Глава 1
Джоэл подтянулся, зацепился руками за облупленную оконную раму, вытянулся, с усилием протиснулся внутрь и с глухим стуком опустился на пыльный пол второго этажа, где воздух был тяжёлым, пахнул старым деревом, затхлостью и чем-то забытым, как будто сам дом выдохся от времени.
Дверь на первом этаже была крепко заколочена, как и окна, и Джоэл решил, что это место подойдёт, чтобы спрятаться хотя бы на пару часов, перевести дух и не думать, что будет завтра.
Сразу после того как он оказался внутри, он вынул оружие, проверил патрон в патроннике и медленно пошёл вперёд, ступая осторожно, почти бесшумно, осматривая комнату за комнатой, чувствуя, как каждый скрип пола отдаётся в груди, словно предупреждение.
Дом оказался мёртвым — в старой спальне был прогнивший матрас, порванные шторы свисали, как лоскуты кожи, обои облезли, на полу валялись щепки и пыль, в детской валялись игрушки, застывшие в беспорядке, словно дети в панике выбегали, бросая всё, кухня встретила пустым столом и перевёрнутым стулом, а стены молчали, будто забыли, что здесь когда-то кто-то жил.
Не было признаков жизни, не было следов свежих шагов, и Джоэл, обойдя весь дом, вернулся в спальню, где выбрал угол, сел, снял рюкзак, положил его рядом, не убирая оружие, вытер пот со лба, чувствуя, как с каждой секундой тело всё настойчивее требует отдыха.
Он знал, что спать — это значит рискнуть, знал, что мир теперь не даёт расслабиться, но его ломило от усталости, голова гудела, глаза резало от пыли и жара, и в этой пустой тишине ему показалось, будто он действительно умер и попал в какое-то странное место, где не было ни Элли, ни Томми, ни Джексона — был только он, и мёртвый мир, что пал не так, как он знал.
Он лёг, положив голову на рюкзак, закрыл глаза, не снимая обуви, не отпуская оружие, прислушался к тишине ещё раз, и только тогда позволил себе заснуть — ненадолго.
Джоэла разбудил резкий звук выстрела, он мгновенно сел, поднялся, схватил оружие и, пригнувшись, осторожно выглянул в окно, откуда увидел девушку с тёмными, слипшимися от крови волосами, которая стояла с пистолетом в руке, тяжело дышала, а за ней шли мужчины — грязные, оборванные, но в их взглядах не было ни страха, ни сострадания, только жажда насилия, и Джоэл, стиснув зубы, прошептал себе под нос: "Не лезь", — и отвернулся, потому что он слишком давно знал, что чужие беды могут стоить тебе жизни, но, пройдя пару шагов, он остановился, снова посмотрел в окно, уже не как наблюдатель, а как тот, кто слишком хорошо понимает, чем это закончится, и, видя, как девушка отбивалась до последнего, как у неё закончились патроны, как двое оставшихся мужчин ухмыляются и приближаются к ней, будто охотники, уверенные, что жертва уже в их лапах, он поднял пистолет, нацелился и больше не думал.
Джоэл не успел выстрелить, как девушка, несмотря на рану и боль, молниеносно вывернулась из-под руки одного из ублюдков, резко наклонилась, выхватила из лодыжки нож и с криком вонзила его в горло ближайшему, заставив того захрипеть и осесть, захлёбываясь собственной кровью, но в тот же миг второй — последний из дикарей — со злостью ударил её кулаком по лицу так, что она пошатнулась, с глухим стоном выронила нож, и, потеряв опору, осела на землю, тяжело дыша, оставляя на грязном асфальте кровавый след ладонью, пытаясь подняться, но силы её уже покидали.
