Пролог
«Есть такие слезы, которые надо выплакать обязательно, в любое время дня и ночи, выплакать, чтобы все внутри перегорело».
Впервые он появился в свете первого полнолуния третьего года жизни Джакосты.
Ветви лимбы били со стуком по стеклам и скребли по оконным рамам.
Раскаты грома не сулили ничего хорошего. Они звучали все громче и громче, стараясь перекричать родителей. Они говорили так громко, что сон пришлось отложить. Страх поселился в теле маленькой Джакосты, как только плач мамы донесся до ушей малышки. По щекам непроизвольно покатились слезы.
— Мама, не плачь, - раздалось из-под одеяла прежде чем малышка поняла, что проснулась.
Девочка взглянула на прикроватные часы, папа почти научил ее считать до десяти.
— Четыре, один, два, эй, эм... - Ей понадобилось время, чтобы вспомнить, что am это утро.
Она слышала чужой голос, ранее ей неизвестный. Джакоста, аккуратно ступая на цыпочках по линолеуму, обошла свою кровать, прислонилась к двери и глянула в замочную скважину. Трехлетняя Джакоста наблюдала за спором взрослых, не понимая значений многих слов. Она отчетливо могла понять лишь одно: взрослые ссорились.
— Билли, нет!
— Брат, а не Билли.
— Так нельзя!.. Брат, - переступив через себя, добавила Лоралин.
Она ни разу не видела его раньше. Крупный, выше нее раз в пять, сильнее раз в сто, кареглазый, с преданным другом — вторым подбородком, плешивый толстячок. От одного его вида ребенку стало не по себе. Пытаясь увидеть незнакомца лучше, Джакоста слишком сильно перевалилась и оказалась в коридоре. Половицы скрипнули под ее натиском. Насторожившись, отец выглянул в коридор. Девочка распласталась перед дверью, растрепанная и испуганная. Нельзя, чтобы родители увидели, что она все еще не спит, она уже так часто ложилась спать поздно, что более ей такого своеволия не простят. Это повлечет за собой запрет на «Lucky Charms»!
Она встала, взглянула через плечо на дверь. Та оказалась закрыта. Странно. Дверь открывалась всегда на себя, а тут Джакоста будто выпорхнула, будто просто проскользнула через нее.
— Ты поклялся! Ты должен, - последняя фраза прозвучала куда ужаснее. — Джакоста... - Незнакомец оскалился. Джакоста, понимая, что никто ее не видит, медленно встала и побрела на кухню, желая увидеть нежданного гостя. Ее каштановые косы расплелись, мешая взору.
— Это моя дочь, ублюдок! – Лоралин подошла и дала оплеуху. Девочка вздрогнула от неожиданности. Она никогда не видела маму настолько злой. — Мне плевать, что на тебя, Дом, что на тебя, Билли. Она — моя, я не отдам ее! Мне плевать на вашу веру и клятву. Моя дочь — не обменная валюта.
— Не смей так говорить при мне! Отцы недовольны твоей жизнью. Я слышу это, о-о, да, слышу, - тихо произнес человек. — Только так вы искупите грехи свои, Брат, Сестра.
Толстячок ушел, ковыляя. Дверь за ним захлопнулась так же громко, как и уличная калитка.
— Лоралин, ты все слышала... - удручающе произнес уставший отец.
— Нет, она ещё ребёнок, Дом, мы не можем так с ней поступить!
— У нас нет выбора.
— Выбор есть всегда!
— Нет, Лоралин! – не выдержал Дом. — Ты перечитала своих романов. Выбора иногда действительно нет. Нам ничего не остается, как...