Глава 21
Было тихо, слишком тихо. Алекс медленно открыла глаза, потянулась… и в ту же секунду почувствовала — пусто. Рядом никого.
Джоэла не было.
Она резко села, сбросив с себя плед. Сердце заколотилось. Ни рюкзака, ни автомата, ни шагов. Тишина.
— Джоэл? — позвала она негромко. Никто не ответил.
Сбивчиво натянула штаны, зашнуровала кроссовки, дернула капюшон на голову. Обошла всё помещение, заглянула за каждую дверь, даже выглянула наружу — и поняла: он ушёл.
Села. Просто опустилась обратно на пол возле дивана, ноги поджала, пальцы вцепились в ткань. Дыхание стало тяжелее. Не плакала — нет. Но внутри всё переворачивалось.
— Он ушёл… — прошептала себе под нос. — Конечно ушёл.
Она закрыла лицо руками, плечи чуть задрожали. Мысли одна за другой пронзали голову, как стрелы.
"Правильно. С такой, как я… Кто я вообще? Жалкая, бесполезная… Вечно спотыкаюсь, вечно мешаю."
"Он видел… моё тело. Эти шрамы. Раненое, неидеальное, уродливое. Может, не сказал, но увидел."
"Он не мог не заметить. Ему было неприятно. Конечно, было. Какому мужчине захочется быть рядом с этим… разваливающимся телом?"
Она не заметила, как начала дрожать сильнее. Кулаки побелели от напряжения.
"Я ему не нужна. Не стою того. Ни защиты, ни слов, ни даже взгляда.
Я — ошибка.
Мне вообще не следовало выжить."
Дыхание стало прерывистым. Алекс уткнулась лбом в колени, сжавшись, как ребёнок, которому никто не открыл дверь в разгар грозы. "Такие, как я, не живут долго. И, может, правильно. Может, мир просто наконец сказал 'хватит'."
Алекс сидела, не двигаясь. Согнутая, кулаки вжаты в колени, капюшон почти полностью скрывал лицо. Лишь тихие всхлипы вырывались время от времени. Громко не плакала — будто не имела на это права. Только молча глотала обиду, страх, одиночество… и очередную порцию презрения к самой себе.
Снаружи скрежетнуло. По стеклу. Ещё раз. И ещё. Знакомый, противный звук.
Мертвецы.
— Конечно… — хрипло прошептала она. — Конечно, теперь и вы…
Но даже не повернула головы. Не встала. Не потянулась к оружию.
"Зачем? Пусть. Всё правильно. Так и должно быть."
Слёзы уже текли свободно. Она не сдерживалась. Только иногда смахивала их грязным рукавом толстовки, не поднимая головы.
"Он ушёл, потому что увидел, кто я есть на самом деле. Жалкая, раненая. Я не воин. Я обуза. Всё это время он просто терпел."
"Может, ему было жаль меня. Может, он просто хотел спать рядом не потому, что хотел — а потому что боялся, что я не выживу одна."
"Я бы и сама ушла от себя. Если бы могла."
Алекс продолжала корить себя, не поднимая головы. Она не услышала, как за дверью с глухим стуком рухнуло тело мертвеца. Не услышала тяжёлых шагов, что вошли внутрь. Как на пол был бережно положен автомат и рядом упал рюкзак — тоже молча.
Она была полностью в своих мыслях. Погружённая. Потерянная. Поглощённая собственным голосом внутри головы.
Плечи дрожали. Колени прижаты к груди. Капюшон закрывал лицо, и даже слёзы текли беззвучно, она не имела права издавать хоть какой-то звук.
— Милая... — тихо произнёс Джоэл.
***
Как только он вернулся в закусочную и увидел её — сжавшуюся возле дивана, с опущенной головой, — сердце сжалось. Она плакала. И он понял.
"Я сделал ей больно. Проклятый идиот…" — пронеслось у него в голове.
Он медленно, почти бесшумно снял с плеча оружие, опустил рюкзак. Подошёл ближе. Осторожно, чтобы не спугнуть. Но она не реагировала. Не шелохнулась. Не дышала в его сторону.
