Гамблер

CHAPTER TWENTY TWO
| Just like you |

Author.

— Не надо! — умоляющий крик заставляет глухое поле содрогнуться. Ветер заверещал и потащил за собой детский плач. По округу разнесся тихий лай щенка.
— Так ему!
— Вот же чмошник!

Каждый удар невыносим. Ущемлённый, разбитый мальчик вцепился пальцами в мокрую траву и сжался в комок. Рывок за хрупкие темные волосы, удары разносятся по разным частям тела.
Как же больно... Как же невыносимо.

— Бей по лицу!

Но они ведь... дети?

Снова послышался лай. Пёс с белым окрасом и кофейными большими пятнами вцепляется за штанину чужака. Пинок по носу, визг.

Мальчишку оставили. Пёс прижал уши и закопал больной нос под ладонью хозяина. Тучи на небе сплелись в едино.

— Ты посмотри, ещё дышит, — сказал один, главный, по-видимому. — Он мой, ребят. Я добью его.

Хищник крадется к своей добыче, что уже не в силах сопротивляться. Вдруг в затылок светловолосого прилетает небольшой камень. Тот закричал от резкой боли.

— Следующий попадёт в правый глаз, — останавливает намерения чей-то спокойный голос. Головы всех, кроме дрожащего мальца с щенком, поворачиваются. Зеленоглазый натянул резинку рогатки сильнее.
— Бон Вояж, лопоухий. Мы не прочь развлечься и на те...

Следующий камень попал в правый глаз.
Крик...

— Подонок!
— Мне нравится собирать глаза разного оттенка. В моей коллекции не хватает ещё пару темных, — он окинул едким взглядом кареглазых мальчишек. Те отступили назад.
— К черту! — фраза одного - главного потянула за собой остальных. Ребята скрылись в глуши леса, и на поле, наконец, воцарилась тишина. Только темноволосый мальчишка, маленький пёс и он.
— Ублюдки, — русоволосый подал незнакомцу руку и помог подняться на ноги. — Милый пёсик. Породистый?
— Ты что, никогда не огребал от своей жизни? Откуда было столько уверенности, что тебе достанется именно победа, а не натянутые на лоб панталоны?
— Я не знал, что одержу победу. — рогатка спряталась в карман. — Но и не мог себе позволить упустить ее. Как ты, например. Почему ты заставил меня помогать тебе?
— Заставил помогать?!
— Выглядишь так, будто в детстве родители отдали тебя на кружок бисероплетения, а не стрельбы, или что-то вроде того.
— Бисероплетение? Не! Зато, я мог бы обучить тебя вышивать крестиком.

Русоволосый неодобрительно сморщил лицо.

— Играть в крестики нолики? — снова предложил малец и вытянул свою ладонь, на что получил положительный ответ.
— Идёт.
— С меня должок... — темноволосый слегка ударил своего спасителя в плечо. — Какая твоя цена?
— Что?
— Жизнь в этом мире не за бесплатно. У всего есть своя цена.
— Однажды, и ты мне поможешь, — мальчишка обернулся и посмотрел на своего нового друга. — Однажды...

Susan.

Что говорить человеку, который вот-вот расплачется у тебя на глазах?

— Все нормально?
— Нет, — отвечает девушка и принимается перебирать лепестки ромашек в руках, шмыгая носом.

И что теперь? Чем я могу помочь, тем более незнакомой девушке?

Я попыталась подойти ближе и, скорее всего, заметно испугалась. Как и она. Я увидела ее нерешительность, а она увидела мою. Мы обе почувствовали тревогу. Девушка опустила поникший взгляд.

— Просто знаешь...

И теперь мне остаётся только слушать. Не важно, насколько мы близки или нет, и сколько это займёт времени. Не важно, что я скажу далее. Ей было важно, чтобы я просто выслушала ее. Просто услышала, как не услышали другие.

Прошла ровно неделя с того момента, как страх города Форгет Глоу испарился в тени. Никто не знает настоящей правды... Только я и зеленоглазый парень, лежащий в куче листвы посреди леса и усыпанный тонким покрывалом снега.

Я схожу с ума.

Каждая ночь для меня теперь самая ненавистная часть моей жизни. Все из-за него... Его кровь на моих руках, это я виновна в его смерти. Так почему меня это не тревожит? И должно ли?

Слишком долго смотрю в пустоту. Наверное, жду, когда тело парня найдут и меня повяжет полиция.