Мужик навалился на девушку, прижал её к земле, начал лапать, рвать с неё одежду, рыча, будто животное, она сначала вырывалась, пиналась, царапалась, но потом вдруг обмякла, и Джоэл, наблюдая с верхнего этажа, подумал, что она либо сдалась, смирившись, либо просто потеряла сознание от боли и потери крови, и холодно, почти отрешённо сказал себе, что не стоит тратить пулю на труп, ведь в этом мире умирают каждый день, — и именно в этот момент мужик внезапно дико заорал, выгнулся, затрясся всем телом и повалился на неё, как мешок мяса, затихнув, и Джоэл на секунду замер, не понимая, что только что произошло, а потом увидел, как девушка, с усилием, с третьей попытки, с трудом скинула его с себя, опершись на локти, приподнялась, и тогда он заметил, как её рот был весь в крови — не своей, а его, и Джоэл невольно усмехнулся, совсем чуть-чуть, оценивая в этой девушке не только ярость, но и чистую, животную силу к выживанию, ту самую, что и в нём самом, может, уже угасала.
Девушка поднялась, шатаясь, держась за голову, кровавая рука дрожала, в другой она сжала свой нож, едва не потеряв равновесие, но всё же удержалась, стиснув зубы, сделала шаг, потом ещё, направилась к соседнему магазину, явно надеясь найти там хоть что-то — бинт, воду, кусок тряпки, чтобы промыть раны, остановить кровь, не упасть прямо здесь, но Джоэл, стоя всё ещё у окна, смотрел на её упрямую спину и молча подумал, что зря она туда пошла, зря тратит последние силы, потому что в этом магазине уже ничего нет — он сам всего пару часов назад прочесал его до пустой плитки, оставив только голые полки и разочарование.
Джоэл тихо наблюдал за дверью магазина, куда скрылась девушка, не отрывая взгляда, проверяя — сможет ли она выжить дальше без его вмешательства, потому что, несмотря на внутреннее желание помочь, что-то внутри него, холодное и суровое, постоянно отдёргивало его назад, напоминая, что это не его дело, не его бой, не его человек, и когда она вышла спустя несколько минут, с пустыми руками, явно ничего не найдя, пошатываясь, направилась к телам мужчин, начала обыскивать карманы, не гнушаясь ни грязи, ни вони, нашла только гнилые, ржавые вещи, бесполезный хлам, но в кармане одного из них вдруг достала сложенную тряпку — почти чистую, не белоснежную, но без крови, без гнили, и, не задумываясь, прямо там, рядом с телами, села на колени и начала стирать с лица кровь, смазывая её по скулам, убирая из глаз, потому что густая струя из раны на голове уже заливала ей всё, и Джоэл, наблюдая за этим, вдруг почувствовал что-то странное — как будто эта чужая борьба за каждый вдох напомнила ему, что он тоже когда-то был таким же — ожесточённым, но живым.
Девушка подошла к бордюру и, тяжело опустившись на корточки, почти рухнула, прислонившись спиной к стене, прижимая найденную тряпку к ране на голове, пальцы её дрожали, лицо побелело до синевы, и было видно, что сил у неё почти не осталось, даже просто сидеть казалось ей тяжёлой задачей, веки опустились, дыхание сбилось, и Джоэл, продолжая наблюдать из окна второго этажа, чуть прищурился, сдерживая себя, но всё же выдохнул — "повезло тебе, девчонка," подумал он, "что я зачистил этот район от мертвецов ещё утром, повезло тебе, что сегодня здесь тихо."
Девушка так и сидела, не двигаясь, час или больше, в какой-то момент отключилась прямо на бордюре, голова упала на грудь, но кровь, к счастью, остановилась, пусть и не вернула ей ни сил, ни ясности, дыхание было тяжёлым, рваным, но ровным — она всё ещё была жива, и Джоэл, не сходя с места, всё это время наблюдал, молча, с холодным лицом, как будто смотрел старый сериал, слишком знакомый, слишком больной, в котором он всё давно знал наперёд, и, возможно, сам себе не признаваясь, он даже пожалел, что не спустился, не подошёл, не помог, но продолжал сидеть, молча, привычно, будто камень, не двигаясь, не вмешиваясь, просто ждал, как всегда.
