Семь дней

Утро 2 дня.

Я приступил к раскрашиванию мамина платья с упорством семилетнего ребенка, мои ноги едва доставали до пола. В школе дали задание написать рассказ о своей семье, и мне сразу пришла в голову идея создать рисунок, чтобы ярко продемонстрировать, как выглядит моя семья. Себя я изобразил посередине, а родителей — по бокам. Мама в летнем белом платье в горошек, которое она почти не снимала в теплую погоду. Папа был в синей форме полицейского, которую он надевал только на особые праздники. А меня я изобразил в любимой футболке и шортах, в которых я обычно ходил по дому. На заднем плане деревенская местность: поле, высокие деревья, коровы и несколько деревянных домиков, в одном из которых мы жили. Летом мы всей семьей приезжали к бабушке с дедушкой, но в остальное время общались с ними только по письмам и по телефону.

Решив отправить следующий рисунок бабушке в деревню, я вспомнил, как она всегда хвалила мое творчество и собирала в отдельную коробку, говоря, что я будущий художник. Я улыбнулся своим мыслям и быстро записал эту идею, чтобы не забыть.

Пересмотрев свое творение, я решил подчеркнуть улыбки на наших лицах и закончил. Весь вечер я провел за этим рисунком, даже не приступив к другим домашним заданиям. Я решил, что на это у меня будут целых два выходных и перемены между уроками.

Встав из-за стола, я почувствовал, как жутко проголодался. Схватив рисунок, я помчался на кухню. Мама часто утверждала, что я не умею ходить, только сижу и бегаю. Мне казалось это забавным, потому что по сути я умел ходить, но мне казалось, что это слишком скучно и медленно.

Когда я вбежал на кухню, мама уже готовила ужин, а стол был накрыт на троих, что означало, что папа будет ужинать с нами. Он обычно звонил и предупреждал, когда он будет, потому что часто задерживался на работе и предлагал нам поужинать без него.

Мама повернулась на звук моих шагов и тепло улыбнулась мне. Она была одета в мягкое домашнее платье салатового цвета. Длинные каштановые волосы были заплетены в небрежную косу, а на вздернутом носу расположились несколько веснушек, появившихся после долгого пребывания в деревне. Зелено-карие глаза, такие же, как у меня, смотрели на меня с обожанием.

— Что такое, Джасси? — она успевала следить за мной и помешивать еду на плите. Я потянул носом за приятным ароматом мяса.

— Я есть хочу, — подошел я еще ближе и заглянул в сковородку, в которой она тушила мясо с картошкой и капустой. — А скоро будет готово? Я могу поесть? Я могу поесть сейчас, а потом еще раз с вами?

— Минут через десять, я хочу, чтобы мы сегодня все вместе поужинали. Папа скоро придет, ты не будешь долго его ждать, — мама обняла меня за плечи и поцеловала в макушку. Я ее обнял за талию, ростом доходивший ей до груди, чем очень гордился. В классе я был одним из самых высоких.

Вдруг вспомнил про зажатый в моей руке рисунок и высвободился из объятий мамы. Я протянул ей с улыбкой чеширского кота листок.

— Что это? — она с интересом взяла листок и развернула.

Несколько секунд молчала, разглядывая рисунок, а потом аккуратно провела пальцами сначала по себе и улыбнулась своему любимому платью. Потом перевела взгляд на мальчика посередине, но, когда посмотрела на изображение папы, ее взгляд погрустнел. Я расстроился, что ей не понравился рисунок, ведь столько времени я провел за ним.

— Тебе не нравится, да? Я сидел за ним весь вечер, — я надулся и выхватил у нее листок. Мне он уже казался не таким идеальным, как был несколько минут назад. Я почувствовал, как в уголках глаз начинают скапливаться слезы злости и обиды, сильнее сжав лист, чтобы на нем появились помятости.

— Эй, малыш, — мама развернула меня к ней лицом и присела на карточки, чтобы смотреть мне в глаза. Я упорно опускал их в пол, чтобы она видела мои слезы. — Малыш, мне очень понравилось. Это один из лучших твоих рисунков. Ты у меня такой талантливый художник.

Она поцеловала меня в щеку, продолжая нахваливать, и я уже забыл про свою обиду. Зазвучал мой смех от ее слов.

— Тогда почему ты так отреагировала? — поинтересовался я, когда мама встала и продолжила готовить.

— Просто меня удивило, что ты нас с тобой изобразил в повседневной одежде, а на папе оставил полицейскую, — она пожала плечами, но я заметил ее плотно сжатые губы. Последнее время я начал замечать, что у мамы постоянно портится настроение, когда папа упоминает работу.

