SOLO LUPUS

– Привет. Мы можем войти?

Питер Нельсон в недоумении почесал затылок деревянным кончиком карандаша и неуверенно кивнул, пропуская в свою общажную комнату Уильяма Мартинеса на пару с Викторией МакИвен.

В последний раз Питер видел молодых людей с неделю назад. Не то, что бы он совсем не желал лицезреть эту парочку, однако их появление в общежитии крайне удивляло Нельсона. Он вскользь посмотрел на Уильяма, что казался ему хмурым (в принципе, таким обычно его Питер и видел), а на Викторию взглянуть не решился. Ему было стыдно.

– Ничего, что мы заявились вот так, без предупреждения? – первой заговорила МакИвен, остановившись у самых дверей в комнату.

Питер замотал головой, нервно теребя в руках карандаш.

– Нет. А... что-то... случилось?

– Мы просто хотели поговорить, – пояснил Мартинес, стоя позади Виктории.

– А, ладно, – Нельсон поправил очки и поочередно указал рукой сначала на софу, а затем и стул, что располагался у компьютерного стола, заваленного учебниками и тетрадями. – Присядьте, что ли.

Виктория доброжелательно улыбнулась и, выразительно глянув на Уильяма, медленно опустилась на софу. Он же отмахнулся и остался стоять у дверей.

– Наверное, ты знаешь, Питер, что я... – МакИвен закусила губу, подыскивая наиболее удачные слова для выражения своих мыслей, – я относилась к тебе не лучшим образом.

Уильям сложил руки на груди и небрежно усмехнулся.

– Эм, да... – Виктория уловила намек Мартинеса и вздернула брови, – проще сказать, я считала Питера Нельсона вселенским злом и мечтала, чтобы тебя автобус переехал.

Питер впервые поднял глаза на Викторию, будучи явно обескураженным.

– Это похоже на правду, – обиженно буркнул он.

– Нет-нет, – она энергично замахала руками, глуповато хихикнув, – то есть... это я раньше так думала. Потому что... Ты ведь не станешь отрицать, что меня преследовал? – Виктория вдруг нахмурилась. – Кстати, почему ты меня преследовал?

Питер не знал, куда себя деть от смущения. Откровенность Виктории, да и в общем ее внезапный визит заставляли его нервничать. Но и отмалчиваться не имело смысла. Он посмотрел на Мартинеса, что напряженно ждал от него ответа вместе с Викторией, и звучно сглотнул.

– У меня и в мыслях не было сделать с тобой что-то... плохое, – снова смерив взглядом Уильяма, промямлил Нельсон. – Просто... ты всегда мне нравилась, – напрямую выпалил он.

Виктория изобразила такой удивленный вид, будто слова Питера вовсе не были предсказуемыми. Нетрудно было догадаться, что он испытывал к ней симпатию, пусть и донельзя странно выражаемую.

– Потом, когда я узнал, что на самом деле случилось с Эйприл Моррисон, я места себе не находил, – продолжил Нельсон. – Я боялся, что это случится и с тобой. Прости, если был слишком назойливым и пугал тебя этим. И ты не злись, Мартинес, – тихо добавил Питер, припоминая, каким Уильям бывает в гневе.

– С чего бы ему злиться, – Виктория поспешила разрядить гнетущую обстановку, в очередной раз растянув губы в радушной улыбке. Для верности она обернулась на Уильяма, который в действительности совсем не выглядел разозлившимся, сохраняя прежнее невозмутимое выражение лица.

– Я не держу на тебя зла, Питер, – подтвердил он. – Напротив, я приятно поражен силой твоего духа. Ты помог нам выбраться из большой беды, – тут Уильям грустно усмехнулся, а затем задумчиво заглянул Нельсону в глаза. – Да, кстати, как ты это сделал? Как ты узнал, что мы в «Меломане» и привел туда полицию? Ведь я велел тебе идти в участок и выложить полиции все, что знаешь, а не искать меня по городу.

– Это заняло бы слишком много времени, – поджав губы и устремив в пол взгляд внезапно намокших глаз, пробормотал Питер. – Вы уже могли быть мертвы. А я не мог этого допустить! Мне пришлось... – парнишка перешел на шепот, нервно озираясь, словно его могли подслушивать какие-нибудь тайные службы, – пришлось взломать мобильного оператора и отследить твой телефон по сотовым вышкам, к которым он был подключен. Да, вероятность найти человека таким способом ничтожно мала, ведь к вышке можно подключиться даже в радиусе нескольких километров, но я обязан был попытаться. И мне ничего не стоило сложить дважды два, чтобы сообразить, что последняя вышка, к которой подключался твой телефон, Уильям, находится рядом с...

– Рядом с «Меломаном», – округлив глаза, закончил за Нельсона Мартинес. Он живо возродил в воспоминаниях высокое белое сооружение неподалеку от магазина Оливера Уэббера. Удивительно! Уильям никогда не обращал на вышку особого внимания, а смышленый Питер с ее помощью спас им жизнь

– Именно. Копы не поверили бы в мою блажь про приступный бизнес под видом автосервиса, да и продажных полицейских никто не отменял. А вот звонок об ограблении магазина сработал моментально.

