Глава 21. Тихое прощание, шумные волны
Проснулась я глубокой ночью. На голове лежал компресс, приятно пахнущий травами. Драгоценная тиара с волос снята, платье сменилось на просторную рубашку. Что-то давило на меня в области ног, но особо не разглядеть, от догорающей свечи толку было мало. Я повернула голову, переходя на магическое зрение. На полу расположился Винсент, передняя часть которого и лежала на моих ногах. Похоже, он сидел так, пока не уснул. Бедняга, наверняка неудобно.
— Винсент... — погладила его по голове, он дёрнул ушами и вскочил на ноги, испуганно тараторя:
— Госпожа, простите, что уснул, я не хотел!
— Тише, Винсент, не кричи. Почему ты на полу? Переодевайся и ложись рядом, кровать большая, места хватит.
— Госпожа уже восстановилась?
Я не совсем поняла, к чему он:
— Да, неплохо себя чувствую. Залазь под одеяло, ночью так холодно, завтра нам предстоит долгий путь, не хватало ещё заболеть...
Прикрыв глаза, я расслабилась. Было с ним как-то спокойно, несмотря на то, что мы даже не были толком знакомы.
Винсент неуверенно забрался ко мне под одеяло. Потом шумно вздохнул и забрался сверху на меня. Обхватив мою руку, поднял и провёл языком по запястью:
— Госпожа любит, когда с ней обращаются нежно или грубо?
Я опешила. Распахнув глаза, попыталась рассмотреть его лицо в полумраке:
— Что?! Винсент, что ты делаешь?! Ложись и спи!
Виновато опустив уши, он смутился, голос дрогнул:
— Но разве вы не хотели, чтобы я вас ублажил?
— Я хотела, чтобы ты нормально поспал перед поездкой, кровати достаточно для нас двоих... Никто тебя не заставляет что-либо делать. Отдыхай, нам нужны силы на завтра.
Неловкая тишина в несколько мгновений. Потом он аккуратно слез и улёгся рядом, касаясь своим плечом моего.
— Извините, я не так понял. Доброй ночи вам, госпожа...
— Доброй, Винсент...
Утром я проснулась в неплохом настроении, словно все мои тревоги развеяла прошедшая ночь. Только тело ломила ужасная боль в мышцах. Лежала я на руке Винсента, а он обнимал меня второй, обхватывая сзади.
У меня не было никаких дурных мыслей в отношении катмера. Мне его было жаль. Хоть он и примерно моего возраста, если не младше, но я будто чувствовала за него ответственность. Что должна защитить как друг или как старшая сестра, дать тепло и любовь, хоть немного, которых он не испытывал так давно. Само существование рабов — это ужасно и неправильно, они многого лишились и растворились в служении. Бедный катмер, страшно представить, сколько издевательств он перенёс здесь. Я сконцентрировалась и окутала нас обоих своеобразным магическим покровом, в который начала выпускать всплески целебной силы, залечивая себя и его. Ранее доводилось лечить либо себя, либо кого-то другого, но никогда — сразу двоих. В какой-то мере этот мой эксперимент оказался успешным.
Омываемая тёплыми волнами исцеления, я ощутила, как внезапно навалилась ужасная грусть. Казалось, всё тело помнит Рихтера и тянется к нему. Я так хочу забыть весь этот кошмар, я не хочу быть любовницей. Как бы больно ни было, я должна отпустить эту неудачную, пытающуюся только прорасти любовь. Нужно было оставаться на уровне инстинктов, воспринимать это как просто телесную близость, но его тёплые нежные слова выбили почву из-под ног и пленили сердце. По щекам потекли слёзы.
— Госпожа, вам плохо?
Жёлтые хищные глаза смотрели, изучая. Винсент чуть приподнялся, но не убирал руку с моей талии.
— Винсент, я хочу, чтобы ты кое-что сделал... Больше я не буду просить тебя о таком... — возможно, очередной глупый поступок, но мне так хотелось приглушить фантомные ощущения касаний Рихтера на своём теле. — Поцелуй меня, пожалуйста...
Ланшерр прав, для Рихтера я — просто слуга. Слуга, с которой можно порезвиться в постели. Если бы он рассматривал меня как нечто большее, он бы велел звать его иначе, он бы разрешил нам стать больше, чем «слуга–хозяин». Он бы разрешил быть наравне с ним. Я буквально продолжала чувствовать на своих губах отпечатки губ Рихтера, и они пылали болезненным пламенем. Поэтому я хотела поскорее от них избавиться, разорвать эту связь в своей голове. Пускай это мерзко и неправильно, но мне хотелось поступить именно мерзко и неправильно, чтобы не быть одной задетой стороной.
Тёплые мягкие губы коснулись моих. Его руки осторожно начали прикасаться к моему лицу, вытирая слёзы.
