Максвелл

– Что происходит? – пробормотала женщина, лежащая к Брайер ближе всех. Она была очень грязная и растрепанная, походила на нищенку. Женщина попыталась приподняться, но была для этого слишком слаба. Застонав, она упала обратно на сено.

Игра началась, игра началась...

Игра началась!

Быть не может...

В памяти Брайер было что-то связанное с так называемой игрой отца. Она знала о ней, но не могла ничего нормально вспомнить. Ей будто раньше рассказывали об этом, но... В голове остался лишь ужас матери, связанный с этим словом...

Брайер предпочла бы сейчас отстраниться от этих странных людей, вообще убраться из этого общества – ей надо было нормально обо всем подумать, попытаться вспомнить и наконец, разобраться в происходящем. Девушка редко находилась в такой «толпе» и сейчас чувствовала себя неловко. Но женщина рядом так тяжело стонала, что даже мешала просто думать! Брайер отвлеклась и недовольно посмотрела на эту простушку. А она выглядела такой беспомощной... Это, наверное, хорошее дело - помочь ей? Это же поможет и Брайер стать лучше?

Она подошла поближе и протянула руку, стараясь не морщиться от исходившего запаха:

- Давайте, обопритесь на меня.

– Спасибо, – ответила женщина, хватаясь за руку, как утопающий за соломинку. Подтянулась и неуверенно встала. Она взглянула на Брайер с благодарностью. Почему-то стало приятно. После этого вся злость улетучилась. Девушка пробежалась взглядом по её лицу, волосам и задержалась на платье – некогда бывшем красивым атласным, а теперь помятым и грязным.

– Как вас зовут? – спросил Брайер.

«Так ведь обычно ведут себя люди?»

– Аннета... Аннета Райс, – представилась женщина и, расправив свои лохмотья, присела в реверансе. При этом она пошатнулась и чуть не упала на лежащего неподалеку мужчину. Он был старым, седым и с глубокими морщинами на лице. Впрочем, поднялся на ноги он бодро.

– Осторожнее, мадмуазель, – пробормотал он. – Что это вообще было? Ой, моя голова...

Он посмотрел на Аннету и Брайер, а затем на остальных. Все уже пробудились и сидели на полу, потирая глаза и растерянно глядя по сторонам.

– Сон не иначе... – продолжил старик. – Хотя тот мужчина... Он показался мне знакомым.

– Только показался? – спросил парень с русыми волосами на вид ровесник Брайер. Он провел по волосам рукой и слегка их взлохматил. Поднявшись на ноги, парень, слегка покачиваясь, подошел к деревянным дверям – единственным в этом помещении. – Наверняка запер нас, гад.

– Месье, пожалуйста, не выражайтесь! – попросил старик. – Что за поведение у нынешней молодежи? В столь юном возрасте...

Парень повернулся. На его лице явно читалось, что он готов обсудить свое поведение, причем отстоять свою точку зрения.

– Так, нам главное не паниковать, – вперед вышел другой парень, не на много старше русого. – Давайте проясним, все из нас знают того мужчину? Где с ним встречались?

– А вы откуда его знаете? – поинтересовался ещё один человек. На вид он больше напоминал ученого. В очках, пиджаке и портфелем в руках.

Последний он ревностно прижимал к груди.

– Эйрон Энгенс, – он протянул парню руку.

– Юджин Бакер, – ответил он на рукопожатие. – А это мой брат Фил, – он указал на мальчонка, сидящего в углу. – Очень приятно.

– Было бы куда приятнее, будь обстоятельства иными, – вздохнул старик и тоже подошел к ним, – Феликс Лавье.

– Замечательно, ну вот все и познакомились, – нетерпеливо воскликнула девушка, стоящая за их спинами. Её кудрявые рыжие волосы, всегда аккуратно уложенные, торчали в разные стороны. Она тщетно пыталась их пригладить. – Лично я хочу на волю, – она кивнула, стоящему возле дверей русому парню, и велела: – Открывай.

Своим видом парень явно говорил: «Что это ты тут раскомандовалась?», но тем нее менее двери толкнул. Они оказались не заперты и м протяжным скрипом отъехали в разные стороны.

Честно признаться Брайер ждала чего угодно: бушующего вулкана, извергающего лаву, стихийного пожара и великого наводнения, однако за дверями всего-навсего оказался зеленый сад – деревья, лужайки и фонтанчики. Все тихо и спокойно. «Прямо как дома», – подумала Брайер и вместе со всеми направилась к выходу.

– Добро пожаловать в поместье «Маргарет-Холл», леди и джентльмены! – на одной из дорожек стоял высокий мужчина во фраке. Его лицо не выражало никаких эмоций. На руках у него были белые перчатки, на ногах – лакированные туфли. Согнув правую руку, мужчина услужливо клонил спину к земле, кланяясь присутствующим.

По телу Брайер пробежала дрожь. Этот мужчина был ей не знаком, однако остальная обстановка родная. Это был её сад, её дом. Большой громадиной он возвышался впереди. Здесь Брайер провела всю свою жизнь, даже отсюда видела окно своей комнаты.

И эти сараи она знала, хотя ранее не бывала внутри. Но вот снаружи...

Так странно видеть свой дом с другой стороны.

Рыжеволосая девушка Элоди тоже заметила, что дом и сад ей знакомы. Она повернула голову и в упор посмотрела на Брайер.

– Я провожу, – все тем же бесцветным голосом произнес мужчина во фраке. – Прошу следовать за мной.

Он развернулся и зашагал по дорожке.

– Странный какой-то, – пробормотал русый парень и взглянул на остальных. – А что будет, если мы за ним не пойдем?

– Ты, конечно, как хочешь, но я не советую этого делать, – сказал Юджин. – Тот человек ясно дал понять, но мы в игре и лучше выполнять все его правила.

– Соглашусь, – кивнул Феликс Лавье. – Он обещал, что исполнит желание, если...

– Всего одно, – хмыкнул русый. – Один победитель, одно желание, вы не задумывались, что будет с остальными?

Феликс хотел было ответить, но видимо не нашелся, что на это сказать. Он развел руками и взглянул на Юджина.

– Даже самые светлые в мире умы не смогли разогнать окружающей тьмы... – раздался почти над самым ухом Брайер тихий голос.

Она повернулась и увидела возле себя бледного молодого человека азиатской внешности. У него были черные как смоль волосы, а челка падала на лоб, прикрывая ещё более темные глаза. Выглядел он очень печальным и каким-то отрешенным. Он повернулся и пошел к дорожке, по которой уходили мужчина во фраке и Элоди.

«Идти за всеми?» - девушка пожала плечами и тоже двинулась вперед.

Пересекая лужайку, они пошли к дому.

– Так что у вас за желание? – спросил русый, обратившись к Феликсу. – Что вы хотели, чтобы он исполнил?

– Он пришел ко мне, – внезапно сказал Фил. – Предложил сыграть в игру. Сказал, что все изменится... – он взглянул на Юджина. – И я согласился.

– Я искал брата по всему Лондону, – ответил тот с болью в голосе. – Думал, что с ним приключилась беда, а потом наткнулся на этого человека. Он знал, кого я ищу и сказал, что я снова увижу брата только, если соглашусь сыграть. А потом...

– А я был на кладбище, – произнес Феликс, и его голос дрогнул. – Моя жена...

Он прикрыл лицо рукой.

– Моя дочка погибла, – прошептала Аннета. Она не стеснялась слез, и те хлынули из её красивых зеленых глаз. – Она все, что у меня было. Я постоянно её вижу, но Хельга ускользает от меня... Всякий раз... Это случается снова и снова. Этот мужчина пообещал, что вернет её мне, что она никогда больше не исчезнет. Я смогу обнять её, прижать к себе и никогда больше не отпускать...

Она крепко сжала руку Брайер, и девушка сразу же ощутила боль Аннеты. Для матери нет хуже горя, чем потерять собственного ребенка. Аннета была отчаявшейся женщиной, а её постоянными посетителями стали – слезы и горе. Она потеряла в жизни всякую цель. Единственное, что она желала, ускользало от нее. Нищенка и бродяжка – вот кто она теперь.