А потом день сменился вечером, солнце покраснело, ползло к горизонту, а девушка вдруг пошевелилась, очнулась, медленно приподняла голову, поморгала, как будто пыталась вспомнить, кто она и где, потом осмотрелась, тяжело оперлась на руки, попыталась встать, не удержалась и упала обратно, тихо, сдавленно, почти без звука, но не сдалась, стиснув зубы, снова сделала попытку, и тогда Джоэл вдруг поймал себя на мысли — не чёткой, не громкой, но упрямой, — что он хочет, чтобы она выжила, чтобы смогла, чтобы дотянула, даже если сама в это уже не верила.
Девушка снова попыталась подняться, и на этот раз у неё получилось, хоть она и шаталась, словно каждая мышца протестовала, когда Джоэл заметил, как из кустов вышел мертвец — рычащий, зловещий, медленно, но уверенно направлявшийся прямо к ней, а она стояла, почти без сознания, с ножом в руке, который двигался слишком медленно, чтобы успеть отбиться, и Джоэл, схватив подоконник, словно хотел передать ей хоть каплю своей силы, понял — она не справится, вот так и умрёт, подумал он с горечью, уже собравшись отвернуться, но девушка, словно из последних сил, сделала шаг вперёд, подняла ногу и ударила мертвеца в грудь, чуть сама не упав при этом, но мертвец рухнул, и она, не теряя ни секунды, навалилась сверху, вонзила нож прямо в его голову, а потом, тяжело перевернувшись, легла на спину, всё ещё сжимая холодное лезвие в руке и глядя в небо, где уже начали мерцать первые звёзды.
Она медленно подняла руку, словно пытаясь дотянуться до мерцающих звёзд, но рука опустилась, и девушка потеряла последние силы, погружаясь в тёмную бездну сознания. В этот момент Джоэл решил не оставлять её на произвол судьбы — он бросил вещи, вылез из окна и, хотя знал, что таскать без сознательное тело на второй этаж будет тяжело, он не мог остаться в стороне. Эта девушка так отчаянно боролась за жизнь, что Джоэл понял: он хочет видеть её рядом — не просто как случайного прохожего, а как напарницу в этом безжалостном аду, который стал их миром.
Джоэл быстро спустился вниз и сразу проверил её пульс — он был слабым, но ещё бился. Не теряя времени, он осторожно закинул девушку себе на спину, снял ремень со своих штанов и плотно привязал её за талию к себе — не хотелось бы, чтобы она упала именно сейчас, когда он собирался тащить её на второй этаж, и погибла бы из-за падения.
Как только Джоэл снова забрался через окно на второй этаж с тяжёлой ношей, он аккуратно отвязал девушку и уложил её в углу комнаты, вытер пот со лба, потом направился к своему рюкзаку, достал воду, аптечку и фонарик и вернулся к ней. Он внимательно осмотрел рану на её голове и, кроме неё, других повреждений не обнаружил. Сразу заметил, что рана была от пули — пуля, судя по всему, отскочила (отрекошетила) и лишь задела кожу, оставив глубокий, но не смертельный разрез. Джоэл удивился, как с такой травмой девушка могла не просто двигаться, но и убить тех дикарей и мертвеца. Он тихо хмыкнул про себя и начал обрабатывать рану — шить было нечем, но недавно он нашёл клей для ран, и, капнув немного этого клея, сжал кожу на разрезе, чтобы скрепить её.
Когда Джоэл убрал пальцы от её раны, он внимательно посмотрел и убедился, что рана аккуратно заклеилась, после чего начал осторожно смывать кровь вокруг неё. Держа фонарик во рту, чтобы освободить руки, он перевязал девушке голову, затем намочил чистую тряпку и бережно протёр её сухие губы, пытаясь хоть немного напоить её и облегчить страдания.