В голове постоянно мелькали картинки. Они то оживали, вновь затягивая меня в этот непробудный сон, то исчезали вновь. Ежеминутно я видела их... А именно, как русоволосый парень склоняется над землей, намертво приковав на меня взор своих ядовитых глаз. Как с каждой секундой яд превращается в прозрачную, чистую воду, и как темная кровь сочится из пробитой пулей груди...

— Сьюзан.

... В то время, когда пистолет беспрерывно дрожал в моих руках.

— Сьюзан, это больно! — Тейлор вырывает свою руку, и я резко отдёргиваю ручку от его кожи. — Чуть вены мне не вскрыла, вышибала! Что с тобой?
— Извини... — игнорирую я его вопрос и смотрю на запястье парня, что было полностью забито рисунками цепей. — Зато красиво получилось.
— Наверное, нужно было быть более конкретнее, когда я имел в ввиду «с деталями красного цвета».
— Да говорю же, извини! Не хотела я вспарывать тебя!
— Ладно-ладно! — тот демонстративно выставляет ладони перед собой. Поспешно закидывать цветные ручки в свой рюкзак.

Сзади появился приглушённый визг, который нарастал с каждой секундой. Тейлор прочистил ухо. Кажется, это не помогло. Мы оборачиваемся. Джекилайн прыгает на месте и хлопает в ладоши, словно маленький ребёнок.

— Вы не поверите, если скажу!

Уже становилось скучно сидеть на траве и до невыносимости сложно пытаться держать себя в руках. Мне до сих пор страшно. Пришлось послушаться Джек и потащиться за ней, чтобы забыть Уайта хотя бы на пару минут.

Какого было наше с Тейлором удивление, когда из глуши деревьев показалась огромная пустая область. Сплошная трава, две качели, привязанные к дереву, и одинокий заброшенный дом, практически по середине поля.

Стекла, плесень...
Полицейские ленты опечатки.

— Тада-а-м!
— Наша семейка всегда отличалась своей ненормальной любовью к природе, но не настолько, чтобы полностью слиться с ней и жить в каком-то сарае.
— Сказал тот, который даже дождь от града отличить не может!
— Я хотя бы не пою под Джастина Бибера в душе!
— Это оскорбление?!
— Ну все, ты допелась, рыжая! Один на один! Лицом к лицу, ухом к уху, ноздрей к ноздре! Ты и... — Тейлор замолкает, когда я прохожу между ними и ухожу в дом. После этого, криков не последовало, разве что несколько глухих хлопков.

Я ступаю по обломкам стен, вперемежку с частями мебели. Медленно и осторожно... Словно боясь навредить не себе, а остаткам этого особняка.

Наверное, слева была кухня. А здесь, шкаф, когда-то забитый вещами. А вот здесь, где на полу разбита раковина - ванная.

— Лестница старая. Она может обвалиться.
— Максимум, что здесь и отвалится, это твой прилипший гигантский мозг ко стенкам лба. Не будь занудой!

Я скрещиваю руки на груди. Парень срывается с места и уже бежит вверх по лестнице, следом за своей сестрой.

— Постойте!

По итогу, мне все-таки пришлось подняться наверх.

На втором этаже было намного меньше вещей, в основном, большая их часть была на улице. Кто-то, наверное, думал, что выкинуть старый диван из окна - отличный вариант для веселья. Как и весело выкинуть и другие вещи, что со временем превратились в кучку обломков, покрытую плесенью и мхом.

Натыкаюсь на битую винтажную лампу.

— А ведь ты была такой невероятной, когда светилась...
— С кем это ты там разговариваешь? — выглядывает из-за угла Тейлор, и в эту же секунду послышался следующий женский крик:
— Сюда!

Мы забегаем в ещё одну комнату и оба раскрываем рты.

— Невероятно...
— Роди меня Дюймовочкой... Они что, устраивали здесь сборище на оркестр или просто не хватило идей, как бы украсить дом?

Слабо толкаю того в локоть, когда Джек хмурит тонкие бровки и стучит ногой по сцене.

— Это все комнаты на втором этаже? — прохожу вдоль всех сидений ближе к рыжеволосой. Та хватается за ширму, задерживая момент.
— Главное - не количество. А содержимое.

Девушка отдергивает ширму и на всеобщее обозрение открывается рояль. Джекилайн в очередной раз захлопала в ладоши, глядя на свою находку. Даже я потеряла дар речи, уже не говоря о Тейлоре.

— Кто же здесь жил... — тихо проговариваю я, проведя пальцами по пыльному стулу.
— Наверняка, кто-то очень талантливый.
— Ага, и очень оригинальный.