– Да ты просто гений! – совсем не кривя душой, признал Уильям.

– Это не так, – силясь не расплакаться, замотал головой Питер. – Будь я гением – не вляпался бы во все это. Да и вас обоих вытащил бы еще раньше...

– Послушай, – Виктория поднялась с софы и подошла к Нельсону, что стоял у компьютерного стола, так и не выпустив из рук карандаш, – я очень благодарна тебе. Мы благодарны. Без тебя Уильям бы ничего не узнал, и тогда... – она болезненно зажмурилась.

– Мне очень жаль, что все это случилось с тобой, – негромко произнес Нельсон.

– Ты хороший человек, Питер, – Виктория положила руку на его плечо, отчего паренек ощутимо вздрогнул, – и я уверена, что ты найдешь кого-то, кто это оценит, – она чуть приподнялась на цыпочках и невесомо чмокнула Питера в щеку.

Мартинес тут же скривился. Однако промолчал.

– Я ошибалась в тебе, – с грустью в голосе промолвила МакИвен. – «Как ошибалась в «отце» и Майкле Кэмпбелле» – подумалось ей. – Но это, должно быть, нормально. Людям свойственно ошибаться.

– Наверное, – глухо отозвался изрядно раскрасневшийся Питер.

Виктория встряхнулась, запретив мыслям о случившемся вторгаться в ее голову хотя бы сейчас.

– Надеюсь, ты не в обиде.

– Что ты, я и не думал...

– Вот и славно, – Уильям положил руку на плечо Виктории, как бы намекая, что им уже пора уходить. – Еще раз спасибо, Питер, – он протянул пареньку свою ладонь.

Обменявшись с Мартинесом рукопожатиями, Нельсон попрощался с Викторией и проводил их за порог.

– Это так странно, – пролепетала она, взяв Уильяма за руку. Они покинули общежитие и неторопливо шагали по узким дорожкам зеленеющего сквера неподалеку от «Хай-Хоупс».

– Что? – спросил Мартинес. – Что все это время жизнь била ключом, а мы и забыли, каково это – вот так прогуливаться вдвоем по городу без лишних мыслей? Или ты о том, что мы сейчас навещали Питера Нельсона? – иронично ухмыльнулся он.

Виктория вздохнула. Конечно, она имела в виду их визит к Питеру, но первоначальная версия Уильяма тоже находила отклик в ее собственных мыслях. И то правда: как давно они могли позволить себе забыться? Виктория вдруг осмотрелась вокруг и снова вздохнула: теперь глубоко и с наслаждением. Теплый ветерок заставлял приглушенно шелестеть позеленевшую листву деревьев, коими изобиловал этот скверик; теплые солнечные лучи то и дело касались светлых локонов Виктории, ненавязчиво падали на ее лицо, где с приближением лета веснушек стало еще больше; запах высаженных цветов по обе стороны от асфальтированных дорожек щекотал ноздри... Все это ассоциировалось сейчас у Виктории со свободой, безмятежным спокойствием и любовью.

– Я и не замечала, как здесь красиво, – ее губы тронула улыбка, полная неподдельной искренности.

– Я тоже, – согласился Уильям и обнял Викторию за плечи. – Мне еще не приходилось видеть Ред-Хиллс в преддверии лета.

– О, летом здесь волшебно, – прижавшись щекой к плечу Мартинеса, задумчиво произнесла она. – Магия маленького городка.

– Будешь скучать?

– С тобой – нет.

Уильям расплылся в улыбке и чмокнул Викторию в макушку.

– Ну, я пойду, – она остановилась напротив него и широко зевнула, прикрывая рот ладошкой. – Приготовлю пока чего-нибудь. Ты надолго?

– Да нет, только улажу вопрос с документами у декана и обратно.

МакИвен кивнула и, оставив на щеке Мартинеса поцелуй, пошла в противоположном направлении, в его квартиру.

Уильям отправился в университет. Положа руку на сердце, он признавал, что не хочет бросать учебу, но и находиться здесь, в Ред-Хиллс, ему не представлялось теперь возможным. Главной его задачей сейчас было заботиться о Виктории, помочь ей реабилитироваться после тяжелого удара. Он был обязан быть с нею рядом, когда она решится средь руин отыскать что-то цельное и построить свою жизнь заново – пусть и не спеша, камень за камнем... А там можно снова заняться образованием, совмещая учебу с работой – уж это не впервой. Примерно такой план вырисовывался в голове Мартинеса.

Он быстро расправился со всеми делами в «Хай-Хоупс» и, держа подмышкой папку с документами, покинул здание. Не без горьковатого осадка оставив за плечами главные двери, Уильям спешно миновал ступеньки лестницы. А когда его взгляд, блуждающий по облагороженной территории кампуса, невольно упал на знакомую мужскую фигуру, он застыл на последней ступеньке.