Я приоткрыла рот, давая ему возможность войти. Шершавый язык закружился в медленном танце с моим. Этот поцелуй не был похож на его первый, в нём читалась печаль и сожаление. Прижав катмера руками к себе, я ускорилась, чтобы сделать поцелуй более страстным. Касания губ становились всё жарче, а желание — всё больше. Перекатившись вместе с ним и оказавшись сверху, отстранилась, тяжело дыша:
— Прости, Винсент, мне это сейчас было нужно.
Я посмотрела в это милейшее раскрасневшееся лицо, но он так смущался, что казалось, будто ему пятнадцать. Вообще странно, что он так реагирует на близость: либо он вечно такой, либо служил королю в других целях, а на оргии оказался только при мне.
Мое любопытство взяло верх:
— Сколько тебе лет?
Тяжело дыша, он чуть слышно ответил:
— Чуть меньше двадцати, госпожа...
Хм, угадала, ну хорошо, что взрослый, а то было бы неловко.
Встав с кровати, каждый из нас занял по углу комнаты, и мы принялись переодеваться в закрытую походную одежду, которую Винсент получил ещё вчера до моего прихода. Оповестив катмера, что пойду к королю за остальными необходимыми для путешествия вещами, оставила его в покоях.
За углом будто ожидал своего часа Рихтер. Больно вцепившись в мою руку, он потащил меня в направлении своей комнаты, ничего не объясняя. Я стала сопротивляться и вырываться:
— Пусти! Что ты себе позволяешь?!
Оглянувшись и убедившись, что поблизости никого нет, он прошипел в ответ:
— Это я что позволяю?! Это ты провела ночь с каким-то жалким рабом! Мало я с тобой был, или тебе захотелось попробовать чего-то нового с кем-то ещё?!
Жалким рабом... Но я ведь тоже для него рабыня, получается, я тоже жалкая в его глазах?! Теперь понятно, какого он мнения о таких как я. Да и как он смеет обвинять меня в чём-либо?! На душе словно что-то оборвалось.
Я влепила ему звонкую пощёчину. Широко распахнув глаза от неожиданности, он отпустил мою руку.
— У меня не было такой близости, как с тобой, с кем-то ещё! После моего первого раза с тобой и использования магии по желанию твоего дорогого брата я была без сил и единственное, чего хотела — просто и без выяснения отношений лечь спать! С Винсентом мы не занимались любовью, и он больше не раб! После нашего путешествия он получит полную свободу. Как ты можешь говорить такие мерзкие слова?! Хотя чему я удивляюсь, ведь ты мне лгал! Просто использовал для развлечения!
— Это я лгал?! Брат мне рассказал, как ты смотрела на этого раба, и как вы с ним целовались! Только почему-то ты не удосужилась об этом упомянуть! И это я лгу? — он перешёл на крик громче моего.
— А больше твой брат ничего не говорил? Как я оттолкнула раба, например, и что я не хотела этого? А даже если и хотела, то тебе какое дело?
Хозяин схватил меня за шею, сжимая горло когтями, находясь на тонкой грани убийства:
— Какое дело?! Я думал, мы вместе! И как тебе язык катмера, понравился? Я думаю, он ещё не раз проявит себя в путешествии!
Сдавленно шипя, я перестала ощущать страх, осталась лишь боль в груди и ненависть ко всему:
— Понравился! Уж точно лучше твоей невесты и радужной перспективы быть жалкой любовницей всю жизнь, если меня не убьют за такое!
Рихтер в удивлении застыл, но хватка на шее всё же ослабла, позволив дышать как прежде. Меня резко дёрнули назад, отбросив руку хозяина. Впереди, закрывая меня собой от дракона, оказался Винсент. Не оборачиваясь, он всё так же тихо, но с ноткой беспокойства, спросил:
— Госпожа, вы в порядке?
Как он здесь оказался, да ещё и так быстро? Неужели мы так громко кричали? Растирая шею с царапинами, я отошла ещё на шаг назад.
— Да, Винсент. Мы просто разговаривали.
Рихтер пришёл в себя и попытался опять ко мне подойти, но Винсент стоял, вытянув руку передо мной, закрывая путь и не пуская дракона ближе.
— Она же сказала тебе, что мы просто говорили. Ты знаешь, у кого встал на пути? Я могу оторвать тебе голову прямо сейчас, если будешь продолжать мешать!
К моему большому удивлению, Винсенту было всё равно, у него даже голос не дрогнул:
— Моя голова интересует меня меньше, чем голова госпожи. Если вы хотите сразиться за безопасность госпожи Фелис, то так тому и быть. Не важно, кто передо мной, пока мне есть, кого защищать — я буду стоять до последнего вздоха.
Рихтер оголил когти, удлиняя их магией:
— Как хочешь, только мешаешь...
