Завайр

     Лоретта
   Время не лечит. Ты обречён жить в страданиях, пока просто не привыкнешь и не смиришься с этой болью.
   Прошло ровно две недели, как мы расстались. Всё это время я не жила, а выживала. Все врачи, что помогали мне в тот день придти в себя, заходили в мой кабинет и спрашивали про самочувствие , а я всегда отвечала: нормально. Всё нормально, это пройдет.
   Но я не верила, что это пройдет. Я никогда бы не отказалась от любви к Эрни, как сильно он не ранил бы меня. Что, если его заставили? Подговорили? Пытали? Шантажировали? Слишком много вопросов, ответов на которые нет.
Родители пытались отвлечь меня от Эрни. И пускай они не представляли масштаб моей любви, все равно старались изо всех сил, чтобы я не пала духом. Мама готовила мои любимые печенья, а отец играл по вечерам на гитаре песни, знакомые с детства, даже его собственно сочинённые. Помню, как в детстве он на ходу выдумывал тексты под мелодию гитары, а я смеялась, ведь они были нелогичные и смешные. Мне кажется, это единственное, что действительно спасало меня тогда.
   Тогда был обычный день. Шла третья неделя, как я выживала без Эрни, держа его только в своём сердце. Я бездумно принимала пациентов с одинаковыми проблемами, которые можно было решить перекисью и пластырем, что хранятся в каждом доме. Но видимо им легче сходить в больницу и сделать это бесплатно, чем купить себе домой все необходимые предметы.
- Лори, Спенсер вызывает тебя. Тяжелый пациент, нужна твоя помощь. - крикнула мне одна из медсестёр, ворвавшись в дверь.
   Я быстро подскочила и, извинившись перед пациентом и пообщав, что приму его в следующий раз, убежала в сторону операционной. Туда уже на каталке везли пациента, накрытого простыней.
- Что у него?
- Большая потеря крови, множественные побои... Выкинули за границу Вайра, бедолагу. Но тебе лучше не смотреть, кто это.
   Сердце пропустило удар.
   Эрни. Эрни. Эрни... Это не мог быть он.
   Боль разлилась по телу с новой силой. Я не видела его с того самого дня, он являлся ко мне лишь во снах в виде тени, которая душит меня. А в следующем сне он опять целует меня и нежно улыбается, держа за руки...
- Боюсь, что потребуется переливание, но у него редкая группа крови, быстро не сможем найти. - я вынырнула из мыслей, услышав голос Спенсера. 
- Какая у него?
- Четвертая.
   Я думала не долго. Я готова пожертвовать своей кровью ради него, лишь бы он остался жив.
- Бери мою, у меня четвертая. - Спенсер недоверчиво глянул на меня, забежав в операционную, но кивнул.

   Две кушетки посередине зала, на одной из которых лежал... Эрни. Мой Эрни, весь в крови и синяках, так что наворачивались слёзы, сдерживать которые уже не получалось.
   Он здесь. Совсем рядом, но одновременно так далеко, я могу дотянуться до него рукой, но не могу достучаться до его сердца с просьбой открыться и довериться мне. Он в кислородной маске, без сознания, тихо и мирно "спит", пока врачи бегают вокруг него в поисках инструментов для переливания. Я легла на вторую кушетку, положила руку на специальный подлокотник и сжала его ладонь, еле дотянувшись до неё.
   Его руки холодные, хотя всегда были тёплыми, даже в самые сильные морозы. Я облокотилась головой на подголовник, но взгляда от него оторвать не могла. Слёзы текли ручьями, как и кровь по трубочкам, от меня к нему. Я держала его всё это время, Спенсер пытался меня отвести, но я вцепилась мертвой хваткой. В этот раз я не отпущу его.
   Я пыталась успокоить дыхание и остановить слезы, но с каждой минутой это было сделать все сложнее. Вот он, совсем близко, но не такой, как раньше. Я не могу его обнять, поговорить с ним, рассказать всё, что произошло за день, я могу лишь наблюдать за его лицом, которое ничего не выражало.
"Я люблю тебя, люблю тебя, люблю..." - крутилось у меня в голове. Пульс на мониторе был ровный и стабильный, и это пока было единственное, что радовало меня. - "Малыш, я больше никуда тебя не отпущу."
   Я слишком громко всхлипнула от своих же мыслей, чем призвала Спенсера.
- Лори... - я не смотрела в его сторону. Даже не пыталась и не хотела. - Всё будет хорошо, мы ему обязательно поможем.
   Я кивнула, сжимая руку Эрни сильнее. Иначе быть не могло.

