Глава 10.
Эстер.
Яркая вспышка света озаряет небольшую прямоугольную прихожую и несколько дверных проемов, ведущих в глубину дома. От этих стен буквально веет тайнами, но возможно такое ощущение из-за того, что я совсем не знаю его обитателей.
Мама Эмили с любопытством разглядывает меня, боясь начать разговор первой и в очередной раз смутить меня. На самом деле, я не прочь поговорить, лишь бы отделаться от назойливых мыслей о пасторе Нельсоне.
Сомнения гложут мою душу - замечено ли мое исчезновение? Если да, то мне нужно как можно скорее залечь на дно, а в лучшем случае - сменить имя. Зная о том, что цепкие руки Дэниела дотянутся до меня, - в этом ему помогут его многочисленные связи, - рисковать нельзя. Но единственное, что сейчас требует мое тело - отдых и хорошая горячая еда. Не помешало бы, конечно, чуть-чуть тепла и поддержки, но я не могу просить их от семьи Эмили.
Так же внимательно рассматриваю стоящую ближе к углу женщину: темные, чуть вьющиеся волосы едва касаются плеч; серо-зеленые глаза, - такие же, как у Эмили, - обрамлены густо накрашенными черными ресницами, от того они выглядят еще ярче и проницательней; губы сжаты в узкую линию, вокруг них появились мимические морщинки - значит, женщина любит улыбаться; а ямочка на подбородке, добавляющая внешности очарования, точно такая же, как у дочери. Неимоверное сходство, но в то же время явные различия завораживали, одурманивали и заставляли задуматься о том, какая же удивительная штука генетика.
— Мама, сделай нам чай. - Эмили первой нарушает тишину. - Скоро к тебе присоединюсь.
Женщина, - я до сих пор не знаю ее имени и от этого становится неуютно, - широко улыбнувшись, плавно кивает головой, словно аристократка, и проходит в одну из открытых дверей.
— Эмили, прости, что не спросила сразу, но как зовут твою маму?
Отчего-то подруге стало смешно и она не сдерживая себя рассмеялась, наполняя дом звонким смехом, напоминающим переливы колокольчиков:
— Энн. Только не смей называть ее миз О'Брайен - мама терпеть этого не может. - Эмили взяла меня под локоть и провела в гостиную, где уже горел тусклый свет. - Хотя, иногда я называю ее именно так. Мама так смешно злится!
Теперь уже я не могу сдержать смеха. На душе становится так тепло, хотя я знаю эту семью считанные минуты, но почему-то они кажутся мне добрыми и любящими людьми.
Эмили оставляет меня один на один с незнакомой комнатой и удаляется помогать матери, а, возможно, обсудить меня и рассказать причины приезда.
Пользуясь случаем, разглядываю комнату - здесь царит чистота, изящество и обилие хорошо сохранившихся старинных вещиц. Пахнет свежими апельсинами. В центре комнаты стоят два маленьких дивана, достаточно старых, чтобы соответствовать общему стилю, но без той жесткости, которая у меня ассоциируется со старинной мебелью. Кончиками пальцев едва прикасаюсь к обивке и ощущаю приятную мягкость шенилла; витиеватые узоры из серебряных нитей выгодно выделяются на светло-кофейной ткани, цветом сочетаясь с ножками диванов и тюлем на окнах. Еще здесь есть стеклянный столик, на который, непременно, удобно ставить чашечку утреннего кофе и класть любимую книгу; плоский телевизор на противоположной стене занимает почти все свободное пространство; два рабочих стола - один побольше с крышкой, меняющий наклон, второй поменьше и совершенно обычный, и возле каждого стоят старомодные кресла на роликах. Под большим окном располагается кушетка с такой же обивкой, что и диваны, и почему-то я уверена, что по утрам из этого окна открывается великолепный вид на пустыню или окрестности города.
Но все мое внимание отнимает торшер, который теплым светом озаряет комнату: узоры на абажуре выполнены в стиле "Тиффани" - изящные пурпурно-зеленые гроздья, изображающие глицинию.
