Семь дней

Утро 5 дня. 

Я знал, что мне нужно было торопиться. Лу даже с больной ногой нельзя было давать фору. Она был обижена и зла, а для такой целеустремленной девушки — это опасное сочетание. На старте я потерял много времени, выясняя обстоятельства исчезновения Лу. Ева, Алессио и Катрина словно нарочно медлили. Я и забыл, что обычные люди проживают свои эмоции.

Я вышел за ворота туристической базы и задумался. Она наверняка пойдет к платформе, сядет на первый попавшийся поезд и укатит в город. Я с удивлением обнаружил, что Лу подалась в гору, да еще и через бурелом. Она не дала мне перебинтовать ногу, и я видел, что она распухла. Как далеко она сможет уйти? Я передвигался быстрее, чем Лу, и вскоре сел ей на хвост. Лу бежала, но я быстро сокращал расстояние между нами. Ближе к вечеру я догнал ее. Я слышал, как под ее ногами ломаются ветки. Она бежала вдоль дорожной насыпи в темноте, и я боялся, что она сделает опрометчивый шаг. Я сдерживал себя и обдумывал, как поступить лучше. Давала знать усталость, и я уже не разбирал дороги. Я шумел, как лось, припустивший от охотников. Я чувствовал ее страх, но не подавал голоса. В какой-то момент я понял, что наслаждался ее паникой. У меня была власть над Лу. Она кружила, пытаясь сбить незнакомца со следа. Она пыталась высмотреть меня в темноте ночи. Но я прятался за деревьями, а, сам оставаясь в тени, держал ее в поле зрения. Я был опытным охотником, опытной гончей, ведь этому нас учили в академии, и я был первым среди курсантов. Погоня была у меня в крови.

Волна страха захлестнула Лу, и она прыгнула в чащу. Адреналин выбросился в кровь, и забурлил по венам и артериям. Она побежала еще быстрее, и я рванул следом. Я больше не сдерживался. Я был хищником, а она моей жертвой. Лу утратила самообладание, это было ее первой ошибкой. Когда она споткнулась, она больше не смогла подняться. Лу перекувыркнулась несколько раз, а потом замерла. Я видела, как она на четвереньках забилась под кусты. Со смесью страха и отчаяния она смотрела на лес.

Охотничий инстинкт сменился чувством вины. Я спрятался за деревом и стал наблюдать за ней. Лу быстро сморил сон. Она свернулась калачиком и закрыла глаза. Я медленно поднялся и тихо подошел к ней. Волосы разметались по траве, морщинки на лице разгладились, и только переносица была сжата. Она даже во сне продолжала хмуриться, словно гневаясь на кого-то. Я провел большим пальцем по залому и попытался разгладить. Лу приоткрыла глаза. Ресницы трепетали, как крылья пойманной бабочки. Но силы оставили ее, она снова закрыла глаза и тяжело вздохнула. Я так и застыл с поднятой рукой. Она даже ничего для не делая, снова побеждала меня.

Хотелось разбудить ее и потребовать ответов. Я имел право устроить допрос после того, что эта девчонка устроила, но я не мог. Будить Лу было бесполезно, она так устала, что не смогла бы связать и двух слов. Надо было подождать. Давлением от Лу ничего нельзя было добиться. Она, как и любой подросток, просто закрывалась. Действовать нужно было лаской. Я прислонился к дереву и посмотрел на небо. Звезды, если их соединить, оставляли людям знаки. Возможно, небо и сейчас мне что-то подсказывало, но я не мог разгадать шифр.

Я вытащил из рюкзака ветровку и снова посмотрел на Лу.

— Только попробуй меня обмануть, воровка, — я накинул на нее куртку и долго не снимал руки с ее плеча.

Мне не удавалось заснуть. Лесной шум прогонял дрему, и от любого шороха я вздрагивал. Я боялся, что Лу снова сбежит. Я лег рядом, притянул ее к себе и обнял. Я втянул ее запах и только тогда погрузился в крепкий сон без сновидений.

Я проснулся от удара под дых, а вовсе не от солнечных лучей, которые обещали приключенческие романы. Девушка, которая нежилась в моих объятиях и дарила тепло, внезапно превратилась в тигрицу.

— Черт побери, что?

Я разлепил глаза и яростно подмял Лу под себя. Я схватил ее запястья и всем весом навалился на нее. Наши носы соприкасались.

