Безграничная зависть

Именно в конце недели Руся стала напрочь меня игнорировать, как делала это с другими девчонками. В этот раз уже я ей принесла яблоко, которое нахальная девочка отдала Вадиму – мальчику из четвертого класса. Было бы не так обидно, если б подруга просто отдала его или выбросила. Но она сказала при этом что-то типа:

- Вадим, это просила передать для тебя Влада.

На моих щеках сразу же запылал румянец смущения. Светловолосый кудрявый мальчишка тоже приятно улыбнулся мне.

- Спасибо, Влада! – сказал он, и я моментально впилась взглядом в его лицо.

Красивые раскосые глаза. И лицо милое. И похож на ангела. С возрастом этот парниша становился только лучше. Кто бы знал, что какое-то простое яблоко заставит меня обратить на него внимание. Но на тот момент я была первоклашкой, и мне до боли было обидно, что моя подруга так вела меня с собой. Я знала, что все будет именно так, но в глубине души надеялась, что стану исключением. Вскоре на одном из уроков Руся обратилась к учительнице и сказала:

- Галина Сергеевна, можно я пересяду от Влады, она меня все время отвлекает своей болтовней.

В этот момент мне стало понятно, что ложь способна обижать других, подставлять их. Галина Сергеевна пересадила меня от Руси и даже заставила меня перед ней извиниться, встав перед всем классом. Мне было неимоверно неприятно такое поведение учительницы. Но взрослые всегда применяли давление к детям. Домой я шла одна – наблюдая впереди силуэт своей уже бывшей подруги, не желавшей больше иметь со мной дело. Плакать я начала еще по дороге. А потом слезы еще периодически наступали в субботу и в первую половину воскресенья. Мама, отчаявшись утешить меня, приказала не общаться больше с Русей. А я знала, что в понедельник моя бывшая подруга уже начнет дружбу с кем-нибудь другим.

Но, как ни странно, в понедельник никто не удосужился внимания одинокой Руси. Нам даже показалось, что она наигралась со всеми как хотела и теперь успокоится. Меня приняли в команду отшитых, и я довольно быстро утешилась, снова воссоединившись со своими настоящими друзьями. Поэтому было очень странно, что после уроков по пути домой меня догнала Руся и сказала:

- Прости меня, Влада, что я так с тобой общалась в пятницу. Я была очень расстроена, поэтому так говорила.

Выглядела девочка действительно огорченной и раскаявшейся. Но я не могла не помнить слова мамы о том, что не нужно дружить с этой неприятной особой. Мне потребовалось буквально две минуты, чтоб справиться со своей гордостью и побежать вслед за Русей, виляя хвостиком. Я снова врала матери, что поела. Врала, что была дома. Меня всё наказывали и наказывали, но ничто не могло меня отвадить от моей подруги. Она не стала лучше, наше общение все так же напоминало американские горки: то она была мила и добра, то была злобной и агрессивной сучкой, разрывавшей со мной отношения. Она стала называть меня Владиком и говорила, что дружит с мужиком. И злилась, когда не только ее, но и меня выбирали для каких-то школьных конкурсов или, не дай бог, я получала грамоты по учебе. Зато она действительно выбрала меня. Я по каким-то неведомым мне причинам стала для нее исключением.

Мои родители не желали понимать нашу дружбу и говорили, что Руся плохо на меня влияет. Я не раз плакала по ночам из-за такой насыщенной жизни. И где-то после моего дня рождения, когда мне исполнилось семь, я однажды ночью, когда не могла уснуть, увидела кое-что. На празднике моя подруга вела себя плохо и уронила мой кусок торта, что было невероятно обидно. Я так и не попробовала лакомство, что приготовила к празднику мама. Но и выдавать свою горечь не могла, чтоб родители не могли сказать «Ага! А мы говорили!». И все это было ради чертовых игрушек, красивых вещей и странной компании местной красавицы, которой становилась с возрастом Руся.