Обстановка так и кричит о том, что хозяйка приложила немалые усилия для достижения уюта и гармонии - мне это по нраву. В нашем прошлом доме, - до приезда в "Рай" мы жили в небольшом таунхаусе в центре Мескита, - царил такой же уют, ровно до того момента, когда сломалась мать. Мне до сих пор тяжело вспоминать дни, наполненные грустью и отчаянием, черная завеса опустилась на нашу жизнь и долго не отпускала из своей тени - именно тогда семья Митчеллов изменилась навсегда и тогда же мы попали в цепкие лапы "Рая" и пастора Нельсона.
Мне было десять, когда родители начали паковать чемоданы и петь оды замечательной церкви, пастор которой провел беседу и согласился им помочь. В силу возраста, я не понимала, какая помощь нам требовалась - деньги всегда были в нашем распоряжении и особой нужды мы не испытывали; уютный дом, не в аренду или кредит, а наш - собственный, построенный отцом; хорошая школа и такая же хорошая работа у родителей. Хотя, с последним у папы возникли некоторые проблемы, в детали которой меня упорно не хотели посвящать. Единственное, что я знала - провальное дело, в котором его адвокатская контора не смогла добиться признания невиновности действительно невиновного человека. Этот случай подкосил отца.
А что касается матери, то там все просто - тяжелое заболевание сестры, которое погубило ее за несколько месяцев: из цветущей и радостной женщины, она превратилась в лежачего, депрессивного и сломленного человека. Такую перемену в моральном состоянии тети Ивонны достаточно легко было объяснить, но тяжело осознать: когда болезнь забирает у тебя жизненные силы, лишает привычных забот и уклада - ты воля не волей сдаешься и начинаешь копаться в себе, разбираясь откуда на твою голову свалилось столь тяжелое испытание.
Днями, наблюдая за ухудшающимся состоянием, мать все больше закапывала себя в яму отчаяния, стараясь забрать, хотя бы морально, всю боль на себя, молила Бога о скорейшем исцелении. Только сейчас я понимаю, что никакой Бог не сможет помочь, если не помогают лекарства. Чуда не случилось, - рак, одно из тех заболеваний, что беспощадно убивает тебя, забирая жизнь по крупице, не давая надежды на светлое будущее и лишая стимула к жизни, - Ивонна умерла ровно через семь месяцев после постановки диагноза - неоперабельный рак четвертой стадии с отдаленными, многочисленными метастазами.
Казалось, что в этот же день умерла и душа матери. Первые недели она была живым трупом, который на автомате выполнял привычные действия, сопровождаемые горькими слезами и тихими криками беспомощности. Смерть Ивонны была ударом искусно заточенного меча в самое сердце.
Из-за всех этих, казалось бы, мелочей, одним весенним днем мы оказались у ворот "Рая" и тогда началась игра под названием "Выживание".
Витая в воспоминаниях, я не заметила, как Эмили стояла скрестив руки и наблюдала за мной. В ее позе читалась скованность, которой раньше не было. Неужели она жалеет о том, что помогла мне?
— Чай готов! - радостно оповестила подруга, и вся скованность сошла на нет. - Маме не терпится расспросить тебя обо всем. Главное, не стесняйся и говори правду.
Правду? Не напугает ли она миз О'Брайен?
Проследовав за Эмили, я очутилась в не менее уютной кухне: повсюду царил порядок и чистота, в воздухе витал запах свежей выпечки и мятного чая.
Обстановка напоминала кухню из рекламы готовых завтраков: светло-салатовые стены и кухонный гарнитур в цвет к ним с белой мраморной столешницей; на окнах лавандово-розовые английские шторы; круглый деревянный стол, накрытый белой скатертью с россыпью розовых соцветий.
Энн уже сидела за столом в окружении чашек и заварочного чайника, в центре стола располагалась круглая чаша, наполненная всевозможными фруктами, слева от нее возвышался пирог, а справа - баночка с шоколадным печеньем.
— Присаживайся, милая. - тихий голос Энн дарил блаженное спокойствие и я, словно робот, последовала указу и села рядом с ней. - Бери все, что хочешь и ни в чем себе не отказывай.