Гневно бросаю взгляд на Тейлора, который подошёл ближе и сразу же пожалел об этом.

— Да хорошо, я заткнулся!

Поворачиваю голову на звук, а именно, как кто-то нажал на одну из клавиш.

Следующая... И еще одна...
Хрупкие пальцы умело подстраиваются к кнопкам словно бы зная все наизусть. Следом голос... Чарующий и волшебный, подобный мифической сирене.

Сердце замерло и постепенно покрылось тёплым ливнем. Не хочу представлять свое выражение лица прямо сейчас. Наверняка, невероятно глупое, с шокированными глазами и открытым ртом.

— И в кого я такой оболтус?...
— Она восхитительна...
— Это передалось ей от мамы...
— Ты знал, что она так может? — я по-прежнему не смотрю на Тейлора, продолжая глядеть на девушку. Все-таки, я никогда и не видела Джекилайн за роялем, как и то, чтобы она когда-либо пела.
— Конечно, знал.

Боковым зрением вижу, что он также не смотрит на меня.

— Помню, как она выступала на сценах, занимала первые места и преподаватели говорили в шутку, чтобы она заканчивала мухлевать, потому что это было невозможно. Но потом... — его голова наклонилась в пол. — Потом она бросила.
— Ты шутишь? — перевожу взгляд на парня. — Да у неё ведь талант, посмотри!
— И я говорил ей тоже самое. Все говорили. Правда, она больше не вернулась. Все из-за тех тупых кукол, которые стали унижать ее.
— Поэтому она не хотела возвращаться?

Он слабо покачал головой.

— От неё отвернулась даже лучшая подруга, — зеленоглазый выдержал паузу, и мы снова впустили ласкающий голос в свой разум. — Зависть - дело тонкое. Представь, чего бы она смогла добиться, если бы наплевала на мнение других?

Это больно. Слушать, как ты не такой как все. Слушать, как кто-то пытается исправить тебя, потому что ты делаешь не так, как другие. Равносильно тому же, если писателю скажут, что никогда не бывает вечной ночи, и именно поэтому он должен перестать писать об этом.

Но так не должно быть. Человек сам строит свой мир и сам выстраивает пути хода и отступления. Мы сами вершим свою судьбу. Ровно также, как и я, когда в тот день нажала на курок.

Уайт Кэммерон...

Теперь мне кажется, что я вижу его среди толпы бегущих людей.

Я вижу его взгляд, как он следит за мной. Вижу, как его глаза намертво прикованы ко мне и эту ярость, вперемешку с жалкой беспомощностью... Жалкую потому, что тот ничего не может мне сделать. Даже прикоснуться. И когда мои разбитые ноги несли меня в сторону парня, через толпу, он вдруг испарялся. Его больше не было. Лишь прозрачная тень и витающий над землей запах ледяной вишни. Напоминание о том, что я постепенно сходила с ума.

Глаза пересыхают, закрываю их, как снова чувствую чужое присутствие. А веки закрыты... Кто-то смотрит на меня прямо сейчас, сквозь темноту. Дожидается, пока я засну и ждет, когда я на миг забуду, что на самом деле значит «страх ночи».

Слышу дыхание.
Распахиваю веки.
В отражении зеркала, перед кроватью, вижу темный силуэт, стоящий на лестнице. Вскакиваю с кровати и смотрю в сторону тени.

Никого.

Я проснулась от звонка телефона. Джекилайн что-то быстро тараторила, а я пыталась разобрать смысл ее слов. Вроде бы, получилось. Девушка сказала включить новости. Редко мне доводилось смотреть их, но по взволнованному тону я поняла, что это действительно очень важно.

Включаю маленькую коробку на кухне и прибавляю громкость. Мои губы задрожали. Ног подкосились, и я чуть ли не выпустила телефон из рук.

— Нет...

Десяток тел прямо в куче, друг на друге. Картину попытались размыть, однако видеомонтажер Форгета Глоу не особо силён в своём деле, поэтому некоторая часть тел не размыта.

Эти лица... Замершие в предсмертном крике. Следующее фото. Рисунок, вычерканный алым цветом, а точнее - буква «Г».

Ноги срываются с места.
Я бегу. Бегу, что есть мочи.
Пятки разбиваются об твёрдую землю, кожу царапают ветви кустов. Дыхание давно сбилось. Сбегаю по склону вниз и затем на пустое поле. Среди ровной поверхности, покрытой уже толстым одеялом снега, небольшой выступ.

