Семь дней

День 4 дня.

Я смогла выдохнуть только тогда, когда закрыла дверь. Мне казалось, что все это время я не дышала. Сердце не билось, потому что оно осталось в комнате вместе с Джаспером.

В первый день знакомства я сама его чуть не поцеловала. Но это было как будто в другой жизни. Я ничего к нему тогда не чувствовала. Он ничего не значил для меня. А сейчас... сейчас я хотела вернуться в комнату и поцеловать его. Но делать это было нельзя. Джаспер просил о доверии, а сам пытался выманить у меня информацию.

Я чуть не проговорилась, едва не рассказала ему про Винсента и Эзру. Я покачала головой: так обложатся! Последний раз я так рисковала ради близнецов. И чем все кончилось. Я прошла мимо комнаты Евы. Я ненавидела полицейских, они, обличенные властью ничего не делали ради города. Служба для них — лишь способ заработать деньги. Вот кто был настоящими крысами. Желание причинить боль стало нестерпимым. Я нащупала в кармане нож. Эзра заразил меня безумием. Он научил меня защищать то, что принадлежит мне. Я прильнула к двери Евы и тихо поскреблась. Мне никто не ответил. Я подергала ручку, но дверь не отворилась. Скривила губы, села на карточки, чтобы замок оказался на уровне моих глаз.

Замок оказался дешевым. Я улыбнулась своей удачи. Оставалось наедятся, что никто не выйдет из комнат в самый неподходящий момент. Я вынула из кармана скрепку, сунула ее в скважину и прокрутила. Через пару секунд замок звякнул. Я убрала скрепку и вытащила нож. Я понимала, что мной движет злость. Что нужно быть бдительной: у нее за плечами тренировки в стенах полицейской академии, а у меня — уличные драки.

Я заглянула внутрь. В комнате было пусто. Я вошла и прикрыла за собой дверь. В ванной комнате меня тоже постигло разочарование. Евы нигде не было. Я вернулась в комнату.

Деревянная кровать у стены, стол со стулом и комод. Просто и скучно. Я подошла кровати, подняла матрас и пошарила рукой.

Мне очень хотелось найти хоть что-то, что можно было бы использовать, как компромат. Но я ничего не нашла. Я рывком встала и подошла к комоду. На нем стоял флакон с духами и расческа. Я дергала ящики, но ничего, кроме одежды и нижнего белья, не нашла. Я проверила каждый карман, но все было тщетно. Я хотела было захлопнуть комод, но мне под руку попалась черная толстовка. Она была новой, и от нее пахло свежестью кондиционера. Я стащила с себя старую кофту и надела толстовку. Она была великовата. Рукава оказались такими длинными, что видны были только ногти.

Я зашла в ванную комнату и посмотрела в зеркало. Толстовка не была плащ-палаткой, но и не выдавала во мне девушку. Провела пальцами по волосам и расправляла кудри. Губа почти не болела Я хотела выйти из комнаты, но услышала стук в дверь. Я прижала носок ботинка к двери, чтобы никто не смог войти.

— Ева, это Джаспер, — я услышала знакомый голос, и мое сердце пропустило пару ударов. — Можем поговорить?

Я прислонилась лбом к двери. Какая же я наивная. Джаспер просто бабник. Он не способен на чувства. А что хуже всего — он пытается выведать у меня информацию про организацию. Зачем? Я вытерла слезы. Я не двигалась, ждала, пока Джаспер уйдет. Спустя долгую минуту я услышала его шаги. Никак пошел искать Еву на улицу.

Я обернулась на комнату, и словно со стороны посмотрела на нее. Что Джаспер искал в Еве? Чего не мог найти во мне?

Злость затмила разум. Я вытянула нож. Лезвие разрезало подушку, и из дыры полез лебяжий пух. Я кромсала матрас, пуховое одеяло, пока пол не усыпало белым. Мои действия нельзя было назвать рациональными. Еве не принадлежало ничего в этой комнате. Но я знала, что, увидев свидетельства моей ярости, ей станет не по себе. Потому что поймет, какой силы чувства направлены против нее.

Я методично вытаскивала из шкафа ее одежду и резала ее на части. Ладонью я смела флакон духов с комода, и он ударился в стену. Стеклянные брызги посыпались и полетели в разные стороны. Густой сладковатый цветочный запах заполнил комнату. В чемодане я нашла тетрадь, дневник полицейской, которому она доверяла свои приземленные мечты. Я не унизилась до того, чтобы прочитать написанное. Но каждую страницу я разорвала на клочки. Я оглянулась. Комната была разгромлена, но ярость я еще не выплеснула.

Я заметила походный рюкзак, расстегнула молнию и перевернула. Он оказался пустым. Я отрезала лямки, сковырнула собачку молнии, а когда провела ножом по дну, мне под ноги выпал какой-то предмет.