— Спасибо, миз... - запнувшись, я вспомнила о наказе Эмили и поспешила исправить ситуацию, - Энн. Все выглядит аппетитно.
— Еще бы! Пирог пекла Эмили. Провела за готовкой почти весь вчерашний день. - радостно сообщив об этом, женщина принялась разливать по чашкам чай и завела ненавязчивую беседу.
***
Время, пролетевшее за бессмысленными разговорами, бесследно утрачено, но зато я почувствовала себя живой. Пожалуй, это был один из тех моментов, когда я ощущала себя настоящей: любопытной, общительной, веселой и нужной. Я была нужна семье О'Брайен, как бы глупо это не звучало.
Энн ясно дала понять, что с радостью принимает меня в своем доме и разрешила гостить столько, сколько нужно. Но об одном она явно или намеренно забыла спросить - цели моего приезда.
Мы сидели в гостиной, в окружении тихой музыки, доносящейся из телевизора - она успокаивала нервы и рассудок, прекращала навязчивый поток мыслей.
— Эстер, мне правда неудобно спрашивать о таком, но почему ты решила сбежать от родителей? - в глазах женщины отражалось беспокойство, свойственное большинству матерей.
— Я рассказала ей, - мягко перебила Эмили. - Но основную часть истории оставила для тебя.
— В общем-то, я сбежала не от них. Не знаю, как вы отнесетесь к такому, но...
— Прошу, обращайся ко мне на ты. - не дав договорить, оборвала меня Энн.
— Долгие годы я жила в религиозной общине. Поначалу, меня даже устраивала такая жизнь: учеба, другие дети, крыша над головой; но в один миг все изменилось - пастор Нельсон, глава общины, пришел к моим родителям и заявил о намерении жениться на мне. - я посмотрела на собеседниц и не увидела удивления или испуга, они совершенно спокойно приняли такую новость. - Дэниел, так его зовут, договорился с моим отцом, что подождет до совершеннолетия. Вот тогда я и решила бежать. Бежать без оглядки в нормальную жизнь. Мне претил такой уклад, варварские замашки пастора и, я бы назвала их так, извращенные намерения и желания в адрес молоденьких девушек.
Наступила тишина. Как на нее реагировать было непонятно, но, вполне вероятно, эта пауза нужна была для того, чтобы каждый в этой комнате осознал услышанное. Я ожидала другой реакции, как минимум - возмущений и просьб сообщить в полицию, но О'Брайены упорно сохраняли бесстрастный вид.
— Страшная ситуация. - подытожила Энн. - Хорошо, что ты смогла найти силы и возможности, чтобы вырваться из этого порочного круга. Скажешь название общины? Возможно, я что-то могла слышать о ней или о пасторе.
— "Рай". Община называется "Рай" - название совершенно не соответствует действительности. - выдавив смешок, я надеялась разрядить обстановку, но попытка не увенчалась успехом.
В воздухе вибрировало напряжение, от уюта и тепла не осталось и следа. Сложилось ощущение, что резко выкачали весь воздух из комнаты и сделать вздох стало огромной пыткой.
— Хм, - задумалась Энн, подперев подбородок рукой. - Впервые слышу. Очень странно.
Сомневаюсь, что она говорила правду. Уверена, что большинство жителей штата были наслышаны о нас - жителях общины и своенравном пасторе. К тому же, церковь в Спрингдейл всегда пользовалась популярностью и многочисленность паствы почти не знала предела.
— Ладно, мама, нам пора отдохнуть с дороги. - Эмили покачала головой и положила ладони на шею, словно потягивалась, - Я покажу Эстер ее комнату, а если у тебя возникнут вопросы, то сможешь задать их вечером. - поднявшись с дивана, подруга хватает меня за руку, намекая, что пора идти и я беспрекословно ей подчиняюсь.
Энн смотрит мне в глаза, но молчит. Иногда люди смотрят друг на друга так долго, что становится не по себе. Приходится отводить взгляд. И я отвожу. Смотрю на изящную руку Эмили, на которой проступает синеватый узор вен.