Боб МакИвен стоял у блестящего на солнце черного автомобиля, пряча руки в карманах джинсовой куртки. Он озирался вокруг и выглядел взволнованным. Мартинес медлил, продолжая стоять у подножия лестницы, но потом все-таки направился к Бобу, что зашагал ему навстречу.

– Здравствуй, Уильям, – непривычно вежливо поприветствовал его МакИвен.

Уильям лишь коротко кивнул, усердно бросая взгляд куда угодно, только не на Боба.

– Я заходил в «Меломан», но работница сказала, что ты давно там не появлялся. Я надеялся застать тебя здесь.

– Я больше не работаю в «Меломане».

Боб по привычке поправил козырек синей кепки и откашлялся. Хлопнув себя по карманам, он точно опомнился и полез в багажное отделение авто. Вытащив оттуда громоздкий коричневый чемодан на колесиках, МакИвен поставил его у ног Уильяма.

– Я подумал, нужно принести ее вещи, – глухо произнес он, небрежным движением руки указывая на чемодан. – Я собрал все, что могло уместиться.

Мартинес поджал губы, вновь кивая головой.

– Что ж, это хорошо.

Боб беспокойно топтался на месте, подыскивая слова для разговора, и это было затруднительно, учитывая, что Уильям предпочитал по возможности отмалчиваться.

– Знаю, ты не горишь желанием слушать болтовню старого дурака, – нетвердо начал МакИвен, – но я должен сказать, что люблю Викторию. Она всегда была, есть и будет моей дочерью.

Мартинес взглянул на Боба, и от него не ускользнуло то, что глаза его заблестели от слез. Уильям был солидарен с Викторией в том, что любые контакты с Бобом отныне невозможны, однако в нем проскользнула тень сострадания к этому человеку. Он не смог бы найти ему оправдания, даже если бы попытался сыскать, как и прощения. Но ему было немного жаль старика, для которого уготовано худшее наказание из возможных: он никогда больше не увидит Викторию, продолжая одинокое существование с мыслями о ней в их старом доме на Лингворд-стрит.

– Мы уезжаем, Боб, – решительно заявил Мартинес.

МакИвен словно предвидел это, но все же заметно напрягся, поспешив утереть слезу в уголке глаза.

– И куда вы намереваетесь держать путь? – спросил он.

– Мы... – Уильям передернул плечами, подцепив краешком ботинка пыльный камушек, – мы еще не решили.

– Уверен, ты знаешь, что делаешь, Уильям.

– Знаю. Иначе бы я не стал брать на себя ответственность за Викторию.

– Не сомневаюсь.

«Давно ли» – мысленно фыркнул Мартинес.

– Послушай, куда бы вы ни поехали, вам понадобится финансовая обеспеченность на первое время и...

– С этим нет никаких проблем, – резко оборвал МакИвена Уильям.

– Понимаю, – он сначала замешкался, а затем открыл дверцу автомобиля и, неуклюже потянувшись к замку зажигания, вытащил оттуда ключи. – Я человек небогатый, денег у меня нет, но я хочу помочь, – он протянул их Мартинесу.

Парень нахмурился, с подозрением поглядывая на небольшую связку ключей в руке Боба.

– В каком смысле?

– Это надежная машина, – бегло обернувшись на черный «Шевроле», заверил его МакИвен. – Я своими руками долго работал над ней и могу гарантировать, что вы сможете безопасно и быстро добраться куда угодно. Хоть на край света унесет.

Уильям был несколько обескуражен. Кроме того, в его голове зародилась одна идея, на которую его натолкнули слова Боба об автомобиле. Кажется, теперь он знал, куда им с Викторией следует отправиться.

– Пожалуйста, сынок, позволь мне напоследок помочь хоть чем-нибудь, – с мольбой в голосе говорил МакИвен. – Возьми машину. Прошу.

Мартинес покачал головой, нервно потирая лоб ладонью. Ему вовсе не хотелось принимать от Боба такого рода «подарки», но, обладая холодным рассудком, он понимал, что сейчас им с Викторией необходимо иметь хоть что-то, кроме денег. Пусть Уильям и заверял ее, что у них все сложится хорошо на новом месте, сам же он не мог полагаться на одни лишь воодушевляющие речи. Мартинес должен был продумать все от и до, чтобы Виктория не пожалела о своем решении довериться ему в такой непростой период.

– Я не знаю... – буркнул он, прожигая взглядом ключи, будь они неладны. – Виктории это точно не понравится.

– Она поймет, что это во благо, – настаивал Боб. – Моя девочка обязательно поймет.

Уильям закусил губу и, все еще преисполненный неуверенности в своих действиях, потянулся за ключами. Однако МакИвен опередил Мартинеса и, схватив его руку, вложил в нее звякнувшую связку.

Хлопнув Уильяма по плечу, Боб невесело улыбнулся.

