Судья, Что Вам Больше Всего Хочется?
Вернувшись в свой дом, он лег вздремнуть и в тот вечер очень хорошо спал, даже не скинув с себя это злосчастное одеяло. К тому времени, когда он снова открыл глаза, заходящее солнце залило небеса алым как кровь сиянием, и сумерки, как наступающий прилив, постепенно затягивали тьмой пылающий небосвод. Когда он встал с кровати, кровавый отпечаток заката превратился в тонкий росчерк на линии горизонта.
В этот час в бесплатной столовой вряд ли осталось хоть что-то съестное, а он все же немного проголодался. Приведя в порядок одежду и волосы, Нёвиллет вышел из дома, собираясь прогуляться до какого нибудь кафе, чтобы там перекусить.
По счастливому совпадению, на выходе он встретил Ризли, который вернулся с работы и как раз шел по лестнице, направляясь к дому Нёвиллета.
Увидев его, герцог широко улыбнулся:
- Нёвиллет, я как раз шел разбудить тебя.
- У тебя какое-то дело?
- Нет, - ответил Ризли , - я просто хотел встретиться с тобой и немного прогуляться.
Он такого совпадения на сердце у Нёвиллета сразу потеплело. Как же приятно, что они так хорошо чувствуют и понимают друг друга. Одна эта мысль развеяла его тревоги лучше тысячи слов.
- Куда мы пойдем?
Одновременно сказали они.
Судья так же, как и герцог на несколько секунд замер в растерянности, прежде чем решился предложить:
- Куда скажешь.
И опять они произнесли это вместе.
Покраснев от смущения, под прикрытием длинных одежд Нёвиллет крепко сжал пальцы в кулаки. Хотя глаза его горели, а ладони вспотели, он тут же нацепил на лицо маску спокойствия и невозмутимо взглянул на герцога.
Наблюдавший за ним Ризли не мог сдержать понимающей улыбки:
- Везде хорошо.
На самом деле сейчас юдекса переполняли эмоции, но по старой привычке он во что бы то ни стало старался сохранять холодное выражение лица, и его тихое счастье было похоже на чуть тронутые розовой дымкой белые цветы яблони.
- Тогда пошли в город, - сказал он, - там на месте осмотримся и где-нибудь перекусим.
Нёвиллет даже не спросил, как Ризли управился с работой, впрочем, это было и не нужно, ведь теперь они понимали друг друга без слов. Еще у двери дома, стоило ему разглядеть слабо мерцающий в сумерках серебряный узор на одежде герцога, он понял, что все прошло удачно, и вопросы отпали сами собой.
Они вместе вошли в город Фонтейна, самый не популярный.
За последние годы он разросся и расцвел. Раньше здесь было всего три продольные улицы, связанные тремя переулками, сейчас же улиц стало пять, а переулков шесть.
- Когда я впервые ушёл в крепость меропид, в этом городе все двери закрывались еще до наступления темноты, дворы были усыпаны пеплом от сгоревших благовоний, на входе висели отражающие зло зеркала, а под карнизами - колокольчики для успокоения неупокоенных душ, - Нёвиллет смотрел на поток людей, который не иссякал, несмотря на то, что давно сгустились сумерки и зажглись фонари, - от тех времен у этого города осталось разве что название, а все остальное изменилось до неузнаваемости.
Они неспешно шли по главной улице, не так давно заново вымощенной серо-голубым известняком. Несмотря на поздний час, на их пути было множество лавок, торгующих сахарными леденцами в виде марионеток для театра теней и засахаренными фруктами на палочке. Тут же на открытом воздухе готовили горячие закуски и суп. Яркое многоцветье и гул толпы создавали особую атмосферу праздника, которую дополняли развешанные рядами бумажные фонари.
Заприметив забегаловку, в которой он с Клориндой когда-то ел суп, Ризли со смехом потянул Нёвиллета за собой:
- Нёвиллет, давай тут поедим. Здесь даже есть твои любимые сладости.
Они присели на маленькие скрипучие бамбуковые стулья. Хотя уже похолодало, но повару, похоже, было так жарко, что он даже снял рубашку. Утирая пот, он подошел к ним, чтобы принять заказ:
- Что желают господа?
Нёвиллет озвучил свой заказ:
- Мне горшок "утка мандаринка".
Ризли сказал:
- горшок грибного супа.
- ...Разве ты не хочешь чего-нибудь острого?
Герцог опустил глаза и, мягко улыбнувшись, тихо ответил:
- Собираюсь в будущем воздерживаться.
Нёвиллет на мгновение растерялся. Он смутно догадывался, почему Ризли вдруг решил отказался от острого, и стоило ему вытащить эту мысль на поверхность, как его сердце, словно маленькую рыбку, попавшую в водоворот, начало бросать из стороны в сторону и качать на волнах.
- Тебе не нужно воздерживаться...
- Нет, мне это даже нравится.
- ...
