Новый взгляд.
Катарина умела контролировать свои чувства и эмоции, в ее случае это было жизненно необходимо.
Сейчас ее давили обида и злость, что грозились вот-вот вырваться наружу. Она злилась на бабушку, на Элиаса и в целом на всех окружающих, что были правы на счет Грегори. Все упрекали и наставляли ее, и их правота до безумия ее бесила.
Но больше всего она злилась на себя. Ей говорили, ее предупреждали, а она не слушала, не хотела слышать, притворялась немой и слепой. Это было удобно. Любовь Грегори для нее была ценной и единственной. Прикосновения, поцелуи, близость не навевали страха, для Катарины он был первым во всем. Фобия девушки не мешала парню строить с ней отношения, он готов был ждать, когда она примет и впустит его в сердце.
Все же, Грегори оказался трусом. Жалость засевшая в нем не позволяла признаться Катарине, что любовь прошла, и неизвестно какие были для того причины. Он просто боялся ее ранить. Казалось, если слова сорвутся с губ, то девушка тут же рассыплется в его руках, как хрупкая хрустальная ваза после удара об пол. Он мог ее убить.
Опрометчивый поступок Грегори расставил все точки над «і». Затуманенный новыми отношениями разум парня не сообразил и напрочь забыл, что пока он не объясниться перед Катариной, все нужно держать в строжайшем секрете. А он собирался ей рассказать и честно во всем признаться. Теперь-то было уже поздно, что сделано, то сделано, ничего не вернуть назад.
Слезы собрались в уголках ее глаз, щипали и душили, лишая возможности вдохнуть необходимый кислород. Но она шла и держалась изо всех сил, чтобы не зарыдать. Внутри бушевала буря из негодования, отчаяния, ярости, все негативные и противоречивые чувства смешались в одном сосуде, невидимая рука бросала все больше и больше щепоток горести, от которой все жгло в груди и пересохло в горле.
Счастливые моменты кинолентой проносились в голове, все вплоть до сегодняшнего дня и в конце с треском лопались и сгорали, осыпаясь пеплом.
Вбежав в квартиру, девушка захлопнула дверь, прислонилась к ней спиной и съехала на пол, подтянула к себе колени и обвила руками. Из глаз хлынул поток слез такой силы, будто прорвало плотину. Всхлипы тихо звучали в темноте. Ей было жалко себя слабачку, что боялась открыть глаза раньше.
Включив свет в пустой квартире, Катарина прошлась вглубь гостиной. Слезы закончились, глаза опухли и покраснели. В душе взорвался вулкан клокочущей ярости, испепеляющая лава растекалась по телу, сжигая каждую клеточку любви оставляя пустоту и ненависть.
—Жалкий трус! — закричала она во весь голос и взмахом руки скинула с полки фоторамку, ее стекло покрылось тонкой паутинкой и рассыпалось на мелкие кусочки.
Девушка больше не верила счастливой улыбке парня на фотографии.
Катарина зарычала, как обезумевший дикий зверь и с силой смела книги стоящие на соседней полке, они с грохотом падали вниз.
Шерстка котенка встала дыбом, Персик забилась в уголок, жалобно мяукала и испугано смотрела на хозяйку, пока та швыряла на пол все, что попадалось ей под руку. Громко кричала, и голос ее достигал каждого угла дома. Ругала себя слепую дуру, зацикленную на жалости к себе и своих страхах. Проклинала все, на чем свет стоит.
—Ненавижу тебя Грегори! — фраза криком вырвалась из горла.
Катарина занесла руку над головой и отправила в полет вазу. Элемент декора в аккурат прилетел в центр входной двери и вдребезги разбился, разлетевшись на мельчайшие осколки.
—Черт возьми, что здесь происходит? — парень с опаской высунулся из-за двери.
Вопрос заставил Катарину остановиться. Элиас осмотрел царящий вокруг хаос, ужаснулся и задался вопросом, как эта крохотная девчонка смогла такое сотворить.
Взъерошенная девушка стояла неподвижно, она гулко дышала, руки тряслись и были сжаты в кулаки.
Элиас перевел взгляд на девушку и догадался, к чему был последний крик, донесшийся к нему из-за закрытой двери.
—Так, вытри сопли,— строго приказал он ей.
Катарина шмыгнула носом, выдохнула и разжала пальцы, что ногтями прорезали кожу ладоней.
—Глупая, это же было так очевидно,— Элиас покачал головой. — Ты пока присядь, а я уберу срач, что ты устроила.
Парень кружил по гостиной, сметая битое стекло, возвращая уцелевшие вещи на свои места.
Катарина неподвижно сидела на диване, зажав ладони между колен, и лишь ее глаза бегали из стороны в сторону, наблюдая за парнем.
Постепенно эмоции утихли, дыхание стабилизировалось, сердце выстукивало умеренный ритм. Ее тело и душа ощущали небывалую, пугающую, легкость, канат на котором висел огромный булыжник отношений, перетерся и разорвался. Воздух казался, стал гораздо чище, а свет ярче, краски насыщеннее, а Элиас....
Крепкие оголенные руки парня мели пол, золотая пластина браслета сверкала на запястье, а набитая фотопленка словно ожила и танцевала с каждым взмахом руки. Под футболкой по широкой сильной спине перекатывались мышцы, скрытые джинсами длинные ноги аккуратно ступали по полу.
Пелена спала с глаз Катарины, она по-иному посмотрела на мир. Через призму нового взора, сосед казалось, был красивее, чем прежде, стал мужественным и чертовски сексуальным.
—Давай прогуляемся,— предложил Элиас, когда закончил с уборкой. — Развеемся, если захочешь, расскажешь о случившемся и увидишь, станет легче,— заверил он.
—Не хочу,— воспротивилась Катарина.
— Пойдем. Устроим терапию шопингом,— упрашивал парень. — Вместе выберем новые бокалы, а то старые пали жертвами в неравном бою.
Катарина улыбнулась уголком рта. Мда, разгром она устроила знатный.
—Все, давай, не тяни время, иди, собирайся,— Элиас жестом руки поторопил девушку.
—Хорошо, дай мне пару минут,— сдалась Катарина, встала с дивана и пошла в спальню.
Элиасу хотелось утешить расстроенную девушку и во время их неторопливой прогулки он заводил легкие беседы о погоде, птичках, обо все, чем только возможно, чтобы подбодрить и поднять настроение девушки.
Катарина медленно, но уверенно поддавалась, и в скорее делилась историей о детской мечте, откуда она взяла начало и как иронично осуществилась.
По окончанию рассказа Элиас поник, он никогда и предположить не мог, что покупка квартиры для Катарины была целью всей ее жизни.
Девушка подметила хмурость Элиаса и заверила, что ни капельки, ни о чем не сожалеет, ведь при других обстоятельствах она бы не встретила Его. Конечно же, она скрыла тот факт, что жизни без Элиаса уже было сложно вообразить, и она бы никогда не узнала, как приятно возвращаться домой и понимать, что тебя там ждут. И будет с кем поговорить за ужином, с кем поругаться в выходной, с кем выбрать кличку животному и с кем купить бокалы в их дом.
Окончив говорить, Катарина улыбнулась.
Элиас ошеломленно застыл и растерялся. Это было так искреннее, что в его животе приятно защекотало. Он еще не видел, чтобы девушка так чисто без прикрас улыбалась рядом с ним, улыбалась для него. Это та самая мимолетная улыбка, подаренная тебе, при воспоминании о которой в душе разливается тепло.
—Элиас, чего стоишь? Пойдем уже,— окликнула Катарина, и сейчас его имя из ее уст зазвучало иначе.