— Папа ведь всегда работает, к тому же нам задали в школе рассказать про родителей. Я сначала туда отнесу рисунок, а потом тебе, так как он тебе понравился, тебе же он точно понравился? — я засомневался в своих возможностях и снова взглянул на помятый рисунок. Я начал подмечать детали, которые надо поправить: добавить папе значки на форму, нарисовать маме веснушки.

— Да, он мне очень понравился, — мама улыбнулась, — Иди посмотри в окно, не приехал ли папа, а я пока накрою на стол.

Я побежал в сторону гостиной и посмотрел в окно, как раз в этот момент на парковку заехала машина, из которой вышел папа. Прокричав маме о его приезде, я продолжил смотреть в окно на то, как он подходит к дому и скрывается в подъезде. Я сразу отцепился от окна и побежал к двери его встречать.

Мама тоже вышла из кухни и направилась к двери. Она впустила папу в дом. На нем все также была надета его полицейская форма, короткие черные волосы приглажены назад, а на лице застыло хмурое выражение. Мама вышла вперед и поцеловала его в щеку, чтобы дотянуться, она встала на носочки и легонько провела рукой по его щеке. После мамы он поздоровался со мной, потрепав мне волосы, а я в этот момент успел ему рассказать, что произошло у меня в школе и как сегодня прошли у меня уроки, тараторив без остановки. Он внимательно меня выслушал и задал несколько вопросов про одноклассников и учителей.

— Я нарисовал рисунок, идем, покажу, — я побежал на кухню, где мама уже накрыла на стол.

— Садитесь, пока не остыла — тихо произнесла она, поправляя и без того ровную салфетку.

— Как всё вкусно пахнет, Эли, — папа хвалил маму примерно одинаковым набором готовых фраз, но у меня сложилось впечатление, что она не против этого. Каждый раз она отмахивалась от похвалы и заливалась легким румянцем.

Я забрал рисунок и сел на свое место за круглым столом, мама сразу принялась раскладывать жаркое, а я протянул папе рисунок, параллельно рассказывая про задание и что хочу им про него рассказать.

— Неплохая работа, — похвалил папа рисунок и отложил его в сторону.

— Может, завтра сходим в парк, а то мы почти не проводим время вместе? — предложила мама, кладя в рот порцию еды. Я сразу же закивал головой в знак согласия, ведь не мог ответить из-за набитого рта, и повернулся к папе.

— Я не смогу, но вы можете вдвоем сходить, — безучастно ответил папа.

— Завтра же суббота, и не твоя смена, — удивилась мама и отложила приборы.

— Да, но теперь мне надо работать куда больше...

— Куда еще больше? Ты и так постоянно на работе! — перебила его мама. Я только и успевал голову переводить от одного родителя к другому.

— Эли, мне сказали, что у меня есть шанс стать генералом через пару лет и возглавить штаб в нашем городе, поэтому завтра я выйду на работу и буду составлять себе новый график, — сказал папа тоном, не оставляющим места для возражений.

— А можно мне с тобой? Я смогу тогда ещё больше рассказать про тебя в классе? — я перебил маму. Мне казалась у меня появилась прекрасная возможность побывать в папином штабе. Я был там только один раз и то, я не заходил дальше столов с регистрацией.

— Да, — просто ответил папа.

— Нет, — одновременно с ним ответила мама.

Я непонимающе перевел взгляд на маму, она довольно редко отказывала мне. Сейчас же она, нахмурив брови, смотрела на папу. Я не помнил, когда в последний раз она так себя вела.

— Нет? — одновременно спросили мы с папой, только я с оттенком удивления и непонимания, а папа с оттенком недоверия.

— Да, я запрещаю Джасперу завтра идти с тобой. И вообще, я запрещаю Джасперу ходить в участок, — она показательно сжала приборы и уставилась в тарелку.

— Мам, но почему? Я там никогда не был, — я не понимал причину ее отказа. Мне безумно хотелось завтра пойти с папой, поэтому я начал конючить.

— Это не обсуждается.

— Но мам...

— Я сказала - нет, ты меня понимаешь? — она взяла вилку и начала есть. Теперь стол погрузился в напряженную тишину. Мама с папой смотрели друг на друга в глаза и ввели безмолвный диалог. В конце концов, папа со смехом откинулся на стул. Я больше не притрагивался к еде, обидевшись на маму.

— Давай, Элеонора, скажи сыну, почему нельзя, я сам умираю от любопытства, — мама поджала губы и перевела взгляд на меня, положив свою руку на мою и улыбнувшись.