Хозяин сделал быстрый взмах — Винсент ловко уклонился, второй удар — тоже мимо. Они набирали скорость, отойдя на несколько шагов, чтобы не задеть меня. Глаза Рихтера застилала ненависть и ревность.
Растерявшись от происходящего, я наконец-то собралась и закричала:
— Прекратите сейчас же!
Винсент обернулся на меня, теряя бдительность, в отличие от Рихтера, который занёс руку для следующего удара. И снова это чувство — время словно замедлилось, а я поспешила в их сторону, ускоряясь магией. Нет! Из-за меня катмер пропустит следующий удар, и он попадёт прямиком в сердце! Я не хочу, чтобы человек, который готов за меня так бороться, погиб прямо сейчас из-за нашей с Рихтером глупой ссоры! Оказавшись между ними, я схватилась за Винсента, закрывая его своей спиной, крепко обхватывая и стараясь наложить как можно больше магических щитов на то место, куда должен прийтись удар.
Доля секунды — и мир подарил странное ощущение того, как мои хрупкие щиты медленно разлетаются один за другим под ударом насыщенных обжигающей силой когтей, создавая волну вихрящейся силы вокруг, заставляя воздух дребезжать. Остановить удар Рихтера уже было невозможно. Я вжалась в Винсента, ожидая неминуемого ранения и всячески стараясь его смягчить.
Острые когти вонзились кинжалами и начали разрезать плоть в районе правой лопатки. Если бы не щиты, наверное, вся рука дракона прошила бы насквозь и меня, и Винсента. Сейчас же я хотя бы не увидела, как она выходит из моей груди с фонтанами крови и ошмётками плоти — когти Рихтера остановились у ключицы. Почти насквозь. Как же чудовищно больно!
Я закричала, ощущая, как толчками хлещет кровь из разорванного плеча и заливает спину.
Мы замерли. Похоже, на мой нечеловеческий вопль сбежались все, кто мог, и сейчас застыли в отдалении, поражённые увиденным. Сквозь толпу протиснулся Ланшерр и, схватив Рихтера и Винсента, толкнул их в разные стороны. Меня же уверенно поднял на руки и понёс в свою комнату. Уже в покоях он скомандовал забежавшим за ним:
— Так, разойдитесь по углам! Ещё не хватало вновь вас разнимать.
Я не двигалась, стараясь сосредоточиться на ране и остановить кровотечение, но мешала ужасная боль. Дракон усадил меня на софу и начал осматривать рану, пытаясь заживить своей магией. Приятное тепло, почти как утром в постели, боль понемногу начала утихать, а кровь перестала заливать спину. Король, продолжая вливать целебную силу, тем не менее язвить не перестал:
— Эх, заживать будет, даже с магией, очень долго. Молодец, брат! Мог ведь и сразу убить, чего мелочиться! Хотя стой, я так понял, ты это и планировал сделать с рабом, раз усилил когти магией. Поздравляю, теперь шрам на её теле останется на всю жизнь!
Похоже, он действительно такой и по-другому общаться не умеет даже с братом. Тем временем Винсент подошёл ближе и упал на колени передо мной.
— Госпожа, простите меня! Если бы не я, вы бы не были изуродованы.
Слёзы реками текли по его щекам — похоже, для раба нет ничего хуже, чем не защитить своего хозяина, хотя я и отнекивалась от такой роли.
Я легонько погладила его по голове здоровой рукой:
— Ну же, Винсент, перестань. Я ведь сама подставилась, ты не заслуживал смерти. Да и я бы не простила себя, если бы в бездействии смотрела на это со стороны.
Ланшерр повернулся, обращаясь к Винсенту, приказывая тому позвать королевского лекаря и принести всё необходимое для обработки раны. Когда дверь за катмером закрылась, он обратился к Рихтеру:
— А ты так и будешь стоять и смотреть?
Рихтер был по-прежнему в оцепенении после произошедшего. Сделав пару шагов, он растеряно посмотрел на брата:
— Я ведь тоже врач, могу обработать всё...
— В таком ступоре тебе только больных доверять. Давай в этот раз доверимся проверенному человеку из моего дворца? К слову, ты ничего не хочешь сказать? Вот уж не думал, что дойдёт до того, что младший брат тебя будет отчитывать. Тебе же почти двадцать восемь лет, где твоя сдержанность и рассудительность?
Вот наглец, сам же всё это и заварил, а теперь так ловко переложил ответственность. А Рихтер, оказывается, почти на десяток лет меня старше...
Хозяин неуверенно подошёл ко мне и опустился на одно колено, наклоняя голову вниз, чтобы спрятать глаза. Король на удивление тактично скрылся из виду, оставляя нас с Рихтером наедине.