Он присел рядом, на корточки. Смотрел на неё. На дрожащую от безысходности фигуру.
И всё же решился.
— Милая… — повторил он, уже чуть громче, с лёгкой дрожью в голосе.
Алекс медленно подняла голову и увидела Джоэла. Он был прямо перед ней, хмурый, усталый, с тенями под глазами.
— Ты ведь… бросил меня? — прошептала она, не глядя в лицо.
Он напрягся.
"Бросил?"
"Я всего лишь хотел найти немного еды и воды…"
Но слова застряли в горле. Алекс снова опустила взгляд, словно сама себе всё уже сказала.
— Наверное, так и лучше… — её голос дрожал. — Я слишком слабая для этого мира. Сначала родители... потом брат... все защищали меня. А теперь — ты.
И… наверное, всем это надоедает.
— Чёрт… Алекс… — Джоэл придвинулся ближе медленно, чтобы не напугать. — Я не бросал тебя. Я просто… пошёл. Мне нужно было немного еды, воды, понять, что здесь есть. Я бы никогда не ушёл от тебя вот так.
Он протянул руку, но она всё ещё смотрела в пол. Почти шепча:
— Иди сюда, милая…
Он обнял её, бережно, как раненое животное, что затаилось в углу.
Алекс не отстранилась. Наоборот — почти незаметно прислонилась щекой к его груди.
Он вдохнул её запах, запылённый, чуть сладкий — всё ещё родной.
— То, что было утро… — прошептал он. — Это было не ошибкой. Я не жалею.
И не смогу сделать тебе больно.
Никогда.
Она вздрогнула в его объятиях.
— Я испугалась, — тихо призналась Алекс. — Я думала… после этого… ты не захочешь больше даже смотреть на меня.
— Эй… — он взял её лицо в ладони, заставляя посмотреть на себя. — Мне надо смотреть на тебя, чтобы верить, что я ещё человек.
Ты понимаешь?
Она посмотрела в его глаза. И действительно увидела его.
И не было там ни отвращения, ни сожаления.
Только то, что невозможно было подделать.
— Ты голодная? — голос Джоэла был низким, почти хриплым, но в нём сквозила нежность.
Алекс едва кивнула.
Голод действительно тянул изнутри, но больше всего болело другое — неуверенность, тревога, тихая неотступная мысль: "А вдруг он всё-таки ушёл бы? А вдруг просто вернулся, потому что совесть замучила?"
— Пошли. Я нашёл кое-что… Еда. И вода, — сказал он, не поднимая глаз, давая ей пространство, не торопя, но и не отдаляясь.
Он двинулся к рюкзаку — уверенно, спокойно. Открыл его, достал жестянку с тушёнкой, бутылку с водой, пару сухих пайков. Поставил всё на потрескавшийся стол у окна. Затем вытащил нож и начал аккуратно открывать банку, стараясь не издавать лишнего шума.
Алекс медлила. Стояла, прижав руки к груди, словно ей нужно было убедиться, что это всё по-настоящему. Что он действительно рядом. Что не исчез.
Он не говорил ничего лишнего. И это молчание было теплее, чем любые клятвы.
— Милая… — позвал он вдруг, мягко, почти неуверенно.
Алекс вздрогнула изнутри. Он всё ещё называл её так. "Милая."
Она сделала шаг вперёд. Потом ещё один. И в какой-то момент… просто обняла его.
Со спины.
Её руки обвились вокруг его торса. Щека прижалась к его широкой, тёплой спине.
Он пах землёй, оружейным маслом… и чем-то родным.
Таким… настоящим.
Джоэл замер. Лезвие ножа остановилось на полпути. Он стоял, вцепившись в столешницу, не двигаясь, боялся дышать.
Он не знал, как отреагировать сразу.
В голове пронеслось: "Боже… она всё ещё боится. Всё ещё не верит. А я… я виноват. Я ушёл утром, даже не сказав, куда. Дал ей повод думать, что я..."
Он медленно положил нож на стол. Потом опустил руку поверх её руки.
Она дрожала. Легко. Почти незаметно. Но он чувствовал.
