Глава 15. Розовая семейная драма
Суббота. Разбудили меня лучи солнца. И почему я вечно забываю закрыть эту штору? Встал, потянулся за телефоном, на часах было одиннадцать утра. Я плюхнулся обратно на диван. Почему же мне так плохо? Еще и голова заболела. Не выспался что ли? Я накрыл лицо одеялом и попытался обратно уснуть, но спустя минут пять бессмысленного ерзанья, все же оставил эти попытки. Как только предложение доспать было мною же и отклонено, в голову начали лезть мысли о том, чем сегодня заняться. «Черт! Шашлыки!» – опомнился я. И зачем я вообще согласился? Сейчас бы отлежаться денек дома, отдохнуть, как полагается, а не вот это вот все. Я сильно пожалел о том, что поддался на Алисины манипуляции. И о том, что так обнадежил Свету. А потом вспомнил, что она просила сегодня с утра позвонить. Отказываться или нет? Простит ли мне Света? Я же, вроде, им там погоды совсем не делаю. И пригласили меня в последний момент. Это ладно бы, если они с Виталиком продукты специально для меня закупали, время выделяли... А так, приеду я – не приеду, гости у них так и так сегодня будут. Надо отказаться. Еще и в таком состоянии плачевном я там скорее лишним буду. Испорчу все веселье. Сейчас вот возьму телефон, наберу Свету и скажу, что не смогу. Ну, нет у меня сегодня настроения, что поделать...
– О, привет, Андрей, – бодро ответила Света и сама со своего каламбура хихикнула.
– Вот, звоню, как обещал. Такое дело...
– Да! – перебила она. – Хорошо, кстати, что ты звонишь. Говорила сейчас с Машей, она не приедет.
Я молчал в трубку и, не знаю зачем, понимающе кивал головой. Черт бы эту Машу... Теперь уж совсем некрасиво отказываться будет.
– А что с ней? – спросил я, надеясь сейчас услышать причину, оправдывающую отказ Маши больше, чем мой собственный несостоявшийся отказ.
– Отравилась, говорит.
«А, ну это существенно», – подумал я.
– Хорошая новость в том, – продолжила Света, – что приедет еще моя подруга Барби.
– Барби? – переспросил я.
– Да, Барби. Ну, это та, у которой кошка недавно родила. Помнишь, я говорила?
– Угу.
– Прозвище у нее такое. Сейчас ссылку на ее страницу скину, сам все поймешь.
– Ла-а-адно, – протянул я. – Купить чего надо?
– Нет, все есть. Муж за мясом сам съездит. У нас тут на массиве магазинчик-столовую армяне открыли, у них маринад обалденный. Про алкоголь не волнуйся тоже. Родители мужа на той неделе приезжали, оставили нам своей настойки.
– Ой, нет. Я настойку не очень хочу, с нее голова болеть потом будет.
– С этой не болит. Отец у него хорошо варит, чисто.
– Нет, Свет. Даже не уговаривай.
– Ну, как знаешь. Возьми тогда себе сам, что пить будешь.
– Окей.
– Единственное, что тебя хочу попросить... Сможешь Барби по пути захватить? Вам на такси вместе дешевле выйдет.
– Окей, – повторился я.
– Спасибо большое. Я тебе тогда сейчас ссылку отправлю, договоритесь уж сами.
– Ладно.
– Ну, все. До встречи, – заключила Света и повесила трубку.
После того, как на экране телефона пропало Светино фото с контактов, на нем высветилось от нее же сообщение. Я перешел по ссылке и увидел страницу реальной Барби. Теперь сразу стало понятно, что к чему. Девушка и впрямь сильно напоминала ту куклу. Длинноволосая, очень худая и очень красивая по общим меркам блондинка. Все фотографии на странице, разумеется, в розовой одежде. Прямо дама с глянцевой обложки. Я удивился, если честно, что в нашем городке такие водятся. И интерес познакомиться с ней все возрастал.
Я добавился в друзья, она сразу же приняла заявку и написала, знакомы ли мы? Я объяснил все как есть, и мы договорились, что я за ней заеду через полчаса.
Сильное нежелание ехать на шашлыки сменилось легким нежеланием или, может даже, безразличием. Я открыл окно, пощурился от солнца и рукой измерил температуру на улице. Действительно тепло. Даже теплее, чем вчера. Если днем еще жарче будет, то можно в одной футболке ходить. Но ветровку к Свете все равно лучше взять. После этого я плюхнулся на диван и постарался максимально насладиться минутами спокойствия перед неизбежным.
Полчаса спустя я уже выходил из «Магнита» с тяжелым пакетом пива. Как раз пришло сообщение, что такси ожидает. Я оглянулся, белой «Киа Рио», как было сказано в приложении, не нашел. Тогда, поставив пакет на землю, я еще раз включил телефон, чтоб разобраться, где же все-таки машина. А стояла она возле моего старого дома. Того единственного высокого на всем районе, с балкона которого я осматривал наш город еще совсем недавно.
Я разозлился. С этим такси часто какая-то ерунда выходит. То заказы отменяют ни с того ни с сего, когда сильно торопишься, то отправляют сообщение о том, что машина ожидает, когда сама машина еще в квартале езды, а ты стоишь после этого на морозе, ждешь... Вот и тут выяснилось, что я забыл включить геолокацию, а водитель посчитал, что мне удобнее будет с другой стороны дома к нему сесть. Хотя указывал я четвертый подъезд, а не первый. В общем, моя «Киа Рио» ожидала с другого торца и через дорогу, рядом с той десятиэтажкой.