— Фелис, я знаю, что не могу просить тебя о таком, но прости меня, пожалуйста, за всю боль, что тебе причинил. Я бы никогда не навредил тебе намеренно. Я люблю тебя, Фелис, правда люблю... Поэтому и не говорил о помолвке, на балу я договорился с Селеной о встрече, чтобы потом разорвать этот договор. Я бы никогда не поставил тебя в такое неудобное положение.
Я смотрела прямо в стену, не поворачиваясь на него. Вот он и сказал то, что я хотела. Но значит ли это то, что мне нужно? Любить можно и любовницу, и жену, и много ещё кого, так что я тихо ответила:
— Но поставил. Мы все знаем, что разорвать помолвку не так просто, а иногда чревато войной. Если она тебя не интересовала, то ты бы разошелся с ней раньше. Твои чувства в тот момент ослепили тебя, и ты поставил их выше моей чести и безопасности. Неизвестно, во что превратилась бы моя жизнь после попытки разорвать помолвку, а я бы даже не догадывалась об опасности. Я бы стала лёгкой целью для мести, — с тяжестью на душе и какой-то оглушающей пустотой я нашла в себе силы повернуться к нему, чтобы посмотреть в глаза. — У меня тоже есть к тебе чувства, Рихтер, но сейчас я так запуталась. И то, что ты чуть не убил беззащитного человека, который не смог бы остановить магическую атаку даже оружием. Ты просто подписал ему смертный приговор за то, что он защищал меня. Рихтер, я боюсь тебя, ты как будто другой. Не знаю, чего ещё можно от тебя ожидать.
Он схватил меня за руку, с паникой в глазах, утопая в оправданиях, заговорил:
— Фелис, я просто никогда не любил! Одна мысль о том, что ты с кем-то ещё, поглотила весь мой здравый рассудок. Я бы, правда, постарался сделать всё для твоей защиты и нашего общего счастья. Я будто одержим тобой, и я прошу, подумай и вернись ко мне, дай мне ещё один шанс, ты не пожалеешь...
Я коснулась его щеки здоровой рукой, которую он до этого и держал. И правда, одержим. Может, это просто моя магия говорит в нём то, что я хочу услышать? Не хочу никем управлять. Не хочу, чтобы во мне растворились, потеряв себя настоящего.
— Рихтер... я подумаю над твоими словами. И если я решу остаться с тобой, ты взамен расскажешь всё, о чём я ещё не знаю. Все твои секреты, какие бы страшные они ни были, а я в ответ смогу поведать свои. Подумай, готов ли ты к этому, и что тебе нужно в этой жизни. И нужна ли тебе я.
Он приподнялся и нежно поцеловал меня в щёку. Благими намерениями выстелена дорога в небытие, Рихтер. Почему любовь тебя так ослепила, и ты забыл, что нужно считаться с другими, а не только беспокоиться о себе? Но вслух я не смогла этого сказать.
В этот момент Ланшерр вернулся с ножницами. Передав их Рихтеру, начал раздавать «ценные» советы, как правильно обрезать ткань возле раны, и вообще наводил лишнюю суету. Через несколько минут вернулся и Винсент с врачом.
Придворный лекарь, уже седой старик, принялся пыхтеть над раной, которая жглась магическим огнём, не желая затягиваться. Рихтер принёс целый рюкзак различных зелий и пытался что-то намешать, изредка переговариваясь со стариком, пока я лежала на животе с уже нагой спиной.
Винсент обеспокоенно ходил из стороны в сторону, не зная, куда себя деть, то и дело бросал гневные взгляды в сторону Рихтера. Потом не выдержал и подошёл с предложением к остальным, нервно жестикулируя в мою сторону:
— Я приношу свои извинения, но может, я могу помочь? Слюна нашей расы славится целебными и обезболивающими свойствами, я могу постараться хоть немного облегчить страдания госпожи.
Врач задумался, а Рихтер съязвил:
— Не нужно, ещё заразу занесёшь...
Я вздохнула. Очевидно, что эти двое никогда не помирятся. Врач же пришёл к выводу, что хуже точно не будет, и разрешил попробовать, утаскивая Рихтера за какой-то целебной травой к себе, оставляя нас с катмером наедине.
Винсент подошёл ко мне и опустился рядом на колени.
— Только с вашего позволения, госпожа. Если будет больно или станет хуже — сразу остановите меня.
Я махнула рукой, чтобы начинал. Долго ждать не пришлось. Я ощутила, как недалеко от раны опустился язык и стал медленно подниматься на неё. Рану начало щипать, и я схватилась за то, что было под рукой — его колено, сжимая ногу.
— Вам больно, госпожа? — прервавшись, катмер быстро поинтересовался, чем вызвана моя реакция.
— Мне просто нужно было ухватится за что-то, извини, всё нормально. Сперва пощипало, но после стало меньше печь, так что спасибо тебе большое.