— Я здесь, — тихо сказал он, не оборачиваясь.
— Я просто… искал еду. Не мог тебя оставить. Даже если бы захотел — не смог бы. Понимаешь?
Алекс ничего не ответила. Только прижалась сильнее.
И он позволил себе чуть повернуться. Обнял её уже сам, осторожно, прижимая к себе. Его рука легла ей на затылок, пальцы зарылись в волосы.
— Утром… — начал он, чуть хрипло. — То, что было… Это не просто так. Не из жалости. Не от слабости.
Он немного отстранился, чтобы взглянуть ей в глаза.
— Я хотел этого. Хочу тебя. Но только если ты сама хочешь, — сказал он твёрдо, глядя в её побледневшее, уставшее, но бесконечно живое лицо.
Алекс молчала. Её глаза были влажными, ресницы слиплись от слёз.
Но на губах появилась еле заметная тень улыбки.
Она кивнула.
Когда они доели — скромно, молча, закрывая тему голода, — Джоэл собрал пустые упаковки и жестянки, встал и автоматически направился к задней двери закусочной. Он уже открыл её как вдруг остановился, глядя на мусор в руках.
"Чёрт... Алекс теперь и я делаю это. Убираю за собой, будто всё ещё есть правила, будто есть завтра, где это имеет значение... Какая, в сущности, теперь разница?"
Но он всё равно аккуратно уложил мусор в пустой ящик. Просто потому что она смотрела. Потому что, чёрт побери, он хотел, чтобы рядом с ней он был… человеком.
Вернувшись, Джоэл посмотрел на неё и коротко сказал:
— Останемся здесь на ночь. Но утром — уходим. В городе слишком много мертвецов. Дальше по улице можно попробовать.
— Там есть машина? — тихо спросила Алекс, всё ещё сидя у окна, обняв колени.
— Не видел. То, что попадалось — не на ходу, — покачал он головой.
Джоэл прошёл к своей экипировке, снял пистолет с пояса, взял автомат, сел у стены, чтобы свет из приоткрытой двери падал ровно на его руки. Он вынул шомпол, выдвинул затвор, начал сосредоточенно разбирать оружие. Проверил ствол, повёл пальцем по механизму, и его лицо стало хмурее: патронов было слишком мало.
Неожиданно рядом с ним на колени опустилась Алекс. Она присела и достала из-за пояса свой пистолет. Щёлк — обойма вылетела в руку. Полная. Алекс кивнула себе.
Потом перевела взгляд на Джоэла — он всё ещё был сосредоточен, но ощущал её рядом. Она молча начала снимать деталь за деталью, аккуратно повторяя его действия. Иногда её пальцы дрожали, иногда она искоса смотрела на его движения, сверяя: правильно ли делает.
— Я могу сам почистить, — тихо сказал Джоэл, не поднимая глаз.
— Знаю, — коротко ответила она, не останавливаясь.
Он посмотрел на неё. На её сосредоточенное лицо, на губы, на пальцы, которые двигались неуверенно, но упрямо.
Он чуть замедлил свои действия. Давал ей время. Не комментировал, не вмешивался. Просто позволял быть рядом. Позволял учиться.
Для него это было важнее, чем правильно смазанный спусковой крючок.
Она нужна была ему живой. Не в тени. Не спрятавшейся за его спиной. А той, кто стоит рядом.
Алекс украдкой бросила взгляд на него. На его руки — сильные, опытные. На лицо, в котором было напряжение, грусть, и что-то ещё. Что-то, что она не могла пока назвать. И вдруг ей захотелось, чтобы это продолжалось. Пусть ночь будет долгой. Пусть утро не наступает слишком быстро.
— Значит, медсестра? — неожиданно спросил Джоэл, не отрывая взгляда от оружия, но голос звучал уже не сосредоточено. Он хотел узнать о ней больше. Хотел понять, кем она была до всего этого.
Алекс чуть вздрогнула от вопроса, но потом выдохнула, даже обрадовалась возможности вспомнить.
— Ну… почти, — ответила она, облокотившись на колени. — Я училась на шестом курсе. Только-только начала проходить практику, два раза в неделю. В больнице. Всё ещё было новым, странным… иногда жутким.
