Выстрел?...
Белый зал, словно вырезанный из грёз.
Ничего лишнего — только чистота линий, позолоченные акценты и свет, рассыпающийся по хрустальным граням люстр. Кажется, будто время в этом месте течёт медленно, вкрадчиво, позволяя каждому ощущению раскрыться полностью.
Мраморный пол блестит, как поверхность озера. Арки из живых роз возвышаются над проходом, где через несколько минут я буду идти к нему. К нему.
Розы — алые, как первая любовь. Белые, как шелест юности. И чёрные — роскошные, бархатные, беспощадно красивые.
В воздухе витает терпкий аромат цветов, перемешанный с нотами шампанского, духов и чего-то ещё... почти неуловимого. Как ожидание. Как предчувствие.
Я стою у зеркала. Внутри меня — странный покой. Не тревожность, не волнение. А будто бы целый мир сжался до этой комнаты, до этой точки во времени.
Платье облегает тело, как дыхание любви. Оно нежное, но сильное. Мягкое кружево и гладкий шёлк, спадающий волнами. Открытая спина, тонкие лямки, шлейф — всё шепчет: ты достойна быть любимой.
Я не вижу в отражении просто себя.
Я вижу женщину, которую выбрали.
Которую признали.
Которая прошла слишком много, чтобы стоять здесь и не знать, кто она такая.
За спиной слышится лёгкий топот.
— Мамаааа!
Марк врывается в комнату, сияя так, что кажется — вот он, свет этого зала. Маленький, важный, в смокинге и бабочке, которую, скорее всего, надевал трижды с помощью всей охраны.
— Ты как... — он замолкает, озирая меня с ног до головы. Глаза округляются. — ...принцесса! Только не скучная, а с суперспособностями!
— Правда? — улыбаюсь я, опускаясь на колени, чтобы быть с ним на одном уровне.
— Угу. Например, ты умеешь всех обнимать, и не плакать, даже если тебе очень хочется.
Я чувствую, как в горле поднимается ком.
Прижимаю его к себе. Он пахнет мятными конфетками, детским шампунем и чем-то тёплым, бесконечно родным.
— Тогда ты тоже супергерой, малыш. — шепчу я. — Потому что ты умеешь делать людей счастливыми, просто улыбаясь.
Он хихикает и шепчет заговорщицки:
— Я ещё и умею выбирать торт! Я попросил с мармеладками.
— Идеальный выбор.
В этот момент дверь приоткрывается, и Александр входит.
Он в смокинге, чёрный галстук завязан безупречно, но волосы чуть взъерошены — будто он только что провёл рукой по голове от волнения.
Я оборачиваюсь к нему — и он замирает.
На долю секунды воздух между нами становится плотным, как перед грозой.
Он смотрит на меня так, словно видит в первый раз. Или... словно узнаёт всё, о чём мечтал, но не верил, что возможно.
— Ты... — хрипло выдыхает он.
Я делаю шаг вперёд, поправляя его галстук.
— Только не говори, что я красивая. — шепчу, приподнимая бровь. — Я уже потратила все силы, чтобы не расплакаться.
Он берёт мою руку, подносит к губам.
Тепло. Почти обжигающее.
— Тогда просто знай: ты — моя.
— Уже? — я улыбаюсь, ощущая, как дрожит земля под ногами, но это не страх. Это сила.
— Ещё до того, как ты сама это поняла.
Марк вздыхает, как только умеют дети: громко, театрально.
— Вы опять! Эти взгляды! Фу-у-у! Я пошёл проверять, не убежал ли торт!
Он выбегает. Я смеюсь. Александр обнимает меня за талию.
— Готова?
Я делаю вид, что думаю.
— Зависит, к чему.
— К тому, чтобы навсегда перестать быть одна. — тихо. Почти шёпотом.
— А ты?
Он прижимает лоб к моему. Его дыхание — тёплое, неровное.
— Я никогда не был так не готов... и так уверен, как сейчас.