Он накрыл мою руку на ноге своей и провёл ещё несколько раз по ране, оставляя в конце лёгкий поцелуй.
Вернулся врач и заявил, что рана действительно стала выглядеть лучше, сейчас открылся доступ к ней и можно наложить снадобья. «Однако, — добавил он, — по-хорошему такое нужно делать каждый день, чтобы ты быстрее поправилась». Тем не менее как только приятный холод от лекарства растёкся по ране, я почувствовала себя на удивление бодрой.
Винсент умудрился исчезнуть из моего поля зрения буквально на пару минут, и вновь я его увидела уже в узорчатом металлическом ошейнике. Значит, время этого катмера и невинной огненной волшебницы Сары пошло.
Перемотав рану и переодевшись у себя в комнате в походную одежду, мы опять встретились с драконами. Нервничающий казначей, постоянно оглядываясь на Ланшерра, выделил деньги, еду и всякие необходимые мелочи. Рихтер было заикнулся о том, чтобы я ещё хотя бы день провела во дворце, но я лишь покачала головой. От самого же короля я получила письмо в соседнее королевство. Всё прошло как-то буднично и без особых происшествий, видимо, свою норму неприятностей я уже получила.
Коротко попрощавшись со всеми, мы с Винсентом начали спускаться в тоннели, ведущие прямиком из дворца к морю. Корабль должен был ждать нас ближе к вечеру у пирса под огромной скалой, на которой и был сооружён замок.
Дорога была непростой, но Винсент оказался очень полезным в этом случае, сославшись на то, что не первый раз спускается здесь. Он знал, где нужно свернуть и как быстрее пропетлять в этом лабиринте. Местами дорога была неровной да и в целом весьма неудобной. В кромешной подземной темноте даже с магией я плохо видела. Неужели не могли сделать путь поудобнее?
Винсент же не растерялся и, крепко взяв меня за руку, уверенно вёл вперёд. А когда я спотыкалась, едва поспевая за его прытким шагом, он тут же меня подхватывал и придерживал, за что я была ему благодарна. Не знаю, сколько часов мы так шли, но то ли от этой темноты, то ли от душного воздуха начала болеть голова. Узкие проходы будто давили, а дышать становилось всё тяжелее. Я сжала руку Винсента крепче прежнего. Он остановился и развернулся ко мне:
— Что-то случилось?
— Да, я плохо себя чувствую... Всё так давит, мне не хватает воздуха. Мне страшно, вдруг здесь нет выхода? Вдруг мы не туда свернули? Сколько мы ещё будем петлять? Я... я не хочу опять остаться в темноте.
Воспоминания того времени, когда я потеряла зрение, нахлынули волной. Я отпустила руку катмера и начала в панике всё вокруг ощупывать в надежде, что сейчас появится рычаг, открывающий дверь в свет. Но его не было... И от этого становилось лишь хуже.
— Госпожа Фелис, успокойтесь, пожалуйста, мы уже скоро должны выйти наружу. Большую часть мы уже прошли. Вам не о чём волноваться рядом со мной. Вы не доверяете мне?
Я схватила его рукой, боясь, что он растворится и исчезнет в этом непроглядном мраке, оставив меня одну.
— Госпожа, дышите медленно... Вдох... И выдох... Давайте вместе со мной. Вдох. И выдох. Вдох и выдох. А теперь держите меня крепко за руку и медленно считайте вслух. Чтобы ни случилось — не останавливайтесь. Хорошо?
Желание взять себя в руки всё же пересилило панику, и я почему-то доверилась катмеру:
— Да, Винсент, спасибо... Раз... Два... — неуверенно начав, далее счёт пошёл легче, и благодаря дыханию я всё-таки успокоилась.
Схватив меня за руку покрепче, он ускорился. Я прямо-таки летела за ним, стараясь не сбиться со счёта и вообще сосредоточиться на дыхании, не думая о том, что вокруг лишь каменные стены и тьма.
По моим ощущениям прошёл целый час блужданий во тьме, хотя наверняка я просто была сильно испугана и не смогла трезво оценить время.
Наконец, ощутив неприятный, но такой желанный свет, я перестала считать и распахнула глаза. Мы покинули узкий туннель и вышли в просторный грот. Сквозь редкие отверстия в потолке пробивались лучи солнца и развеивали темноту. Вдалеке белым пятном виднелся выход наружу, правда, он был таким ярким, что я ничего не могла рассмотреть. Только звук волн, разбивающихся о стены грота снаружи, подсказывал, что мы добрались до места назначения.
Сбавив шаг и рассматривая всё вокруг, Винсент повернулся ко мне:
— Повезло, что отлив. Обычно эта пещера затоплена наполовину минимум. И для пути остаётся лишь тонкая дорожка вдоль стены.
— А как же подводные скалы и рифы? Это не станет для корабля проблемой?
