Глава 37
Однозначно в этой, а может быть и во всех прошлых своих жизнях я был кем угодно, но только не грабителем жилых домов. Иначе невозможно было объяснить то, что со взломом двери в квартиру я провозился около часа и в конечном итоге справился только с помощью девушек.
Такое решение пришло само собой, тьма никак не хотела уходить, включать фонарь на улице было по-прежнему опасно, а терпеть холод стало совсем невозможно. Мороз крепчал и понемногу вынуждал нас искать укрытие. Как слепые котята мы тыкались в каждый угол, пока не наткнулись на дверь в подъезд. Мы не надеялись найти в квартире еду и лекарства, но она могла послужить нам убежищем. Так и вышло, в квартире было пусто и довольно чисто, ни неприятных запахов, ни каких-либо следов людей. Скорее всего квартиранты покинули это место ещё до того, как пришла тьма. Только разобравшись с дверью, мы оказались в совсем небольшом помещении, посреди комнаты стоял раскладной диван, пара кресел и тумба для телевизора. Я плотно зашторил окна и поставив фонарь на самый тусклый режим, положил его на тумбу, чтобы он рассеивал мрак. В темноте я чувствовал себя как старик с больным сердцем и не мог дышать свободно. Такой свет может и не до конца справлялся со своей задачей, но не давая мраку окутать нас полностью, приносил огромную пользу. Продрогшие до костей, мы разместились на диване, прижавшись друг к другу, чтобы хоть немного согреться, и укрывшись тёплым махровым пледом. Полина уговорила Лену и Вадика поесть, я отказался, в виду полного отсутствия аппетита и усталости. Я пообещал Лене, что сделаю вылазку за лекарством как только тьма уйдёт и решил немного взремнуть, пока есть такая возможность.
— Не обязательно идти ему, могу сходить я. — Голос Полины вырвал меня из лёгкой дремоты. Я хотел возразить, но вместо этого прислушался, надеясь услышать больше.
Лена тяжело вздохнула и, продолжив ковыряться вилкой в банке с тушенкой, ответила Полине.
— Ну, если ты хорошо знаешь город. В принципе, и я могу это сделать. По большому счёту, не важно кто пойдёт. Только я не пойму, чего ты так о нем заботишься.
— Нам не выжить, если его не станет. Ты же согласна со мной?
— Я то согласна. Но по-моему ты просто влюбилась в него.
Я затаил дыхание. Подобные мысли посещали меня уже не раз, но мне никогда не приходилось задумываться об этом всерьёз. Потеряв жену, я часто думал о том, что будет со мной дальше и всегда приходил к выводу, что если я и выберусь отсюда, то не смогу вернуться к прежней жизни, войти в ту колею, в которой находился все время. А представление другой на месте Марины вызывало у меня лишь отвращение, пока мне не пришлось узнать о том, что самое главной место в её жизни занимал далеко не я, как я привык думать. Вполне возможно, его вообще никогда не было.
— Ты даже не представляешь, как. Только не говори громко, я не хочу, чтобы он услышал, — девушка произнесла это очень тихо, смущенно, но искренне, а я мгновенно пожалел, что подслушал их разговор.
— Почему сама ему не скажешь?
— Ты что... Я могла бы, наверное, но не сейчас. Может я умру завтра и что тогда? Какой в этом смысл? А может сегодня...
— А если погибнет он, ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
— Пусть так. Главное, чтобы он не жалел. Ему и так досталось. Поэтому может все-таки я пойду в аптеку?
Что-то мелькнуло у меня перед глазами, заставив резко распахнуть тяжелые веки, и придя в себя, я понял, что я на диване один. Единственный, кто был рядом, это кошка, свернувшаяся калачиком на моих коленях. Окна были по-прежнему закрыты плотными шторами, фонарь бльше не горел, в комнате было темно, но видно очертания предметов, значит она ушла.
— Чёрт, Полина!
Вадик сидел за столом, болтая ногами и как только я вошёл на кухню, он поднял голову и заулыбался.
— А мне уже лучше, дядь Артем! Зря Полинка ушла. Да мам?
Лена что-то готовила на газовой плите. Рядом на кухонной тумбе лежал раскрытый пакет с пшеничной крупой.
— Я же сказал тебе, что пойду сам. — Мне хотелось раскричаться на нее, но я не стал делать это при ребенке. — Зачем ты дала ей уйти?
— Я ей не мать, чтобы запрещать ей что-то делать, — огрызнулась Лена. Кто вам виноват, что вы любите лезть туда, куда не просят.
— Давно она ушла?
— Больше получаса назад. Минут сорок-пятьдесят.
— А это откуда? — Я кивнул на пакет с крупой.
— Соседи одолжили,
— Что?
— На втором этаже одна квартира оказалась открытой, — прошептала Лена, сперва оглянувшись и подарив сыну теплую улыбку. — Это было уже после того, как она ушла, кроме антибиотиков, парацетамола и этой крупы я ничего не нашла.
— А люди?
— Живых там точно не было, —ещё тише произнесла женщина, опустив глаза. — Ты пойдешь за ней?
— А у меня есть выбор? Почему ты не разбудила меня?
— Прости. Она попросила меня этого не делать.
— Ох, и получит она у меня.
— Возьми. — Лена протянула мне нож для мяса с широким лезвием. — Больше ничего нет, фонарь она забрала с собой.
Уходя я думал только о том, как не попасться на глаза военным. С ножиком против боевых винтовок я был как ребёнок, у которого любой может отобрать конфетку. Возможно, пойди я туда один, на душе у меня было бы гораздо спокойнее. Я не представлял, что будет со мной, наткнись я на труп Полины.
До аптеки по моим расчетам было около трехсот метров. Городок был маленьким и не слишком застроенным, так что я знал его как свои пять пальцев, однако, ввиду того, что в любой момент я могу стать мишенью, этот путь казался гораздо длиннее. Мне пришлось двигаться вдоль дома и, услышав шорох, прятаться в открытых подъездах. Я искренне надеялся, что Полина поступила так же.
Последний рывок был самым трудным. Широкая проезжая часть и ещё семь-восемь метров отделяли меня от трёхэтажного дома из красного кирпича, где находилась та самая аптека и большой продуктовый магазин. Следы на снегу вели в ту сторону, я мог определить чьи они, и не смог бы, поскольку их было слишком много для одного человека.
К счастью, здесь было тихо и я, оглядевшись по сторонам, рванул через дорогу с той же скоростью, с какой когда-то бежал от надвигающейся темноты. Страх быть подстреленным как дикий зверь помог мне мгновенно достигнуть цели, я вломился в аптеку, едва не выбив стеклянную дверь и, тут же получив тяжёлый удар в челюсть, осел на пол. В голове все смешалось, боль, паника, сердце выпрыгивало из груди и все что я успел подумать, пока могу это делать.
"Если они будут стрелять, пусть делают это прямо сейчас ..."