Ноздри Лу раздувались от злости, зрачки расширились. Я думал, что эмоциональная встряска обессилит ее, и она станет послушной, но я ошибался. Сознание затопило красной яростью.

Из-за нее я потерял день расследования. Уже вчера я мог получить ответы, вернуться в офис, подготовить облаву и произвести аресты. Но я торчал посреди леса с упрямым ребенком.

— Слезь с меня, придурок! — Лу извивалась в попытке вырваться. Но я не собирался ее слушать. Я распределил вес так, чтобы ее не раздавить, но и не выпустить.

— Дать тебе снова удрать? Да ни за что! — я ухмыльнулся. Запах ее тела перемещался с запахом травы и земли, и стал терпким, почти осязаемым. Хотелось зарыться в ее волосах и не отпускать.

— Джаспер, нужно уметь проигрывать. Ты нам не подходишь, — она дернулась, желая вырваться из капкана, но снова потерпела неудачу.

— Нам? — повторил я.

Стратегия Лу заключалась в бегстве, и этот план работал. Потому что, когда мы оставались один на один, она выдавала информацию. Она была ребенком, который на эмоциях выдавал все, что думал.

Мне нужно было надавить еще сильнее, использовать ее чувства ко мне. Манипулировать одинокой беззащитной девочкой — так себе тактика, но Лу не оставила мне другого выбора.

— Да, Джаспер, нам, а теперь слезь с меня, — прорычала она мне в лицо. В ее глазах не было и тени смущения.

— Я отпущу тебя, — сказал я и навалился еще сильнее. — Но сначала ты расскажешь мне про организацию все, что знаешь.

Как бы Лу ни храбрилась, она явно испытывала дискомфорт. Как и у всех людей, которые пережили насилие в детстве, Лу боялась прикосновений. Она прикусила губу, словно запрещая себе говорить. Кого она покрывает? Бродягу или кого-то другого? Кто этот таинственный король улиц? Лу до сих пор не рассказала, откуда у нее синяки.

Она злобно смотрела на меня и молчала. Я не знал, сколько она еще продержится. Время было на исходе. Надо было успеть на поезд, и я решил ее поторопить.

— Малыш, если ты хочешь попасть сегодня в город, начинай говорить. Пока ты не раскроешь все свои секреты, я не отпущу тебя, — я улыбнулся и крепко сжал ей запястья.

Глаза Лу расширились от ужаса. Я понял, что попал в точку. Она боялась опоздать на поезд не меньше моего. Она с еще большей силой дернулась, пытаясь вырваться, но я был готов.

— Джаспер, ты идиот, ты просто не понимаешь, с кем ты связался. Мне надо быть сегодня в городе, иначе...— она замолчала. Просить, умолять было не в ее натуре. Она зарычала от негодования, слова была зверем в клетке.

Мне стало совестно. Одержимый мыслью выполнить задание, я забыл о том, что Лу, возможно, ставит на кон свою жизнь. Она мне доверилась, отвела в метро, а я на протяжение пяти дней использовал все возможные приемы, чтобы эмоционально раскачать ее и разрушить ее личность.

— Хорошо, — сказал я. — Мы сейчас встанем, пойдем на поезд, и ты по дороге мне все расскажешь. Идет?

— Зачем тебе все это? Что ты пытаешься вынюхать? — глаза Лу сузились. Она лихорадочно соображала, и я понял, что она меня вот-вот раскроет.

— Лу, мой друг умер из-за наркотиков. От него ушла девушка, его выгнали из универа, родители его не понимали, а когда он обратился ко мне за помощью, я был занят и отмахнулся от него. Когда я узнал, какой он выбрал путь, чтобы справиться, было уже поздно. Я пытался не винить себя в его смерти и просто пережить потерю, но не смог. Я хочу, чтобы тот кретин, который убивает молодых людей по всему городу, расплатился по счету. Понимаешь? Этот ваш король улиц, глава этой вашей организации пользуется тем, что люди попадают в беду, выбирают легкий путь и скатываются в бездну. Он должен ответить за преступления, Лу. Скажи, разве тебе нечего предъявить ему?

Я внимательно наблюдал за реакцией Лу. Девочка не подвела меня. Зрачки расширились. Я заметил слезинку, которая скатилась и исчезла возле уха.

— Ваш босс, — я сделал выстрел наугад, но понял, что попал в точку. — Ваш босс убивает любимых и близких людей. Ненависть, которую он порождает своими действиями, вот-вот обрушится на него. Орудием мести могу быть я, или кто-то другой. Это неважно, Лу. Это все равно произойдет. Но лучше, Лу, если орудием мести буду я. Потому что я готов. Я пойду на все, что убить этого мерзавца. Мне терять нечего.

