IV
*Слова автора: Тачибана Хината не имеет информации о том, что его возлюблённый путешественник во времени. То самое событие происходит практически по канону до того, как начнётся война с «Поднебесье».Внимание! Присутствует нецензурная лексика!
***
Так ночь, в конце концов, началась.
Этот день, который стал трагичным. Добившая смерть Кена и Манджиро, Такемичи винил себя; почему не мог предвидеть за несколько секунд до того, как гибель достанет до «неё»? Думаю, Вы прекрасно понимаете. Человек погиб, а этим оказалась Эмма, являющая младшей сводной сестрой Майки и «возлюблённой» Доракена. Ханагаки опустил на колени и раз головой долбил о земле, повторно и вновь упрекает себя за то, что не спас. «Снова не спас...» — Провозгласил в голове поклоняющегося мальчика, который не двигался ни с места. Заместитель главы и лидер Тосвы не осмелились приказать ему останавливаться, который строит самобичеванием. Они не могли сорваться на него, понимая ни в чём невинного его, посчитавшего, как он горел желанием спасти её. Горе невыносимое, жизнь — она бесценна. Пусть они не в силах свои гневы сместиться на него, однако один из них, Доракен, потерявший самоконтроля, прорвался на своего лучшего друга своим кулаком:
— Ты разве не создал «Свастонов», чтобы всех защитить? — После крика заместителя, Такемичи выбежал от своего места, останавливая его хваткой со спины, — Пожалуйста, перестань!!! Доракен!!! — Схваченный им до сих бьёт Майки, — Так какого хуя арестовали Пачина?! — Ханагаки озабоченно спросил, а его сердце шумно колотится, — Ты чего несёшь, Доракен?! — При этом глава Тосвы находился на стадии «сломанного человека». Его лицо нельзя сказать просто усталым.
— С хуя ли Баджи мёртв?! — Вновь и вновь колотит своего лучшего друга, избивая левым и правым кулаком, — И Казутору тоже к хуям закрыли! Съебал и даже Эмме досталось! — В итоге добил Майки да так, что он свалился на землю и при этом рядом валяется Ханагаки.
Доракен с трудом отдышался после избиения лучшего друга, поддержав свою позицию, и еле договаривается, отпустив слёзы с глаз:
— Даже ей...... — Нарастающая боль разрушает его дрожащего сердце, когда-то наполняющем любовью Эмы, и сам глядит на избившего друга горькими взглядами, захваченными трагедиями.
— Держись... Доракен... Ты ведь... Всё ещё тот Доракен... — дрожал Такемичи с отпускающей слезой, лежачий на земле, — Преодолей это... И смирись. — колебался и при это задумывается: «Смириться? Я ни за что не смирюсь... Ещё раз хочу почувствовать Хину. Ещё раз взглянуть на неё. Ещё раз сказать ей... Люблю! Смерть любимого человека невозможно принять... Они не могут вернуться в прошлое, чтобы спасти любимого... В отличие от меня, у них нет такой возможности.»
Заплаканный мальчик взглянул на Майки, отрубавшего на земле: «Майки... Ты ни с чем не смирился... Много кого потерял, но так и не смог смириться. И твой единственный путь только во тьму... Это конец... Будущее не изменить...»
Ханагаки дрожит на земле; сложные мысли, запутанные течение, сомнение в себе, тревожная душа, страх от будущего — все эти ощущения тянулись его на дно... Мы могли бы почувствовать перечисленные чувства мальчика, но словами другое дело.
***
— Я понимаю, что сейчас неправильно говорить о таком... Но сегодня решающая битва с «Поднебесьем», — обратился к Майки, который недавно пришёл в себя и на данный момент с опустошенным видом не слушает своего командира первого отряда, — Все... Ждут твоего приказа, Майки... — Такемичи смотрел на своего «сломанного» друга, который не весь во внимании, — Эмму... Убил... Кисаки! — Наклонив голову, объясняет со слезой капитан первого отряда, но тот до сих пор молчал, — Он скользкий тип, его так просто не арестуют. Майки... С тобой или без, я пойду на «Поднебесье». — Царственная тишина заставила его отвернуться к опустошенному Майки спиной и, задумываясь, топает на выход: «Пусть я один... Но мне нужно двигаться вперёд...»