И я шел с этим пакетом, полным пива, ручки от которого впивались в ладони. Почти сразу пожалел о том, что надел ветровку, предназначенную для вечера, на всякий случай. Потому что сейчас для этой ветровки было далеко еще не время. Я вспотел. И вся эта картина, все ощущения напомнили мне о тех временах, как в эту десятиэтажку я таскал такие же тяжелые пакеты, только не из «Магнита», а из старенького «Продуктового». И таскал я их для Анжелики. Сам ради себя ни за что бы не носился с тяжестью раза три в неделю через почти квартал. Холодильник мой пустой тому хорошее доказательство. Но она любила готовить. И делала это очень вкусно. Я именно благодаря ей знаю теперь, что такое базилик и куда его добавлять, знаю, что пельмени не должны долго кипеть, и внутри у них нельзя, чтоб была вода. Я тогда ходил с этими пакетами и в дождь, и в жару с мыслью о том, что сейчас приду, а она меня обнимет. Будет разгружать продукты и говорить, как сильно я ей помогаю, что без меня она бы не справилась. Конечно, не справилась бы! И как она, интересно, сейчас свой холодильник заполняет? Может, кто-то другой ей теперь так еду носит... Я вздохнул и свободной рукой прикрыл глаза от солнца, чтоб еще раз осмотреться.
Эх, Анжелика... Потом она готовила мне из этих продуктов, пританцовывая у плиты под музыку. А вечером мы все это вкусное ели вместе, просматривая какое-нибудь интересное кино, спорили, что хотел передать режиссер, как сочетается на вкус жареный помидор и перепелиное яйцо... Ради таких вечеров не так уж и сложно было нести эти пакеты.
Но сегодня я никак не рассчитывал на такую подставу. Сил и так не было, а тут еще и просто так тащиться с пивом вдоль дороги. Ворча про себя, я дошел до нужного места и, сев в машину, высказал водителю злосчастного «Киа Рио», что, если указан четвертый подъезд, то и подъезжать надо к четвертому. Он извинился и потом тактично молчал.
Подъехали мы к одной из множества серых пятиэтажек района, находившегося на полпути между моим домом и автосалоном. Я написал Барби, что жду внизу, на что получил очевидное: «Спускаюсь».
«Спускалась» она минут пять, если не больше. Все то время я пытался успокоить себя мыслью, что за такси нам все равно платить пополам, и даже с этим ожиданием выйдет дешевле, чем, если бы я один туда ехал.
Соизволив появиться из подъезда, Барби села в машину на переднее сидение, потому что сам я предпочитаю ездить сзади, и со словами: «Ух, быстро ты приехал. Извините за задержку», – откинула свои длиннющие волосы назад, повернулась и добавила: «Приятно познакомиться, Андрей».
– И мне, – чуть не сказал Барби, – Алина, – таково было ее настоящее имя, и оно ей, если честно очень не шло.
– Вы со Светой давно знакомы? – начала она, когда таксист из двора выехал на дорогу.
– Года два уже. Мы работаем вместе. А вы?
– А мы в баре вместе работали. Давно это было. Но с тех пор и дружим.
«А-а-а, это мне, кажется, Светка уже рассказывала, – подумал я про себя. – Подруга молодости, значит».
– Работаете, говоришь, вместе... – продолжила Алина. – А ну-ка скажи-ка мне, она вам на работе котят моих предлагала?
– Предлагала... – растерянно ответил я. – А что?
– Да ничего. Думала, она мне наврала, что никто брать не хочет, а сама не предлагала даже. Ну, так же часто бывает, знаешь, наверно.
– Не-не, предлагала. Сам взял бы с удовольствием, но я даже о себе-то заботиться не успеваю.
– И как такие красотули никому не нужны оказались? Не понимаю. Они же прямо ангелы!
– Угу, – промычал я.
– И что о котах заботиться-то? Наложил в миску корма и все. Они животные самостоятельные. Сами о себе позаботятся.
«Ага, – подумал я с сарказмом. – А корм тоже сами себе купят? Или лоток уберут? Может они и шерсть свою пылесосить умеют?»
– Я вот сам-то поесть иногда забываю. А кот у меня умрет с голоду.
– А-а-а, один живешь, – кокетливо ответила она.
– Ага. Слушай, а можно вопрос странный?
– Давай, – так же кокетливо сказала Барби-Алина.
– Меня вот с самого утра мучает... Почему кошка?
– В смысле, почему кошка?
– Ну, я не знаю. Может, это некрасиво покажется, но мне думалось, девушки такого типажа обычно маленьких собачек выбирают.
– Пф-ф-ф, – рассмеялась она. – Стереотипы. Я ее размножать не планировала. Она сама где-то кота себе соседского подцепила. Свозила, блин, к маме на дачу. Вот теперь и мучаюсь. А собачки мне никогда не нравились. Особенно маленькие. Они противные и грызут все подряд.
– Да-да. И я о том же.
Мы оба похихикали, на что таксист не обратил внимания. Вообще, молчаливый какой-то парень в этот раз попался. Или без настроения просто.
– Вот, что бывает, если за кошкой не следить... – пробормотал я как бы в укор.
– В смысле? – переспросила Барби и оглянулась на меня.
– Ну, ты говоришь, что за кошками следить не надо. Что от них, мол, нет проблем. А сама вот мучаешься теперь.
– Так я тебе мальчика отдам, – ответила она и улыбнулась.
Тут и не поспоришь.
– Все равно, не хочу, – зачем-то продолжил я.
– П-ф-ф. Я тебя и не заставляю. Зато коты от одиночества хорошо спасают.
На этой ее фразе я окончательно заткнулся. И оставшиеся минут десять до Светы мы доехали в тишине. В это время я успел подумать о своей пустой квартире, о словах Барби и о коте. Даже представил, как этот маленький белый комочек будет лежать на моем диване. А потом представил, сколько будет от него шерсти и автоматически чихнул.
– Будь здоров! – сказала Барби.
– Спасибо, – ответил я.
Мы повернули с трассы и проехали маленькое здание местного магазинчика. Впереди уже виднелись ворота массива.
– У мусорных баков направо, – скомандовал я таксисту. – Навигатор у вас показывает прямо, там тоже проехать можно, но всю подвеску убьете. На той улице дорога плохая.