— Джасси, пойми меня, я не хочу, чтобы ты шел в участок, ты понимаешь? — она старалась говорить максимально мягким голосом, но я вытащил свою руку из-под нее.

— Нет, я не понимаю, — я перевел взгляд на папу, надеясь, что он объяснит странное поведение мамы. Но он молча смотрел на маму, на нем уже не было той странной улыбки.

— Я не хочу, чтобы он туда шел, потому что мне не нравится твоя работа, — начала мама, но папа ее перебил.

— Да ну, в первый раз слышу, — его голос сочился сарказмом.

— Не перебивай меня, Генри, твоя работа опасна. Каждый раз, когда ты уходишь, мне страшно, что ты не придешь, и что я останусь одна. Я живу в постоянном страхе за тебя, за сына и за семью. Я думала, надеялась, молилась, что с появлением Джаспера, ты уйдешь на тихую и спокойную должность. Ты же можешь работать из офиса. Но нет! Ты начал еще больше работать, постоянно брать новые расследования, постоянно задерживаться! Тебя никогда нет дома! — в глазах мамы стояли слезы.

— Да? Тогда почему ты запрещаешь сыну пойти со мной на работу, чтобы он провел больше времени со мной? Что за эгоизм? — папа тоже сорвался, теперь они оба кричали друг на друга, забыв про мое существование на соседнем стуле.

— Потому что я не хочу, чтобы он видел твою работу, она грязная и страшная, а он слишком впечатлительный ребенок, — мама со звоном кинула приборы на стол.

— Не делай из него тряпку, он должен вырасти мужчиной! — папа перебил маму, из-за этого она стала говорить еще громче, а я сильнее вжиматься в стул.

— Но еще больше я боюсь, знаешь чего? Что ему понравится и он тоже захочет стать полицейским, и его жизнь станет похожей на твою! — слезы текли по ее щекам, но она никак их не убирала.

Они замолчали, оба тяжело дышали. Папа выглядел очень злым, он крепко сжимал челюсти, а шея его покраснела. Но я знал, что за маской злости он скрывает глубокую печаль. Я знал, что он пытался не показывать то, как его задели слова мамы. Но она все равно осознала свои слова, ее рука медленно поднялась ко рту, закрывая ее. Ее глаза расширились, в них блестели слезы. Она встала из-за стола и выбежала из кухни. Папа перевел взял на меня и отослал меня в мою комнату, я на шатающихся ногах побежал. Сначала я хотел пойти за мамой, но услышал ее сдавленные всхлипы в гостиной и не решился туда зайти.

Я, почти не разбирая дороги, влетел в свою комнату и захлопнул дверь. Прислонившись спиной к двери, я позволил закрыть себе глаза и заплакать. Я хотел забыть эту ситуацию, вернутся назад и попытаться исправить ее.

— Эшби, что с тобой? — раздался голос Мелиссы. Я резко открыл глаза и осмотрел помещение, которое недавно было моей комнатой. Сейчас же передо мной находился архив: огромные стеллажи, заваленные коробками с историями дел, несколько столов, одиноко висящие часы и тусклый свет. По периметру архива были поставлены столы, за которыми офицеры могли искать нужную им информацию, не мешая в проходе другим. Мелисса стояла около стеллажа, держа в руках неизвестную мне папку, и нахмурилась.

— Все в порядке, — я сказал это больше для себя, чем для нее, пригладив форму, несколькими широкими шагами пересек расстояние.

Заглянув ей через плечо, я прочел информацию в папке. Дело с оружием и преступниками в метро. Мое дело. В подозреваемых была фотография Лу. Я сглотнул, став внимательно всматриваться в ее фотографию. Ей пришлось убрать волосы с лица и снять шапку, тем самым она стала немного походить на свой возраст. Острые черты лица, вздернутый подбородок и россыпь веснушек по всему лицу. Лишь ее глаза выдавали страх и злость, которые она испытывала во время снимка.

Я удивился, что смог различить ее эмоции. Хотя это могли быть лишь мои выдумки. Все люди, когда их арестовывают, испытывают страх за свое будущее и злость на то, что их поймали.

— Ты ее уже допросил? — Мелисса внимательно рассматривала мое лицо, пытаясь поймать каждую эмоцию. Она изучала меня и пыталась расшифровать мои мысли, благодаря ее умению читать людей и выглядеть «хорошим» офицером, она быстро поднялась по карьерной лестнице. Но я знал ее настоящую, когда Мелисса чего-то хотела, то становилась настоящим питбулем - вцеплялась и не отпускала до самого конца.