Но тогда в семь лет мне явилось кое-что, что дико меня напугало. Оно напоминало движущуюся тень, словно мимо проезжала машина, но звука от нее не было. Тень шла мимо окон, и я не могла понять, оно еще снаружи или уже внутри. Я стала по вечерам закрывать форточку, боясь, что это существо однажды пролезет ко мне. Тогда оно начало шкрябать когтями по стеклу. Но никто из родителей, которых я звала по ночам, не видел никаких теней, не слышал пугающих звуков. Разве что птицу под крышей они слышали. Я накрывалась одеялом, мне было душно летом, но выхода у меня не было.

Чем дальше, тем больше мне казалось, что эта тень что-то шепчет мне, когда я засыпаю. А днем казалось, что она следует за мной и я не могла быть уверена, что именно моя тень является моей. Мне приходилось смотреть, есть ли на небе солнце, и есть ли такие же тени и у других. Руся странно наблюдала за мной, словно ожидала от меня каких-то действий и в моей голове все больше и больше смешивались мысли, что это она причастна к тому, что я вижу.

А на одни из выходных мы поехали к бабушке, и та рассказала, что вокруг нее живут одни ведьмы, рассказывала и про соседку-ведьму с кривой ногой и длинным носом, по имени Марфуша. Странное имя. И про ее дальнего родственника колдуна Петра Григорьевича. У меня мурашки бежали от слов бабули, а мать только смеялась над моими полными ужаса глазами. Через время мои родители и правда решили посмеяться надо мной и моими страхами, что, мол, я верю в ерунду. И что хватит скрести окна, надо спать по ночам, а не вглядываться во тьму. Может быть, и сны у меня без этих моих ритуалов станут лучше.

Я стала с ними спорить, что это не я. Но мне никто не верил. Мне стало так страшно от этого, от осознания, что происходит что-то странное, а мне никто не поможет даже если нужно будет. Родители попросили быть нормальным ребенком. Тогда я расплакалась и пообещала им, что повешусь на скакалке и эти люди просто рассмеялись мне в лицо. Мне никогда в жизни не было более обидно, чем в тот момент. Мне казалось, что я одна в этом мире и я побежала в школьный сад – летом там обычно никого не было, ведь все предпочитали воровать фрукты у соседей.

Я села на лавочку и стала смотреть вдаль на солнце, близившееся к закату. На тот момент мне было четырнадцать, и я поверить не могла, что для родителей я все еще являюсь глупым несносным ребенком.

- Чего сидишь одна? – послышался голос за спиной.

Мне пришлось силой мысли попытаться убрать слезы с глаз, чтоб повернуться и улыбнуться парню, который мне нравился. Вадим стал красивым шестнадцатилетним юношей с пухлыми губами и мужественным подбородком. Светлые кудри все так же спадали на его миловидное лицо, а глаза были раскосыми, как и тогда, когда ему досталось яблоко от меня.

- Привет. Ничего, просто хотела прийти в школу, - ответила я, притворяясь, что щурюсь на солнце.

- На каникулах? Пришла в школу? – переспросил меня парень, присаживаясь рядом со мной.

Я рассмеялась от понимания, что сказала. Вадим тоже заулыбался в ответ, отчего мое сердце резко рухнуло вниз, и я замолчала.

- Что в последнее время происходит с твоей подругой? – спросил меня парень.

- А что с ней? – не поняла я.

- Ну, я видел синяки у нее на руках и ногах и даже один на шее. С ней все в порядке?

Я попыталась вспомнить, чем в последнее время занималась Руся. Совсем недавно она начала работать по хозяйству, кормить домашнюю птицу, свиней, доить корову. Мне однажды наша парнокопытная наступила на ногу и родители решили, что лучше приобщать меня к труду попозже. Это был сигнал – если даже наша Зорька не рада мне.

- По хозяйству работает, видимо, еще не натренировалась как надо, - ответила я.

Вадим понимающе кивнул и вгляделся куда-то в сторону школьного стадиона и полей, открывавшихся за ним.