– Знаешь, ты хороший парень, Уильям Мартинес, и достоин моей дочери. Хлоя заслуживала такой же любви, какой ты одариваешь ее дочь. Жаль, я был слишком слабым, чтобы дать того же Хлое. Но я могу быть уверен, что ты сделаешь мою девочку счастливой.

Уильям не нашелся с ответом. Он то смотрел на раскисшего Боба, то на каменную кладку под ногами. Все слова, что произносил МакИвен, были пропитаны отчаянием. И Мартинес ругал себя за свою треклятую доброту и человечность, ощущая всеми фибрами души страдания Боба.

К счастью для Уильяма, МакИвен избавил его от дальнейшего разговора. Ничего больше не говоря, старик заглянул в его глаза и, сунув руки в карманы, потопал восвояси.

Всю дорогу до своей квартирки Мартинеса не оставляли мысли о Бобе. Он все думал и думал, не представляя, с каким грузом мужчине приходилось жить все то время, что он пробыл в Ред-Хиллс. Как он винил себя каждый день, поднимаясь с постели, и когда с любовью окунался в лучезарные глаза дочери. Уильям мог понять некоторые его поступки, в частности, неприязненное отношение Боба к нему и ярое сопротивление их с Викторией отношениям. Пытаясь встать на его место, Уильям приходил к одному выводу: он бы точно не согласился совершить то, что делал Боб, отыскав в себе силы все прекратить и найти управу на Майкла Кэмпбелла. Пусть лучше беспросветная бедность, но без грязи и лжи в отношении Виктории, чем комфортное существование под напускным покровительством Кэмпбелла. Да, МакИвену выпадала заслуженная доля. Однако стоило отдать мужчине должное: он вырастил Викторию чудесной молодой женщиной, способной на искренние чувства, на добрые, бескорыстные поступки и человеческую заботу.

Заглушив мотор автомобиля, к которому еще предстояло привыкнуть, Уильям откинулся на спинку сидения из светлой кожи и прикрыл веки. Виктория точно рассердится, думал он. Но Мартинес все еще не находил свое решение принять помощь Боба неудачным. Это ни к чему их не обязывает. Вскоре они уедут, и поминай как звали.

Виктория встретила Уильяма не только горячим обедом, но и своим хорошим настроением. В квартирке звучала приятная фортепианная мелодия, а запах еды и накрытый для трапезы стол придавали уюта даже такому неприглядному жилищу, как это. И Мартинесу не хотелось нарушать воцарившуюся здесь идиллию.

– Привет-привет! – воскликнула Виктория, словно они с Уильямом давно не виделись. – Мой руки – и за стол. Поешь, пока горячее.

– Да, конечно, – пробормотал он и поставил чемодан у порога, положив сверху связку ключей от «Шевроле». – Только... чуть позже. Поговорим?

МакИвен скрестила руки на груди, покосившись на чемодан.

– Это что?

– Это... – Уильям скинул обувь и тоже на него уставился, словно не знал, как чемодан тут оказался, и был удивлен не меньше Виктории. – Это твои вещи, Вики.

– Я вижу, – пробурчала она. – Откуда они здесь? Ты что, ходил к нему?

– Не волнуйся, mi querida, никуда я не ходил, – мягко сказал Уильям, поглаживая девушку по плечам. – Боб сам подкараулил меня у «Хай-Хоупс».

Виктория взволнованно заправила волосы за уши и нахмурилась.

– Ты что-то еще хочешь сказать?

Уильям стянул с себя толстовку и заправил за ухо упавшую на глаза челку. Сжимая черную ткань в руках, он выпалил:

– У нас теперь есть машина.

– Машина?! – взвизгнула МакИвен. – У нас?

– Боб хотел помочь нам с отъездом.

Виктория схватилась за волосы в неподдельном негодовании.

– Ты что, спятил?! – прокричала она, сердито глядя на Мартинеса. – Нам ничего от него не нужно! Я не хочу даже слышать об этом человеке, а ты додумался взять его машину?!

– Согласен, – миролюбиво произнес Уильям, выставив вскинутые ладони. – Но Виктория, нам сейчас не будет лишним свой транспорт. Все лучше, чем шарахаться по вонючим автобусам с кучей вещей. Думаешь, мне шибко хотелось ее брать? Если ты пожелаешь, то, как только доберемся, оставим машину где-нибудь на обочине и забудем о ней, как и обо всем прочем. Хорошо? Не сердись, mi amor, давай не будем ссориться?

– Ты прав, – со вздохом сдалась Виктория. – Прости.

– Не извиняйся.

Она понурила голову и, задумчиво перебирая пальцы, спросила:

– А он... говорил что-нибудь? Ну... обо мне...

«Я люблю Викторию. Она всегда была, есть и будет моей дочерью» – слова Боба о Виктории незамедлительно всплыли в памяти Уильяма. Но вместо того, чтобы их озвучить, парень ответил, коротко пожимая плечами:

– Нет. Не думаю.