— А когда всё началось… — она на миг замолчала, прикусив губу. — Мне, наверное, повезло. Я решила прогулять пары. Осталась дома. И — да, благодаря этой лени осталась жива.
Она пожала плечами, словно оправдываясь перед невидимыми обвинителями.
Джоэл молча слушал. "Слишком молодая..." — промелькнуло в голове, и это кольнуло сильнее, чем хотелось бы. Но вместе с этой мыслью тут же пришла другая — резкая, упрямая:
"Но она моя. Сейчас — вся моя. После всего, что ей сделали… она доверилась мне. Позволила дотронуться. Прижалась. Оттолкнула прошлое. И... кончила для меня."
Он тяжело выдохнул, глядя в пустоту. Алекс смотрела на него искоса, тоже хотела что-то спросить — и решилась.
— Джоэл… — тихо позвала она. Он перевёл взгляд.
— А ты… ну… сколько тебе лет?
Он замер.
"Сказать правду?" — мысленно стиснул зубы. "Соврать? Если скажу, может, отдалится. А если совру, а потом узнает…"
— Сорок шесть, — выдал он почти шёпотом, и сам не узнал свой голос. В нём было что-то уязвимое.
Он смотрел на неё напряжённо, ждал, что она отступит. Сделает шаг назад. Ведь он сам знал — не заслужил. Ни её, ни даже этого вечернего покоя. За его спиной — мертвые. Много мертвых. И некоторые из них… слишком жестоко. Не потому что нужно, а потому что он тогда не мог иначе.
Но Алекс только округлила глаза.
— Ого… — выдохнула она. А потом вдруг хрипло рассмеялась.
— А я-то думаю, чего ты такой здоровый, — улыбнулась она, смеясь чуть тише, и её смех прорезал серую ткань вечера, немного тепла пробилось внутрь.
Джоэл нахмурился, но в глубине души не мог не усмехнуться тоже. Легко, почти незаметно. Позволил себе быть человеком хотя бы на минуту.
Как только они закончили чистить оружие, Джоэл поднялся, выпрямляя спину и легко повёл плечами.
— Пошли, — сказал он, глядя на Алекс. — Нужно отдохнуть. Завтра уходим.
Алекс тихо кивнула, всё ещё находилась мысленно где-то среди разобранных деталей и тишины между ними. Она поднялась, медленно, не хотела спугнуть покой, и пошла к старому дивану, покрытому запылённым пледом. Скинула обувь, осторожно легла на бок, повернувшись к нему спиной, и положила руку под голову. Джоэл в это время обошёл помещение по периметру, останавливаясь у каждого окна. За дверью было тихо. Ни скрипов, ни шагов. Ни мертвецов. Он убедился, что всё надёжно, и только тогда позволил себе вернуться к ней. Поставил автомат у стены, сбросил обувь. Подошёл и осторожно лёг рядом, прижавшись к ней со спины, заполняя её пустое пространство. Одну руку он просунул ей под голову, подставляя вместо подушки, и Алекс, не говоря ни слова, перенесла свою руку с под головы на его запястье. Прижалась щекой к его плечу. Его другая рука легла ей на талию, уверенно и в то же время бережно. Он чуть подтянул её ближе, вдыхая запах её волос.
— Не больно? — тихо спросил он, почти шепотом, прямо в ухо.
— Немного только... но уже всё заживает, — ответила она так же тихо, не оборачиваясь, но чуть крепче сжала его руку на своей талии.
Он склонился к её уху, прижал губы чуть ниже виска и тёплым дыханием провёл мимо уха, по щеке.
— Спи, милая, — прошептал Джоэл. Его голос звучал грубо, хрипло, но в нём не было ни угрозы, ни тяжести — только усталость и нежность, которой он не позволял себе раньше.
Он держал её так и какой-то момент сам позволил себе закрыть глаза.
***
Джоэл резко открыл глаза.
Мгновение — и он понял: что-то не так. Очень не так.