— Нет, ещё, — я сделал беспристрастный вид, — я пойду сейчас.

— Уверен, что сможешь сделать это сам? Я могу это сделать, ты будешь за стеклом следить за процессом, предложила она.

— Нет, я сам.

Я развернулся и пошёл в другое крыло. Я вышел из архива и прошел между столами офицеров, мельком взглянул на свой и заметил кучу разбросанных газет. Другие офицеры здоровались со мной, другие странно косились, третьи просто проходили мимо, словно меня не существует. Я чувствовал затылком, как меня провожают взглядами, небрежно осматривая меня. Я прошёл через ещё одни двери и направился по длинному коридору в допросную, которая находилась в отдельном крыле вдали от лишних глаз и ушей. Я постарался в голове составить список вопросов, но у меня ничего не получалось, стоило мне придумать один и перейти к другому, первый вылетал из головы. Я задавался вопросом - неужели я завалил дело или Лу как-то замешана с оружием?

Не успел мой мозг выдать что-то стоящее, как я оказался около комнаты допроса. Там меня уже ждали Джо, который нагло усмехался, и отец, брови которого были сведены и образовали морщинку между бровей. Рядом стоящий безымянный полицейский держал в руках ту самую черную папку, а Генри с важным видом стоял рядом, скрестив руки за спиной.

— Ты уверен, что сможешь его провести? — он не ждал отрицательного ответа. Это было обычное дело спросить детектива, проводившего дело о его состоянии, иногда эмоции могли превысить разум, и многие отказывались допрашивать людей, с которыми взаимодействовали на протяжении долгого времени. Но у меня такой привилегии не было, я всегда должен быть собран и холоден, как сын генерала.

— Да, — я старался сохранить на своём лице маску безразличия. Это всего лишь еще один допрос в моей жизни.

— Хорошо, Джо, отдай ему вопросы, — Джо протянул мне листы, но когда я взял их, он несколько мгновений их не отпускал.

— Я держу, Джо, — я ухмыльнулся его надежде, что ему позволят провести этот допрос. Это дало мне уверенности в себе. Джо развеселил меня, после моего напоминания, он отпустил листы и быстро вернулся в консистенцию амебы, напустив на себя безразличное состояние. Поправив свои зализанные волосы, он встал около Генри, как ни в чем не бывало. Иногда я задавался вопросом, дышит ли Джо около отца или считает себя недостойным этого.

Я взял листы и быстро пробежался по ним взглядом, но ни один из вопросов не казался мне правильным. Словно в каждом из них была какая-то ошибка или неточность. Но времени исправлять у меня не было, поэтому я сделал глубокий вдох и зашёл в допросную.

Лу стояла около стены, она выглядела как загнанный зверь. Все это казалось неправильным и неестественным, мне не понравилось видеть ее в таком положении. Все в ней кричало о свободе, его взгляд, поза. Ей словно подрезали ее крылья, оставив доживать свои мгновения в комнате без окон. Она казалась лишней в этой комнате. Лу обернулась на меня, испуганная, злая и разочарованная.

Я уже видел таких людей, довольно часто мне приходилось сталкиваться в своей жизни в допросной с человеком, который мог пойти на что угодно, лишь бы снова оказаться на свободе. Лу была из таких, я видел это в ее глазах, мимике и жестах. Шестеренки в ее голове крутились с бешеной скоростью. Я уверен, что она обдумывает различные пути, по которым она сможет сбежать. Такой человек может сделать все что угодно, пойти на что угодно. Они самые опасные. Возможно, Лу оказалась здесь не по ошибке. Посмотрев на стекло односторонней видимости, я снова перевел взгляд на девушку.

— Сядем? — я указал ей на стол с двумя стульями напротив друг друга, но она не сдвинулась с места.

Я тяжело вздохнул и положил папку на стол, но стоило мне сделать шаг в направлении к ней, девушка отшатнулась и врезалась плечом в стену. Я поднял руки и отошел на прежнее место.

— Вредина, давай поговорим? Расскажи мне, что ты знаешь, а потом сразу ты сможешь уйти, — я знал, что это не так. Мы можем держать ее два дня под нашим присмотром, потом если от нее не будет пользы, мы либо ее отпускаем, либо предоставляем убежище на время расследования. К тому же никто не даст ей уйти, если она связана в этим делом, в чем были все уверены. Но, к моему счастью, этого не знала она, поэтому я собирался использовать против нее ее неосведомленность.

— Я ничего не знаю, доволен? Отпусти меня, — ее голос был надломленным и охрипшим, что доказывало факт того, что она кричала и довольно долго. На корме моего сознания закралась вина за то, что заставил ее пройти через это.