Пока стремился выйти из этого места, как вдруг он услышал плач любимой Хины, упревшей плечом в стену, слова которую тяжело слышать:
— Эммааааа... Нет. Не правда... Не может быыыыыть! — Заскулила Тачибана, с трудом затянула речь, — Не плачь! Хиночка! — Казалось бы, ей послышалось, но она повернулась сзади, — Ведь у тебя есть я! — Устроившись цирком, показался из-под края стены палец, играющий ролью Такемичи, — Ньюх, Такемичи! — Появился и второй палец Хинаты, — Что такое? Говори, я тебя выслушаю, — продолжает играться утешением, ролью которой составляет Ханагаки, — Такемичи, — сказал второй палец, хотя Тачибане не нравилось этот спектакль, — ха-ха-ха, всё хорошо.
Хина с промокшей слезой сорвалась с места и взглянула за краем стены, провозглашая от злости:
— Не прикалывайся, Такемичи! — Обнаружив своего парня, стоящий потрепанным видом, она замерла; Такемичи стоял с унылым лицом, показывая свои ролевые пальцы:
— В ранним возрасте я родился в старом районе. — Рассказывает о своём детстве, голос который был сдержанным, — В старом... Районе? — Повторила Тачибана, выслушав его, — В этом месте часто терялись дети. Пытался таким же способом подбодрить их... Но они начинали плакать ещё сильнее. — «Как глупо было устраивать этот цирк», наклонился голову Такемичи, называя себя дураком.
— Я был безмозглым идиотом. Слишком тупо было думать в пустую каждый день об идеальном будущее, которое непросто изменить. Я и представить не мог, что вокруг происходили такие ужасные вещи. Я ничего не знал, потому что только делал, что и убегал. — «Вся моя жизнь, это бесконечное бегство...» — Я был уверен, что спасу её, но... Поверить не могу себя, что не защитил. Я видел своими глазами, как её убили, но не подумал трезво о том, что смерть настигнет Эмиы. Лучше бы... — «Сам погибал» — Я не спасал, кого хотел, а получилось так, будто не хотел... Баджи, Пачин, Казутора, Эмма...— Печальным голосом закончил говорить мальчик. Нахмурившись, Такемичи отбросил свои страдания в дальний план и он поворачивается спиной:
— Мне... Нужно идти! Всё ещё остались незаконченные дела. — Произнесённым словом парня Тачибана поражается.
— Герои не умирают, — повернув голову в сторону Хины, с грустным, но убежденным голосом объявляет парень, — я хочу, чтобы ты улыбалась. — Показывая большой правый палец, ролью являющейся Такемичи, высказал мальчик, у которого сердце мечется кровью и скапливается образующимся отчаянием. «Я защищу тебя и не только... Даже ценой своей жизни...»
***
Уходя оттуда, Ханагаки схватил себя за левой груди и прижимается сильнее, сколько мог. Сердце торопливо колотится, не давая ему ни минуты покоя. Он идёт, но не перестаёт думать обо всём, что произошло. Такемичи до сих пор помнит улыбающейся сквозь слезливой Эммы и её предсмертные слова: «Такемучи... поза...боться о Майки... ладно?». Не менее пугающий мальчик тревожно задумался; почему люди, которых дорожил Майки, поочерёдно попросили ему помощи позаботиться о нём и при этом умирая? Любой бы знал, что кроме него было некому звать помощи, которой необходимо ответить не колеблясь. И это может Ханагаки Такемичи.
Он ведь не всемогущий, что предотвратит приближающих смертей. Но глубоко его в душе с каждым днём что-то болело и сейчас стало похуже: тоска с чувством вырастающего виновности. По другому он объяснить не мог. «А ведь и правда, что герои не только умирают, но и способные пожертвовать своей жизнью в погоне за смертью.» Такемичи слегка усмехнулся от такой поговорки. Не то, чтобы не верил, ведь всего лишь немного его описывает, хотя её жизнь не подошла к концу. Он выдохнул полной грудью и обратно вдохнул, пораскинув ненужные мысли. Следовательно он замечает перед собой знакомого человека, но не подозревал, что уже вышел на улицу, ведь был озабочен собой:
— Хм? Чифую? — спросил Такемичи, приближая к нему, — Запрыгивай! Нас все ждут. — Приблизительно за байком сидит Чифую, заместитель главы первого отряда, при том Ханагаки сел, хватая за талией друга, и, сжав руль байка, они направляются к тому, где их ждут люди.