Таксист молча повернул направо.
– Вот здесь остановите, пожалуйста.
Нас высадили возле темно-красного забора, все так же, не проронив ни слова.
– Немой что ли? – сказал я как бы сам себе, когда вылез из машины.
– Ты тоже заметил, да? – подхватила Барби, закрыв дверь. – Люблю молчаливых таксистов, но этот уж совсем какой-то странный...
– Ага.
Я с большим усилием надавил на ручку калитки, она скрипнула и резко распахнулась внутрь.
– Ну и ветрища у них здесь! – пробормотала Барби.
– Тут поле через улицу, по равнине ветер хорошо гуляет.
– Правда? А я сколько раз здесь была и не знала, что там есть поле.
Я бы тоже не знал. Да и как тут узнаешь, если приезжаешь постоянно на такси до самых ворот по одной и той же дороге? Просто этим летом Света после корпоратива приглашала всех к себе на автопати, мы с Машкой остались ночевать, а на следующий день так было жарко, что мужем Светы было предложено сходить искупаться. Так мы с Машей и узнали, что через улицу есть поле, а за этим полем неплохой такой водоем. Жаль, купались в нем только один раз. И тот в трусах, потому что нормальные люди с собой плавки на корпоратив в ресторан не берут. Кто ж знал, что так будет... Я вообще за все это лето только один раз и купался – тут. Да-а-а, много я пропустил. Надо было чаще куда-нибудь ездить. Я бы и сейчас искупался, вот только холодно уже, не для купания погодка...
Рассказывать Барби историю про поле я не стал. К тому же, как только мы зашли на участок, из дома выбежала Света. Она была максимально по-домашнему одета: в пушистую розовую пижаму со звездочками и тапочки в виде какого-то животного. То ли это была коала, то ли ленивец, не разобрал, да и не так уж важно. Важно то, что этот день мне предстояло провести между двух блондинок в розовом. Они с криком и писком набросились друг на друга и начали обниматься, а я просто сказал Свете: «Привет», и шмыгнул в дом со своим пакетиком пива.
В доме Светин муж – Виталик – уже доставал мясо из пластикового ведерка и выкладывал на решетку.
– Привет, – крикнул он, обернувшись. – Извини, руку не пожму, все в маринаде.
– Да ладно уж, – ответил я.
– Ты проходи. Света сказала, ты со своим будешь? Можешь в холодильник вон убрать.
Виталик кивнул головой в сторону.
– Угу, – промычал я.
В холодильнике места не было совсем. Я еле-как, переставив несколько банок с чем-то, напоминающим варенье, нашел уголок для своего пива и сложил его туда набок, бутылку на бутылку. Ух, не повезет тому, кто захочет эти банки, что я отодвинул, достать. Странно, откуда у них столько всякой еды? Холодильник, вроде, не маленький, и их всего двое... Я вспомнил свой холодильник, который стоит вечно абсолютно пустой и только зря электричество жжет. Что они, интересно, едят, кроме варенья в банках? Только я начал вглядываться в содержимое полок, зашли Света и Барби, громко хлопнув дверью.
– Налейте уже дамам выпить, – сходу заявила Света.
– Ща-а-а, – недовольно пробормотал Виталик, укладывая последние куски мяса.
– Виталь, а где тут у вас самогон-то тот лежит? – весело сказала Барби и плюхнулась на диван.
Она сделала это так резко, что подушки немного подскочили, а серый пледик, которым был накрыт белый Светин диван, смялся. Интересная это фишка у людей – покупать белые диваны, кресла, стулья, а потом портить их вид, оборачивая в неказистые пледы. Зачем тогда покупать именно белый диван, если так боитесь, что его испачкают? И для кого вообще производят эти белые диваны? Покупали бы тогда сразу серый. Зачем вам белый-то?
– Да, Виталь, – передразнила ее Света, – почему дамы все еще с пустыми бокалами?
Он демонстративно резко закрыл решетку с мясом, метнулся к раковине, чтоб смыть с рук маринад и проворчал:
– Тут вообще-то двое мужчин...
– Да, – вступился я. – Кому что налить?
– Мне настойку с вишневым соком и два кубика льда, раз муж обо мне сегодня заботиться не хочет...
– А тебе? – я посмотрел на Барби, давая понять, что обращаюсь к ней, хотя на самом деле просто вспоминал ее имя.
– Тоже, – ответила она и улыбнулась.
Я, кстати, долго думал, можно ли ее называть «Барби» вслух? Не обидится ли она? Но когда увидел Свету в этой розовой пижаме, вопрос автоматически отпал, потому что, как по мне, в доме теперь Барби целых две.
Света словами и указаниями помогла мне отыскать настойку, я налил, вручил барышням бокалы и полез в холодильник за своим пивом. Аккуратно вызволив бутылку из западни банок с вареньем и прочей еды в холодильнике, я плюхнулся на диван рядом с дамами. Виталик зачем-то убрал настойку обратно в шкафчик и пошел на улицу, разжигать угли. А напряженный воздух вокруг Светы можно было аж потрогать рукой.
– А че у вас бокалы для виски, а пьем мы из них самогон? – неловко нарушила тишину Барби.
– Не самогон, а настойку, – буркнула Света.
– Так привезла бы виски и пила бы, – присоединился я.
– Ха-ха, – закатив глаза подразнила Барби.
– Чем уж богаты, – продолжила Света. – Хорошо хоть такие есть. Муж вон у меня на неделе две кружки разбил. Теперь чай пить не из чего...
– А что, у вас только две кружки было? – выдала Барби.
Света ей не ответила.
– Что хоть за настойка, дашь попробовать? – сказал я, пытаясь разрядить обстановку.
– Ты же сказал, не будешь пить... – ответила Света с долей сарказма.
– Попробовать-то интересно.