- Мне нравится воздерживаться, поэтому я буду воздерживаться, - он взглянул на судью из-под завесы густых ресниц и, заметив, как порозовели кончики его ушей, улыбнулся.
На самом деле он не договорил...
Если есть из одного котла, можно погрузить туда одновременно две пары палочек. Это ведь куда интереснее, чем когда каждый ест из своей половины.
Ризли заказал еще несколько жареных блюд. К сожалению, в маленькой закусочной не готовили изысканных десертов, поэтому пришлось ограничиться тремя горшочками соевого молока. Сделав заказ, они стали терпеливо ждать в окружении мужчин и женщин, темноволосых детей и седовласых стариков, которые вместе ели и пили, спорили и смеялись, играли и били кулаками по столам. Слушая гомон толпы и вдыхая полной грудью витающий в воздухе запах молодого вина, растворившегося в облаках ароматного пара от бурлящих котелков, герцог почувствовал, как медленно, но верно погружается в теплое море довольства и умиротворения.
Этот мир простых смертных был таким обыденным и заурядным, но полным жизни и радости.
До совершеннолетия Ризли жил впроголодь и не мог позволить себе хорошее вино и вкусную еду.
Даже достигнув положения в крепости миропид, возвышающегося над всеми этими людьми, он так и не смог почувствовать это умиротворение и безмятежность.
То, что он ощущал прямо сейчас.
Взметнулись языки пламени. Обнаженный по пояс повар бросил на раскаленную сковороду мясо и овощи. В причудливой игре света и тени его лоснящаяся от пота кожа, казалось, была покрыта золотым медом. Сильные руки с рельефными мышцами умело управлялись со сковородой, воздух над раскаленным металлом плавился и, закручиваясь, поднимался вверх. Кухонных дел мастер последовательно добавил масло, соль и уксус, ловко перемешал содержимое и, доведя до готовности, сбросил на тарелку так, что когда блюдо было подано на стол, масло еще шкворчало и пузырилось.
- Жареная говядина! - громко объявил юный помощник повара.
В этой жизни Ризли не радовали даже самые изысканные деликатесы, но стоило ему услышать «Жареная говядина» и с его губ сорвался счастливый смех. Тонкие пальцы погладили гладкий подбородок, а затененные густыми ресницами блестящие глаза, казалось, вобрали в себя весь огонь мира, осветив мрак этой ночи.
Нёвиллет спросил:
- Почему ты смеешься?
- Не знаю, просто я очень счастлив.
Нёвиллет промолчал, но улыбка сидевшего напротив него красавца была такой очаровательной и заразительной, что его сердце затрепетало и забилось быстрее.
После еды удовлетворенный Ризли запрокинул голову к небесам и с удивлением осознал, что, кажется, скоро пойдет дождь, но похоже никто этого не замечал, и людской поток все так же тек по улицам, наполняя светом и звуком эту прекрасную ночь.
Когда они проходили мимо лавки, торгующей фонарями, герцог внезапно остановился и замер, не сводя с них взгляд.
Проследив за его взглядом, Нёвиллет увидел старого мастера, который тщательно обклеивал бумагой светильник в виде пагоды. Рядом с ним стоял почти такой же полностью готовый фонарь, под которым была специальная подставка, позволяющая запустить его по течению реки.
- Извините, пожалуйста, продайте мне этот фонарь-пагоду.
Нёвиллет вручил сидевшему на корточках старому мастеру золотой лист и без лишних слов передал покупку стоявшему позади него ученику.
- Возьми.
Пораженный, но счастливый Ризли, еще не до конца придя в себя, уточнил:
- Это мне?
Нёвиллет промолчал. Сжимая в руке прихваченный из закусочной недопитый кувшин с вином, он огляделся по сторонам и, обнаружив неподалеку небольшую речку, направился в ту сторону, откуда слышался плеск волн.
Огонь фонаря то ярко вспыхивал, то чуть затухал, отчего бумажная пагода выглядела еще реалистичнее и прекраснее.
Вцепившись обеими руками в речной фонарь, герцог следовал за ним, бормоча себе под нос:
- Я с детства хотел запустить такой, но у меня каждый год не хватало денег.
- ....
Ризли лишь улыбнулся в ответ.
Река медленно и тихо несла свои воды куда-то вдаль. Невиллету не хотелось спускаться к воде по каменным ступеням, поэтому он просто лениво прислонился к перилам моста. Невиллет опирался спиной на почерневшую от времени опору и неспешно потягивал вино из перевязанного ярко-красной лентой глиняного кувшина. Запрокинув голову, он сделал глоток и, чуть повернув лицо, взглянул вниз. Свет удаляющегося фонаря осветил белоснежное, как нефрит, лицо, и, хотя на нем не отразилось никаких эмоций, взгляд темных глаз, провожающий счастливого мужчину, неуклюже спускающегося к реке с фонарем в руках, лучился теплом, которое было невозможно скрыть.
Вот дурак, с чего так радоваться?