Джоэл закончил перевязывать рану, медленно убрал руки и снова осторожно проверил пульс девушки — его пальцы ощутили слабое, но равномерное биение сердца, что немного его успокоило. Он тяжело вздохнул, встал и сделал несколько шагов к другому углу комнаты, где присел, стараясь занять позицию, с которой сможет контролировать ситуацию. Взяв в руки оружие, он крепко сжал его, ощущая холодный металл и знакомый вес — это давало ему хоть какое-то чувство безопасности. Его мысли метались между сомнениями и необходимостью быть готовым к любой опасности: если эта девушка окажется врагом или обманщицей, он не сможет позволить себе ошибиться — в этом новом, суровом мире любая ошибка стоила жизни. Он напрягся, прислушиваясь к каждому шороху, готовясь к тому, что случится дальше.
На рассвете в комнате повисла тишина, прерываемая лишь лёгким скрипом деревянного пола под собственным весом Джоэла и редкими порывами ветра за окном. И вдруг — едва различимый, хриплый стон. Джоэл сразу напрягся, его пальцы сильнее сжали рукоять пистолета. Он не двигался, следил, как девушка медленно пошевелилась, поднесла руку к голове, нахмурившись от боли, и, нащупав бинт, замерла на секунду.
Её вторая рука почти инстинктивно потянулась к бедру, туда, где раньше был нож. Джоэл подался вперёд, глаза сузились.
— Его там нет, — сказал он низко и спокойно, но голос прозвучал жёстко. — Я забрал твоё оружие.
Он сам удивился, как грубо прозвучали его слова. Будто это не был просто факт, а предупреждение, угроза. Девушка на секунду застыла, не поднимая головы, а затем снова опустила руку и просто тяжело вздохнула, словно в знак того, что поняла. Джоэл продолжал наблюдать, но его напряжение понемногу начало отпускать.
Девушка открыла глаза, зрачки чуть расширились от света, бьющего сквозь щели в заколоченных окнах. Несколько мгновений она просто смотрела в потолок, словно пыталась понять, где находится и что произошло. Затем её потрескавшиеся губы чуть дрогнули, и еле слышным шёпотом, едва различимым, она произнесла:
— Что вам нужно?..
Голос был слабым, хриплым, но в нём таилась тень угрозы, каждый звук давался ей усилием воли. Она запнулась, с трудом сглотнула, а затем добавила — чуть громче, но всё так же тихо:
— Если вы хотите…
— Я убью вас.
Последние слова прозвучали уже отчётливо, с металлическим оттенком, и Джоэл поднял брови, не скрывая удивления. Он медленно выдохнул, осознавая, сколько ярости и боли в этой полуживой девушке.
— Я не собираюсь тебя насиловать, — сказал он резко, почти с отвращением в голосе.
Он даже не посмотрел на неё в этот момент, слова были не объяснением, а границей, которую никто не должен пересекать. И тогда он заметил, как девушка чуть расслабилась. Она медленно выдохнула, почти незаметно, и впервые с того момента, как очнулась, её тело немного ослабло, словно впервые за долгое время ей позволили отпустить страх — хоть на минуту.
Девушка пошевелилась, медленно опираясь на дрожащие руки, и попыталась подняться. Джоэл, сидящий в дальнем углу с пистолетом на коленях, напрягся. Пальцы крепче легли на рукоять, не отводя взгляда от неё ни на секунду.
Она с трудом встала, тут же схватилась за голову, зашатывалась, но не сдалась — выпрямилась, будто силой воли сдерживая боль. Затем подняла взгляд на Джоэла — в её глазах не было страха, только усталость, решимость и что-то похожее на достоинство.
— Прошу, — хрипло, но спокойно сказала она. — Отдайте мой нож. Я уйду. Найду бинты, лекарства... То, что вы потратили на меня — верну.
Джоэл хмыкнул, не убирая оружия.
— Ты разве можешь сделать хотя бы шаг? — сухо ответил он, с оттенком насмешки, почти жестоко.
Девушка ничего не ответила. Только кивнула. И сделала шаг. Один. И тут же её ноги подогнулись, она рухнула на колени, тяжело дыша, крепко сжимая голову обеими руками, будто та сейчас лопнет от боли.