***
Неподвижная с места Хината не вымолвила ни слова, которые, должны быть, удерживаться Ханагаки. Однако не вышло. Её запутанные мысли смешались с теми словами от возлюбленного про героя. «Герои... Не умирают...» — повторила мелодичной нотой, однако от этих слов ей не дают покоя. Вроде от «героя» веет надеждой, пылающей умиротворенностью и заставляющей проявить безальтернативной веру в него, также чувство безопасности, ощущающей белыми крыльями, перенесенными утратами и страданиями. Впрочём, её не оставляли непредвидённое чувство беды, которые, возможно, произойдут не очень скоро.
Тачибана Хината не переставала ощутить плохие предчувствия, она знала, что в этом здании находятся Майки и Доракен, поэтому отправилась искать их, чтобы оказать просьбу. Находившись с этим двумя, Майки, сидячий на стуле, но не менее послушный, и Доракен, обративший внимание на девушки, занимали своими позициями, а Хина набралась храбрости, чтобы начать диалог:
— Это... Можно... С вами поговорить? — Взяла в кулак Хина, вспомнив о словах Ханагаки, которому всецело доверяет, — Такемичи... Уверен, что мог бы спасти Эмму, — услышав от неё, Доракен крикнул, а Хина дернула, — Эй! Сейчас не время для подобных разговоров! Совсем с головой не дружишь?! — Убавил тон, при том продолжая, — Странно ведь? Такемичи об этом говорил, а теперь и Хина... Что сегодня происходит?
Доракен опускает голову, стараясь сообразить мысли правильно:
— Может... хватит вам обоим?
— Он думал не только о ней. Такемичи много кого должен спасти. — Доракен, уперевшись в стену, отходил, но сразу не допонимал смыслов в разговорах, начавших девушкой, — Что ты вообще...! — Хина время от времени подозревала возлюблённого. Она прекрасно понимала, что его физическое состояние в норме, но она ощутила боль в груди оттого, что что-то произойдёт, и сомневалась; какую ответственность берёт Ханагаки, если внутри него ходит с ума, а снаружи ведёт подобающе. Не в том, что это нормально, Хина подумала об обстановке, в которой когда-либо его парень находился не в себе, — Такемичи... идёт на верную смерть. — Не могла объяснить словами; когда, где и зачем? Неуверенные голоса Хины добили и Доракена, попытавшегося дополнить предложения, и Майки, ощутившего в себе появляющееся смущение.
— Он идёт туда... Зная, что в этой битве умрёт, — как-то с неё сорвалось, но слегка Хина волнуется, — будет ещё похуже, если... Он погибнет за вас. Он оставил вас, уверяя, что по-немногу отходите после той трагедии... Я не уверена, раз он идёт туда один, то... Возьмёт вашу ношу и отправиться в битву... Если вы... Сможете вовремя прийти, чтобы... — Хина глубоко в душе беспокоилась, — Звучит странно, но... Вроде, это женская интуиция, которая безошибочно может разгадать... — Ни Доракен, ни Майки не могли подумать о таком подобном. Что добивается Хина, устраивая весь концерт? — «Белый рыцарь»... Это похоже на синдрома «Белого Рыцаря», который считает себя обязанным «спасать» каждого, кого принимает... Просто это догадка. — Хина выглядела либо умной, либо просто прочитала какую-то книгу, но это было как вариант. Мальчики, не имевшие силы сорваться на неё в том, что её слова бессмысленны, и теперь не владевшие горькой утратой, не могли передать словами, неописуемыми истинными фразами, но они прекрасно слышали... Слышали слова плачущей Хины, наполненной утратой Эмы и обеспокоенной о Такемичи, но они ничего не предприняли.
— И всё же, я ничем не могу ему помочь... — Слезы наворачиваются с глаз девушки, взявшей свои руки и переплетались пальцев между собой. Её прекрасные волосы накрыли промокшие глаза.
Это событие стало запоминающим для троих людей, носившие в себе секреты, которые рано или поздно раскроется. Ребята отчасти приходили в себя, чтобы явиться в битве в лучшей формой.
Продолжение следует...