Я отшвырнула рюкзак в сторону и подняла находку. Это был маленький перочинный ножик. Покрутив его, я обнаружила на лезвие инициалы «Е.К». Я провела по гравировке ногтем.

Хищно улыбнулась и сунула нож в карман. Ева забрала что-то ценное у меня, и я решила забрать что-то ценное у нее.

Я вышла из комнаты, но закрывать дверь не стала. Я задыхалась. Ярость бушевала во мне, ревела, как торнадо. И я искала человека, на которого можно выплеснуть чувства. За столом сидели туристы, но Джаспера и Евы среди них не было.

Я подошла к Алессио. Он жевал бутерброд, и чуть не подавился.

— Где Джаспер? — спросила я.

— Он с Евой ушел в беседку, — ответила Катрина. Она сидела на коленях Гарри и смотрела на меня оленьими глазами. Мне в грудь будто-то влетело пушечное ядро. Я в отчаянии посмотрела на всех этих людей, для которых самой большой катастрофой в жизни был просроченный счет за коммунальные услуги. Я никак не могла взять в толк. Я была достаточно красноречива и даже проговорилась про Винсента и Эзру, когда объясняла, почему Джасперу нельзя вступать в контакт с Евой. Я сделала еще несколько шагов назад, повернулась и зашагала к дому.

Я шла прямиком в нашу комнату. Затолкала вещи в рюкзак и выбежала из комнаты. Надо возвращаться к обычной жизни. Джаспер — системная ошибка. Он — случайность. Я на секунду поверила, что он может меня спасти, выдернуть из болота моей жизни самим фактом своего существования. Ничего, я как-то жила раньше без него. Все встанет на места. Будут встречи с Эзрой, будут обеды в кругу семьи и когда-нибудь наступит день, когда я выплачу долг Винсенту.

Я вышла из дома и поспешила в лес. Скорее уйти отсюда.

Я шла быстро, лодыжка отзывалась болью. Но я ничего не чувствовала. Я была так увлечена мыслями, что не услышала позади себя шаги Катрины. И увидела ее только тогда, когда она повисла на моей руке.

— Куда ты идешь? — спросила она. На ее круглом лице отразилась забота.

— Пусти меня, — прошипела я.

— Лу, ты можешь мне довериться. Скажи, что случилось? Ты поссорилась со своим братом? — ласково сказала Катрина. Как меня злила эта Мать Тереза!

Эта фраза стала последней каплей. С чего они решили, что я мне нужна помощь? Помощь нужна им самим. Я сбросила ее руку и прижала Катрину к дереву. Нащупать яремную вену было не так просто. Я видела, как зрачки девушки расширились от страха. Гарри и Алессио как по команде вскочили.

— Я скажу всего один раз. Вы не трогаете меня, не говорите со мной, не ходите за мной. Иначе я прирежу вас и начну вот с нее, — я говорила, глядя на Катрину. Добрую толстушку колотило от ужаса.

Я толкнула ее. Катрина упала на землю и поползла, истерически всхлипывая. Я пробежала под аркой, зная, что оставляю позади Джаспера и надежду на лучшую жизнь.

Я бежала долго. Легкие и горло жгло огнем. Болели спина и плечи, ногу будто зажевал пес. Я спустилась по склону и внизу увидела железную дорогу. Откос был слишком крутой для меня. Даже если бы нога была здоровой, спускаться все равно было бы трудно. Надо было идти той дорогой, по которой мы шли на базу, но я не помнила, где она проходит.

В лесу я постепенно успокоилась. Пели птицы, шумели листья, звенели в траве кузнецы. Я проскочила мимо огромного муравейника и подумала, что люди живут и не замечают у себя под носом целых миров. Что про меня знал Джаспер? Что он сам был за человек? Мы сами создаем свою жизнь, сами запираем себя в клетках и сами выпускаем себя на свободу. Вдалеке был виден город. Я там родилась, я там выросла, это была моя клетка, и я знала в ней все, знала и любила. Каждый день я расплачивалась за чужие грехи, но все равно любила, все равно хотела жить.

Если вдуматься, то я сама выбрала свой путь. Обстоятельства, как говорится, располагали, но дело было в моем мышлении, в моих поступках. Можно винить мать, которая бросила меня. Можно винить брата, которого предпочти спасти. Можно винить Винсента, который заставил меня отрабатывать долги матери. Эзру, который положил на меня глаз и который любил меня бить так же, как и... Или даже Алена и Бритту, которые были моими опекунами, дали еду и кров, но не защитили от Эзры и Винсента. И винить Джаспера, который был свободен, как никогда не была свободна я. Он и не понимал сам, что он никогда на станет обитателем подземки. Такого, как он, принципиального, дерзкого индивидуалиста никто не станет вписывать ни в подземку, ни в уличные дела. Мы крысы, мы стайные животные с жесткой иерархией. Я могла поступить, как Ален со мной. Дать Джасперу запутаться в сетях, так сказать, организации и смотреть, как он теряет все, через что он когда-либо определял себя.