Медленно подхожу ближе. Часто дышу. Наклоняюсь с плоским камнем в руке и сбрасываю им малую часть снега.

Дыхание остановилось...

За спиной послышались шаги и уже вскоре, те подобрались совсем близко.
В нос подкрался запах ледяной вишни.
Чувствую возле уха чужое горячее дыхание.

— Как же сладко снова ощутить себя ходячим трупом.
— Нет, это... Это сон, — закрываю уши и глаза, пытаясь очнуться. — Тебя здесь нет...
— Правда? — продолжает шептать он. — Тогда можешь быть уверена, что этот сон ты не забудешь никогда.

Меня резко хватают за шею сзади и поднимают. Я скулю, достаю из рукава куртки кухонный нож и прорезаю тому руку.

Оборачиваюсь.
Ступор.
Уайт...

Такой же, как и прежде. Бесчувственный и спокойный. Прекрасный и в то же время омерзительный. Полное хладнокровие... Даже сейчас, когда кровь сочится из его руки и льется на чистый снег.

— Повторим сценарий?
— Я убила тебя. Тебя не должно сейчас быть здесь!
— Может быть, плохо целилась?
— Ты.. ты потерял сознание! Этого не может быть!

Осознание.
Опускаю нож.

— Это был обман... — спустя паузу, делаю вывод я, на что русоволосый довольно натягивает край своих острых губ.
— Только кровь была настоящая. Ты правда попала в меня, а я действительно был ранен. Жаль, что я не научил тебя добивать противника.
— Я должна была выйти из игры...

Кэммерон подходит ближе. Больше я не боюсь того, что он навредит мне. Словно бы это просто ночной, реалистичный кошмар.

Он угрожающе наклоняется к моему уху.

— Должна была, но не смогла...

***

Уже поздняя ночь. Я по-прежнему не могу осознать то, что произошло сегодня вечером.

Я сижу на крыльце заднего двора, на лестнице. Мои глаза уставлены в забор спереди. Ветер щекочет лицо и все никак не может разжечь внутри меня тепло.

— Сьюзан? — иной голос пытается привести меня в чувства.

Уайт жив.
А это значит, что игра продолжается.

— Рейчел.

На мою фразу, кудрявый парень, сидящий рядом со мной на крыльце, полностью поворачивается ко мне своим телом. В глазах Тейлора страх, вперемешку с тревогой. Словно реакция человека, который рассказал тайну одному, а потом об этой же тайне слышит от другого.

— Больно? Ужасно. Не знаю, что и хуже: проживать чужую жизнь или в один момент вернуться в реальный мир, который строил ты сам.
— Ты вспомнила? Рейчел. Ты ее вспомнила?
— Разумеется, я не забыла ее. Не смогла забыть. Она была всем для нас всех. Для Джекилайн. Тебя. — зеленые глаза встречаются с моими, и ледяной слабый ветер пробегается вдоль моих вен, пытаясь охладить мои эмоции. — Как и для меня.

Я чувствую, как глаза покрываются тонкой пленкой слез. Приходится запрокинуть голову назад, лицом к ночному небу, а затем тихо посмеяться, чтобы оправдать свою беспомощность.

— Я всегда смотрел в небо, когда мне было тяжело. Сердце ломило от боли, рассудок просил помощи, а я все смотрел. Так же, как смотрел на неё... — последнюю фразу он прошептал. — Когда же ее не стало, мне больше не нужен был свет. Поэтому я примкнул ко тьме.

Безусловно, он по-прежнему отрицает, что это не правда и Рейчел по-прежнему жива. Я бы сделала точно так же, будь я на его месте. Но не сделала. Именно поэтому мы сейчас здесь, вместе. Тейлор, что всю жизнь ищет идеальный мир и я - реалист, который лишь однажды проживал в ложных мечтаниях.

— Если хочешь, я могу остаться.
— Только не уходи... — уже шепчу я. Парень замечает мою дрожь и накидывает свою куртку на меня. Я принимаю только половину. Мы оба поместились меж одной курткой.
— Ты все вспомнила, однако Уайт все еще на свободе, — рассудительно продолжает Тейлор. — Он может нанести удар в любой момент. Ты все еще в игре.

Мой взгляд смахивается на указательный палец парня без отпечатка, на ожог.
Слезы замирают.

« — Мое имя Тейлор, — две пары едких глаз перечеркнулись.
— Уайт. »

— Как и ты...