   Пустой темный коридор встречал молчанием. Это крыло палат, где лежат более тяжёлые пациенты. Я шла к дальней комнате на дрожащих ногах, до этого пролежав два часа, оправляясь от переливания. Я бы отдала ему всю свою кровь, если бы понадобилось.
   Из палаты, нужной мне, как раз вышел Спенсер и я подошла к нему.
- Могу я зайти? - остановилась я у самой двери, а он с сожалением посмотрел на меня.
- Лори, он не придет в сознание в ближайшие двенадцать часов точно. Иди домой и отдохни, а завтра утром можешь навестить его.
- Но я хочу к нему.
- Я понимаю. Но не хочу пускать тебя после всего, что случилось.
   Я промолчала. Горло снова точно сдавило, мне было физически необходимо увидеть его. Хотя бы в маленькую щель, одним глазом, но нужно было.
- Спенс, прошу тебя... - я положила ему руку на предплечье. - Я люблю его всей своей душой и хочу быть рядом, когда он проснется. Пусть он откроет глаза не в одиночестве.
"Я знаю, как он не любит одиночество"
   Спенсер вздохнул.
- Ты хочешь остаться на всю ночь? - я кивнула, глядя то на него, то на дверь. - Позвони родителям только, предупреди об этом. Иначе я сделаю это сам.
- Позвоню.
- Хорошо. Ладно.
   Он жестом указал мне на палату и я с трепетом уже хотела зайти туда, но Спенсер снова меня остановил.
- Лори... Совсем забыл сказать тебе. - я повернулась с выжидающим взглядом. - Мы выявили у него сильное сотрясение мозга. Велика вероятность, что он может потерять память на какое то время. Я предупреждаю тебя, чтобы ты не пугалась, это обязательно пройдет.
   Внутри меня будто рухнул весь мир. Он не узнает меня, когда проснётся? Я стояла и молча смотрела на Спенсера, мне бы хотелось услышать, что это шутка. Что все эти несколько недель были одной огромной шуткой и Эрни сейчас выйдет, полностью здоровый и весёлый, скажет что все хорошо и это был розыгрыш. Но лицо Спенсера было слишком серьёзным, да и розыгрыши он не любил.
   Я смогла только кивнуть ему и прошла в палату. Тихими шажкамм дошла до койки, приставила к ней табуретку, точно такую же, как была у меня, и села на неё.
   Руки Эрни и лоб были перемотаны бинтами, на лице виднелись кровавые подтёки, уже обработанные и заклеенные. Побитые выпирающие ключицы выглядывали из под одеяла и я увидела короткую надпись, написанную красным цветом, но совершенно непонятным шрифтом и буквами. Я предполагала, что это какая то латинская терминология, которую мы изучали в колледже, но не могла понять написания и букв. Думала, спрошу его об этом, когда проснётся.
   Но на ближайшую ночь я здесь в его присутствии, но одна.
   Мне хотелось лечь с ним рядом и забрать всю его боль, что он перенес. Я была более чем уверена, что это все сделал его отец и думала над тем, не забрать ли Эрни к себе домой, чтобы он жил со мной, вдалеке от Вайра и насилия. Я бы каждый день готовила ему блинчики, укрывала одеялом, когда он засыпал и обнимала всю ночь. Чтобы он смог наконец отдохнуть от стольких лет эмоционального и физического насилия, бедности и безысходности. Мне бы больше всего на свете хотелось, чтобы он почувствовал любовь, которую заслуживает. Чтобы он был счастлив.
   Я не заметила, как легла рядом с ним. От него пахло кровью и потом, но это не помешало мне оставить поцелуй на его щеке между бинтами и пластырями. Меня тянуло к нему больше, чтобы он проснулся и узнал меня, и чтобы это расставание, сущее издевательство, закончилось и мы начали заново. Выстраивать по кирпичику дом для наших отношений, в котором мы будем потом жить и развиваться дальше. Я неожиданно для себя заплакала, положив руку ему на грудь, совсем аккуратно, чтобы случайно не сделать ему больно. Подняв глава, я заглянула в его лицо.
- Я люблю тебя, Эрни. - прошептала я, прикрыв глаза. Несмотря на его состояние, только с ним я чувствовала такой комфорт и спокойствие. Пройдет время и он снова будет бегать и веселиться, станет тем же грациозным котом, что был в самый первый день.
   И придет день, когда мы снова признаемся друг другу в любви, но уже останемся вместе.
   Навсегда.

Конец 14 главы.