Однако сам он, не моргая, наблюдал, как болтающий о чем-то с бумажной пагодой Ризли дошел до самой кромки воды, наклонился и очень осторожно опустил ее на воду. Слабое золотисто-алое свечение отразилось в водах неспешно текущей реки. Герцог дважды провел ладонью по воде, создавая волну, и отправил пагоду в дальний путь.
После этого Ризли еще долго стоял на погруженном во мрак берегу.
Сегодня был не праздничный день, поэтому никто, кроме него, не запускал фонари вниз по реке.
Лишь одинокий крохотный фонарик-пагода слабо, но упрямо светил во тьме, уплывая все дальше и дальше по холодной реке, пока не превратился в трепещущую искру, растворившуюся во мраке безбрежной ночи.
Ризли молча стоял на берегу, и никто не догадался бы, о чем он думал в этот момент.
На самом деле он видел конец пути.
На черной речной глади до самого горизонта больше не осталось света.
Накрапывал дождь, вот-вот должна была начаться гроза.
Дождевые капли быстро застучали по покрытой ряской воде, выбеленным стенам и черной черепице.
Люди вокруг них со смехом и криками начали разбегаться по домам. Редко когда по зиме вдруг прольется такой сильный ливень. Торговцы наперегонки бросились накрывать плотной промасленной холщевиной свой товар, кастрюли и сковороды и, толкая перед собой свои маленькие лотки на колесах, бежали кто куда, пытаясь найти укрытие от проливного дождя.
Нёвиллет тоже на миг почувствовал смутную тревогу. Конечно, весна уже близко, но и зима еще не кончилась, так откуда такой сильный дождь?
Он стоял под прикрытием моста, поэтому не промок, хотя задувающий ветер немного намочил подол его одежды. Зато бегущий под дождем Ризли вымок до нитки. На мокром лице, по которому стекали струйки воды, черные глаза сверкали как-то особенно ярко.
Окинув его нежным и немного смущенным взглядом, судья с улыбкой сказал:
- Посмотри на себя. Нужно высушиться, сделай это с помощью заклинания.
- Угу.
Даже такой сильный ливень не мог помешать двум господам, а уж тем более таким образцовым людям, как Ризли и Невиллет, сухими вернуться на Пик Сышэн, но никто из них даже не попытался поставить барьер. Вместо этого они просто стояли под опорой моста, ожидая, когда закончится дождь.
Однако ливень и не собирался утихать. Туманная дымка сшила небо и землю в единый холст, на котором цветная картина оживленного рынка расплылась, словно щедро смоченная водой акварель.
- Похоже, этот дождь и не думает заканчиваться, - наконец сказал Ризли.
- Льет как сумасшедший. Странный какой-то дождь, - прохладно отозвался Нёвиллет. - и это не моих рук дело.
Ризли засмеялся и, повернув к нему голову, спросил:
- Что же делать? Мы не сможем вернуться.
- ...
Нёвиллет понимал, что должен ответить что-то вроде: «Разве ты не имеешь глаз бога? Не можешь накрыть себя заклинанием?», ну или хотя бы: «Почему это мы не можем вернуться?»
Но он не проронил ни слова. Просто молча поднял голову, вглядываясь в пронизанную дождем ночь.
Его ладони вдруг стали очень горячими, а между сжатыми пальцами выступил пот.
Пока он лихорадочно думал, что ответить, Ризли схватил его за руку. Как только дрожащие, горячие и немного потные пальцы оказались в плену ладони герцога, все чувства Нёвиллета были тут же бесцеремонно обнажены и выставлены напоказ.
- Нёвиллет, я... я хочу с тобой...
Слова вертелись на языке, но Ризли так и не смог произнести их вслух. Сердце подскочило в груди и комом встало в горле.
Нёвиллет видел, как глаза герцога вдруг стали очень глубокими и влажными. Безуспешно пытаясь скрыть под нежностью сжигающий его изнутри огонь желания и двусмысленность собственных слов, мужчина хрипло пробормотал:
- Я хочу сказать... дождь слишком сильный. Сегодня ночью лучше не возвращаться в дом. Идти далеко, можно и простудиться.
Юдекс так старательно пытался сделать вид, что ничего не понимает, что совершенно невпопад выпалил в ответ:
- Мне не холодно.
- Тогда, может, жарко?
- И не жарко...
Грудь Ризли все быстрее поднималась и опускалась, дыхание участилось и стало почти обжигающим. Прежде, чем Нёвиллет договорил, он прижал его руку к своему бешено бьющемуся сердцу и прошептал:
- Мне жарко.
Капли дождя барабанили по воде и болотной ряске.
Судья смотрел в глаза мужчины перед собой и видел в них степной пожар и плавящий камень жар летнего полдня.
Этот молодой мужчина так сильно нервничал, что не мог не вызывать сочувствие напополам с умилением.
Осипшим от волнения голосом Ризли, наконец, нашел в себе силы спросить:
- Пойдем в ближайшую гостиницу, ладно? Давай, прямо сейчас?
Автору есть что сказать:
Думаю вы догадываетесь какая будет следующая глава?)