— Госпожа, он не будет заходить прямо сюда. Когда выйдем наружу, вы увидите каменный пирс. Его сотворила королевская семья, убрав магией все опасные подводные скалы поблизости. Получился вот такой безопасный причал не для всех, это своего рода путь отступления для короля, доведись ему бежать из замка.
— Но разве этим не могут воспользоваться для нападения на сам замок?
— Если бы тут появились враждебные суда, они бы попали в смертельную ловушку — маги земли подняли бы скалы со дна, разбивая корабли, а войска завалили бы в самой пещере. Да и пройти тоннелем не так-то просто, ты уже на себе почувствовала. Преимущество всё же на стороне Ахрии, поэтому вряд ли это была бы лёгкая битва для нападающих. Впрочем, поражение тоже возможно, сильных магов везде хватает, нельзя быть ко всему готовым целиком и полностью.
— Винсент, а ты хорошо разбираешься в этом всём, откуда ты? Чем занимался до того, как тебя сделали рабом?
Выдохнув, он замедлил шаг и начал неспешно рассказывать:
— На самом деле я был рабом почти половину жизни... На востоке есть небольшое королевство — Кархат. Вы, наверное, слышали о таком. Оно до сих пор существует только из-за хороших отношений с Авкавероном. Те, в случае полноценной войны, встали бы на его сторону, как и Элатрикс. Иными словами, у Кархата какой-никакой альянс с соседями Ахрии. — Я пыталась отследить его эмоции, но пока не понимала, испытывает ли он к своей стране какие-либо чувства или нет, говоря так, словно пересказывая информацию из книги. — Катмеры не могут использовать магию, чистокровным нашей расы это не дано. Такая вот слабость, хоть наш покровитель и Дух воздуха, а воздух — это основа для остальных стихий. У нас же сила проявилась в других вещах. Ловкость, физическая сила, слух, зрение — в этом мы превосходим и эльфов, и людей. Даже слюна у нас целебная, но те же драконы в разы сильнее нас...
Тут его лицо внезапно исказила гримаса сожаления, но он продолжал:
— Мой отец... командовал одним из гарнизонов, и как его сын, я хотел пойти по его стопам, поэтому и обучился кое-каким боевым навыкам. Но в тринадцать лет, когда я наконец-то выпросился поехать с ним, на нас напали горгульи. Почти всех убили, я тоже был тяжело ранен, что и сыграло со мной злую шутку. Когда я пытался вернуться, наткнулся на отряд распоясавшихся ахрийских работорговцев, они часто делают набеги на наши земли. Так меня и захватили — сил сопротивляться уже попросту не было. В чём-то мне повезло, ведь меня продали добрым людям, чтобы я помогал им в кузнице и мастерской, а мог пойти на корм варанам на охоте ахрийской знати. Прошло три года, и я стал свидетелем того, чего не следовало. Глава семьи боялся, что я могу рассказать всё его жене, и продал меня опять. Так меня купили во дворец, но... я не сразу оказался там, где мы впервые встретились. Его Величество раньше не был таким распущенным. Он во всём равнялся на брата, но после ухода Рихтера резко изменился и погряз в развлечениях и праздных утехах, пустив по ветру свои таланты. Во дворце к этому привыкли, у рабов и выбора-то особо не было, но я никак не мог смириться с подобным. Поэтому молодой король редко меня трогал, обусловив это моим недовольным взглядом. Так что, как мне кажется, он просто хотел избавиться от меня, чтобы я не мельтешил перед глазами лишний раз.
Мы подходили всё ближе к выходу, я буквально пожирала взглядом волнующуюся голубизну моря, а Винсент задумчиво смотрел вдаль.
— Мне жаль, что тебе пришлось такое пережить, Винс.
Развернувшись ко мне, он улыбнулся:
— Так меня ещё не называли, госпожа. На самом деле, не такая уж и плохая у меня была жизнь. У некоторых рабов она полна пыток и страданий, мне, можно сказать, повезло.
Я улыбнулась в ответ, пытаясь поддержать его:
— Спасибо, что рассказал. Если тебя будет что-то беспокоить или тревожить, ты всегда можешь поделиться со мной.
— Госпожа слишком добра. Вы ещё не устали? Давайте устроим привал, а я схожу проверю, нет ли на горизонте корабля. Вы пока отдохните в тени вон той скалы.
Мы положили вещи на песок, и я опустилась рядом, смотря вслед уходящему катмеру.
Да, чем сильнее люди, тем больнее им ломаться под обстоятельствами. Неужели Винсент смирился со своей участью? Мне ведь тоже довелось пережить нечто подобное. Одержимая магией, я чувствовала, что мне нет равных, но как только встретилась с Альфредом, который надел на меня антимагические наручи — я стала никем. Жалкой и беспомощной калекой. Хотя зрение он мне вернул и, надо признать, чувствовать я сразу себя стала лучше. Но всё же до сих пор угнетают мысли, что могу стать ничтожеством, потеряв силу...