Я рывком поднялся. Лу встала на четвереньки. Она не поднимала глаз. Когда она хлюпнула носом, я поняла, что она плачет. По-мальчишечьи, рукавом она вытерли слезы. Лу осторожно, держась за ветки куста, поднялась. После забега, моей охоты, ее нога еще больше разболелась. Передо мной стояла худенькая, смертельно уставшая девчонка, и она рыдала.

Я понимал, что дело вовсе не в моем приятеле, она оплакивает кого-то, кто ей был очень дорог. Она отвернулась от меня, вытерла лицо. Хромая, подошла к сумке и забросила ее на плечо. Лу выглядела потерянной, было очевидно, что она в замешательстве, и не знает, что ей делать. Она стащила с плеч ветровку и долго смотрела на нее. Перевела глаза на меня. Слез не было, губы вытянулись в прямую линию.

— Тот человек, за которым ты столь яростно гонишься, не станет с тобой разговаривать. Он сотрет тебя, как мошку. Потому что ты и есть беззаботное, легкомысленное насекомое, однодневка. Ты пустышка, Джаспер, — она пошла по тропинке, обернулась ко мне и продолжила говорить. Голос ее дрожал. — Только пустой человек, внутри которого ничего нет, может взять на себя ответственность за другого. Твоя жизнь пуста, Джаспер? Так найти в ней смысл. Твой друг сам решил принимать наркотики. Ни родители, ни подружка, ни ты сам — здесь ни при чем. И не нужно гоняться за тенью, потому что тени живут во мраке, а мрак пожирает. И в этом мраке, Джаспер, живут очень опасные люди, вот им нечего терять. Ты легко узнаешь их в толпе. Они всегда оборачиваются, они носят в кармане нож, который лишь по малейшему поводу пускают в ход. Они никогда и никому не доверяют. Для них, Джаспер, продажа наркотиков — это единственный способ выжить. Они никого не обманывают, они предлагают то, о чем заблудшие души их простят. Это не игра, Джаспер, это настоящая жизнь. Повзрослей уже.

Она повернулась спиной и пошла по тропинке. Я не двигался с места. В списке подозреваемых, который я крутил в голове вот уже пять дней, произошла перестановка. Я смотрел в спину своего главного подозреваемого. Оставалось выяснить, какую позицию занимает Лу в этой людоедской цепочке. Она не была королем преступного мира, но явно кормилась с его руки. Я схватил сумку и побежал следом. Меня беспокоила нога Лу, но я понимал, что сейчас она не позволит мне помочь. Время работало против нас. Нужно было успеть на поезд. Вариантов развития событий было несколько: нужно ломать легенду, выходить из прикрытия и передать Лу полиции. Мелисса нажмет на девчонку, поманит свободой и Лу сдаст всех. Не видел еще ни одного человека, который бы так рвался на свободу. Очевидно, что эта организация и ей прищемила хвост.

— Нам надо спуститься, — сказал я и показал на крутой спуск. — Только так мы успеем на поезд.

— Я не смогу этого сделать, — сдавленно сказала Лу. Она явно не привыкла просить помощь. Но помощь ей была отчаянно нужна, и единственным человеком, которым мог ее оказать, был я.

— Я помогу тебе, — мягко сказал я. Лу не была мне другом, я не был влюблен в Лу. Возможно, когда все кончится, Лу присядет на шконку и будет мотать долгий срок, но девчонка — своей упертостью, силой духа и яростью — мне нравилась. И я ничего не мог противопоставить этому чувству. Мне хотелось узнать о ней все. Как она попала на улицу, как она выжила на улице, что ей пришлось пережить, чтобы стать такой, какой я ее видел. Яркие пятна веснушек, маленький упрямый подбородок и колючие глаза. В ее взгляде читалось чувство собственного достоинства. Лу знала себе цену.

— Если ты боишься, Лу, мы подождем другой поезд и спустимся в безлопастном месте. Поезда здесь ходят два раза в день, и мы везде успеем. Я тебе обещаю.