Было видно, что Виктория хотела услышать что-то другое. Может, именно то, что на самом деле сказал Боб – как знать? Но Уильям понимал, что сказанное МакИвеном совершенно точно оставит в душе Виктории новую рану вместо того, чтобы притупить боль от уже имеющейся. Лучше безоглядно сжечь все мосты.

– Ну, ладно, – Виктория слабо улыбнулась. – Я пойду, положу тебе поесть.

– А ты?

– Что-то не хочется.

Уильям понимающе кивнул и заторопился в ванную, пока Виктория бросилась к плите.

Есть ему тоже перехотелось.

***

Виктория и Уильям не желали задерживаться в Ред-Хиллс. Спустя несколько недель все дела в городке были улажены, и настало время сделать последний, решающий шаг.

Виктория замерла посреди опустевшей комнаты, где больше не было ничего, что хоть как-то напоминало об их с Мартинесом присутствии. Разве что легкая соломенная шляпка, якобы случайно забытая на подоконнике.

Майский денек выдался теплым и солнечным. Еще год назад это означало бы, что Виктория и Эйприл Моррисон неизменно устроятся с книжками на позеленевшей полянке близ университета и возьмутся за подготовку к экзаменам, иногда прерываясь на смех и поедание заранее наготовленных сэндвичей. Но теперь это казалось картинками с чьей-то чужой ленты диафильма. Не было больше ни Эйприл, ни самой Виктории – беззаботной и безмятежной. Прежней.

Покрутив шляпку в руках, она грустно улыбнулась. Пришла пора двигаться дальше. Окинув прощальным взглядом жилище Мартинеса, Виктория безмолвно поблагодарила это место за то, сколько искренней, неподдельной любви здесь случилось. Кто знает, как все могло сложиться, не встреть она на своем пути человека, что после всего произошедшего готов перечеркнуть прошлое и начать новую жизнь вместе с ней и ради нее.

Уильям ждал Викторию на улице. Не смея больше откладывать отъезд, она накрыла светлую макушку соломенной шляпкой и, не оглядываясь, безо всякого сожаления покинула стены бывшей квартиры своего возлюбленного.

– Ну что, нашла? – осведомился Уильям, когда Виктория уже спустилась к нему. Не поднимая глаз, парень методично утрамбовывал сумки в не слишком вместительном багажном отделении.

– Как видишь, – откликнулась она и сразу же поймала улыбку Мартинеса, стоило ему на нее взглянуть.

Громко хлопнув черной дверцей, он отряхнул руки и присел на краешек багажника.

– Все в порядке?

Взволнованно сцепив руки в замок, Виктория задумалась и остановила свой взгляд на браслете, что, как и прежде, обнимал ее правое запястье.

– Никогда не думала, что смогу так просто покинуть этот город.

– Думаешь о ней? – проследив за траекторией взгляда МакИвен, спросил Уильям.

– Не только о ней, – неуверенно ответила она. С недавних пор браслет стал для Виктории не только символом памяти об Эйприл, но и напоминанием о доброте и участии Оливера Уэббера, который, как оказалось, все это время был ей гораздо ближе, чем просто друг.

Мартинес понимающе кивнул. Мысли об Оливере ранили его не меньше. С событий в «Меломане» минуло чуть меньше месяца, а Уэббер так и не нашел в себе сил поговорить с друзьями о случившемся. И лишь в редких телефонных звонках и немногословных сообщениях утверждал, что с ним все порядке.

– Оливер обязательно оправится, – не сомневаясь в своих словах, сказал Уильям. – Он сильный. Ему только нужно чуть больше времени наедине с собой и своими мыслями.

– Ты прав, – с тоской признала Виктория, невесомо огладив коричневый камушек на нитке.

– Ну, иди сюда, – пробормотал Мартинес и тут же заключил ее в крепкие объятия.

Тяжко вздохнув, Виктория прижалась щекой к твердой груди любимого. Тепло его тела и запах свежей мяты, перекрывающей тяжелый табачный шлейф, как всегда, успокаивали ее. Виктория улыбнулась и, зажмурившись, легко потерлась щекой о белую ткань футболки Уильяма, что резко контрастировала с его смуглой кожей. Сейчас ей не хотелось разрывать этих объятий как можно дольше, но...

– Пора, mi querida, – шепнул он ей на ухо, постепенно отстраняясь.

Приоткрыв перед Викторией дверь автомобиля, Мартинес сделал галантный жест рукой, и тогда та покорно опустилась на жгучее от яркого солнечного света кожаное сиденье. МакИвен нервно поправила на плечах бретельки бледно-желтого сарафана и опустила руки на колени, принимаясь отстукивать пальцами ритм песни, что негромко лилась из встроенного проигрывателя.

Уильям захлопнул дверцу автомобиля и, устроившись на водительском месте, уверенно обхватил руль обеими руками.

– Готова?

Виктория слабо пожала плечами.