Он сидел за рулём машины, один. Пейзаж за окном — чужой и в то же время до боли знакомый. Была зима. Снег лежал пятнами по тротуарам, дети катались с горки, кто-то смеялся вдалеке. Он ехал по чистой, сухой дороге, будто мертвецов никогда не было. Ни выстрелов, ни криков. Ни боли.
Он моргнул, пытаясь сосредоточиться. Руль был тёплым под руками. Радио тихо шипело. И вдруг...
Зазвонил телефон.
На экране высветилось всего одно слово — "Алекса".
Сердце Джоэла сжалось. Он быстро поднёс трубку к уху, не дыша.
— Ты опаздываешь... я уже себе отморозила... ладно, почти отморозила, — раздался голос Алекс. Смеющийся.
— Я скоро буду, — ответил Джоэл, почти машинально. Голос его был хриплым, почти чужим. Но она не заметила.
— Надеюсь, ты не забыл, что меня нужно забрать из больницы? — продолжила она. — И да, если тебе интересно, анализы хорошие. Врач сказал, что мы можем попробовать.
— Попробовать что? — спросил Джоэл, моргая.
На том конце повисла пауза. Потом голос Алекс стал резким, с оттенком обиды:
— Ты сейчас серьёзно?
Джоэл отдёрнул трубку от уха, словно её слова больно ударили. Он посмотрел на экран. Всё тот же звонок, всё та же тишина в салоне машины. Вернул телефон к уху.
— Просто... забери меня, Джоэл. — И в её голосе появилось что-то надломленное, почти просящее.
Щелчок. Звонок оборвался.
Он остался в машине, в тишине. Внутри нарастала тревога. Больница. Анализы. Попробовать что? Он не помнил. Не знал. Словно кто-то вырвал кусок его памяти и оставил одни чувства.
Он судорожно вцепился в руль. За стеклом по-прежнему катались дети. Снег блестел на солнце.
Это не реальность.
Он это понял внезапно — всем телом. Это не могло быть правдой.
Он закрыл глаза.
***
А когда открыл снова — всё исчезло. Не было машины. Не было снега. Не было звонка.
Он снова лежал на жёстком диване, рядом с Алекс. Она спала, тихо дыша, прижавшись к его груди. Рука его всё ещё лежала на её талии. Её волосы щекотали ему подбородок.
Он выдохнул. Глубоко. Медленно.
— Чёрт… — прошептал он себе под нос, глядя в потолок. — Что это, чёрт возьми, было…
Сны. Воспоминания. Или наказание.
Он снова посмотрел на Алекс. Она была здесь. С ним. По-настоящему.
И он не собирался больше терять её.
"Я не заслужил этого. Не её. Не покой. Ни чёртово тепло."
Он стиснул зубы, осторожно, чтобы не разбудить. Лоб нахмурился, взгляд стал тяжёлым.
"Если она узнает… всё."
Он помнил всех. Все лица. Те, кто молили. Те, кто сопротивлялся. Те, кто просто оказался не в то время — не в том месте.
"Если она узнает... если увидит настоящего меня... Она сбежит."
"Она ведь умная. Поймёт. Не сразу, но поймёт." Посмотрит в его глаза и увидит, что там — пустота. Ямы, которые невозможно засыпать ни заботой, ни любовью, ни даже её тихим голосом, зовущим его по утрам: "Джоэл..."
"Я монстр."
Он повторил это про себя. Как заклинание. Чтобы не забыть. Чтобы не поверить, что он может начать всё с чистого листа.
Пальцы мягко провели по её спине.
"Но всё равно держу её. Всё равно не могу отпустить. Как проклятие. Как жадный вор, что украл чужую жизнь."
Он закрыл глаза и тихо вдохнул её запах. Смесь крови, пороха и чего-то почти домашнего — её.
"Может, я и не заслуживаю её... но если кто-то придёт за ней — я их убью. Всех."
Он провёл пальцами по её волосам и прошептал еле слышно:
— Спи, милая.
Голос дрогнул. Он ненавидел себя за то, что хочет, чтобы она осталась. За то, что боится, как ребёнок, что она уйдёт, если узнает.
"Но пока она здесь… я живой."