Когда я понял, что Лу именно тот человек, который мне нужен, я успокоился. Уж не имело значения, вернусь я утром или вечером. Я завершал операцию, и легкая эйфория вскружила мне голову. Но вместе с тем я чувствовал горечь, потому что понимал, чтобы вытащить из Лу всю информацию, я разломал ее скорлупу. Можно было бросить Лу здесь и заняться разработкой близнецов. Очевидно, раз они часто выбирались на поверхность, они осуществляли роль связистов. Но мне все еще казалось, что я что-то опускаю. Лу, хоть и выглядела побежденной и чувствовала себя поверженной, сохраняла стержень. Когда я смотрел, как она держит ногу, я видел, что она не чувствует боли. Мысль ее работала ясно, и я видел в ее глазах не сопротивление, а превосходство. Лицо ее было мрачным, она щурилась и хмурило лоб. Ее что-то беспокоило, но причиной тревоги был вовсе не я.

Она собиралась силами.

— Мы спустимся здесь, — сказала Лу.

Я шагнул к ней и положил руку на плечо. Она стояла и смотрела вниз, на крутую насыпь, по которой нам предстояло спуститься. Острые камни гравия выглядели, как маленькие ощеренные пасти. Трава после дождя была мокрой, и я понял, что ее так страшит. Если Лу упадет здесь, она больше не встанет. Осенние листья прикрывали опасные участки, делая предприятие во сто крат опаснее. Я испугался. Я испугался не за себя, а за Лу. Я поднял, что она исполнилась решимости дойти до конца.

— Лу, это того не стоит. Давай найдем другой спуск. Даже если бы твоя нога была здоровой, это было бы плохое решение, — я попытался ее оттеснить от края, но она встала как вкопанная.

— Мы спустимся здесь, — повторила Лу. Она подняла на меня глаза. Я уже видел ее такой, в тот день, когда она рассекла толпу, как невидимка. — И ты мне поможешь.

— Да послушай же! Му сядем на другой поезд, и будем в городе через два часа. Ты так торопишься, будто решается вопрос жизни и смерти! — устало выдохнул я.

Лу стояла у обрыва.

— Ты покалечишься, Лу! Одним переломом не отделаешься. Пожалей себя, — я взял ее за плечи и легонько встряхнул. — Лу, мы найдем другой спуск.

Девушка меня не слушала. Она думала о чем-то своем, а когда я закончил тираду, подняла на меня глаза. Свет, силы, протест — все, что так меня привлекало в ней, исчезло. Лицо было уставшим и безжизненным. Красота потускнела, как краски на картине, которую хранили на чердаке. Она перевела глаза на железнодорожные пути. Раздался гудок паровоза.

Она усмехнулась и сказала:

— Он убьет меня, а потом тебя. Или, наоборот, это неважно. Суть в том, что мы оба труппы, если я не успею ко времени, — она пожала плечами, поставила ногу и перенесла вес. Лу потеряла равновесие, но я успел схватить ее за руку и затянул обратно. Лу тяжело дышала.

— Кто он? — хрипло спросил я. Может, я ошибся и Лу не больше, чем пешка? Если это не Лу, если не близнецы, тогда это Ален.

— Слишком много вопросов, Джаспер. Давай так, если я попаду на этот поезд, я, так и быть, отвечу тебе на пару вопросов.

Я задумался. У меня есть еще два дня, чтобы найти информатора, бродягу, который сотрудничает с организацией и делает все, чтобы мой город захлебывался в крови.

— Хорошо, — кивнул я. Я верил, что смогу защитить Лу и раскрыть дело.

К тому же Лу была еще столь юна, что могла преувеличивать проблему. Юношеский максимализм еще никто не отменял. А я видел, что несмотря на дерзость, Лу была чувствительной. Она могла специально нагнетать ситуацию, чтобы вынудить меня спуститься по склону и успеть на этот поезд. Локомотив показался из-за поворота. Клубы дыма вырывались из трубы, и предупреждающий рев стал громче. Я быстро соображал.

— Лу, нож, — скомандовал я. Она посмотрела на меня, а потом в ее глазах разгорелась упрямство. — Ну же!

Лу нехотя полезла в карман и вытащила нож. Я стащил с плеча сумку и быстрыми движениями распорол ее на две части. Одну я протянул Лу.

— Мы съедем с этого спуска, — сказал я Лу и вернул ей нож.

Я бросил на землю сумку и опустился сам. Лу поняла задумку и без лишних разговоров повторила за мной. Трава была скользкая, я знал, что мы поедем быстро. Вызывали опасения участки с гравием и поезд, который, если мы будем недостаточно проворны, просто нас переедет. Я оттолкнулся и почувствовал, как ткань заскользила по мокрой траве. Мы летели, как мыло по мокрой ванной. Я обернулся на Лу. Я думал она будет бояться, но вместо испуганного взгляда я увидел в ее глазах восторг.