- Она тебе интересна? – вырвалось у меня помимо моей воли.

- Нет, она мне не интересна, - ответил юноша, нервно поглаживая лавочку между нами.

- А, да? Ну, хорошо, - пискнула я, стараясь не выдать свое облегчение.

Но, кажется, Вадим все равно понимал, почему я спрашиваю. И действовал соответствующе.

- Слушай, а что это за растение у нас над головами растет? Никак не могу понять, - сказал он, указывая куда-то вверх.

Я подняла лицо вверх и мои губы тот же час столкнулись с его губами. Меня словно в воду со всего маху окунули и я бы, наверное, упала, если бы Вадим не придержал меня. Он погладил меня по волосам, и я тоже робко провела пальцами по его кудрям.

- Эй, вы что там делаете? – крикнул нам кто-то знакомый и, к моему сожалению, нам пришлось прерваться.

Руся умела портить момент.

- Ничего, что тебе было бы интересно, - ответил Вадим, а я улыбнулась.

Никто не смел так общаться с моей подругой, иначе она устраивала истерики или жаловалась преподавателям и родителям или, чего еще хуже, подставляла где-нибудь в нужный момент. За все время, что она жила в нашей деревне, мы узнали, что их семья приехала не из города, а из другой вымирающей деревеньки и Руся в действительности врала. Но и на эту ложь никому не хотелось указывать девчонке. Ведь это было чревато.

Я и сама уже привыкла не замечать ее подколы и жестокие шутки. Да и дружба с одноклассниками у меня продолжилась. Наша компания к этому времени состояла из более чем двадцати ребят разных возрастов, живших со мной на одной улице. И иногда мы пересекались с Вадимом, что всегда меня радовало.

- А ты расскажи поподробнее, может ты ошибся и мне будет интересно, - крикнула Руся, явно собираясь спуститься к нам вниз с проезжей дороги.

- Завтра здесь же в 12. Хочу тебе кое-что показать, - шепнул мне парень, загадочно улыбнувшись, и поспешил оставить нас с моей подругой.

- Не боишься, что я твоей матери расскажу? – спросила Руся, оценивающе глядя вслед юноше.

- А я тогда расскажу, что ты сама себе челку постригла, - ответила я ей.

С того времени, как подружка в каком-то фильме увидела у девушки челку и постригла ее себе, я была в относительной безопасности. Руся настолько боялась, что мать с отцом узнают об этом, что стоило мне только взглядом указать на заколку, которая скрывала короткие пряди, как девчонка моментально замолкала. Хотя новая часть стрижки ей очень шла и даже получилась довольно ровной.

Я вспомнила слова Вадима и осмотрела подругу: выглядела она все так же ярко и интересно, длинные темные кудри разметались по ее плечам и спине. Пухлые губы, большие круглые глаза, высокий лоб, узкий подбородок. Она как была похожа на фарфоровую куклу в детстве, так такой и осталась. В ее чертах лица так и не появлялось даже намека на взрослость. Руся была низкой, с милыми короткими ручками и ножками, росла она все так же плохо, в то время как меня нещадно гнало вверх, и я стала выше всех мальчиков из нашего класса. А еще на ее руке я заметила пару странных отметин, круглых, с неровной кожей.

- Руся, что это? – спросила я, хватая ее за руку.

Помимо кружков мне были заметны пара недавних царапин, словно ее огромная кошка царапнула.

- Ты вообще в курсе, что плохо пахнешь? – спросила меня подруга вместо ответа.

Я вспомнила, что сидела рядом с Вадимом. О нет, надеюсь это не правда. На этом мне пришлось оставить подругу и поспешить домой, где я могла бы обнюхать себя. Но сколько бы я не принюхивалась, ничего плохого не чувствовала. Но на следующий день на встречу с Вадимом, все же брызнула немного духов на волосы, чтоб они красиво развивались и источали запах. Я была светленькой с мышиным хвостиком и всегда завидовала копне волос на голове Руси. И не понимала, почему она так часто убирает волосы в какие-то прически.