Поднимаю взгляд к ее глазам, которые пытливо изучают каждую черту моего лица. Она вглядывается, будто бы старается разглядеть во мне старую знакомую или давно позабытого дальнего родственника, а, возможно, это обычный интерес к новому человеку. Да, убеждаю себя, что так и есть.
Молча следую за ней, минуя деревянную лестницу с высокими перилами и вхожу в небольшой коридор, пол которого застрелен светло-малиновым ковром с непонятными узорами. Дверь моей новой комнаты расположена справа от лестницы, захожу и понимаю, что это совершенно обычная комната, в которой недавно был сделан ремонт - запах краски не до конца выветрился из этих стен. Минуя просторную кровать, подхожу к окну и передо мной открывается захватывающий вид на бескрайнюю пустыню, над которой уже возвышается солнце и кружат стайки диких птиц в поисках своих жертв.
Любуюсь кактусами, силуэты которых едва различимы в бескрайнем пространстве золотых песков; изучаю лазурное небо, без единого пушистого облака и намека на плохую погоду; на непрекращающийся поток машин, спешащий по черной змее асфальта. Все это - маленькие мелочи, порой незаметные обычному человеку, составляют идеальную картину мира. Моего мира без "Рая".
— Я, пожалуй, пойду. Отдыхай. - Эмили нарушает затянувшуюся тишину и с тихим скрипом прикрывает за собой дверь.
Мне нравится эта семья, несмотря на их загадочность. Думаю, что это со временем пройдет, когда мы привыкнем друг к другу и узнаем получше. В любом случае я не собираюсь надолго задерживаться здесь, решу все вопросы и уеду. Мне нельзя задерживаться на одном месте и подвергать себя риску.
***
2 месяца спустя.
Конец лета выдался особенно жарким, и сейчас, сидя на заднем дворе и наслаждаясь вечерней прохладой, я невольно вспоминаю о матери: переживает ли она, предпринимала ли попытки для моего поиска, думает ли обо мне. Безусловно, правды я никогда не узнаю, ведь не собираюсь встречаться ни с ней, ни с другими членами общины.
Я вырвала страницы "Рая" из дневника своей жизни, сожгла их глубоко в своем сердце, а пепел смыла слезами. Ни в моем сердце, ни в голове нет места любым упоминаниям того тяжелого времени, которое разрушило и сломило меня, изменив полностью.
Все эти два месяца я упорно работала с психологом, в надежде на то, что научусь вновь доверять людям и, вроде бы, это стало получаться. Подавая документы в колледж, назойливый страх не сковывал меня и я смогла, - в первые без опасений и оглядок по сторонам, - поговорить со своими ровесниками, не боясь сказать лишнее слово и получить за это наказание. Считаю это своей маленькой победой над заболеванием под названием "Дэниел Нельсон".
Психолог объяснил мне, что поведение пастора и родителей, а так же их отношение ко мне, подорвали веру в людей и лишь Элизабет дарила мне надежду, что не все люди монстры. Поэтому-то я так отчаянно держалась за воспоминания о ней, за ее образ. Теперь я учусь жить без Бет, отпускаю ее, хотя от этого каждый раз больно сжимается сердце. Я все смогу. Свято в это верю и двигаюсь маленькими шагами навстречу новой Эстер.
Эстер Мэделин Хоуп.
Я не стала менять имя, да и второе тоже, изменила только фамилию. Мне показалось, что этого будет достаточно для того, чтобы скрыться от всевидящего ока Дэниела. Даже если он будет искать меня, а он непременно будет, то новая фамилия усложнит задачу и даст мне лишнее время для отхода. Для нового побега.