Слезы — это слабость. Брайер не разрешалось плакать, но глядя на эту несчастную женщину, она подумала, что в словах отца есть капелька правды. Но это не отменяла жалости к Аннете.

С другой стороны, девушке стало интересно, жалела бы её мать, останься бы она без Брайер? Или вела бы себя по-другому?

– Какой ужас, – прошептала девушка с длинными шелковистыми волосами. Её ноги подкосились, и она села на дорожке. – Какой ужас.

«Действительно, ужас. Поверить не могу, что отец им всем этого наобещал, когда мне иногда, чтобы получить желаемое, приходилось просить месяцами... Например, ту замечательную куклу...»

Кукла.

Это слово натолкнуло Брайер на мысль, а потом она вспомнила.

Она вспомнила слова своей матери об игре.

И ужаснулась.

В этот момент она по-новому взглянула на окружавших её людей. Неужели... неужели они все умрут?

Просто потому, что именно в этом и заключался смысл игры: либо выжить, испытав максимум страха, либо... погибнуть. Но самый главный секрет, который не смог понять ещё ни один из присутствующих, но знала Брайер: победителей в данной игре нет. Никто не сможет уйти отсюда живым.

В это мгновение девушка почувствовала себя виноватой. Ведь именно её отец был тем чудовищем, приведших всех на смерть. Но знали ли они об этом? О том, что никогда больше не вернутся домой? Возможно, догадывались. Что до русого, то он уж точно.

Да вот только через секунду жалость к другим прошла. До неё дошла ещё одна непростая истина: она сама находится в числе игроков.

Брайер вновь захотелось оказаться в плену у циркачей. Там бы она (если бы и!) погибла, то от их рук, а не по задумке собственного отца...

– Я Сьюзен... Сьюзен Миллори, – представилась девушка, когда её стал поднимать на ноги Юджин. Аннету, пошатывающуюся на ногах, подхватил Эйрон.

– А тебя как зовут? – взглянула она на Брайер.

– Брайер... – девушка побоялась называть свою фамилию.

– Необычное имя, – сказал Фил.

Они преодолели оставшееся расстояние почти бегом. В холле их уже ждали.

Пять стройных служанок в одинаковых черных платьях, с повязанными на талии передниками и кружевными чепчиками на головах. У самой первой в руках был металлический серебристый поднос.

Они также были незнакомы Брайер. У всех фарфоровые, как у кукол, и бесстрастные лица. Разве что последняя из служанок немного отличалась от остальных. Она то и дело отворачивала голову и слегка сутулилась.

– Служанки вас проводят, леди и джентльмены, – объявил высокий мужчина во фраке и, откланявшись, пошел к выходу.

Когда за ним закрылись двери, вперед вышла первая из служанок. Кудрявые светлые прядки волос выбивались из-под чепчика, делая её фарфоровые личико, ещё более кукольным.

– Рады приветствовать вас в поместье «Маргарет-Холл», – тонким, почти детским голоском произнесла она. – Сейчас мы проводим вас в комнаты, но для начала вам нужно вытянуть подсказку на первое испытание игры. Через пару часов будет ужин, мы позвоним, чтобы вы спускались на трапезу.

– Чей это дом? – шепотом спросил Эйрон, но его голос эхом пронесся по огромному холлу.

– А я знаю, чей это дом, – громко сказала Элоди. Она проворно ухватила русого парня под руку.

Брайер стало страшно, когда она представила, что все узнают о том, кто она. Как они отреагируют? Однако, Элоди только подмигнула сестре, приложила указательный палец к губам. И ничего не сказала...

Ну конечно! Элоди ж не дура! Скажи она всем – Брайер было бы тоже, что рассказать. Не одна она здесь жила.

– Чей же? – спросил, стоящий возле Элоди парень, и покосился на Брайер. Его лицо немного изменилось, будто бы озарилось догадкой.

– Вы сами скоро все узнаете, – пропела Элоди. – А пока...

Её походка была плавной и легкой как у балерины. Она подошла к служанке с подносом и, порывшись среди бумажек, достала одну из записок.

– Открывать можно только во время первого испытания, – сообщила служанка, когда Элоди уже собралась вскрыть небольшой конвертик. – Там подсказка для прохождения.

Элоди в нерешительности замерла. Всего на миг. А потом отошла в сторону.

Брайер подошла последней. На маленьком конвертике красивым каллиграфическим почерком было написано её имя. Она сразу узнала отцовский стиль письма, и внутри все сжалось. Девушка словно в тумане забрала записку и отступила назад.

– Разделитесь на пары и следуйте за нами, – велела служанка. Она указала рукой на лестницу и первой пошла в её направлении. Остальные служанки следом.

Наконец, Брайер смогла разглядеть лицо последней. Это была её камеристка, но та не показывала вида, что узнала «свою мисс».

– Но как именно нам разделяться... – попытался спросить Эйрон, но служанки даже не оглянулись.

Они друг за дружкой поднимались по лестнице. Юджин схватил Фила за руку, и потянул к лестнице. Феликс предложил Аннете свою руку и та, схватившись за нее, слабо улыбнулась старику. Элоди цепко ухватилась за локоть русого парня, а Сьюзен подошла к Эйрону.

Брайер оглянулась и увидела темноволосого паренька. Казалось, он стал ещё бледнее, чем прежде и напоминал приведение. Худой и высокий, он оглядывался с таким видом, словно не мог понять, что тут делает.

– Я Брайер, а тебя как зовут? – девушка протянула руку, помня, что в первый раз это хорошо сработало, но вместо того, чтобы ответить на рукопожатие, парень отстранился и недоверчиво на нее посмотрел. Тогда девушка решила, что вообще-то это её дом. И подчиняться абсолютно всем правилам отца... уже не имеет смысла. Она пожала плечами, и сама пошла вперед.

Странный парень нагнал её и пошел рядом.

Брайер очень хотелось заговорить со своей камеристкой, по-прежнему делающей вид, что они незнакомы, но не решалась. А служанка, тем временем, вела их в самую дальнюю часть дома – противоположную той, где жила Брайер. В этой части находилась комната отца, от которой девушка привыкла держаться как можно дальше.

Её сознание путалось. Последнее, что она помнила до того, как отец выступил перед всеми теми людьми со своей речью, была перепалка с Элоди. Брайер не хотела ссориться с сестрой при отце, но не сдержалась. Сестра никогда ни во что её не ставила и всегда находила причину позлить Брайер. Почему она так поступала, девушка не понимала. Элоди была куда удачливее сестры, постоянно путешествовала, побывала во многих странах, о которых Брайер могла узнать лишь из книжек.

Элоди приехала внезапно, даже не сообщила об этом заранее. Брайер не сдержалась и вспылила, о чем ужасно жалела. Отец занял сторону Элоди, отправил дочь в комнату «подумать о своем поведении», а дальше... Дальше... Брайер долго сидела возле окна и смотрела на сад, думала о маме...

Камеристка резко остановилась, и Брайер на нее чуть не налетела. А ещё она так сильно задумалась, что не заметила, как темноволосый парень к ней обратился.

– Акаме Изуку, – произнес он, причем, как показалось Брайер, уже не первый раз.

Служанка указала на комнату справа, потом на комнату слева. Затем она открыла рот, явно собираясь что-то сказать, но не смогла. Брайер знала причину. Камеристка печально понурила голову и поспешила обратно.

Брайер посмотрела в конец коридора. Там была комната отца. Она знала, что он всегда её запирал и порой проводил в ней очень много времени. Однажды он просидел у себя неделю, ни разу не спустившись в гостиную, чтобы поесть вместе с дочерью.

– Акаме Изуку, – повторил парень.

«И что нужно сказать ответ?» - задумалась на секунду она, но богатый опыт, набранный при чтении книг, дал ответ, и уверенно, девушка сказала:

– Очень приятно, Акаме, – а потом, немного подумав, добавила. – Пойдем на ужин вместе? Или как называется прием пищи после двенадцати ночи... завтрак?