Она не закричала — только зашипела сквозь зубы, сжав губы до крови.
Джоэл не пошевелился. Просто наблюдал. И его лицо было всё тем же камнем — но внутри, как он сам понял, впервые за долгое время — что-то кольнуло.
Девушка, несмотря на боль, снова начала подниматься. Медленно, как через вязкую воду, дрожащими руками опираясь о пол. Джоэл прищурился. Он заметил, как бинт на её голове начал темнеть, пропитываясь свежей кровью.
— Вернись на место, — сказал он грубо, с нажимом. — Иначе я тебя привяжу
Голос его был холоден, но за ним пряталась тревога, с которой он сам не хотел иметь дела.
Девушка замерла. Напряглась. Всё её тело будто сжалось. Она смотрела в пол, дыхание неровное, плечи вздрагивали от боли. Джоэл видел, как её глаза, не поднимаясь, бегают по полу — не от страха. Она искала. Анализировала. И он понял — она пытается найти выход.
Он сжал пистолет сильнее. Не от страха за себя — от злости на себя. Он не мог поверить, что действительно беспокоится.
— Даже не думай, — спокойно бросил он, не поднимая голоса. — Выйти отсюда ты не сможешь. Не в таком состоянии.
Девушка медленно выпрямилась, всё ещё дрожа, и подняла на него взгляд — в нём больше не было страха. Только усталость, затаённое недоверие… и упрямство.
— Тогда зачем вы меня спасли? — прошептала она. — Чтобы держать здесь, как раненого зверя?
Джоэл чуть приподнял брови. Он не знал, что ответить.
— Это не твоё дело. Как только твоя рана немного затянется — можешь проваливать, — рявкнул Джоэл, резко, зло, защищаясь не от неё, а от собственного выбора.
Девушка вздрогнула. Словно выстрел.
Но ничего не сказала. Медленно, через напряжённое молчание, развернулась в сторону того угла, где её оставили. Она хотела сделать шаг — напряглась, попробовала подняться… и сама же остановилась. Она знала. Не сможет.
С минуту постояла на дрожащих ногах, а потом без истерики, спокойно опустилась на колени.
Не из страха. Из понимания.
И потихоньку начала ползти обратно, как ребёнок, который ещё не умеет ходить, но упрямо движется вперёд.
Джоэл, всё ещё сжимая оружие, наблюдал.
И хоть на лице его не дрогнуло ни одной мышцы — внутри что-то качнулось. Он невольно чуть кивнул самому себе.
— Упрямая, — пробормотал он.
Он знал таких.
Те, кто ползут, даже если у них нет сил.
И выживают.
Как только девушка доползла до своего места, до финишной черты, она тяжело выдохнула и, не сопротивляясь больше телу, просто рухнула на живот. Глаза её закрылись, и почти сразу дыхание стало ровным — она снова уснула, выжатая досуха, но живая.
Джоэл хмыкнул — почти с усмешкой, почти с уважением.
Посидел ещё немного, прислушиваясь к её дыханию. Оно было хрипловатым, но стабильным.
Он почувствовал, как напряжение в руках, наконец, ослабевает. Оружие, которое всё это время было продолжением его тела, теперь казалось чужим — тяжёлым, как чужая вина.
Он аккуратно отложил пистолет в сторону, встал.
Подошёл к девушке — тихо, на случай, если проснётся. Осмотрел её взглядом: бинт уже начал пропитываться заново, но дышала она спокойно, а лицо… было мирным, насколько это вообще возможно в этом мире.
Джоэл отвернулся, прошёл к своему рюкзаку, достал бутылку воды и почти нетронутую пачку обезболивающих.
Вернулся, присел рядом. Осторожно положил бутылку и таблетки рядом с её головой. Не касаясь, не трогая.
Просто оставил.
Потом снова поднялся, подошёл к своему месту у стены, сел, поднял оружие — и снова стал ждать.
Не потому что боялся.
Потому что теперь... было за кем следить.