Глава 20: Последний круг
Темно. Гулкий бетон. Отзвук шагов, словно удары сердца, отдавался в стенах старого бункера. В воздухе — запах сырости, металла и пороха. Пэйтон шёл первым. Он знал это место до последней трещины. Здесь его учили убивать. Здесь он стал тем, кем был.
И теперь здесь всё должно было закончиться.
— Осторожно, — тихо сказал он Т/И. — Он не будет драться честно.
Они миновали коридор. Слева — комната с решётками, старая казарма. Справа — диспетчерская. Тишина. Даже воздух здесь будто затаил дыхание.
И вдруг — голос.
— Ты всегда был упрямым, Пэй. — Данте вышел из тени, медленно, как призрак. Всё такой же спокойный, уверенный. Только глаза... в них больше не было тепла. — Даже когда был моим лучшим бойцом.
Пэйтон молчал. Рядом — Т/И. Она стояла твёрдо, не дрогнув. Данте бросил на неё короткий взгляд, затем снова повернулся к нему.
— Я думал, ты умнее. Неужели она стоила всего этого? Жизни? Свободы?
— Она стоит больше, чем всё, чему ты когда-либо учил меня, — ответил Пэйтон. — Потому что она — настоящая. А ты... просто тень.
Данте усмехнулся.
— Красиво. Поэтично. Но не изменит фактов. Ты нарушил кодекс. Ты перешёл черту. И теперь ты не просто мишень. Ты враг.
— Тогда стреляй, — бросил Пэйтон. — Или закройся навсегда.
Щелчок. Данте достал пистолет, направил на него.
— Я хотел убить тебя быстро. По старой дружбе. Но теперь... я хочу, чтобы ты страдал.
И в этот момент раздался выстрел.
Но не от Данте. От Т/И.
Пуля попала в его плечо. Он закричал, упал на колено, оружие вылетело из рук. Пэйтон метнулся вперёд и сжал его за ворот куртки.
— Это за то, что ты сделал с ней. За то, что сделал со мной. — Его голос был тих, но леденящий. — И знаешь, в чём ирония? Ты научил меня убивать. Но именно ты научил меня выбирать, кого щадить.
Он отпустил его и шагнул назад.
— Мы не такие, как ты.
Данте, сжимая рану, злобно зарычал:
— Ты думаешь, что теперь свободен?! Эта система... она больше, чем мы! Ты ничего не изменишь!
— Может быть, — ответила Т/И. — Но мы начнём.
Через час они уже были в машине. Пэйтон держал в руке диск, скопированный с базы Данте. Там были новые доказательства, новые имена, улики. С этим можно было идти дальше — не просто мстить, а разрушать всё до основания.
— Ты в порядке? — спросил он, глядя на неё.
— Пока ты рядом — да.
Он улыбнулся. И впервые за долгое время — это была не маска. Это была искренняя улыбка.
— Осталось четыре имени, — сказал он. — Четыре цели. А потом... тишина.
— Не спеши с тишиной, Пэйтон, — усмехнулась она. — Мы только начали жить.
И машина рванула вперёд, в ночь, навстречу финальному акту их истории. Истории, которую они писали кровью, болью — и любовью.