Парень снова очень странно на нее посмотрел и, не ответив, пошел к своей двери. Но, прежде чем зайти внутрь, он осторожно заглянул в комнату, после чего поспешно вошел.

«Странный какой-то» - подумала Брайер. – «Хотя и я не лучше. Зачем надо было добавлять реплику про завтрак-ужин? Это глупо!»

Но в этот момент девушка задумалась: а который сейчас вообще час? Где-то рядом, она помнила, были часы. Нужно было лишь пройти чуть дальше... к кабинету отца. Проглотив комок в горле, она все-таки пошла в ту сторону. Часы были на месте.

Стрелки показывали девять часов.

«А по ощущениям все двенадцать...» - подумала она. – «Жаль, что в таком случае шутка кажется ещё более глупой. Дура»

Брайер вздохнула и пошла «к себе».

Сразу было видно, что здесь давно никто не жил. В комнате было прохладно и сразу же захотелось растопить камин. Однако, он был таким старым и грязным, что Брайер вообще передумала к нему подходить. Комната оказалась довольно уютной. Двуспальная кровать с балдахином, рядом с ней тумбочка, дальше гардероб, стул, зеркало и умывальник – вот и вся мебель. На камине стояло небольшое зеркало и непонятная статуэтка. На окне висели тяжелые атласные шторы.

Было не совсем понятно, почему она теперь больше не может жить в своей комнате, но, немного подумав, она поняла, что останься – это выдало б её с потрохами. О личных вещах придется забыть... Или пробраться чуть позже так, чтобы никто не заметил.

Брайер подошла к тумбочке и проверила ящики. Никаких подсказок или зацепок не было. Абсолютно пустые ящики, куда Брайер бросила свою записку. Возникло нестерпимое желание открыть её немедленно, но что-то подсказывало, что это будет ошибкой.

Девушка прилегла в кровать. Она хотела немного отдохнуть, так как чувствовала себя совершенно разбитой, но отдохнуть ей не дали. Раздался едва слышный, словно пошкрябывание кошки, стук в дверь. Выглянув в коридор, она увидела Акаме и услышала звонок колокольчика, видимо, созывающего всех на поздний ужин. Парень стоял совсем рядом возле двери и в упор, словно загипнотизированный, смотрел в конец коридора, где находилась комната отца. Из приоткрытой двери сочился свет.

– Ты что-то видел? – спросила Брайер, но Акаме не ответил. – Эй! Ты в порядке?

Брайер протянула к нему руку и легонько коснулась плеча. Акаме вздрогнул и резко повернул голову. Он взглянул на протянутую руку девушки, как на ядовитую щупальцу. Его глаза, полные ужаса, расширились. Он отпрыгнул в сторону, ударился о стену и упал на пол. Но быстро вскочил на ноги и расправил свои узкие плечи. В страхе он покосился на Брайер и побежал прочь.

Девушка повернулась к приоткрытой двери. И как же был велик соблазн... А если отец окажется внутри? Что, если он в данный момент наблюдал за ней? Брайер переборола себя. Она прикрыла дверь собственной комнаты и, не оглядываясь, пошла к лестнице. Найти гостиную не составило труда.

Длинный стол стоял в центре комнаты. К нему были придвинуты десять массивных резных кресел. Раньше их было всего два – по обеим сторонам стола – для Брайер и её отца. Десять квадратных салфеток, десять наборов тарелок, десять серебряных бокалов... В камине потрескивал огонь и, пожалуй, сегодня это была самая теплая комната в доме.

Юджин и Фил сидели с одной стороны стола. Первый нервно крутил в руке вилку, второй изучающе смотрел по сторонам. Увидев Брайер, Фил просиял и помахал ей. Девушка хотела сесть напротив него, но место занял русый. Он словно из земли вырос и сел в кресло – прямо перед ней. По тому, как улыбался парень, девушка поняла, что сделал он это специально. А так как остальные места стали спешно заниматься, а садиться во главе стола, она не хотела, пришлось опуститься рядом с русым напротив Юджина.

Эйрон и Сьюзен сели вместе. Они о чем-то увлеченно разговаривали, и девушка все чаще улыбалась.

– Как отдохнула? – спросил у Брайер русый, разваливаясь в кресле.

«Две минуты?» - саркастически прибавил голос в голове, но она решила промолчать.

К тому же поведение парня было странным. Он расставил руки таким образом, что касался девушки. Настроение у него явно улучшилось.

Элоди пришла последней. Увидев Брайер и, сидящего рядом с ней русого парня, она поморщилась. Наверняка, хотела сидеть на месте сестры, но, увы. Пришлось сесть рядом с нелюдимым Акаме, который сжавшись в своей кресле, с опаской на всех посматривал.

Когда все расселись, в гостиную стали входить слуги с подносами полными еды. Впервые Брайер приходилось ужинать в такой большой компании. И это было очень странное чувство. Но одновременно приятное. Обычно девушка молчала и слушала отцовские рассказы о работе, а тут все практически одновременно заговорили. Под звук ложек, стучащих о тарелки, разгоралась оживленная беседа.

Сьюзен рассказала о своей жизни. Девушка была художницей, но как это часто бывает совершенно неизвестной. Не удивительно, ведь она женщина, а у женщин мало прав. Сьюзен советовали писать картины под мужским псевдонимом, но она отказалась. Наверное, она была гордой, и эта гордость в один день сыграла с ней злую шутку. Она выбросила все свои кисти и картины в окно.

– Тогда-то я его увидела, – понизив голос, прошептала она. – Точнее он меня, когда я картину выкинула прямо ему на голову.

– Прямо на голову, – поразился Феликс.

– Угу, – кивнула Сьюзен, – Прямо на голову. А потом он сказал, что меня недооценивают, что у меня большой талант... Он сказал, что я не заслуживаю того, чтобы ютиться на чердаке, и меня ждет большое будущее. Понимаете? Он так красиво говорил...

– Да уж большое будущее – это хорошо, – Эйрон отодвинул от себя тарелку. – А я в школе работал, и все было хорошо. Я любил своих мальчишек, да что же это – люблю до сих пор. Они у меня чудесные, – он тепло улыбнулся. – Лет десять назад я потерял родителей. Мы поехали в отпуск. Мои родители... Они так долго ждали этой поездки и вот, наконец... – он тяжело вздохнул и замолчал.

– Если тебе тяжело, ты не обязан, – прошептала Сьюзен.

– Мы поехали в Европу. Увидели много достопримечательностей, узнали, как живут там люди. Моей маме больше понравилась Франция. Там такие утонченные и модные леди... А вот папе полюбилась Германия. Мы провели там больше всего времени. Мы уже должны были возвращаться, но в последнюю ночь... Это была страшная ночь. Ночь пожара. Погибли люди, в том числе мои родители. Мама задохнулась, а папа...

– Все хватит, – прервала его Сьюзен.

– Моя дочка тоже погибла в пожаре, – подала голос Аннета. – Я бы все отдала, чтобы её вернуть... Что угодно... – всхлипнула она и слезы покатились по её щекам.

Эйрон погладил свой портфель. Он и на ужин пришел с ним.

– Я бы очень хотел помочь... Видите ли, после смерти родителей я долгие годы задавался вопросом создания Философского камня, слышали о таком? – спросил учитель.

– Месье, боюсь это невозможно, – вздохнул Феликс. – Я понимаю вашу боль. Моя почти такая же. Жена умерла скоропостижно. Она была моложе меня, всегда такая приветливая и веселая... Ничто не предвещало беды. Я сам бы отдал что угодно, чтобы её вернуть.

– А если я скажу, что возможно? – спросил Эйрон и взволнованно заерзал в кресле. – Мы можем воскресить всех наших любимых, ушедших от нас? И это не бред, а – правда. Я был близок... Нашел одни важные бумаги в библиотеке. Хотел свести их воедино, это могло стать великим открытием, но... – Эйрон снял очки и протер глаза. – Какой-то человек украл у меня главный листок, без которого все мои старания оказались напрасными. Надеюсь, он получит по заслугам. Этот мерзкий, скользкий...

