - У него частное охранное агентство. Кстати. - И Космос назидательно поднял палец. - Крышу дает Лешке Макарову.
- А с ним кто?
- Вот справа. - Космос прищурил правый глаз и чуть наклонил голову, чтобы лучше видеть, - Бек, серьезный мужчина. А другого... Раз в «Метле» видел. Кто такой, чем дышит, не в курсах...
- Да кончай на них пялиться! - подернул плечами Фархад. Похоже, только он не знал, чем кончается анекдот. - Дальше-то чего?
- А, ну вот. Красная шапочка и спрашивает: «Бабушка, бабушка, а почему у тебя такой большой хвост?» А это не хвост, ответил волк и густо покраснел. И вообще, у тебя молоко на губах не обсохло. А это не молоко сказала Шапочка, и волк покраснел еще гуще.
И все, вместе с Фариком, густо заржали, будто и вправду слышали историю про Шапочку и Волка в первый раз...
Лысый Бек недовольно поморщился, глянув на ржущую компанию:
- А это что за молодежь?
- Щас кого ни спроси, все солнцевскими откликаются, - лениво и немного снисходительно отозвался Лева-латиноамериканец.
- Эти - хуже, - сквозь зубы прошипел Володя Каверин. Он прямо взмок от напряжения, хотя в камере было совсем не жарко, разве что душно. - Зверье, каких мало.
- Вон тот длинный, возле стены, в «Метелице» часто зависает, - проявил осведомленность Лева.
Бек презрительно хмыкнул и перевел взгляд правее:
- А в белом что за пацанчик?
Бывший опер сделал страшные глаза и беззвучно, шевеля только губами и нижней челюстью, просипел:
- Саша Белый.
- Этот пионер - Саша Белый?! - В заплывших глазах Бека промелькнул искренний интерес с изумлением пополам.
- Пионер!.. - Желваки Каверина заходили так, будто он пережевывал непроваренную конину. - Волчара почище многих. Пионер!.. - Он аж задохнулся от возмущения: Белый был его кровным врагом, а врагов, их... знать надо! Чтобы бошку не оторвали!
***
Ну и денек! Спятить можно! Введенский посмотрел на часы: было уже двадцать минут второго. Похоже, сегодня придется заночевать на службе. Весь мир сошел с ума. И центр безумия - Москва.
Введенский посмотрел на хорошо знакомый ему портрет, что висел в его кабинете всегда. Дзержинский мрачно улыбался.
- Разрешите? - В дверь аккуратно постучали. Это Коноваленко.
Введенский мог узнать каждого из своих подчиненных за версту. По шагам, по запахам и - по стуку. Коноваленко ходил крадучись, пользовался французским одеколоном от Армани польского производства, а стучал аккуратно и никогда не открывал двери, не дождавшись разрешения. За что и ценил его Введенский больше других своих джигитов. Да еще и за энтузиазм в работе. И, пожалуй, за некоторую, умеренную, впрочем, романтичность.
- Входи, - распорядился он.
- Белов прилетел, все нормально, - доложил Коноваленко, потирая тонкий, с горбинкой, нос. - А потом - вложений в почтовый ящик не было. Звонка не было. Я послал людей, его офис уже вверх дном. Я рискнул, - он внимательно посмотрел на шефа, но тот вроде был спокоен, хотя и выглядел усталым, - позвонил на мобильный. Не отвечает. - Он удрученно поджал губы.
- Ну, сегодня что за день-то? - вздохнул Введенский. Точно, поспать не придется. - Проверь все изоляторы, наверняка попал под гребенку. К утру доложишь, а я сейчас наверх... - Он со значением указал пальцем в потолок. Кабинет вышестоящего начальства находился ровно над ними. - Там сейчас такое творится - не поверишь!