Сердце сжимается. В груди — не боль, а как будто новое дыхание.
Я киваю.
— Тогда пошли. Нас ждут.
*****
Музыка начинается.
Сначала — как лёгкий вздох. Звук виолончели — глубокий, чуть тоскливый, будто рассказывает историю, которую понимают только двое. Потом к ней присоединяются скрипки. Волнами. Вдох. Выдох. Сердце.
Открываются двери.
Я делаю шаг вперёд.
Мир перестаёт существовать.
Нет больше зала, нет гостей, нет сотен глаз.
Есть только он.
Он стоит у алтаря, под аркой из роз.
Чёрный смокинг. Белоснежная рубашка. Чуть напряжённая линия плеч.
И взгляд.
Взгляд, в котором я — целиком.
Без страха, без прошлого, без боли.
Только сейчас.
Только мы.
Каждый мой шаг по проходу — как удар сердца.
Лепестки роз ложатся под ноги. Каблуки мягко стучат по мрамору.
Свет льётся сверху, будто благословение.
Гости встают.
Марк где-то в первом ряду, машет рукой с такой силой, будто от этого зависит успех всей церемонии.
Я прохожу мимо лиц, знакомых и нет.
Кто-то улыбается. Кто-то утирает слёзы.
Но всё это — фон.
Потому что Александр не отводит глаз.
Он не дышит.
Он просто ждёт.
Я иду к нему — не как невеста.
Я иду, как человек, который прошёл сквозь слишком многое.
Который выжил, выстоял, научился снова любить.
Между нами — последние шаги.
Плечи перестают дрожать. Шлейф плотно ложится позади, как след судьбы.
Я подхожу. Он берёт меня за руку.
Его пальцы тёплые, крепкие.
Наши взгляды скрещиваются — как клятва без слов.
Мир вокруг будто замирает.
Я слышу, как он дышит.
Он слышит, как бьётся моё сердце.
— Ты точно уверена? — шепчет он, губами почти не шевелясь.
— Навсегда-навсегда. — отвечаю я.
Он хрипло смеётся.
Смех короткий, тёплый, немного надломленный — как признание.
— Тогда пошли домой, миссис Блант.
Я улыбаюсь, не в силах сдержать тепло.
Никто и никогда не называл меня так.
И никто не сможет назвать лучше.
— Вы готовы? — раздаётся голос регистратора.
Мы смотрим друг на друга.
И оба говорим:
— Навсегда.
В этот момент — всё становится целым.
Как будто каждая боль, каждая потеря, каждая бессонная ночь были нужны только для этого ответа.
Навсегда.
Навсегда мы.
Навсегда трое: я, он и мальчик с мятными конфетками в кармане.
И вот — он надевает кольцо.
Медленно, чуть дрожащими пальцами.
Я — ему.
Он — мне.
Кольцо тёплое, будто живое.
Как память. Как обещание.
Рядом кто-то шмыгает носом.
Марк громко шепчет:
— Они настоящие муж и жена?
Кто-то из гостей отвечает так же громко:
— Самые настоящие!
Мы смеёмся.
А потом...
Звук.
Резкий, короткий.
Хлопок.
На секунду — все думают, что это пробка от шампанского.
Даже я.
Но музыка резко замирает.
Скрипка оборвалась на полуслове.
Все головы поворачиваются.
Я чувствую, как по спине пробегает холодок.
И всё.
Просто всё.
Мир становится стеклянным.
Я поворачиваю голову.
И вижу, как один из охранников бросается к колонне.
Вижу, как Марк встаёт со стула.
Вижу, как Александр мгновенно напрягается.
— Мама?! — кричит Марк.
Ещё никто не кричит «пушка» или «оружие», но я уже понимаю.
Вижу его.
Чёрная фигура за колонной.
Пистолет в руке.
И это не сон.
Не ошибка.
Не кино.
Это — реальность.
В мою свадьбу.
В мой «навсегда».