Выдохнув, я продолжила блуждать взглядом по берегу. Интересно, как он там поживает? Был ли Альфред причастен к моей отправке сюда? Встретимся ли мы когда-нибудь ещё? И что самое главное — неужели ли он действительно мой брат? Всё-таки слова матери из головы не идут, как ни старалась я думать об этом как о сне. Да и если подумать, Альфред, похоже, не знает об этом ничего. Тем более, если это окажется правдой, я стану бесполезной для королевства, ублюдком без прав на трон Нобелуса.
Я начала рисовать пальцем узоры на песке, ещё больше погружаясь в размышления.
С одной стороны, это даст мне свободу, я буду никем, ничто не будет сковывать меня обязательствами перед королевством. Но стоит ли свобода потери власти и возможностей? Ланшерр говорил что-то о войне на севере, но я совсем забыла расспросить о подробностях за всеми этими любовными событиями. Надеюсь, с отцом всё в порядке. Мне кажется, с тем, как он негативно относится к магии, у нашего королевства немного шансов на победу над тем же соседним Валодом. Прочувствовав на себе мощь по-настоящему сильных магов, это я могу утверждать наверняка. Отец... Его Королевское Величество Брентор... Если подумать, я часто как к «Величеству» и обращалась к нему, лишь иногда как к «отцу». Мы так редко с ним разговаривали, времени он мне уделял немного, но я всё же благодарна за мирное, обеспеченное детство. Если бы я тогда не сбежала, я бы пала вместе с ним и королевством во время восстания или войны? А, нет, скорее всего я бы была чьей-то женой, подарив союзников и шансы на спасение. Получается, я обрекла всё на провал? Нет, у нас же были союзные дома, я помню, но что противопоставишь таким магам, как Альфред или Рихтер? Как всё сложно, почему отец никогда не посвящал меня в такие дела? Всё, что я знала — жалкие крупицы информации. Надеюсь, с ним всё хорошо.
Я прилегла на наши сумки и продолжила погружаться в мысли до тех пор, пока Винсент не вернулся обратно с вестью, что корабль виден в нескольких километрах от нас.
Мы взяли вещи и отправились на каменный пирс. Столько воды, душа прямо радуется, а вот Винсенту, похоже, было не очень уютно. В голове возникла идея, как сократить нам время и не ждать под палящим солнцем:
— Как ты смотришь на то, чтобы не ждать, пока он доплывёт, а самим доплыть до него?
Винсент очевидно напрягся и, словно через силу, ответил:
— Я плохо плаваю, госпожа, простите.
Не доходя до пирса, я схватила его за руку и потянула к морю, пока наши ноги не оказались в воде.
Он испугано сделал шаг назад, но я крепко держала, не давая катмеру сбежать:
— Винсент, твоя госпожа маг воды, так что теперь «ты» доверься мне. Становись позади меня и прижмись, крепко держись и не отпускай, пока мы не доберёмся.
Неизвестность его пугала, но возможность быть так близко к своей госпоже, похоже, привлекала больше. Винсент обхватил меня в кольцо из рук, крепко сжав мои плечи, и положил свою щёку на мою голову, обвивая вокруг нас свой хвост. Таким образом я смогу успешно маневрировать не только своим телом. Всё же я делаю такое первый раз, кататься по снегу самой, это одна ситуация, а здесь совсем другое, но понимание, как это устроить, у меня уже было. Страх, что мы не сможем добраться, отсутствовал. Несмотря на ранение, я была уверена, что на несколько километров магии у меня точно хватит. Наконец-то хотелось проявить себя и раскрыться, поэтому странно было бы отказываться от представившейся возможности.
Я восприняла нас двоих как одно целое, поэтому, сотворив на всякий случай кокон из щитов, принялась уплотнять воду под нами, делая из неё небольшую поверхность, которую заострила спереди, чтобы разрезать водную гладь. Можно было сделать вообще сплошной шар вокруг, но тогда какое удовольствие от этого без созерцания неба и моря?
— Винсент, сейчас поплывём. Не волнуйся, ты не пострадаешь.
Он напрягся ещё больше, и я потихоньку начала управлять этой штукой под нами, скользя по волнам, давая привыкнуть Винсенту и убеждаясь в безопасности данной конструкции. Но в медленном темпе мы бы добирались довольно долго, да и удовольствия не так много, поэтому я набрала скорость, и мы уже начали буквально лететь по волнам. Катмер вцепился в меня ещё крепче. Ветер и солёные брызги хлестали в лицо, но страшно было лишь местами. Наверное, мастер воздушной стихии сделал бы эту поездку ещё удобнее, хотя... Думаю, так всё же лучше.