Она протянула бокал. Вкус оказался довольно нежным. Ярко чувствовалась вишня, а спирт ни капельки не жег рот.
– Классная! – искренне похвалил я. – А сколько градусов?
– Тридцать, наверно, – ответила Света. – Отец Виталика всегда крепкую делает.
– Вообще здорово! Спирта не чувствуется совсем.
– А я говорила, хорошая... – заключила она, забирая бокал. – Хочешь, налью?
– Не-не, я только по пиву.
– Ну что, может к Виталику на улицу пойдем? – предложила Барби.
Ей явно было весело. Она находилась на своей волне и старалась Светино напряжение не замечать. Света же глубоко вздохнула и нехотя встала с дивана.
– Пошлите.
Мы вывалились на улицу. Там на лужайке ветер таскал туда-сюда листья, опавшие с яблони. Их было не много, и трава еще имела зеленый цвет, но ощущение осени четко создавалось. Солнце находилось ровно над домом, немного слепило глаза и пригревало, делая ветер не таким продирающе-холодным. А запах костра и свежего загородного воздуха создавали очень хорошее и созерцательное настроение. Мы зашли за угол дома, где возле маленького сарайчика Виталик поставил мангал. Он интенсивно махал пластиковой штукой над углями. Такой штукой, которые специально для этого в магазинах продают в отделах с углями вместе. Похожая на большую и широкую мухобойку, только без дырок. Махал со всей злостью. Потом, увидев, что мы подошли, остановился, оглядел Свету и сказал себе под нос:
– А мне ничего не принесла?
Света развела руками. Он имел в виду что-то выпить. Мы-то все вышли, как белые люди, с бокалами в руках.
– Я принесу, – зачем-то вмешалась Барби и направилась в дом.
Так называемый задний двор состоял у Светы из парочки яблонь, имевших очень поникший видок, засеянного не очень ровно и не очень хорошей травой, газона и малины вдоль забора. Каждый раз, что я сюда к ним приезжал, она рассказывала о своих планах на эту одинокую неухоженную территорию, но из раза в раз ровным счетом ничего не менялось. Как-то она поделилась, что очень хочет стать шаблонной домохозяйкой, возиться в грядках с цветочками и никогда-никогда не работать. Мне тогда ее стало жалко. При чем, как тогда стало, так и все... Теперь навсегда жалко. Смотрю вот сейчас на ее этот задний двор и вижу не исполненную мечту. Ей всего-то нужны были красивые цветочки, но пока что на клумбе, огороженной перед домом, у нее растут только сорняки.
Барби быстро вернулась с бокалом для Виталика и торжественно его ему вручила. А эстафету с махательной процедурой пришлось принять мне. Ну ладно, хоть согреюсь.
– Андрей сказал, вы работаете вместе? – неумолимо продолжала разговор Барби. – Как на работе дела?
– О-о-ой, не спрашивай, – ответила Света.
– Кризис у нас. Как обычно, все хреново, – поддержал я. – Давайте о грустном лучше не будем.
– Давайте, – продолжила Барби. – О чем еще тогда поговорим? О, кстати! Кто-нибудь котятами моими у вас еще интересовался?
– Ты че, Алин! – усмехнулась Света. – Кризис у людей, тебе говорят. Какие им коты? Себя скоро кормить нечем будет.
– Во-во. Я ей то же самое сейчас в такси объяснял.
– Да ну вас! А у тебя, Виталик, может кто на работе кота хочет?
– Я могу, конечно, поспрашивать...
И дальше Виталик с Алиной разговорились про то, какие у них на работах коллеги и почему этих проклятых котят никто брать не хочет. Наивно вообще было бы полагать, что кто-то из монтажки Виталика способен заботиться о животном. Хотя, может мастера машинных дел иногда и попадаются с добрым сердцем. Не знаю. Во всяком случае, ни коллегам Виталика из ремонтной мастерской, ни их женам вечно недовольным, ни расфуфыренным барышням из салона красоты, в котором работала Барби эти котята были не нужны.
Я устал махать и попросил Виталика меня сменить. А потом сделал несколько глотков и понял, что бутылка пива закончилась. Пошел в дом, завернул за угол, а там, на крыльце, сидит Света.
– О, а ты что тут? – удивился я.
Света подняла голову, и на ее лице блеснули слезы.
– Э-эй, – прошептал я, подходя ближе, – ты чего? Что случилось?
Она не отвечала. Тогда я сел рядом, приобнял ее одной рукой и глубоко вздохнул.
– Не могу я уже... – всхлипывая, пробормотала Света.
– Что такое?
– Ты видел, как он меня игнорирует?
Я молчал и гладил ее по плечу. Света вытерла слезы ладонью, громко шмыгнула носом и вынырнула из-под моей руки.
– С Алиной болтать, это пожалуйста. Весь расплылся в улыбке.
– Ревнуешь что ли?
– Да я просто... Хрен с ним, пусть разговаривает как и с кем хочет. Просто меня как будто не существует для него.
– Может, вам поговорить надо? По душам, – тихо бормотал я, стараясь всем своим видом выразить сочувствие.
– А толку-то? Я говорила сотню раз, что он мне нужен, что мне его внимания не хватает. Как об стенку горох! Он на меня вообще последнее время не смотрит. Обиделся что ли, не знаю... Живем как сожители. Только вчера вот более-менее нормальный вечер был, кино вместе смотрели, а не сидели каждый в свой телефон. И то ненадолго хватило. Только про котов этих дурацких зашел разговор и вот опять.
Она всхлипнула и закрыла лицо руками.
– Тихо, тихо, – шептал я, аккуратно гладя ее по спине. – Хочешь, я с ним поговорю?
– Андрей, как ты не понимаешь? – бормотала она. – Вот мне сейчас плохо стало. Сколько меня уже нет? Минут пятнадцать? И только ты почему-то спохватился...
Тут я подумал, что вообще-то шел за пивом, но Свету решил не перебивать.