Идея с фамилией принадлежала миз О'Брайен. Одним пасмурным днем, когда небо затянулось иссиня-черными тучами и мы прогуливались по окрестностям городка, Энн сказала:
— Ты напоминаешь мне драгоценный камень из музея естественной истории, который находится в Вашингтоне. Я могла часами любоваться им и думать над теми испытаниями, которым он подвергся... - задумчиво произнесла женщина, разглядывая выпечку через витрину, - У тебя такая же судьба, как и у бриллианта Хоупа - долгие скитания из одной части света в другую; однажды, он даже попал в нехорошие руки, пока судьба не распорядилась так, что добросовестный владелец поместил его в коллекцию под надежную охрану и теперь миллионы человек могут любоваться его красотой... - выбрав несколько приятно пахнущих, свежеиспеченных булочек, она продолжила: - Бриллиант нашел свое пристанище и я надеюсь, что ты тоже сможешь найти то, что подарит тебе покой. Поэтому, если ты задумываешься о новой фамилии, то тебе стоит выбрать именно Хоуп.
Тогда меня очень вдохновили слова Энн, но я вложила в эту фамилию иной смысл - надежда. Я всегда надеюсь на что-то лучшее. Так пусть и фамилия символизирует это.
Теперь жизнь Эстер Хоуп начинается с нуля. Пусть это будет трудный путь, местами даже слишком, но я преодолею каждое препятствие с высоко поднятой головой.
Так же, мне удалось узнать ближе семью Эмили и первое впечатление меня не обмануло - у них есть тайны, ровно, как и у всех, но они милые и любящие люди. Я благодарна Энн за ту заботу, которой она окружила меня - в ее материнском сердце нашлось место и для меня. Такой любви, которую дарила эта хрупкая женщина, я не чувствовала давно. Казалось, что я смогла вернуться в детство, где моя мать безоговорочно любила и ценила, заботилась и оберегала. Только теперь на это место встала Энн, гордо раскрыв свои объятия для сломленного, раненого ребенка.
Миз О'Брайен работала в местной библиотеке и даже организовала свой книжный клуб, участники которого собирались каждую четвертую пятницу месяца за бокалом вина и обсуждали прочитанную книгу. Мне было интересно наблюдать за этими женщинами: разные возраста, семейное положение, взгляды на жизнь. Все они были непохожи между собой, но приятно дополняли друг друга, образуя некий симбиоз в книжном мире.
Что касается Эмили, то она была и есть абсолютная душка. Я воспринимаю ее как старшую сестру, которой у меня никогда не было. Меня поражало то, насколько схожи наши взгляды и мысли. Если я начинала мысль, то она заканчивала ее, лишний раз подтверждая одинаковый ход наших мыслей. Мне нравится проводить с ней время, беседовать обо всем на свете. Эмили смогла заменить Элизабет, хотя нельзя назвать это заменой, скорее где-то в глубине меня была пустота, которую смогла заполнить Эм.
Через пару дней начнутся первые занятия в колледже. Волнение горячими волнами расходилось по телу при одной только мысли о том, что я выйду из зоны комфорта. Но оно того стоило, я смогу наконец-то начать свой путь помощи таким же, как я - жертвам религиозных общин. Мои знания и опыт помогут разорвать порочный круг издевательств под прикрытием доброй воли Создателя.
У меня на примете, помимо "Рая" и "Лучшего мира", есть пару общин, которые я смогла найти в интернете, благодаря тщательным поискам и отметанию ненужной информации. Несколько долгих вечеров я проводила за ноутбуком, читая статью за статьей, в поисках маячка, просьбы о помощи, за которые можно зацепиться. В основном, после прочтения статей, я открывала комментарии и внимательно изучала каждый - большинство из них были настолько приторными, что скулы невольно сводило, но то меньшинство, которое почти всегда было, подвергало в шок.
Эти комментарии были написаны родственниками тех, кто попался в капкан общины. Основным их содержанием были просьбы о помощи, либо жалобы на бездействие полиции. Бездействие полиции мало удивляло, ведь у таких пасторов чаще всего были друзья среди шерифов. Но вот среди служащих ЦРУ и ФБР они связей не имели, а значит, есть шанс на помощь со стороны властей.
Однако, я понимала, что без должных доказательств, никто из спецслужб не станет в серьез воспринимать жалобы юной девушки, поэтому я должна была собрать все крупицы во едино и уже тогда обращаться к ним.
На помощь мне пришла Эмили, которая с особым энтузиазмом принялась за работу и с таким же рвением искала упоминания несовершеннолетних жертв. Это радовало и давало очередную надежду на благоприятный исход для других девушек.