– Но-но-но, – подал голос русый и выгнулся через стол, чтобы лучше видеть химика. – Простите, не такой уж и мерзкий, между прочим, попробовали ли бы вы жить на улице, думаю, тоже не отказались от возможности подзаработать.

На мгновение за столом стало очень тихо. Эйрон моргнул раз, моргнул два. Он надел очки и перегнулся через стол.

– Это был ты? – воскликнул он и его голос, казалось, стал выше на пару октав. – Это ты тот вор? Ты сломал мне жизнь, разрушил мечту... Ты...

Эйрон сидел рядом с Брайер и практически кричал ей в ухо. Он потянулся, чтобы схватить русого, но из-за кресла Брайер, являющийся между ними своеобразной преградой, не смог этого сделать. Тогда он затряс кресло девушки.

От неожиданности девушка вскрикнула.

– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, – насмешливо произнес русый, но химик, казалось, его не слушал. Он продолжал трясти кресло и пытаться дотянуться до парня, а Сьюзен умоляла его прекратить. Тоже принялись делать и остальные.

– Отдай ему его бумагу! – попросила Брайер. – Прекрати издеваться!

Ей надоела бессмысленная тряска – от этого начинала кружиться голова. Что ж сказать – Эйрон был сильным. И тогда девушка решилась сказать то, во что сама не верила, но в книгах это обычно работало:

- Неужели не понимаешь, что нам всем лучше держаться вместе?

– А вот уж вряд ли! – произнес парень, поднявшись на ноги. – Слышали того мужика? Неужели вам все ещё не ясно, что останется только один? Решили подружиться? Серьезно? Желание ведь одно! А что же ты хочешь загадать? – он наклонился к Брайер. – Может быть, расскажешь нам свою историю?

Брайер замерла. Она ни на кого не смотрела, но чувствовала, что все смотрят на нее. Особенно явно она ощущала взгляд Элоди. Неужели она все рассказала этому незнакомому парню? Неужели он все расскажет остальным? Щеки девушки запылали.

– Вы знаете, что этот город самый суровый на земле? – спросил русый. – По крайней мере, для меня. Слышали о таком городе, как Ленинград? Страна – СССР, моя родина.

– Ты русский? – удивилась Сьюзен. – У тебя чистое произношение.

– Просто английский люблю, – ответил он. – Раньше меня звали Клементом Чистяковым, а теперь мое имя просто – Лем. Я все время путешествую. Как только выбрался из дома... Даже не спрашивайте, каким образом, было это не легко. Признаюсь, путешествовать по Европе гораздо проще. И задерживаться в Англии я не собирался... Хотел уехать в Америку, но... – он подошел к Эйрону. Последний проявил небывалую выдержку, не набросившись на парня с кулаками. – У меня не было выбора, поверьте, – он засунул руку за пазуху и вытащил сложенную бумажку. – Теперь я никуда не отправлюсь, и вы все тоже.

Эйрон двумя пальцами взял из рук Лема листок, развернул его и, ахнув, поспешно спрятал в портфель.

– Это из-за тебя я здесь, – пробормотал Эйрон. – Этот человек обещал найти мою пропавшую бумагу. От нее зависел смысл моей жизни! Он сказал, что знает...

– И он сдержал свое слово, – перебил Лем. – Ты нашел меня и получил бумагу назад. Видишь, ты ещё не победил, а уже получил награду.

– А что ты хотел? – спросил Фил. – Почему здесь оказался?

– Простите, но это личное, что я хочу оставить при себе, – произнес Лем и направился к дверям, где стояли слуги. – Приятного всем аппетита, леди и джентльмены, пойду посплю на шикарной аристократической кровати. Увидимся позже.

Уходя, он коснулся плеча Брайер. Это было обычное прикосновение, но девушка вздрогнула. Она взглянула на пустующее рядом с собой место и удаляющегося Лема. А когда он скрылся за дверями, взяла в руку ложку. Та

задрожала, и девушка опустила её обратно на стол. Нет. Продолжать ужин она точно не могла.

– Приятного аппетита, – она поднялась на ноги.

– Тоже уходите? – огорчился Феликс.

Брайер хотелось оправдаться, чтобы никто не подумал, что она бежит за Лемом. Хотя на самом деле это так и было. Она мужественно вынесла взгляд Элоди и направилась к дверям. А, оказавшись в коридоре, бросилась к лестнице. Комната Лема находилась в соседнем крыле дома.

– Не меня ищешь? – ближайшая дверь приоткрылась. Лем улыбнулся и отошел в сторону, пропуская Брайер внутрь. Забыв про все приличия, она вбежала в комнату. Её волновал единственный вопрос – что он знает? Но не успела она ничего спросить, как в дверь постучали. И Брайер почти не удивилась, услышав голос сестры:

– Лем, ты там? Можно войти?

Парень навалился на дверь, чтобы Элоди не смогла войти и быстро оценил обстановку. В его комнате, как и в комнате Брайер было не много мебели, и он спросил:

– Шкаф или кровать?

– Лем? – Элоди застучала громче.

Брайер подумала, что, если Элоди её тут обнаружит, точно ей придет конец и игра закончится гораздо быстрее. Поэтому она выбрала кровать и только-только под нее залезла, как в комнату, словно ураган, ворвалась сестра.

– Почему ты мне не открывал? – спросила она.

– Я заснул, – ответил Лем.

– Так быстро? – не поверила девушка.

– Это допрос? – уточнил он.

– Да нет, что ты... – захихикала она. Впервые Брайер слышала, как Элоди «хихикает». С ней она обычно только кричала и жаловалась. – Просто Брайер ушла сразу после тебя, вот я и подумала... Ты её не видел?

Перед кроватью остановились две сестринские ноги. Брайер так и ждала, что Элоди решит наклониться и заглянуть под кровать, но вместо этого она села.

– Я никого не видел, даже служанок, – очень правдоподобно произнес Лем, присаживаясь рядом. – Вы не слишком-то ладите, правда? – спросил он.

Элоди ответила не сразу. Брайер думала, что та не упустит возможности пообсуждать сестру, но вместо этого она только сказала:

– А ты наблюдательный.

– Профессия обязывает, – хмыкнул парень.

– Что за профессия? – спросила Элоди.

– Честного вора, – ответил Лем, и Элоди снова хихикнула.

Брайер тоже не удержалась от улыбки. Да уж, честных воров ещё следовало поискать.

– Ладно, я пойду, – сказала Элоди и поднялась с кровати.

– А приходила-то чего? – спросил Лем.

– Да так... – ответила та, а через мгновение скрипнула дверь и послышались её отдаляющиеся шаги. Брайер не решалась выползать из кровати. Лишь когда Лем наклонился и поднял покрывало, она осторожно оттуда выбралась.

– Так вы подруги? – спросил парень.

– Дальние сестры, – кивнула Брайер, все ещё не понимая почему Элоди на стала жаловаться на нее Лему. Конечно, она уже успела ему что-то рассказать, Брайер не сомневалась в этом, но ей не хотелось знать, что именно.

– Ого, – поразился он.

Брайер пожала плечами и пошла к двери.

– А ты зачем заходила? – спросил парень, следуя за девушкой.

– Да я так... – Брайер потянулась к ручке двери, по Лем положил свою руку на её ладонь.

– Э нет, так дело не пойдет, – сказал он. – Пока не расскажешь, я тебя не отпущу.

– Ты сказал за ужином, что никто из нас никуда больше поедет, – сказала Брайер. – Ты всерьез думаешь, что нам не выбраться?

Лем как-то странно на нее посмотрел, что Брайер снова задумалась над тем, что Элоди успела ему рассказать. Или дело вовсе не в Элоди?

– Ты только об этом хотела узнать? – уточнил он.

Брайер кивнула, а Лем закатил глаза.

– Что не так? – спросила девушка.

– Ну, я подумал, что ты пришла, чтобы спросить есть ли у меня девушка или нравится ли мне твоя сестра? – произнес он, широко улыбаясь.