– А он свою жену не ищет. Ему вообще плевать, где я, как себя чувствую, кто мне наливает, – она повертела в руке пустой бокал и демонстративно перевернула его вверх дном. – Только если бесить его, хоть какую-то реакцию получаю...
Тут из-за угла вышла Барби-Алина и удивленно остановилась перед крыльцом, на котором мы сидели.
– О, а вы чего тут торчите? – спросила она сходу.
– Ничего, – отвернув лицо, ответила Света. – Еще налить шли и не дошли.
Алина тактично промолчала, и мы втроем зашли в дом. Света сразу скользнула в ванную, а Барби-Алина решила подробности увиденного выпытать у меня.
– Что у вас такое случилось?
– Да ничего. Света грустит просто.
– Ну, все под контролем?
Я кивнул. Хотя, на самом деле, далеко не думал, что все под контролем.
– Слушай, а ты не знаешь, случайно, где у нее тут колонка лежит?
– Что лежит?
– Ну, колонка портативная. Музыку хочу включить на улице, а то скучно как-то стоять просто так.
– А-а-а. Нет, не знаю.
Барби скрылась в соседней комнате, после чего оттуда послышался крик: «Нашла!» И она вышла из дома, хлопнув входной дверью. Я извлек вторую банку пива из западни холодильника и начал пытаться вспомнить, где стояла настойка, чтоб налить Свете. Открывал один ящик за другим, пока за спиной не услышал Светин голос:
– Что ищешь?
– Настойку хотел тебе налить, – обернувшись, ответил я.
Она подошла к кухонному гарнитуру и открыла ящик, в который я бы заглянул в самую последнюю очередь. Бутылку протянула мне.
Со свежей порцией коктейля Света вышла из дома, я за ней. Из-за угла уже доносились какие-то знакомые ноты и запах костра. Виталик грел руки над огнем, в колонке играла «Баста», а Барби, переминаясь с ноги на ногу, стояла в своих начищенных до блеска ботиночках и розовом пальто чуть поодаль. Она очень смешно смотрелась в окружении поникших яблонь и рыхлого газона. Как будто ее вырезали из картины Да Винчи, всю из себя такую неприступную, идеальную, и приклеили на один из пейзажей Шишкина. Такие девушки обычно передвигаются по земле медленно и аккуратно, чтоб ни во что не вляпаться, они везде и всегда берут с собой влажные салфетки, чтоб по любому поводу протирать свою обувь, руки, телефон. Если попросить эту даму передать, например, ту же махалку для розжига углей или, того хуже, кочергу, она сделает это очень нехотя, скривит лицо в отвращении, вытянет перед собой руку и оттопырит мизинец. В общем, особа городского типа, за какими очень забавно наблюдать на природе. Она даже чем-то напомнила мне жену Санька, моего школьного и университетского друга. Такая же фифа брезгливая.
Я точно знал, почему она стоит подальше от костра. Боится, что дым пропитает ее пальто неприятным запахом гари. И если в любой другой раз я бы предложил ей переодеться или хотя бы легонько подстебнул эту брезгливость, то сейчас не хотелось говорить совсем ничего. Я подошел к мангалу и протянул над ним руки. Тепло моментально обволокло кожу так, что даже мурашки приятные по рукам побежали. Вдохнул свежий воздух полной грудью и первый раз за всю эту дурацкую неделю по-настоящему расслабился. Хорошо, все же, что поехал. Даже несмотря на Светины припадки, тут спокойно. Однозначно спокойнее, чем в городе.
Потом мы так же стояли, пока жарились шашлыки. А после занесли их в дом и ели вприкуску с нарезанными только что девочками овощами. Мой живот готов был лопнуть уже после третьего куска. Не знаю, почему это. Может, из-за пива. А вот Барби ела удивительно много. И как в нее, – худую маленькую – столько влазит?
Тем временем бутылки с алкоголем потихоньку опустошались, а скрюченные банки из-под пива складывались под раковину кучей. Мы все переместились на диван, разговоры периодически заходили о какой-то ерунде. Хотя, общались в основном Барби и Виталик. А Света сначала просто сидела в сторонке, периодически вклиниваясь в разговор, как и я, потом как-то незаметно переместилась ближе к Виталику, даже почти что на него. Она так сидела, поджав ноги, близко-близко к мужу, он делал вид, что ее не замечает. И вот мы говорили-говорили... В какой-то момент Света взяла и маленькую дырочку на домашней футболке Виталика начала растягивать. Надо сказать, что к тому моменту со всеми этими аперитивами перед шашлыками мы уже хорошо выпили. Не так, чтоб язык заплетался, но вполне достаточно, чтоб он расслабился. И Виталик посягательство на его футболку не смог проигнорировать.
– Ты чего делаешь?! – резко сказал он, отдернув руку Светы, тем самым эту несчастную дырку только больше разорвав.
Барби, говорившая в тот момент, замолчала, и все мы, Света в том числе, уставились на Виталика.
– Хорошая футболка была... Ну зачем так?!
Он посмотрел на Свету с непониманием и какой-то едва заметной злостью. Она молчала. Тогда он встал, как бы оттолкнув жену, и пошел на второй этаж.
– Старая футболка была... Давно пора... – буркнула Света сама себе.
Мы с Барби переглянулись. Виталик в другой футболке вернулся почти сразу и, не успев сказать того, что намеревался, был перебит нашей смазливой блондинкой.
– А давайте сыграем во что-нибудь, – сходу предложила Барби, дабы, видимо, разрядить обстановку.
– Да, давайте, – поддержал я.
– Можем в правду или действие.
– Не-е-ет. Там что-то делать надо будет, куда-то ходить... – возразил я. – Давайте что попроще.
– Диванные игры? – включился Виталик.
– Да, типо того. Может «Элиас»?
С этой игрой весь наш салон Света же и познакомила однажды на корпоративе. Поэтому я точно знал, что, если предложу ее, отказов не будет. К тому же нас так удачно четверо.