– Дай мне волю, и я буду готовиться вечность, так ни на что и не решившись, – усмехнулась она, заботливо откинув со лба возлюбленного выбившуюся из черной челки прядь волос.

– Трусишка, – беззлобно ухмыльнулся он и, поймав ладошку Виктории, оставил легкий поцелуй на ее тыльной стороне.

Бросив беглый взгляд на дорогу, Уильям взялся за ручник, и они поехали.

– Стой! – неожиданно громко вскрикнула Виктория. Следом послышался возмущенный визг тормозов.

– Что такое? – испуганно спросил Мартинес, повернувшись к МакИвен. Она лишь безмолвно вытянула перед собой указательный палец.

Далекий, немного размытый, но вполне узнаваемый силуэт замаячил в самом конце улицы. Не в силах больше усидеть на месте, Виктория открыла дверь «Шевроле Корвет» и пулей кинулась ему навстречу.

– Оливер! – кричала она, размахивая руками на бегу. Через мгновение уже приближающийся Уэббер поднял правую ладонь в приветственном жесте.

Уильям с облегчением улыбнулся, увидев, как в паре десятков метров от машины Виктория чуть ли не сбила Оливера с ног, бросившись на него с объятиями. Достав из кармана пачку сигарет, Мартинес так же вышел из автомобиля и закурил, предплечьем облокотившись о крышу «Шевроле».

– Ты пришел, – вместо приветствия произнес он, когда брат с сестрой поравнялись с машиной. – Ты даже не представляешь, как я рад, – панибратски замахнувшись свободной рукой, он сжал ладонь друга и обнял его, похлопывая по спине. Стоящая рядом Виктория разве что не подпрыгивала от счастья, сияя подобно начищенному тазу.

– Простите меня, – сдвинув густые брови, Уэббер стыдливо вперился взглядом в свои брюки цвета хаки. – Простите, что не пришел раньше. Я...

– Я знаю, – поспешила перебить его Виктория. Губы МакИвен мелко дрожали, а глаза блестели от подступивших слез, хотя улыбка все еще озаряла ее лицо. – Тебе не нужно извиняться...

– Я был обязан зайти попрощаться, но... черт, – вцепившись рукой в светлую шевелюру, Оливер возвел глаза к небу. – Конечно, я догадывался, что это будет тяжело, но чтоб настолько...Я ведь совсем недавно обрел сестру, а мне уже нужно ее отпустить.

Ступив вперед, Виктория вновь обняла Уэббера, прижавшись подбородком к его плечу, и парень склонился к ней так, что их волосы переплелись, образуя единое белокурое облачко. Державшийся поодаль Уильям впервые заметил, как сильно они похожи.

– Я всегда мечтала о старшем брате, – смахивая слезы, приговаривала Виктория. – Жаль... Как жаль, что мы так поздно обо всем узнали. Все это время мы были так близко и даже не подозревали о существовании друг друга.

– Помнишь наше «свидание»? – усмехнулся Оливер. – Я уже тогда должен был все понять. Иначе какое еще можно дать объяснение тому, что такая красавица досталась не мне, а какому-то... сомнительному персонажу?

Виктория рассмеялась сквозь слезы, уткнувшись мокрым носом в плечо Оливера. Уильям лишь улыбнулся и покачал головой, в очередной раз проявляя снисхождение к едким шуточкам хозяина «Меломана».

Уэббер отошел от МакИвен на шаг, опустил обе руки на ее предплечья и, заглянув прямо в глаза, вкрадчиво заговорил:

– Обещай быть умницей. Я буду так переживать, Виктория... Скажи, ты точно доверяешь этому странному типу? – спросил он, мотнув головой в сторону Мартинеса.

– Только ему одному в этом мире я и доверяю, Оливер.

– Точно? Тогда, может, уже спросим у него, почему он все еще не засиял под солнечным светом?

– Оливер, прекрати! – Виктория расхохоталась, шутливо стукнув Уэббера.

– Ладно-ладно. Шучу я. Лучше скажите, куда направляетесь?

Виктория оглянулась на Уильяма. Ответа на этот вопрос она и сама еще не знала.

– Куда глаза глядят, – просто ответил он. – И куда занесет попутный ветер.

– Да ты лукавишь, амиго, – сощурился Оливер.

– Возможно, – пожал плечами Мартинес. – В мире столько мест, где мы еще ни разу не были... Мы обязательно дадим о себе знать, как только доберемся до уголка земли, который сможем назвать домом.

– Я буду ждать, – с глубокой грустью в серых глазах промолвил Уэббер. – Честно сказать, я уже слабо представляю себе жизнь в Ред-Хиллс без вас. Вы были здесь, со мной с самого начала, а теперь я будто бы... в пустоту ныряю, что ли...

– У тебя есть Лайла, – заметила Виктория, обеими руками обхватив теплую ладонь брата. – Уверена, она не оставит тебя даже в самой сложной ситуации.