Брайер надавила на ручку и с оскорбленным видом вышла в коридор.

– Эй, да я пошутил, – крикнул ей вслед Лем, но Брайер уже поспешно шла по коридору.

Когда она вернулась к своей комнате, отцовская дверь была закрыта. Девушка все же подошла и постучала. Когда ей никто не ответил, она облегченно вздохнула и пошла к себе.

Оставшись одной, Брайер снова захотелось плакать. Она приспустилась по стеночке на пол и закрыла лицо руками. Все её знакомые должны были умереть. Она знала правду и не говорила им об этом, не давала шанса попытаться сбежать. Но позволил бы отец? Брайер понимала, что нет, впрочем, он мог бы не узнать... Девушка тихо засмеялась. Над своей глупостью и наивностью. Отец никогда их не отпустит. Все они умрут!

В шкафу висела ночная рубашка. Брайер не привыкла спать в платьях, если только отец не запирал её внизу в подвале. Тогда у нее не оставалось выбора, а сейчас – чистая накрахмаленная рубашка висела в шкафу. Брайер замешкалась, а потом стянула с себя грязное платье. Затем она запрыгнула в кровать и накрылась одеялом.

Завтра случится первое испытание и все изменится. Брайер мысленно содрогалась от этой мысли и, засыпая, видела лицо Лема и слышала его голос: «Теперь я никуда не отправлюсь, и вы все тоже, – а потом насмешливое: – Ты только об этом хотела узнать?»

Яркая вспышка. Тупая боль. Все закружилось, завертелось. Брайер закрыла глаза, а когда их открыла, увидела, что стоит на тропинке посреди какого-то странного места. В руках у нее был фонарь, но как он туда попал, Брайер не знала. Пол минуты назад она находилась у себя в комнате, лежала под теплым одеялом, засыпала... День был слишком тяжелый. Впереди первое испытание, которое должно было наступить завтра... Так думала Брайер! И, видимо, зря.

Ей очень захотелось, чтобы все это оказалась глупой шуткой, розыгрышем. Нет, этого просто не могло быть. Она не может оказаться на кладбище! Только не на кладбище, да ещё босиком и в ночной рубашке. Девушка поежилась.

Бывать на кладбище ей ещё не приходилось. Если, конечно, не считать «кладбище» живых мертвецов в подвале её дома... Опять таки, место она узнала, потому что в книгах именно так оно и описывалось: темное, жуткое место, где хоронят людей, а чтобы не потерять или не забыть, куда мертвеца... положили – ставят красиво отшлифованные камни, где пишут имена и фамилии погибших.

Брайер задрожала, то ли от холода, то ли от страха. И тут ей послушался чей-то голос. Очень знакомый голос и он звал её. Давно она его не слышала. По спине сразу же пробежал легкий холодок, а в висках застучало.

Брайер повернулась и подняла повыше фонарь. Голос доносился из темноты, где в земле торчали надгробия. Воткнутые в землю неровными глыбами они создавали страшноватое зрелище. А длинные тени в свете фонаря, убегая вглубь кладбища, терялись в темноте. Брайер сошла с дорожки. Её босые ноги утопали в мягкой прохладной траве. Девушка подошла к ближайшему надгробию. Язык был незнаком, но чем дольше она всматривалась, тем понятнее они остановились. Буквы словно шевелились, изменялись, превращаясь в родные – английские.

– Что же это... – прошептала она.

Перед глазами были знакомые фамилии. Вот тут надгробие Аннеты Ройс, Феликса Лавье, Фила и Юджина Бакеров... Брайер содрогнулась, когда увидела сегодняшнюю дату смерти. Она перевела взгляд на соседнее надгробие и вздрогнула. На темном камне лежала белая рука. Девушка медленно подняла голову и увидела перед собой мать. Крик застрял где-то в горле. Бледная, почти белая кожа, бесцветные темные глаза, синие губы и темные длинные волосы...

В детстве до последнего Брайер надеялась, что мама жива. Она просто нашла способ и убежала... Да, бросила её, но все же! Только потом вот Элоди своим гадким язычком сообщила ей, что её мама мертва. И больше никогда не вернётся. И все равно девочка каждый день ждала, что снова услышит мамины шаги, голос. Она зайдет к ней в комнату и споет песенку и поцелует в лоб перед сном. Но со временем эта мечта стала развеиваться.

– Мама, – прошептала Брайер, пятясь назад. Она понимала, что это ненастоящая мама, но почему же против воли ей хотелось броситься к ней в объятия?

– Эй, ты чего? – услышала она голос, а потом кто-то с силой толкнул Брайер в спину. Она ахнула и упала на газон. Фонарь рядом. – Что ты делаешь?

– Что я делаю? – переспросила девушка и оглянулась. Очень странно, но она сидела на лужайке среди надгробий. Дорожку отсюда было не видно. Но Брайер не могла так далеко уйти. Она только отошла на пару шажков, чтобы прочитать надписи надгробий.

– Ладно, – сказал Лем и помог девушке подняться. – Почему ты в ночной рубашке?

Брайер хотела задать подобный вопрос Лему, только наоборот. В отличие от нее он был одет так, будто вообще спать не собирался, а ждал испытания.

– Я... Я... – Брайер почувствовала себя очень глупо. Ведь, по сути, им же не сказали, что испытание начнется именно завтра, это она сама так решила.

Лем сунул в одну её руку фонарь, а в другую нож. Девушке сразу же вспомнился убитый циркач. Она не хотела снова становиться убийцей и протянула нож обратно.

– Эй, ты хочешь, чтобы все закончилось хорошо? – Лем встряхнул Брайер за плечи. – Только что я видел свою могилу, дата смерти сегодняшняя. Знаешь, почему-то мне кажется, что это не добрый знак и где-то есть и другие могилы, в том числе и твоя, поэтому не дури, и держи крепко нож.

Брайер прижала к груди нож. Лем был прав. Абсолютно прав, а она проявляла малодушие. Рассчитывала, что кто-то её спасет? Отец, например? Нет, он бросил её умирать. Он не поможет ей и вряд ли расстроиться, когда дочери не станет. Она больше не та безвольная кукла, которая способна часами слушать его разговоры за ужином и во всем соглашаться. Брайер стала другой!

– Почему ты мне помогаешь? – спросила девушка. – Ты же за ужином явно дал понять, что предпочитаешь держаться один!

– Да так, – отмахнулся от нее Лем и пошел к дорожке. Брайер следом. Она снова услышала голос, позвавший её, но на этот раз не оглянулась.

– И что мы будем делать дальше? – спросила она.

– Я, так понимаю, роковой час настал, – не останавливаясь, объявил Лем и достал из-за пазухи сложенную бумажку. – Сейчас почитаем и все узнаем!

На ходу парень начал читать. Брайер же чуть не расплакалась. Нет, слезы – это плохо. Очень плохо.

– Так все ясно, – сказал Лем, комкая бумажку и поворачиваясь к девушке. – Мне туда, – он указал на громадину, расположенную на противоположной стороне – старый страшный костел. – А у тебя что?

Холодок пробежался у Брайер по спине. Она подумала, что сейчас в глазах Лема непременно окажется полной дурой. Мало того, что она стоит перед ним в ночной рубашке и босиком, так ещё оставила в комнате в ящике тумбочки свою записку – ключик к выполнению первого испытания.

– Хельга! – громкий голос прорвал ночную тишину и эхом пронесся по кладбищу. – Хельга! Стой!

– Это Аннета, – Брайер оглянулась. Казалось, крик был совсем близко, но никого не видно. Стало очень темно. Гораздо темнее, чем было ещё пару минут назад. На надгробия в слабом свете фонаря блестели пятна чего-то темного, похожего на чернила или... кровь.

– Нужно идти, – Лем схватил Брайер за руку.

– Но мы не можем её бросить! – возразила Брайер. – Нужно и ей помочь.

– Мы её даже не видим! – возразил Лем. – Чтобы добраться до нее нужно сойти с дороги...