– А что это? – спросила Барби.
– Ты что, ни разу не играла в «Элиас»? – удивился я.
– Да играла она, играла, – заступилась Света. – Это где слова объяснять надо.
– А-а-а! В это играла. Просто не знала, как называется. Я тогда с Андреем, а вы вдвоем? – сказала Барби и зачем-то кокетливо мне подмигнула.
Света была таким решением, по виду, не довольна больше, чем Виталик. Но надо же их как-то мирить. Пока они там искали нужное приложение и устанавливали его зачем-то по новой на Светин телефон, я прошелся до холодильника и с ужасом обнаружил, что эта банка пива, допитая только что, была последняя. Как же так? Давно не пил так, чтобы...
– Свет, – обратился я, – видимо, придется мне все же на настойку перейти. Пиво как-то неожиданно кончилось...
– Да наливай, конечно, вон там стоит, – она с другого конца комнаты тыкнула пальцем в сторону ящика, в котором стояла настойка.
Я достал. Налил. Плюхнулся обратно на диван, где до этого сидел. Ребята еще сколько-то потыкались в телефон. Первые начали Света с Виталиком. И начали они довольно неплохо. Я даже подумал, что их сегодня будет не выиграть. Особенно в команде с Барби. Всячески старался я гнать из своей головы предрассудки по поводу чопорной блондинки в розовом, когда Свету на одном из слов все же переклинило.
– Ну, еще, еще... – подгонял Виталик.
– Что еще?! – нервно отвечала Света. – Ты хоть подсказку какую дай!
– Перебирай варианты!
– Какие варианты?! Ну, комик, стендапер...
– Еще! – кричал Виталик.
– Не знаю я еще! Шутник?
Зазвенел сигнал окончания раунда.
– Юморист? – выкрикнула Барби.
– Вот! – раздраженно ответил Виталик и вытянутой рукой указал на Барби. – Юморист! Поняла?
– Блин, так откуда ж я?.. Ты так объясняешь еще: «Человек, который шутит», – спародировала Света, – и че я должна? Можно было хоть какое-то уточнение дать!
– Какое? – ответил Виталик.
Все замолкли. А Света напряженно думала.
– Алина вон сразу поняла, – продолжил Виталик.
– Ну, вот с ней и играй в следующий раз. Если она так хорошо тебя понимает, – заключила Света.
Тут как раз у меня зазвонил телефон. Мама. Странно. Что ей надо опять? Отвечать мне не хотелось, но на этот раз она, надо признать, крайне вовремя. Я, показывая всем звонящий телефон как уважительную причину, вышел из комнаты и начал подниматься по ступенькам на второй этаж, туда, где потише.
– Да, мам.
– Привет, сынок. Как у тебя дела? Не звонишь, не пишешь...
Я закатил глаза и прижался спиной к стене в одной из комнат.
– Все нормально. Я сейчас у коллеги на коттедже. Ты что-то хотела?
– А-а-а... Ну хорошо-хорошо. Я долго отвлекать не буду.
– Что-то срочное у тебя?
– Нет-нет... А далеко этот коттедж, ты надолго там?
– А что?
– Завтра в городе будешь?
– Мам, давай ближе к делу! – буркнул я. – Тебе от меня что-то завтра надо будет?
– Почему сразу надо-то? – в ее голосе чувствовалась нотка обиды. – Что я, сыну родному просто так позвонить не могу?
Я глубоко вздохнул прямо в трубку, чтоб она услышала.
– Мы завтра тебя пригласить на ужин хотели... – продолжила она после небольшой паузы.
– Кто это мы?
– Я и Яна. Ну и Вадим еще.
– А что за повод?
– Почему ты, Андрюш, везде подвох ищешь вечно?
«А как мне не искать? Это ж мама...» – подумал я.
– Хочу с сыном повидаться, поболтать, – продолжила она. – Мне же интересно знать, как ты живешь, что на работе у тебя нового.
Как же... Интересно ей. Знаю я эти мамины приступы. Сначала год меня использует только по своим нуждам, а потом вдруг ей знать нужно, как мои дела. Туда съезди, здесь помоги, это отвези, с Яной посиди... Черт! Яна! Она на меня все еще дуется, наверно. Теперь перед ней извиняться придется. Еще и в жизни бардак. Что я маме рассказывать буду? Что на работе все плохо или про девчонку-писательницу из кофейни? Как я тогда выглядеть буду в маминых глазах? Так все это не вовремя... Катастрофически не вовремя. Но отказать маме сейчас было практически невозможно. Она бы жить мне спокойно не дала. Нет, надо потерпеть один ужин. Или что это? Обед?.. К тому же, это все-таки мама...
– ...И я вот думаю, картошку приготовить или все же овощи...
– Мам... Мама, – повторил я, – прости, что перебиваю. Мне тут надо идти. Потом поболтаем, ладно?
– Ой, хорошо, хорошо. Значит в завтра в три?
– Ага. Давай, до встречи.
– Пока-пока. Хорошего вечера... – донеслось из телефона.
Я спускался вниз, судорожно размышляя над тем, что делать с Яной и как сильно мне не хочется завтра с ней мириться и вообще видеться.
– Вот ты где! – сказала возникшая в коридоре Барби. – Сейчас наша очередь. Идешь?
– Иду я, иду. Куда ж я денусь.
И мы играли, ругались, играли. Пытались сохранять адекватную работоспособность мозга, пока не кончилась и настойка. К тому времени уже садилось солнце, и на улице стало прохладнее. А другого алкоголя в доме не наблюдалось. Тогда Света предложила, чтоб рано не расходиться, прогуляться до местного магазинчика. И мы пошли зачем-то все вместе.