Стараясь хоть немного успокоить волны впереди нас, чтобы меньше взлетать и падать с каждой волной и добраться до корабля с не поседевшим от ужаса катмером, я начала тратить ещё больше магии.
Ух и добавила ты себе проблем, Фелис! Зато теперь не опрокинемся в море. Не было такого веселья, как в начале, но лучше безопасность. Надеюсь, позже ещё выдастся шанс покататься. Я помотала головой, чтобы растормошить спутника:
— Винсент, теперь всё хорошо. Посмотри вокруг, как красиво.
Он опёрся подбородком мне на голову, смотря вперёд. Тело чуть расслабилось.
— И правда, красиво.
Вода разлеталась, ударяясь о щиты и переливалась россыпью бриллиантов на солнце. Это поистине прекрасное и завораживающее зрелище стоило любых затрат магических сил.
Мы приблизились к кораблю, и возле него я создала подобие водоворота, только вверх, поднимая нас с Винсентом на палубу. Осторожно ступив на твёрдое покрытие, я убрала всю воду от нас за борт и перевела глаза на вытаращившихся на нас людей. Винсент отпустил меня из объятий и, неуверенно пошатываясь, встал рядом. Меж зевак шагнул вперёд статный мужчина в возрасте. Коротко поклонившись, сказал громким голосом с хрипотцой:
— Добро пожаловать на «Тихий ветер», меня зовут Баэрн Валинорэва, я капитан этого корабля. Прошу простить за моих лоботрясов. Маги магами, но такого появления мы не видели даже в Речном Королевстве — Авкавероне.
Я слегка поклонилась в ответ, так как реверансы делать в нынешней одежде было бы неуместно.
— Меня зовут Фелис, а это мой спутник Винсент, я думаю, вас поставили в известность, кто мы и для чего здесь.
Он засмеялся в усы, махая рукой:
— Конечно-конечно, лишние слова ни к чему. Ступайте за мной, я покажу вашу каюту, чтобы вы могли отдохнуть.
Так как корабль был небольшого размера, то и комнатку нам выделили маленькую, но и этого было достаточно. По словам короля, он договорился с капитаном, сказав, что не хочет афишировать перемещение дворянских особ, чтобы избежать покушений. Поэтому лишних вопросов никто не должен задавать. Деньги играют роль, поэтому капитану было всё равно, кто там едет — за всё уплачено.
Уже в каюте мы наконец-то освободились от верхней одежды, решив, что здесь можно дышать спокойно, а когда будем выходить на палубу — будем накидывать плащи и головные уборы.
Похоже, из-за нагрузки, что моему тело пришлось перенести во время полёта по волнам, рана открылась, и повязки намокли, Винсент обеспокоено подошёл ко мне и начал уговаривать обработать рану заново. Не хотелось тратить бинты в самом начале путешествия, но, наверное, это лучшее решение в данной ситуации.
Мы расположились на полу, и катмер аккуратно начал разматывать бинты и промывать рану водой из фляги. Интересно, сколько она будет заживать?
— Винсент?!
На ключицы спереди опустились его руки, придерживая меня. Шершавый язык коснулся раны.
— Госпожа, это самая малость, которую я могу сделать для вас, не сопротивляйтесь, пожалуйста.
И он продолжил начатое, а я уже и забыла об этом.
Как-то это всё так близко, будто переходит этим некую грань приличия. Хоть и делается это для лечения, и вроде он сам предложил... но всё же. Странные эти катмеры, страшно представить, как у них выглядят лечебницы. Лизать — не перелизать, наверное. Смеясь в голове над своими шутками, я отвлеклась от действий Винсента. Он тихо зашевелился сзади, нерешительно говоря:
— Моя госпожа, я думаю, стоит оставить её открытой, чтобы она скорее схватилась корочкой. Под бинтами этот процесс будет крайне долгим. Я буду по возможности работать с ней, пока вы так одеты, а на ночь будем накладывать мазь и бинты. Что скажете?
Перспектива быстрого заживления перевесила. Всё-таки хотелось показаться в другом королевстве в добром здравии, а не перемотанной бинтами.
— Хорошо, ты волен поступать так, как заблагорассудится. Кстати, заметил? У нас одно место для сна. Если ты очень устал, то можешь лечь сейчас, а я посплю потом.
— Вам не стоит беспокоиться, я лягу на полу, а вы будете спать там. Если вы устали, то ложитесь отдыхать, а я пока схожу пообщаюсь с матросами, может, узнаю что-нибудь полезное.
Я устало улыбнулась, но с благодарностью:
— Ладно, только будь осторожен. Я немного подремлю, но ты буди меня, если что-то случится.
— Хорошо, — молодой катмер скрылся за дверью, облачившись в плащ, а я, расслабленная покачиванием судна на волнах, спокойно уснула.