Парень явно не горел желанием сходить с дорожки. И Брайер понимала почему. Свет фонаря поглощала тьма за пределами дороги, но не на ней. Там же во мраке мерещились фигуры.

– Сколько времени? – внезапно спросила Брайер. – У тебя есть часы?

Брайер схватила Лема за руку, но часов у того на запястье не оказалось.

– Нет у меня часов, ясно?! – немного раздраженно произнес он. – Какая разница, вообще?

Но для Брайер была разница. Их первое испытание – кладбище. Страшно, но предсказуемо. У отца в подвале был целый клан мертвецов. Сотни трупов, спящих под землей, только и ждали своего пробуждения. В полночь.

– Только не это, – прошептала она и громко крикнула в темноту: – Аннета! Аннета вы там? Отзовитесь!..

– Брайер не надо, зачем ты шумишь? – Лем попытался её остановить, но было уже поздно. Темные фигуры не мерещились. Они зашевелились и застонали.

– Что это? – в голосе парня впервые появились нотки страха.

Отец не позволял трупам причинять Брайер вред. Они только её пугали, были омерзительны и ужасны. Она хорошо помнила тошнотворный запах гнили, сырости. И теперь он приближался. Девушка не сомневалось, что кладбище кишит ожившими мертвецами.

– Бежим, – воскликнула она. Фонарь в её руке дрогнул и чудом не выпал из руки. Второй она крепче прижала к себе нож и ребята побежали.

Фигур становилось все больше. Спереди, сзади, по бокам. Если они побегут прямо по дорожке, то их наверняка сцапают до того, как они спрячутся в костеле. Или ступить во мрак... И бежать быстро-быстро.

– Срежем путь! – крикнула Брайер и прыгнула на газон.

Только пробежав пол пути она заметила, что Лем не следует за ней. «Может быть его схватили?» – испугалась девушка и обернулась. Не успела она ничего понять, как что-то сбило её с ног. Фонарь вылетел из руки в одну сторону, нож в другую. Внезапно стало очень темно и Брайер, словно слепой котенок, зашарила руками по полу.

«Главное не паниковать!» – сказала себе девушка Брайер. Она в ужасе ждала, что какой-нибудь мертвец схватит её за босые ноги, а другой вопьется ей в горло своими гнилыми зубами. Запах становился невыносим. Брайер знала, что трупы рядом и недоумевала, почему она медлят? Может быть, играют с ней, хотят свести её с ума от страха? Или все же у них не было приказа на нее нападать? Как и в подвале?

Отчаяние захлестнуло девушку с головой. Она не хотела больше бороться. Просто лечь и умереть, чтобы все это закончилось. Было очень темно. Неестественно. Брайер упала на спину. Её рука коснулась какой-то веточки. Брайер взяла её в руку, но веточка больно уколола палец.

– Ай! Колючка... – прошипела Брайер и взглянула на небо. Оно было осыпано серебристыми звездами, но света от них не было. Он рассеивался где-то высоко, как и свет луны. Косой дорожкой он спускался вниз и терялся в непроглядной тьме. Однако...

Странное, большое здание тонуло во мраке, но не полностью. Только сейчас Брайер это заметила. Несколько башенок были хорошо видны, а кресты сверкали на них так ярко, что слепило глаза.

«Мне нужно туда!» – подумала Брайер, и в этот момент кто-то все же схватил её за ногу.

Девушка зажала руками рот, чтобы не закричать и не привлечь к себе новых мертвецов, и пнула, схватившего её ногой.

– Ай, больно же! – услышала она. Мертвецы не умели говорить, а значит... – Не пинайся, пожалуйста, ты кто вообще?

– Фил? – Брайер чуть не завизжала от радости. Она недавно видела его могилу и после крика Аннеты думала, что Фила и Юджина больше никогда не увидит, но...

– У тебя есть фонарь? – спросил мальчик, подползая к Брайер.

– Мой фонарь разбился, когда я упала – прошептала она. – Где-то был нож, но я не могу его найти... Они совсем рядом. Я чувствую.

– Они? – переспросил мальчик и быстро зашептал. – Ты про мертвецов? Они забрали Аннету. Мы с Юджином хотели ей помочь, но их было так много! Юджин велел мне бежать к церкви. Я теперь не знаю, где он.

Он всхлипнул.

- Юджин соврал мне... он говорил, что мертвые не могут оживать! – мальчика колотило. – Я всегда боялся, что они придут, залезут ко мне в окно и... съедят.

Брайер притянула его к себе и крепко обняла. Так всегда делала её мама, когда ей было страшно, и это помогало успокоиться. Когда мама ещё была с ней – она могла бояться, но в тоже время знать, что её страхи напрасны. Отец научил её не просто прятаться от страхов, а их побеждать.

Как изменялись наказания за её жизнь? Для начала Брайер боялась оставаться одна – он оставлял её одну. Потом это стало не так страшно, ведь рядом есть свеча, на которую так приятно смотреть – он забрал и её. Когда и на тьму Брайер стало плевать – у неё начали проявляться новые страхи – пауки, грызуны, пресмыкающиеся... Но со временем и это стало приедаться. Любой страх проходит. Но сейчас не было времени объяснить это Филу. Поэтому она воспользовалась ещё одним способом матери:

– Не волнуйся, все будет хорошо, – пообещала она.

– Ты вся дрожишь! – заметил мальчик. – А почему ты в таком легком платье?

– Это глупая история, – вздохнула Брайер. – Так, нам нужно пробиваться к тому странному зданию.

Девушка и сама не поняла, почему вдруг стала заботиться об этом малыше. Но он был таким милый и смышлёным, что бросать его показалось ошибкой:

- Давай я поползу первой, а ты за мной. Держи меня за ткань рубашки, хорошо?

Мальчик судорожно вздохнул, и Брайер приняла это за знак согласия. Она почувствовала, как маленькая ручка схватила её за рубашку, и они поползли.

Запах становился то сильнее, то слабее. Мертвецы по-прежнему не нападали, и Брайер не знала радоваться этому или нет. Было очень тихо. Разве что мертвецы иногда постанывали и скрипели костями. И тут тишину прорезал чей-то истошный крик. Кто-то закопошился неподалеку, послышали более громкие стоны и хрипы.

– Фил, ты в порядке? – спросила Брайер, и как раз в этот момент мальчик вскрикнул и потянул её за рубашку.

Первой возникшей мыслью было броситься наутек, ведь до костела осталось не больше пяти футов. Но она не могла бросить Фила. Только не сейчас, когда они уже были так близки к спасению. Но было так темно... «Вот бы немного света!» – пожелала она, как впереди показался свет. Он приближался, а вместе с ним Феликс Лавье, крепко держа фонарь над головой.

– Мари, – услышала Брайер его голос. – Мари, пожалуйста, вернись!

– Феликс, – закричала Брайер, забыв, что кричать не следует. – Феликс!

Старик чуть не прошел мимо, но оглянулся на крик. Он потрясенно посмотрел на Брайер, распластавшейся на земле, а потом увидел мертвецов, уносящих Фила. Мальчик не кричал и не брыкался – то ли потерял сознание, то ли... Нет, об этом лучше было не думать.

«Черт».

– Не убирайте свет, – бросила Брайер и подскочила на ноги – Отпустите его!

Мертвецы не послушались.

«Ну конечно».

Их было всего двое. В свете фонаря Брайер увидела нож. Она схватила его и снова сделала глупость. Перепрыгнув через разбитый фонарь, она со всей силы всадила острие в одного из мертвецов. Тот взревел, словно раненный зверь и отшатнулся в сторону. Фил повис на плече другого мертвеца, который повернулся. Сердце Брайер чуть не выпрыгнуло из груди. Это лицо она запомнила навсегда. «Убийца!» – пронеслось у нее в голове. Брайер в ужасе ждала, что мертвец, некогда бывший живым циркачом, на нее набросится, то тот медлил.

– Мари, зачем ты... – услышала Брайер вопль Феликса, и тут свет погас.