Когда вышли из дома Виталик и Барби пошли вперед, о чем-то беседуя. Света увязалась за ними. А я плелся сзади, не спеша, рассматривал чужие домики. Аляпистые такие деревенские домики. Хотя считается, что это коттеджный поселок. А по факту – самая обычная дача, не более того. Но тут все же хорошо. Интересно, люди, у которых есть дача так же к ней относятся с удовольствием? Или это как с любыми другими вещами: пока мечтаешь, кажется чем-то прекрасным, а когда получил становится самым обычным. Не замечают они все уже, наверно, этого свежего воздуха. И спокойствия этого, которое тут на физическом уровне ощущается, не замечают. А я замечаю. И так от этого хорошо. Хорошо, все же, что сболтнул вчера Алисе о своей скуке и в итоге согласился поехать сюда. Хотя, какая, если так посмотреть, скука? С этим кризисом скучать не приходится что-то. Сейчас вот еще уволят если, так веселья будет...
Мы подошли к деревянной конструкции, чем-то напоминающей сарай. По размеру она была как стандартная шаурмичная, вот только написано на ней было: «Продукты 24». Чем-то даже напомнило мне все это продуктовый магазинчик, который был у нас на районе раньше в том месте, где сейчас красуется «Магнит». Только тот из камня был, – устали тогда строители его ломать – а этот из дерева. Из досок и с пластиковыми дверями. Забавное зрелище. Зашли внутрь. Вернее, втиснулись. Осмотрелись.
– Ну так что решили? Пиво? – обратился ко всем Виталик.
– Мне ничего уже не надо, – пробормотала Света.
– Так мы ради тебя сюда и шли же...
– Мне вариант с пивом нравится, – вклинился я. – Свет, ты точно не хочешь?
– Точно, – сухо ответила она. – Перепью еще... Меня ж никто не контролирует сегодня... – И бросила укоризненный взгляд на Виталика.
– Так, – продолжил я. – Значит Свете одну бутылку про запас... Ты светлое же пьешь? Нефильтрованное?..
– Вот, – громко сказала Света, – кто-то помнит, что я пью...
Я продолжал говорить, стараясь игнорировать Светины выходки и хоть как-то разряжать ситуацию словами.
– Мне еще две такие же, – я посмотрел в сторону Барби и неожиданно для себя уже пьяненького вспомнил ее имя. – Алина, ты что будешь?
– А я вот думаю, – начала розовая блондинка, – может что-то крепкое взять?
– Бери... – ответил ей Виталик.
– Просто я пиво не хочу, – продолжила она, – а бутылку крепкого мне одной много будет. Может кто-то со мной хочет?
– Я хочу, – заявила Света.
– Тогда и я с вами, – сказал Виталик, обведя взглядом жену.
Барби посмотрела на меня, кокетливо приподняв брови.
– Андре-ей... Давай с нами.
– После настойки еще и коньяк? Как-то не очень звучит, – ответил я.
– А пиво не лучше. Понижение градуса будет.
– Так я просто и до этого пиво пил.
– И мы не коньяк, а водку, наверно, брать будем, да? – она обвела глазами Свету с Виталиком. Те кивнули.
– Давай с нами, Андрей, – поддержала ее Света. – А то реально, что как чужой среди своих.
– Ла-а-адно, – сдался я.
– Э-э-эй! Есть тут кто? – громко сказал Виталик, подойдя к пустой кассе.
Тут откуда-то из подсобки донесся смех ребенка. Громкий такой и немного злобный даже. Я аж вздрогнул. Пока мы говорили, оттуда, конечно, были звуки, но ребенок...
И вот эта самая очаровательная мордашка выбежала к кассе. Девчушка лет трех с черными кудрявыми волосами и большими-большими глазами. Она постояла, посмотрела на нас молча. И почти сразу же за ней из подсобки вышел продавец также, видимо, отец девочки.
– Шушанна, смеешься как дьявол, ей богу, – сказал он, оттаскивая ее в сторону подсобки. – Ну-ка, отойди от кассы. Дай взрослым поговорить. Здравствуйте, – обратился он уже к нам. – Извините за это...
– Да ничего... – ответил ему Виталик. – Это вы еще смех моей жены не слышали...
Мы с Барби переглянулись.
– Которой из жен? – выразительно громко спросила Света. – Первой бывшей или второй бывшей?
Виталик посмотрел на жену, увидел, что она кипит тихонько от злости, подошел и шутливо постарался приобнять.
– У меня только одна бывшая. А ты – настоящая и самая любимая.
– Дошутишся, – выворачиваясь из объятий, отвечала Света, – бывших жен станет две.
Взяли мы все-таки водку и в напряженной атмосфере дошли до дома. Виталик неуклюже пытался Свету успокоить, заметив, наконец, что она не в духе. Но его усилий явно было недостаточно. В доме мы включили музыку, пили, закусывали остывшим шашлыком, подпевали знакомые мотивы. Продолжалось это долго. За окном темнело. А в понедельник опять на работу. И опять все по новой. Что же делать? Единственное, что радует – это Алисин рассказ, который на этой проклятой работе остался. Не забыть бы его прочитать. Уж очень хочется. Очень интересно. А потом опять эти серые будни. Что самое ужасное, делать-то что-то хочется. И нужно. Мне вот сейчас сижу и хочется. Прямо настроение то. А попаду на работу, там эти глупые коллеги и высокомерные советчики из других салонов, клиентов ноль... Угнетающая атмосфера там. Поэтому, может, руки и не поднимаются. Да кого я обманываю? Я бы и сейчас ничего не сделал. Не делаю же... Просто сижу, пью. А мог бы... А надо...