– И то верно, – Оливер вздохнул. – Что ж, время близится к обеду, а вы, наверное, хотели как можно дальше проехать засветло, так что... не стану вас больше задерживать.

Тихо всхлипнув, МакИвен напоследок прижалась к единственному человеку, что был с ней одной крови, а затем попятилась к автомобилю.

– Подожди меня еще пару минут в машине, mi querida, – подойдя ближе к Оливеру, попросил Мартинес.

– Конечно, – открывая дверцу и усаживаясь в салон, Виктория коротко кивнула.

– Что это за странные словечки ты произнес? – от волнения зачастил Уэббер. – Какое-то заклинание?

– Послушай, Оливер, – серьезно заговорил Уильям. – Я должен сказать тебе спасибо за все, что ты сделал для меня. Для нас.

– Да брось ты, я всего лишь...

– Не «всего лишь», – помотал головой Мартинес. – Без твоей помощи, и я сейчас не только о работе в «Меломане», все могло сложиться... совсем по-другому.

Улыбка стерлась с лица Оливера. Он уставился куда-то за спину Уильяма: в глазах его проносились страшные события в «Меломане», произошедшие почти месяц назад.

– Я как никто понимаю твою боль. Я не говорил тебе об этом раньше... Несколько лет назад я потерял своего брата-близнеца, своего лучшего друга. Никто и никогда не сможет мне его заменить, такова жизнь. Но... – Мартинес пристально воззрился на Оливера, – друга я все же найти сумел.

Выйдя из своей печальной задумчивости, Уэббер со всей неприсущей ему серьезностью столкнулся с Уильямом взглядом.

– Береги себя, друг. Береги мою сестренку. Я не прощу себя за то, что вас отпустил, если с вами двумя что-то случится. Не разлучайтесь, плюйте на разногласия. Во всей этой куче дерьма ваш союз – самое светлое, самое настоящее чудо. Сохраните его.

– Аминь, – Мартинес растянул губы в широкой улыбке.

Друзья обменялись рукопожатиями и, коротко стиснув друг друга в твердых мужских объятиях, в ногу зашагали к «Шевроле».

– Должен признать, «ласточка» у вас просто отличная, – заглянув в окно и оценивающе рассматривая салон автомобиля, признал Оливер. – Надеюсь, донесет вас с ветерком.

– Так и будет, – прощебетала Виктория. – Не скучай.

– Этого не обещаю, – грустно улыбнулся Оливер. – Счастливого пути.

– Не будем прощаться, – возразил Уильям. – До встречи, дружище.

– До встречи.

Наконец, автомобиль тронулся места. Отъехав от обочины, Мартинес и МакИвен еще раз махнули Уэбберу, чья фигура уменьшалась с каждой секундой, превращаясь в крошечную точку, а затем и вовсе исчезла из вида.

– Милый, может, ты хотя бы мне скажешь, куда мы едем? – перебирая пальцами юбку желтого сарафана, поинтересовалась МакИвен.

– Не-а, – игриво отказался отвечать Мартинес.

– Хотя бы скажи, там жарко или холодно?

Чуть сбросив скорость движения, парень сощурился и повернулся к возлюбленной, чьи летне-зеленые глаза так и горели в предвкушении разгадки.

– Скажу лишь одно: твоя шляпка там придется как нельзя кстати.

Картинно закатив глаза, Виктория откинулась на сидение и ласково опустила левую руку на колено Уильяма. На деле ей было плевать, куда они направляются: с ним она была готова помчаться хоть на экватор, хоть на северный полюс. Правда, одна догадка у нее все же имелась.

Путь был долгим. Притомившись под ярким закатным солнцем, Виктория задремала. «Шевроле» двигался плавно и изредка мерно покачивался, подобно колыбели, а из колонок радиоприемника лилась меланхоличная, до боли знакомая Уильяму мелодия. Сначала он только покачивал головой ей в такт, но, в конце концов, не сдержался и принялся почти шепотом подпевать, не желая разбудить спящую подругу:

– Я мчался через густой темный лес

После всего, что со мной случилось,

Туда, где садится солнце

Где все деревья мертвы

И не пролегает ни одна река...

Судорожно подавшись вперед, Мартинес заглянул в зеркало заднего вида и понял, что не ошибся. Он действительно был здесь, в салоне «Шевроле». Высокий, смуглый, невероятно похожий на самого Уильяма. С неизменно широкой ухмылкой и пляшущей дьяволинкой в ореховых глазах Сэмюель Мартинес был точно таким же, как и в тот день, когда брат видел его в последний раз. Вытянув обе руки поверх кожаных спинок, Сэм в своей привычной манере вальяжно раскинулся на заднем сидении автомобиля и вторил голосу брата в песне, которую они любили слушать вместе в долгой дороге или холодными зимними вечерами в своей комнате.

– ... И надеялся найти след,

Что привел бы меня домой из этого места...

Но вокруг не было ни звука: был только я и мои неудачи...