Третий труп появился откуда-то сзади. Он толкнул девушку в спину, а затем навалился на нее всем своим мерзким липким телом. Брайер хотелось кричать, но голос внезапно пропал. Она попыталась ползти, но руки и ноги не слышались. Девушка лишь смогла перевернуться на спину, о чем сразу же пожалела. Мертвец клацнул зубами и видимо открыл свою пасть, так как запах стал просто невыносим. Наверное, он все же получили приказ её прикончить, и от неминуемой гибели Брайер спасали только вытянутые руки, не дававшие мертвецу возможности впиться в её шею. Но он был таком тяжелым и сильным... Руки девушки слабели и опускались. Наконец, мертвец нащупал её шею, и Брайер поняла – вот и наступил конец. Она крепко зажмурилась и опустила руки. Бороться дальше было бессмысленно.

– А ну пошел прочь, – крикнул кто-то, а затем последовал звук удара.

Руки мертвеца отпустили шею девушки. Брайер отрыла глаза и увидела неподалеку мертвеца и склонившегося над ним Лема. Фонарь стоял на земле и слабо освещал все то, что происходило. Парень со всей дури пинал мертвеца ногами, а тот тяжело дышал и корчился на земле, тихонечко поскуливая. Брайер резко обернулась. С другой стороны лежал Фил, по-прежнему без движения. Девушка подползла к нему и прижала к себе. Сквозь ткань, она чувствовала удары его сердца.

Лем в это время достал нож и направил его на оживший труп.

– Сто... й... – пробормотал мертвец и Лем озадаченно опустил нож. А потом посмотрел на свою обувь. Она была испачкана в какой-то вязкой и тягучей жиже. Постанывая, мертвец отползал прочь. Парень не стал его добивать, пожалел.

– Уходим, – Лем подбежал к Брайер и без лишних слов подхватил Фила на руки.

Брайер взяла фонарь. Возле него лежала веточка. Девушка догадалась, что это она уколола её палец, можно сказать привела в чувства. Всё верно – колючка. Но благодаря ей, Брайер, возможно, и осталась жива. Она подняла и её воткнула в волосы, после чего побежали к постройке, освещая путь. Лем с Филом следом.

На дорожке Брайер замедлилась. Разбитый фонарь Феликса лежал рядом, но сам старик, словно сквозь землю провалился. «В прямом смысле слова», – подумала Брайер.

«Он вряд ли бы прошел до конца» - отчего-то равнодушно подумала она, и пошла дальше.

Двери оказались не заперты. Ребята влетели в них с разбега и чудом не скатились вниз по ступенькам.

– Это что кости? Настоящие? – Фил очнулся, открыл глаза. Он указал на стены, где в аккуратный ряд были выложены человеческие черепа.

– Похоже на то, – согласился Лем и поежился. Да уж, зрелище было малоприятным. – Это ведь уже не Англия, правда?

– Чехия, – из-за колонны выглянул Эйрон. Он выглядел ужасно – очки треснули, волосы взлохмачены, лицо в царапинах и ссадинах. Он держал руку на животе и болезненно морщился. Как и Брайер он явно не рассчитывал, что испытание начнется так скоро, поэтому был на половину в ночной рубашке, а на половину в брюках. – Язык чешский на надгробиях...

– Вы ранены? – спросила Брайер.

- Немного, - ответил он.

Лем опустил Фила на пол и, подойдя к ученому, сказал:

- Давайте, я посмотрю.

Эйрон убирал руку с живота, и продолжил говорить:

– Мой портфель... Я искал его, но не нашел...

– Наверное, он остался в комнате, – предположила девушка, глядя как Лем приподнял рубашку, намокшую от крови. Там красовалась неглубокая, но длинная рана, повергшая Брайер в шок. Ничего подобного она в своей жизни не видела.

– Я не могу умереть, – прошептал он. – Вот так. Я ещё не завершил свою миссию.

– Ты не умрешь, – ответил Лем. – С такими ранами, как у тебя ещё никто не умирал. Не возражаешь? – обратился он к Брайер и прежде, чем она успела что-то ответить, оторвал от подола рубашки кусок ткани.

– Вода, – Фил на ладошках принес воду. – Нужно омыть рану.

– Святая, – улыбнулся Лем. – Ни один вампир и мертвец к тебе не подойдет, – он хлопнул Эйрона по плечу и тот выдавил из себя улыбку.

Фил вылил воду рану, после чего Лем проворно приподнял учителя и замотал его живот. При всем этот Брайер почувствовала себя неловко. Даже мальчик знал, что нужно делать с раненным человеком.

– Как думаете с остальными все хорошо? – спросил Эйрон.

Ребята переглянулись. Врать не хотелось, а правду они не знали. Фил сел на пол и обнял себя за коленки.

Кости были везде. Свисали со стен, с потолка. В свете фонаря казалось, что черепа зловеще улыбаются. А ещё в пустых глазницах мерещилось странное свечение.

– Мы можем попытаться найти выход, а остальные... – начал было Лем, но, взглянув на Фила, замолчал.

- Когда я вдруг очнулся в неизвестном помещении посреди ночи – я думал это странно, - вдруг заговорил Эйрон. – Но это было легко объяснить: какое-то снотворное и оперативная работа, но ожившие мертвецы...

- Меня это тоже напрягает, - поддержал Лем. – Если бы не ваша рана – я бы все списал на галлюцинации. Признаться, раньше я даже был рад, что мертвые навсегда остаются таковыми...

- Нет-нет, - поспешно забормотал Эйрон, - наоборот, это меня обрадовало. Раз в мире возможны такие вещи, то и философский камень не выдумка...

- Как и возможность исполнения наших желаний, - добавил парень. – А этот парень не промах!

- Значит, он действительно, волшебник? – с наивным блеском в глазах, спросил Фил.

Эйрон хохотнул:

- Скорее колдун.

«Демон.» - подумала Брайер.

- Только для исполнения наших желаний лучше для начала выжить. И найти отсюда выход. Что у тебя написано на бумажке? Что тебе нужно найти? – обратился к Брайер Эйрон. Она вздрогнула он неожиданности, не ждала, что учитель спросит её.

– У меня её нет, – призналась она.

– В смысле? – в один голос произнесли Лем и Эйрон.

– Оставила её в ящике тумбочки. Ещё вопросы? – с вызовом произнесла она. Брайер ужасно злилась, но только на саму себя.

– А что у тебя? – Эйрон обратился к Лему.

Тот похлопал себя по пазухе.

– Надежно спрятано, – ответил он.

– У меня тоже, – кивнул Эйрон.

– Если честно я не привык сближаться с людьми, – сказал Лем. – Полагаюсь только на самого себя. Но вы и так это уже сами поняли.

– Как думаете с Юджином все хорошо? – спросил Фил. – Он ведь придет?

– Конечно, – успокоила его Брайер.

– Вы видели лунный свет над башней? Мне, кажется, нам нужно именно туда, – сказал Лем.

– Здесь есть лестница наверх? – спросил Эйрон.

– Внизу ещё больше костей? – заметил Фил, выглядывая из-за угла. – Как много...

– Надеюсь, нам не придется туда спускаться, – вздохнул Эйрон.

Пока Лем искал лестницу наверх, Брайер выглянула на улицу. Их окружили ожившие трупы. Они полукругом толпились возле лестницы, качались и мычали, но заходить внутрь не решались.

– Их что-то не пускает, – сказала девушка, когда к ней подошел Фил.

– И я знаю что, – произнес мальчик. – Смотри вон там линия.

Возле лестницы действительно была линия. Если бы она слабо не подсвечивалась, то Брайер её ни за что бы её не увидела.

– Разве какая-то черточка может остановить мертвецов? Почему я раньше об этом не узнала – прошептала она.

– Так, здесь точно ничего нет, – сообщил Лем. – Давайте посмотрим внизу. Кто со мной?

При этом он смотрел только на Брайер. Фил незаметно отошел в сторону, видимо, спускаться туда, где было ещё больше костей, ему не хотелось. А Эйрон схватился за живот и склонил голову на бок. Вид при этом у него был уж слишком жалостливый.

– Ладно, – вздохнула она. – Пойдем.