Тут заиграли Ранетки. И заиграли прямо сильно громко. Выделяясь. До этого я даже не слышал музыку, она была как будто фоном. Но сейчас, хоть никто громкость и не прибавлял, крики молодых сумасшедших девчонок разорвали атмосферу в клочья. И заметил это не только я. Барби вскочила с дивана. Она подлетела к колонке и начала судорожно тыкать по кнопке увеличения громкости, сопровождая все это вилянием попой в такт и такими же пронзающе-громкими писками. Ушам стало совсем невыносимо. В моей пьяной голове проскочила молния. Эта молния рассекла череп, уткнувшись прямо в правый висок. В глазах помутнело, и я понял, что нужно срочно эвакуироваться из зоны звуковой пытки. Тем временем, уже хорошенькая Барби, опрокинув рюмку, буквально силой вытащила Виталика на середину комнаты и начала с ним там плясать. Наши со Светой взгляды встретились. Она закатила глаза, будто говоря: «Какой кошмар...», а я кивнул. После этого она качнула головой вбок, в сторону двери. Это движение означало: «Пошли выйдем». И мы пошли.
На крыльце Света молча ткнула в меня пачкой сигарет, потом сама подкурилась. Так в тишине мы стояли несколько минут.
– Что делать-то? – спросил я в пустоту, в чистое темно-синее небо, в котором уже не осталось следов заката, и виднелась луна.
– Ты о чем?
– О жизни этой дурацкой... – я глубоко вздохнул. – Не понимаю я, Свет, за что на меня так все валится. Жил себе нормально, никого не трогал. А вот периодически такие штуки случаются, что хоть вешайся...
– А тебе кто говорил, что жить в принципе легко? – усмехнувшись, ответила Света.
– Я, знаешь, все раньше как-то легко переносил. Видимо, было для кого лицо сохранять...
– Это ты про Анжелику что ли? – перебила она.
Я кивнул, продолжая смотреть в небо.
– А сейчас так все бесит. Аж тошнит. И прямо даже руки не поднимаются что-то делать. Сил нет.
– Депрессия это называется, – заключила Света. – Знакомая штука.
– Столько всего... Подумать страшно. Это я тут ною от лишней пары дней переработок и грядущего сокращения. А люди есть, которые не пьют днями и неделями не едят. А сколько умирают? Ежечасно, ежеминутно.
– Понесло тебя, смотрю, – пробормотала Света и посмотрела на меня серьезно. – Ты о таких вещах думать перестань. Как опытный человек говорю, только хуже будет.
– Надо что-то с работой этой делать. Причем нам обоим надо. Скоро игнорировать это станет невозможно просто. А сил нет, понимаешь? Я вон шарфик этот поганый сколько уже купить не могу?.. Понимаю, что лень – плохо. Но каждый раз... – я втянул в себя шею, показывая, как мне от этого проклятого ветра холодно.
– Так, я не поняла! – резко и громко прервала меня Света. – Сказала, не думай! И без тебя, пьяный обормот, проблем хватает.
– Не пьяный, – попытался возразить я, но почувствовал, как язык немного заплетается.
– Слушай. Баба тебе нужна нормальная, чтоб мозги на место встали. Бегал ты там за своей писательницей и что? Как успехи? Не такая тебе нужна... – она замолкла, но потом сразу же продолжила: – Возьми себя уже в руки, наконец. Решим с работой. Но не сейчас. На пьяную лавочку такие вещи не решают. А сейчас успокойся и перестань уже тоску нагонять. У самой скоро второй нервный срыв на неделе будет.
– Свет...
– У меня вон декрета никак не выходит, ипотека за дом непогашенная. По ней знаешь, проценты какие? – перебила она. – А ноешь почему-то ты...
Тут дверь резко дернулась и громко при этом простонала. Из-за нее появилось лицо Виталика, сильно пьяного и так же сильно веселого.
– О! Вот вы где! Там это...
Света смотрела на него круглыми глазами, ровно как и я.
– Что это? – переспросила Света.
– Песня наша, – завершил Виталик.
Он высунулся сильнее, – по плечи – протянул руку Свете, уже постукивая зубами от прохладного ветра. Она немного промедлила, но руку все же дала. И мы зашли в дом. Там громко, почти оглушающе играла «Это все» у ДДТ. Барби встретила нас радостными криками, ни одного из которых я толком не разобрал. Виталик вытащил обессиленную Свету на центр комнаты, обнял ее крепко, видимо, чтоб не убежала или, чтоб не упала спьяну... И они там так и застыли, потом начали немного покачиваться из стороны в сторону. Барби села отдышаться на другую от меня часть дивана, включила на телефоне фонарик и одиноким фанатом, сама себя развлекая, тоже качала им из стороны в сторону в такт музыке. А я на все это смотрел. Сначала стоял, потом руками нашел диван, ввалился в него. И вдруг стало так спокойно и даже немного грустно. Время по-хорошему замедлилось. Я вспомнил, как в этой же комнате так же качался с Анжеликой. Потом посмотрел на Барби. Она тоже о чем-то своем грустила. Я очень хотел спросить сегодня Свету, почему она все еще с ним, раз так несчастна. Ведь она говорила, что выхода нет, что проблемы не решаются. Я прямо видел, как сильно она страдает и ничего не может с этим сделать. Но сейчас, конкретно в эту минуту, мне уже не хотелось спрашивать. Я смотрел на них, а они друг на друга. Какая ужасная штука – любовь...
Когда завывания ДДТ закончились, начались совершенно другие завывания, уже более энергичные. Что было дальше, я помню смутно. После медляка мы с Барби опрокинули по рюмке «За любовь». Потом все танцевали, орали песни громче, чем их орали в колонках, периодически со Светой ходили курить и спорили о всяких глупых вещах.
Долго-долго все это происходило. Так долго, что я даже не помню, как заснул. Помню только, что Барби у меня что-то насильно выпытывала. Доказывала, объясняла так, что пришлось со всем соглашаться, чтоб поскорее от нее отделаться. После этого я по стенкам дошел до дивана в комнате, которая предназначалась мне – хвала небесам, он был на первом этаже – и плюхнулся на него со всей дури. Лежа прямо на этом диване, кое-как стащил с себя штаны, потом рубашку, утрамбовал головой подушку, накинул одеяло. И в глазах потемнело.