Я поступила правильно. Надо предоставить Джаспера самому себе. Он легко найдет дорогу обратно к людям. Он обаятельный, и любая девчонка, что пожалеет его. Даст приют и подставит плечо, чтобы он мог опереться. Бурелом преградил дорогу. Мне придется углубиться в лес и потерять из виду железнодорожные пути. Чтобы воплотить это решение в жизнь, я угробила три часа.

Ярость схлынула, и вскоре я почувствовала боль в ноге. Солнце исчезло среди ветвей и скоро должно было исчезнуть за горизонтом. Я весь день проблуждала по лесу, а было такое ощущение, что к городу я не приблизилась ни на метр. Когда стемнеет, идти будет еще сложнее. Мне нужно торопиться. На встречу с Эзрой опаздывать было нельзя.

Ночь выдалась теплая. Небо усыпали звезды, и они были до того яркие, что я не удержалась и стала соединять их в фигуры. Появилась луна, свет она давала тусклый, но я, привычная к темноте, ступала уверенно. Темный лес был мрачен, он наполнился шорохами и звуками, которых при свете дня не было. Казалось, кто-то пытается нарочно меня запугать. Но я, крыса, стайное животное, не боялась своих сородичей. Я бежала еще быстрее и изредка оборачивалась. Усталость играла шутки с моим разумом. Мне чудилось, что кто-то идет по моим следам. Страх я побеждала отчаянием.

Я хотела спуститься к путям, которые горели во тьме, как две свечи, но насыпь была такой же крутой. Спуститься вниз я могла бы только кубарем. Я в нерешительности стояла над бездной. За спиной хрустнула ветка, я резко обернулась. Нервы были взвинчены, еще чуть-чуть и я бы закричала. Я пыталась понять, откуда идет звук и крутила головой. Страх распространялся от горла к желудку, и желудка к ногам. Под воздействием страха люди часто совершают ошибки. Я была из другой категории. Я не была жертвой. Но я устала, я почти ничего не видела, и моя нервная система была изрядно истрепана за эти дни. Перед мои лицом черные ветки сплели кокон тьмы. Луна закатилась за облака, а звезды давали так мало света, что мне хотелось крикнуть им, чтобы они добавили мощности. Мне казалось, что я стою на ладони, и эта ладонь вот-вот сожмется в кулак. Инстинкт сработал, как часы на вокзальной площади. Адреналин выбросился в кровь, и я побежала. Больше я не сомневалась: меня кто-то преследовал. Я бежала, как дикий зверь, забыв про усталость и больную ногу. Я перепрыгивала через кусты и ветки, не видя их, а угадывая по очертаниям. Ветки ломались, и звук, как ударная волна, распространялся по лесу. Я бежала без оглядки. В голове начало проясняться, и я поняла, что таком темпе до города не добегу. Я зацепилась ногой за корягу и упала на землю. Инерция была такая сильная, что в полете я несколько раз перевернулась. Руки, лицо и все тело расцарапали колючки. Я чувствовала, как они впиваются в меня и жалят. Я наконец остановилась и смогла вздохнуть. Грудь едва не разорвало от этого вздоха. Хотелось пить.

Передо мной были разросшиеся кусты, на четвереньках я поползла к ним. Хотелось забиться в нору и спрятаться. Было тихо, поэтому я сделала вывод, что смогла оторваться.

Я опустилась на холодную землю, сняла рюкзак и положила рядом. Нужно было восстановить дыхание, отдохнуть и идти дальше. Но я устала. Измученное тело предавало меня. Тело тяжелело, а глаза стали закрываться. Я вслушивалась в звуки леса, как мать прислушивается к младенцу. Лес был тихим. Где-то в отдалении раздавалось уханье совы. Листья тихо трепетали на ветру. Я проваливалась в сон, и где-то на границе сна и яви услышала звук. Мозг сразу определил, что этот звук не лесная какофония, а что-то инородное, что-то опасное, что-то что угрожает моей жизни и свободе. Я хотела открыть глаза, подняться и встретить незваного гостя лицом к лицу. Тело не слушалось. Шаги становились все ближе и ближе. И сквозь шум листвы, как из-под воды я услышала, как человек остановился рядом. Он стоял прямо надо мной и ничего не делал. Я закрыла лицо руками и отвернулась к земле. Я поняла, что сейчас может произойти все, что угодно, и я никак не смогу этому помешать. На мои плечи опустилась чья-то куртка, и мне стало тепло. Волна беспамятства накрыла меня.