Брайер хотелось найти отсюда выход, кости пугали её не сильно, но все же... Эти кости когда-то принадлежали умершим людям, что-то ей подсказывало, что они не так уж и просты и могут...

– Ай, – воскликнула она.

Стоило Брайер подумать о чем-то нехорошем, как черепа, развешанные вдоль лестницы, шевельнулись. Лем этого не увидел, так как бросился искать потайную лестницу наверх. Брайер же смотрела прямо перед собой и не могла оторвать взгляда от святящихся черепов, грудой, сложенной за металлическим ограждением. На самой же ограде висели тонкие косточки, перевязанные между собой. И много черепов, а под ними длинные косточки, перекрещенные между собой, прямо как на склянке с ядом. Их пустые глазницы светились.

Брайер приблизилась к решетке и взглянула наверх. Черепа тоже наклонились, словно хотели лучше её рассмотреть. Они улыбались, и от этого становилось жутко. Но девушка не могла отвести взгляда.

– Брайер, что ты делаешь, – откуда-то издалека она услышала голос. Очень знакомый, но она с трудом смогла вспомнить, что принадлежит он Лему. Все тело было расслабленным, сознание путалось. – Брайер, очнись!

Девушка нехотя повернула голову и увидела, что он стоит за решеткой и трясет её обеими руками. Выглядит он очень рассерженным, кажется, злится на нее, что-то кричал. Но Брайер не слышала. Ей очень хотелось спать. Хотелось тишины и спокойствия.

И тут кто-то резко и больно затряс её за плечи. Брайер даже закричала, и её голос прорезал тот вакуум, который мешал ей нормально слышать и мыслить. Он лопнул, и девушка словно очнулась от глубокого сна. И в ужасе посмотрела вниз. Она стояла на черепах и её ноги тонули, словно в трясине. Непонятно каким образом, но она тут оказалась – с другой стороны клетки. Юджин тряс её за плечи так сильно, что голова у Брайер болталась из стороны в сторону, а Лем сотрясал решетку.

– Выбирайтесь оттуда! – кричал он. – Живее! Давайте же!

Брайер слышала за своей спиной какой-то хруст. Но обернуться ей не дали. Юджин, явно забыв о всех приличиях джентльмена, швырнул её к решетке и хватая за ноги начал приподнимать вверх, словно рассчитывая перебросить на другую сторону. Брайер вцепилась в клетку и словно обезьянка из цирка, поползла наверх. Юджин не отставал и дышал ей в спину. Хруст же становился все громче, а клетка завибрировала. Но не от того, что Лем продолжал её трясти, а от чего-то другого.

Кости и черепа зашевелились и словно змеи поползли по стенам. Юджин подталкивал Брайер, но она карабкалась, как могла. Наконец она перелезла на другую сторону. Острая кость хрустнула и бросилась на девушку. Брайер вскрикнула и разжала руки. Ощущение полета было всего мгновение. Её подхватил Лем, и они помчались к лестнице. Вся она ходила ходуном, будто они оказались на палубе корабля. Лему, который много путешествовал по воде, это чувство было хорошо знакомо.

– Осторожно! – крикнул Юджин, когда сцепленные змейкой черепа, клацая зубами, прыгнули на них. Лем вовремя выставил руку, и черепа, нацеленные на голову ребят, вцепились в руку. Юджин замахнулся и отбил их какой-то палкой, очень похожей, на кость.

– Давай же! – крикнул Лем, когда они практически преодолели лестницу. Он толкнул Брайер в спину. Девушка чудом не споткнулась, а падая пролетела в арку начавших замыкаться костей. За ней следом прыгнул Юджин.

– Не останавливайся! – велел он, когда Брайер оглянулась и не увидела за собой Лема. – Или нам конец! Беги к дверям! К дверям!

Брайер снова подтолкнули, и она не успела даже подумать, как оказалась у выхода. На лестнице костела сидели Эйрон и Фил. В свете двух фонарей они казались очень бледными и изнуренными.

– Юджин, – воскликнул Фил, когда его брат, в обнимку с Лемом выскочил из дверей. Черепа не последовали следом и это радовало. Двери костела с громким хлопком закрылись, и стало очень тихо. Фил подбежал к Юджину и крепко того обнял. Парень выглядел измученным. Весь бледный в грязи и крови.

– Придется лезть, – сказал Лем, задирая голову кверху. Его рубашка была изодрана, словно её драли когтями дикие двери. – Давай Эйрон, я тебе помогу!

– Но что там наверху? – усомнился тот. – В моей записке сказано, что выход... Он порылся в поисках своей записки и в ужасе уставился на ребят. – Её нет... Её нет... Я оставил её...

Он бросился к дверям костела, но Лем и Юджин его остановили.

– Среди костей, найдешь ты выход, – пробормотал Эйрон. – Вряд ли наверху есть кости. Они внизу. Здесь в церкви...

– Вряд ли мы попадем туда снова, – сказал Юджин. – Кости нас убьют, если мы зайдем. Если хочешь умереть, мы держать не станем, можешь идти.

Парень отпустил его руку и отошел в сторону. Лем недоверчиво посмотрел на Юджина, затем Эйрона и нехотя тоже его отпустил. Но Эйрон не пошевелился. Умирать ему явно не хотелось.

– Вся эта церковь состоит из костей, – тихо сказал Лем.

– Мертвецы утащили Аннету, вот что от нее осталось! – Юджин бросил на пол деревянную расческу. Он смотрел на нее как на ядовитую змею. – Я ничего не смог сделать, не помог ей...

Фил поднял расческу и швырнул её к мертвецам. Те даже не шелохнулись, когда расческа ударила одного из них по голове.

– Нам не пройти и через них... – прошептал Фил. – Ты думаешь выход там? – он подергал Юджина за руку. Парень стоял почти на нижней ступеньке.

– У меня там! Среди сырых могил, – повернулся он к ребятам. – У тебя здесь. – Обратился он к брату. Он опустился на колени и оказался с ним на одном уровне. – Иди с ними. Я попытаюсь прорваться.

– Но зачем тогда ты вообще сюда пришел? – воскликнул Фил. – Почему не ушел?

– Я пришел за тобой! – сказал он. – Я знал, что ты побежал сюда и решил проверить... Я испугался, что тебя схватили...

– Они нас убьют, да? – спросил Фил и обернулся к остальным. – Никто из нас не выживет, да?

– Ты знаешь куда бежать? – спросил Лем у Юджина.

– Кладбище совсем небольшое, – ответил тот. – Найду!

– Похоже, здесь собрались все мертвяки. Мы их отвлечем, а ты беги. Раз они сюда раньше не поднялись, то и теперь не поднимутся! – ответил Лем. – Только беги быстро. Будем, надеяться, что и твой выход будет наверху, – обратился он к Брайер.

Она вздохнула и взглянула на одну из башен, которая по-прежнему освещалась лунным светом. Крест ярко сверкал в лунном свете. И хоть она оставила свою бумажку в ящике стола она не сомневалась, что её выход именно там – наверху.

Брайер решительно подошла к стене. Кирпичи выступали, словно были специально предназначены для лазания по ним. Впрочем, выглядели не слишком устойчивыми, а стена была очень высокой. Брайер подтянулась и стала взбираться вверх. Она специально стала огибать здание и заметила, что мертвецы оживились, если можно было так сказать, и двинули в ту сторону, куда лезла девушка.

– Это работает, – крикнула она.

– Готовься, – велел Юджину Лем и, взяв Фила за руку, подошел с ним к стене с той же стороны, по которой взбиралась Брайер. Почти все трупы переменили место локации и с задранными головами смотрели на девушку.

– Увидимся, – сказал Юджин и пошел к другой стороне. А через мгновение парень уже исчез в темноте.

Лазать по стене было не так уж трудно, как показалось Брайер вначале. Она очень быстро оказалась на самом верху.

– Как вы? – крикнула она вниз ребятам, но не дождалась ответа. Стоило руке коснуться башни, как тело будто бы пробил заряд тока, и в следующий миг весь свет померк.