— Эстер! - громкий голос Энн вырвал меня из мыслей. Обернувшись, я увидела застывшую в дверях фигуру. - Сегодня ко мне придут женщины из книжного клуба. Не хочешь присоединиться перед отъездом?
— Я бы с удовольствием, но...
— Не переживай, сегодняшнюю книгу ты знаешь, пожалуй, лучше, чем каждая из нас. - женщина прервала меня и медленным шагом приблизилась к креслу, в котором я наслаждалась одиночеством, - Кажется, это твоя любимая книга. - она протянула экземпляр "Джейн Эйр"и я невольно расплылась в улыбке.
— Откуда ты узнала? - потрясенная таким неожиданным жестом, я почти забыла, как дышать.
— Эмили рассказала. - Энн пожала плечами, будто это для нее ничего не значило. - И я решила, что тебе будет интересно услышать мнение других о любимом произведении. Я же права?
— Еще как! - крепко обняв женщину, я уткнулась носом в волосы и вдохнула аромат жасмина. Я буду скучать по ней.
За обсуждением книги прошел ни один час, каждая из нас старалась донести свою точку зрения: кому-то нравился слог Шарлотты Бронте, а кому-то - нет; одни обижались на других из-за недопонимания и того, что им было обидно за любимого автора. Никто не хотел принимать тот факт, что у каждого читателя свое видение книги. Удивительно, что именно сегодня книжный клуб разошелся во мнениях. С другой стороны - это даже полезно выслушать то, что ты упорно не замечаешь, найти пищу для размышлений и взглянуть на мир другими глазами.
Наконец-то, когда накал страстей немного поутих, я рискнула покинуть уютный кабинет, больше похожий на мини-библиотеку, и отправиться спать, но перед этим решила зайти к Эмили, которая сегодня почти не показывалась.
Постучав три раза в дверь и не услышав отклика, я легонько толкнула дверь и заметила подругу, лежащую поперек кровати в наушниках и что-то пишущую в толстую тетрадь.
Не хотелось отвлекать, но мне было просто жизненно необходимо поговорить с кем-то о переживаниях, терзающих меня и возвращающих в прошлое, поэтому я нежно коснулась плеча Эм, явно напугав подругу - она быстро закрыла тетрадь и отодвинула ее подальше.
— Ты меня напугала. - почти шепотом сказала она.
— Прости, но я хотела поговорить, отвлечься от дурных мыслей.
— Присаживайся, - Эмили похлопала рукой по кровати и выжидающе смотрела. - Ты же знаешь, я всегда выслушаю тебя.
Устроившись поудобнее, подобрав ноги под себя и облокотившись на спинку кровати, я выложила все, что терзало меня: страхи, мысли о матери, воспоминания об Элизабет и переживания по поводу учебы.
Эмили с интересом слушала меня, казалось, что подруга проживала вместе со мной все моменты - это было заметно по ее лицу, выражение которого менялось по ходу истории. В нужные моменты она кивала головой или подталкивала к продолжению, когда тишина слишком затягивалась. Эмили приятный собеседник, который не будет перебивать тебя, а даст потоку твоих слов вылиться до последней капли.
Постепенно, темы, волновавшие меня закончились, и мы в полной тишине, которая даже не давила, а наоборот успокаивала, сидели и любовались звездным небом, простирающимся за огромным окном на противоположной стене: величественная и непоколебимая чернота захватила все свободное пространство; с появлением месяца белое зарево разгорается, образовывая узоры, а миллионы, на первый взгляд, маленьких звезд напоминают рассыпанные жемчужины с порванного ожерелья.
Звездное небо всегда дарило покой, равновесие. Оно было вестником нового дня, который будет лучше предыдущего. Наслаждаясь этим моментом, я не заметила, как склонила голову и уютно устроилась на плече у Эмили. Завтрашний день будет донельзя нервным и напряженным, из-за этого тело, тяжесть которого я сейчас явно ощущала, требовало отдыха. Веки тяжелели и не в силах бороться со сном, я приняла решение остаться тут, зная, что Эм не будет против.