7. Похищение
Когда нам с Ланой было по 16, нашим отцам предложили повышение на конкурсной основе. Тот, кто побеждал, переезжал на работу в город. Я не знала, что и думать об этом. С одной стороны эта деревня стала пустой для меня, и я нуждалась в новом воздухе, в надежде на лучшую жизнь. С другой, мне было грустно оставлять Купальщицу. Она говорила, что в городах теперь появляется редко – слишком уж там много освещения для нее, как для богини ночи.
Но долго по этому поводу мне переживать не пришлось – победил отец Ланы, и она вскоре покинула нашу деревню, уезжая к лучшему будущему. Вместо ее семьи в оставленный дом въехали ее пожилые бабушка и дедушка. Я пришла радостно поздравить отца с тем, что мы остаемся дома, но он явно был недоволен своим проигрышем. И всю свою злость он видимо хотел выплеснуть на меня, сказав:
- А ты чего радуешься? Все еще надеешься, что твой Вадим приедет? Он не приедет, его письма тебе мы порвали и выбросили. Он там врал, пытался оправдаться. Однажды мы ответили, что ты его не ждешь, и что ему не поздоровится, если он хоть сунется в твою сторону.
Отцу не сразу дошло, что он сказал. И крики «А ну стой!» я уже слушала затылком, спеша в уже хорошо знакомый лес. Она говорила, что может убить их. Надеюсь, она не врала.
Легче всего мне удавалось разбудить ночную богиню игрой на укулеле, поэтому я взяла ее с собой. Я играла и играла, бродила и бродила по лесу, а слезы все наворачивались мне на глаза. Моментами я даже задыхалась, не имея возможности петь. И вот вдали возникла темная фигура, к которой я привычно поспешила. Уже на подходе я поняла, что это была не Купальщица, это было кто-то другой. Мужчина, парень с широким острым лицом, темноволосый с карими глазами, весь облепленный ряской. Я с удивлением обнаружила, что иду к нему не по своей воле. Что иду по болоту и застреваю в нем все больше и больше.
- Попалась, - хмыкнул он. – Жаль, что ты просто человек – ты без магической поддержки утонешь в моем болоте.
На этих словах юноша развел руки в стороны, и я резко провалилась в глубины подболотного озера. Сначала мне казалось, что я задыхаюсь, что мои руки, ноги, тело, лицо облепила какая-то непонятная жижа, но потом тьма передо мной стала расступаться и я наконец-то увидела перед собой довольно округлые стены из ряски и потоков грязи и воды. Было ощущение, словно я сижу в воздушном пузыре.
Снаружи в воде мне почудилось активное движение, и через несколько мгновений я смогла рассмотреть своего похитителя в этих мутных потоках воды. Он свободно двигался внутри болота и мог дышать, если, конечно ему вообще требовалось дышать. Парень зашел в мой воздушный пузырь, с его темно-зеленой одежды капала грязь.
- Как тебя зовут? – спросил он.
Я промолчала, испуганно оглядываясь вокруг в надежде, что даже в такой ситуации был выход. Мне постепенно становилось страшно из-за замкнутого пространства, в котором я находилась, и мне никак невозможно было понять, откуда идет слабое зеленоватое освещение, благодаря которому мне вообще удавалось что-то видеть. Казалось, освещение сочилось сквозь всю поверхность шара, а может, сами воздушные стены светились.
- Скажи свое имя! – приказал мне парень и я моментально ответила.
- Владислава.
Меня удивило, насколько легко я ему подчинилась.
- Я – Милован, - представился юноша.
- Анцыбал, - сказала я, вспоминая рассказы бабушки.
- Я предпочитаю называть себя болотным бесом, - сказал нечистый.
Я удивленно подняла бровь.
- И ты меня только так и называй. А еще лучше, зови меня господином, - приказал он снова.
Я хотела было бросить ему что-то дерзкое, но поняла, что не могу ничего сказать, мои челюсти с силой вжимались друг в друга под взглядом анцыбала. С большим усилием воли мне все же удалось разомкнуть челюсть, но от своих усилий я упала на пол этого шара-тюрьмы.
- Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, - проговорил Милован, приближаясь ко мне, одежда на нем внезапно стала стекать вместе с грязью и моему взору открывалось его тело.
Выглядел он местами как привлекательный молодой человек с гладкой белой кожей, но местами его кожа имела раны, набитые ряской, к рукам и ногам местами пристали пиявки, а кое-где его кожа образовывала бордовые страшные бугры, словно его прежде пытали каленым железом. Меня затошнило от всего этого зрелища, но он снова отдал приказ и ослушаться я снова почему-то не могла. Он прижался ко мне, и произошло нечто ужасное.
Мне сложно было вспомнить, испытывала ли я когда-либо в своей жизни такую огромную боль. Эта боль длилась и длилась, ей не было конца и края и я не понимала, почему я еще не вырубилась. Невозможно было терпеть такую боль вечно. Мои нервы должны были уже давно просто перегореть от переизбытка раздражителя. И особенно жутко было, что я не могла разжать челюсть, мне удавалось только издавать какие-то жалобные звуки через нос и тогда-то, наконец Милован увидел, что со мной происходит что-то, чего он тоже явно не ожидал.
Во всех местах, где он прикасался ко мне, моя кожа вздымалась и будто плавленая пластмасса стекала с моих мышц. Парень с ужасом отпрыгнул от меня, и одежда моментально снова укрыла его. Я же вся стала красной, мне казалось, что мои щеки растаяли, и их больше нет, что мой плавленый язык затекает в горло, что на моих пальцах уже видны костяшки. Остальное тело худо-бедно защитила одежда, но и под одеждой виднелись волдыри. Моя челюсть все так же была зажата, зубами ощущалась странная прохлада и сухость, и я не могла произнести ни слова. А слезы, покатившиеся из глаз, стали обжигать голое мясо моего лица. От обилия боли и понимания, что со мной только что произошло, я наконец-то просто вырубилась, думая, что на том и закончилась моя жизнь.