Она мне крикнула: «Эгей, капитан»! И я развеселился. Мы катились с горы как дети.

Мне пришлось пустить в ход обе ноги, чтобы затормозить, не доезжая до железнодорожных путей. Я расставил руки, чтобы поймать Лу. Она врезалась в меня, и мы покатились по земле. Мы были все в грязи, а одежда промокла. Рыжие кудри Лу спутал ветер, и она безуспешно пыталась распутать это гнездо. Бросив попытки, она заплела косу.

Когда она поднялась на ноги, то чуть не упала. Она пыталась скрыть, какую испытывает боль, но не смогла. Лу наступила на ногу, закусила губу и со свистом втянула воздух. Локомотив гудел все ближе и ближе. Морда его с хищным окрасом проступала через клубы дыма.

— Садись, — велел я Лу. Я повернулся к девушке спиной, и она без разговоров обхватила мою шею руками. Мы заторопились на станцию, но я понимал, что на поезд мы опоздаем. Я слышал рокот колес и звон проводов. Мне не хотелось оборачиваться, чтобы не разочаровывать Лу. Грохот нарастал, и я отпрянул. Мимо нас прошел поезд, и я почувствовал, как руки Лу ослабли. Я не мог поверить, что после всего того что мы пережили, мы все-таки опоздаем. Но поезд проехал станцию, не сбавляя скорость.

— Скоростной, междугородний, — с облегчением сказала Лу.

Идти было тяжело. Лу не стала весить тяжелее, но я за эти дни заметно ослаб. Когда я рыскал по вокзальной площади в поисках человека, который отведет меня в подземку, сил у меня было гораздо больше. Не только я измотал Лу, но и Лу здорово вымотала меня.

Мы шли вдоль дорожного полотна и вслушивались в тишину. Рельсы и провода молчали, да и людей не было слышно. Послушается ли меня Алессио, или побежит в город ябедничать на меня. Как поведет себя Ева? Как сопливая девчонка или курсант полицейской академии? Может, в интересах следствия стоило всем сказать, кто я, и потребовать помощи в расследовании?

Если Лу не преувеличивает, то по возвращении в город, нас будет ждать шайка головорезов.

Мы подошли к платформе, на которой стояла растяжка с расписанием, пара лавок и небольшой домик, где продавали билеты. Туристов мы не заметили. По ступенькам я поднялся на платформу и посадил Лу на скамейку. Она оглядывалась по сторонам и вглядывалась в чащу леса.

Я вошел в здание. Внутри было пусто, в самом углу я заметил небольшой кабинет, завешенный шторами. Типовой зал ожидания с кучей скамеек и туалеты.

— Здесь кто-то есть? — спросил я. Как я не пытался скрыть, но в моем голосе прозвучало волнение. Я боялась, что мой вид и голос, внушат страх.

Шторки кабинета заколыхались, створки окна распахнулись, и я увидел круглую физиономию дежурного. Мужчина пятидесяти лет с заспанными глазами. Казалось, он только спит и ест. Для чего он был сюда посажен, в чем заключалась его работа, было непонятно.

— В чем дело? — недовольно спросил он, поправляя форму. В руках он держал засахаренный пончик, а на губах и бороде виднелась пудра. Светло-рыжие с проседью волосы были в беспорядке.

— Нам нужна помощь, — сказал я.

— Кому это нам? — спросил мужчина. Он явно думал, что я тронулся.

— Видите ли, сэр, — вежливо сказал я. — Меня зовут Джаспер, а на улице меня ждет сестра. Лу повредила ногу, когда мы были в походе.

Дверь заскрипела и на пороге возникла Лу. Она шаркала, как ветеран боевых действий и держалась за стены, чтобы не потерять равновесие.

Жалкий вид девушки убедил дежурного, что нам на самом деле нужна помощь. Но я заметил еще кое-что. В его глазах явно промелькнуло узнавание, как будто он где-то уже видел Лу. Мне это не понравилось. Хотя я был выше и сильнее мужика, я все-таки был не в лучшей своей форме.

— Бедная девочка, — сказал мужчина и подошел к Лу.

— Они уехали, да? — спросила она.

— Кто они? — переспросил мужчина, а потом сопоставил одно с другим и ответил: — Ааа, вы про туристов! Да-да, они уехали час назад. Отстали от группы? Вот беда-то.