Уильям не мог поверить своим глазам: брат выглядел таким настоящим, таким материальным, будто был у него за спиной все это время. «Ты и вправду здесь?» – одним только взглядом вопрошал младший Мартинес, и Сэмюель коротко моргнул, в подтверждение кивая длинноволосой головой.

– Скажи... Скажи хоть что-нибудь, – еле различимым шепотом проговорил Уильям: его горло сковало в тиски от страха и понимания, что образ близнеца может в любую секунду испариться.

– Ты такой сильный, hermano, – эфемерный Сэмюель задумчиво смотрел в окно, и Уильям мог поклясться, что отчетливо слышит его голос. – Намного сильнее меня.

– Это не так, – замотал головой Мартинес-младший, почти не сводя глаз с зеркала заднего вида.

– Ты сам знаешь, что я прав, – мягко касаясь брата взглядом, произнес Сэм. – Вынести все, что было тебе уготовано, может не каждый. А ты смог.

– Почему ты пропал? Почему перестал говорить со мной? – в отчаянии спрашивал Уильям. – Ты был так мне нужен, Сэм... Когда я звал тебя ночами, когда не мог понять кто я и на что способен, когда чуть не лишился самого дорогого... снова...

– Я пришел попрощаться, hermano. Пришло время перестать винить себя за то, что со мною стало.

– Но как мне перестать себя винить? Я мог помочь тебе, мог пойти за тобой! Если бы я только знал тогда, что вовсе не схожу с ума...

Сэм упрямо покачал головой.

– Меня убили паршивые твари, отморозки с соседнего района – не ты. Прошлого не исправить, меня не воскресить, но твоя жизнь продолжается. И если ты проведешь ее остаток с лживым чувством вины, с разрушающей тоской обо мне и мыслями о том, что мог все предотвратить, мне не будет покоя.

Уильям намертво вцепился взглядом в образ брата, ощущая, как грудная клетка сжимается от боли. В голове пронеслось безумное желание вдавить педаль газа в пол и на полной скорости влететь в фонарный столб или металлическое заграждение, чтобы больше никогда не разлучаться с Сэмюелем. И Мартинес-младший чувствовал, как слаб его рассудок в этот миг.

Он крепко сжал пальцами руль. Насилу отводя взгляд от зеркала и вперившись глазами в лобовое стекло, Уильям сцепил зубы. Еще немного, и он больше никогда не потеряет брата.

– Мне пора уходить, – произнес Сэмюель. – Я больше не нужен тебе здесь.

Мартинес-младший ухватился за руль еще сильнее.

– Ты всегда был и будешь нужен мне, Сэм.

– Нет, Уильям. Ты больше не solo lupus. Пусть ты и отбился от стаи, но стал достаточно сильным, чтобы возглавить свою собственную, – скользнув взглядом по белокурым локонам Виктории, волнуемым ветерком из окна, Сэмюель ухмыльнулся. – И я в тебя верю.

По щеке Уильяма, прямо к подбородку, прокладывала соленую дорожку одинокая слеза. Сэм был прав, как и всегда.

– Мне пора, – напоследок награждая близнеца теплой улыбкой, произнес он. – Я люблю тебя, hermano.

И образ старшего из братьев Мартинес унесся куда-то в сторону алого заката, отражающегося в зеркале заднего вида.

Сделав глубокий вдох и на мгновение устало прикрыв глаза, Уильям сильнее выжал педаль газа. Пейзажи за окном мелькали с сумасшедшей скоростью. Стрелки спидометра нервно дергались и то подлетали выше, касаясь критической отметки, то снова падали, как бы умоляя не совершать ужасной ошибки. Мартинес слышал стук своего сердца. Чувствовал, как сильно и громко оно бьется. Влажные ладони уверенно держали руль. Дыхание становилось громче, едва не срываясь при каждом новом вдохе.

Сэмюеля Мартинеса не было рядом. Он не мог остановить своего брата в эту минуту, пока тот гнал «Шевроле» в последний путь. Сэм был больше не в силах стать для него смыслом жить.

Однако у Уильяма уже было то, ради чего он хотел жить. Плавно сбавляя скорость, он совершил длинный, спокойный выдох, словно задувал свечу. Дыхание приходило в норму. Пальцы на руле расслабились, а сердечный ритм выровнялся. Стрелка спидометра благодарно замерла на одной отметке, изредка покачиваясь из стороны в сторону.

Виктория МакИвен зашевелилась на сидении и открыла глаза. Тихонько простонав спросонья, она повернулась к Уильяму.

– Ты что-то говорил? – потерев затекший висок, спросила Виктория.

– Да.

– И что же?

– Я люблю тебя.

Первыйдень новой жизни, что стремительно подходил к концу, не был похожим ни на одиниз прожитых ранее. По крайней мере, так думали Уильям Мартинес и ВикторияМакИвен. А черный «Шевроле Корвет» мчался по серпантину, рассекая теплыйвечерний воздух, головокружительно пахнущий безмятежностью и покоем.