Проклятый Бар

Амалия держала Тома, его голова лежала на её плече, а кровь из его ран стекала по её рукам, тёплая и липкая. Его дыхание было слабым, но ровным, и он не открывал глаза, его тело дрожало от холода и потери крови. Она сжимала его руку, её пальцы впились в кожу, и слёзы всё ещё блестели на её щеках, смешиваясь с грязью и пеплом.

Герхард стоял рядом, он смотрел на них, его мутные глаза сверкнули, и он сплюнул на землю - чёрная слюна шипела, касаясь гравия.

- Выбрались, - прохрипел он, его голос был как ржавый нож. - Но это не конец. "Якорь" слаб, но жив. Он ушёл глубже, и они с ним.

Амалия подняла взгляд, её глаза были красными.

- Ты сказал, есть способ, - сказала она, её голос дрожал. - Без жертв. Говори, старик.

Герхард хмыкнул, его губы искривились в кривой ухмылке, и он бросил прут на землю, вытаскивая из кармана рваный свёрток. Он швырнул их к её ногам, и они раскрылись, обнажая карту и выцветшие строчки.

- Есть, - сказал он, его голос стал холоднее. - Но сложный. "Якорь Душ" - не просто штука. Это сердце теней. Кровь его питает, но есть другой путь - огонь и соль. Не тот огонь, что ты развёл, парень, - он кивнул на горящий бар, - а чистый. Ритуальный. И нужна соль, много соли. И место, где он родился.

- Место... где он родился? - прохрипел Том, его голос был слабым, но злым.
- Что за херня, старик? Говори прямо!

Герхард шагнул к нему, его взгляд был тяжёлым.

- Скалы, - сказал он, его голос стал ниже. - Сто лет назад там разбивались корабли. Моряки гибли, их души тонули в тенях. Кто-то - какой-то ублюдок - закопал "Якорь" у маяка, в старой шахте под ним. Бар был только приманкой. Настоящее сердце - там. Вы сломали его тут, но он ушёл туда. Надо найти шахту, сжечь его чистым огнём и засыпать солью. Тогда он сгинет.

Амалия сжала бумаги, её пальцы дрожали, когда она смотрела на карту. На ней был обозначен маяк - старый, заброшенный, в получасе ходьбы от города, у скал, где море билось о камни. Она сжала кулаки, её ногти впились в ладони.

- Тогда идём туда, - сказала она, её голос был холодным. - Сейчас. Мы не дадим ему вернуться.

Том закашлялся снова, его рука потянулась к её, и он сжал её пальцы.

- Ты... с ума сошла, - буркнул он. - Я еле жив... Ты хромаешь. Мы не дойдём.

- Ты вернулся за мной, - сказала она, посмотрев на него, её голос стал тише.
- Я вытащила тебя. Мы дойдём.

Он посмотрел на неё, его губы дрогнули в слабой ухмылке.

- Упрямая... - прохрипел он. - Ладно. Но если сдохну... не тащи меня.

Герхард хмыкнул, его ухмылка вернулась.

- Вы оба упрямые, - сказал он. - Я знаю шахту. Я был там. Они держали меня там, пока вы не сломали "Якорь". Идём, или ждите, пока они вернутся.

Амалия встала, её лодыжка хрустела, но она стиснула зубы и потянула Тома за собой. Он был тяжёлым, его ноги дрожали, но он опёрся на неё. Герхард шёл впереди, его прут бил по гравию, и они двинулись в туман, оставляя горящий бар позади.

Они дошли до скал через полчаса, когда ночь стала глубже, а туман - почти осязаемым. Маяк возник перед ними - старый, заброшенный, его стены были покрыты трещинами, а стекло разбито. У подножия зияла шахта - узкая, чёрная, из которой поднимался слабый дым, с запахом гниющих водорослей и соли. Шёпот вернулся - тихий, но настойчивый: "Том... Амалия... вы наши..."

Том остановился, его ноги подкосились, и он рухнул на колени, кашляя кровью.

- Они... здесь, - прохрипел он, его голос был слабым. - Я чувствую их... внутри.

Амалия опустилась рядом, её рука сжала его плечо.

- Держись, - сказала она, её голос дрожал. - Мы почти у цели.

Герхард обернулся, его глаза сузились.

- Шахта, - сказал он, кивнув на дыру.
- "Якорь" там. Глубже, чем в баре. Они прячутся, но я чую их. Нужен огонь. И соль. Много соли.

Амалия подняла взгляд, её кулаки сжались.

- Где взять? - спросила она, её голос был холодным. - У нас ничего нет!

Герхард шагнул к шахте, его прут ткнул в землю, и он вытащил из кармана рваный мешочек - остатки соли, что он нёс с собой.

- Это начало, - сказал он. - Но нужно больше. И огонь. Чистый. Не бензин, а что-то... старое. Как факелы, есть лачуга неподалёку. Я видел её, когда выбирался. Там может быть что-то.

Том закашлялся, его рука потянулась к её.

- Иди... - прохрипел он. - Я останусь. Они не тронут меня.

Она сжала его руку, её глаза сверкнули.

- Я не оставлю тебя, - сказала она, её голос был твёрдым. - Мы идём вместе.

Герхард хмыкнул, его ухмылка исчезла.

- Тогда тащи его, - сказал он. - Но быстро. Они близко.

Они двинулись к лачуге - маленькой, покосившейся, в сотне метров от маяка. Дверь висела на одной петле, внутри пахло плесенью и гнилью, но на полу валялись старые факелы - сухие, пропитанные смолой, и мешки с солью, покрытые пылью. Амалия втащила Тома внутрь, усадила его у стены, и он рухнул, его дыхание было хриплым.

- Это оно? - прохрипел он.

Герхард кивнул, подбирая факел и чиркая спичкой, что вытащил из кармана. Пламя вспыхнуло, и он бросил взгляд на Амалию.

- Бери соль, - сказал он. - И факелы. Идём в шахту. Сейчас.

Она схватила мешок, её руки дрожали, и подожгла факел. Они вернулись к шахте, Том опирался на неё, его ноги волочились по земле, и шёпот стал громче: "Том... Амалия... вы не уйдёте..."

Они спустились в шахту, верёвка осталась в лачуге, и тьма сомкнулась над ними. Пол был сырым, стены - холодными, и кости торчали из земли, как зубы. "Якорь" был близко - они чувствовали его.

Он лежал в центре шахты - чёрный, пульсирующий, меньше, чем в баре, но живой. Его вены шевелились, как щупальца, и голоса вырывались из него: "Том... Амалия... вы наши..." Тени вырвались из трещин - высокие, сгорбленные, с когтями. Они рванулись к ним, их вой стал оглушительным.

Амалия бросила соль, белые кристаллы вспыхнули, отгоняя их, и она ткнула факелом в "Якорь". Пламя лизнуло его поверхность, жижа зашипела, и он задрожал. Том рухнул на колени, его прут упал, но он схватил горсть соли и швырнул её, его кровь смешалась с белым порошком.

Герхард ударил прутом, соль вспыхнула снова, и "Якорь" взвыл, его вены начали сворачиваться. Амалия била факелом, и тени рванулись к ней, но Том схватил её за талию, и оттащил назад.

- Не лезь! - прохрипел он, его голос был слабым. - Дай огню... сделать своё.

Пламя охватило "Якорь", соль шипела, и он начал рушиться - не растворяться, а гореть, его чёрная масса сворачивалась в пепел. Тени взвыли, их тела ломались, и они отступили, растворяясь в дыму. Шёпот стих, и тишина рухнула на шахту.

Амалия рухнула рядом с Томом, её факел упал, и она сжала его руку.

- Мы сделали это... - прошептала она.

Он посмотрел на неё, его глаза были мутными, но живыми.

- Да, - прохрипел он.

Герхард стоял над ними, его прут дымился, и он кивнул.

- Сделали, - сказал он. - "Якорь" мёртв.

Пока.

Они выбрались из шахты, волоча друг друга, и рухнули на скалы, глядя на маяк. Туман рассеивался, море шумело, и шёпот ушёл - впервые за всё время.