— Ты должна что-то знать, иначе тебя бы здесь не было, расскажи мне, пожалуйста— с такими людьми, как Лу, должен взаимодействовать человек, которого они хотя бы немного знают, иначе они замкнутся в себе. Либо человек, который может дать им хоть какую-то надежду на помощь. Чаще всего этим человеком была Мелисса, которая могла внушить людям, что они могут ей верить.

— Ты похитил меня, привез сюда и теперь что-то пытаешься разузнать, а тебе не кажется, что это уже слишком? — с каждым словом она делала маленький шажок ко мне. По окончании ее фразы нас разделял жалкий полуметр, она ткнула меня меня пальцем в грудь, — Я ничего не знаю, ясно?

Я начал судорожно думать, а что если она не врет. Я не хотел терять время, раз Лу не знает, то по сути она была бесполезна для нас. Перебирая варианты, я пришел к самому логичному выводу. Кто знает обо всем, что происходит? Глава шайки. А кто глава шайки? Ален.

— А Ален знает кого-то? Или что-то? — я понимал, что Лу, скорее всего, не сдаст своего друга и наставника, но я хотел попытать счастье.

— Где же мой нож? — девушка начала что-то бормотать себе под нос, я сначала даже не расслышал ее слова. Она начала отходить от меня, я же, наоборот, делал шаги к ней.

— Вредина, что ты там бормочешь? — я никак не мог разобрать слов, вдруг она появилась передо мной. Она руками провела по моей груди.

Я остолбенел, совершенно забыв, что за стеклом на нас смотрит мой отец и Джо. Я наблюдал только за девушкой передо мной. Я наконец-то расслышал слова, когда ее руки спустились еще ниже. Они уже были на уровне моих карманов брюк, когда я перехватил ее руки.

— Что ты делаешь? Успокойся, прошу тебя, — потребовал я от нее, все же мой профессионализм брал вверх над моим любопытством. Но девушка не успокаивалась, она продолжала пытаться руками нащупать нож. Она вся извивалась, пытаясь выдернуть руки.

— Лу, хватит! — в конечном итоге, я устал держать ее. Я перехватил посильнее зажатые запястья и развернул девушку к стене, прижав ее к ней и схватив ее руки в захват, чтобы обездвижить.

Резкая боль пронзила мое тело, больше всего отдавало в колено и локоть. Я распахнул глаза, но что-то попала мне в глаза, из-за чего мне было больно держать их открытыми. Но и это не помогало, словно в них насыпали песок. Я прохрипел что-то неразборчивое, пытаясь рукой вытереть глаза, но я не мог ее поднять, ее что-то держало.

— Боже, слезь с меня, — раздался голос девушки подо мной.

Когда мое зрение сфокусировалось, и я смог раскрыть свои глаза, понял, что лежу на полу вагона, точнее на девушке. Так же, как и во сне, я держал ее запястье одной рукой, а вторая служила у меня опорой для приземления, именно поэтому на ней лежала девушка. Я пытался в голове сопоставить факты сна, который был примесью моих воспоминаний и выдумки, пока его остатки оседали у меня в памяти, девушка пыталась выползти из-под меня.

— Что ты делала? — я смог сформулировать мысль, хотя говорил медленнее и заторможеннее обычного.

— Я?! Я ничего не делала, ты просто схватил меня и повалил на пол, — она снова начала извиваться, но я был в два раза крупнее и тяжелее, чем она. Именно поэтому скинуть меня у нее не получалось, а я медленно приходил в себя, сгоняя остатки сна.

— Я не лунатик, — мне пришла в голову мысль, из-за которой на моем лице сразу же появилась улыбка. Я вспомнил детали сна, которую не мог разобрать, но это оказалась проблеск реальности. Нож. Она хотела вернуть свой нож.

— Признайся, ты просто хотела меня полапать, — я приблизился к ее лицу, опираясь на одну руку и убирая с нее лишний вес. Лу затаила дыхание, крылья ее носа раздулись от злости, а я еще шире улыбнулся. Я вспомнил ситуацию на площади, где она выставила меня идиотом, который повелся на нее. Что ж, пора платить, один на один.

— Не волнуйся, я понимаю. Сам бы на твоем месте поступил бы точно также, — я приблизился к ней еще ближе, теперь нас разделяло всего пара сантиметров, — Мы можем никому не говорить, это останется нашей маленькой тайной. Я сделаю все, что ты захочешь, только попроси, — последние слова я произнес с придыханием у ее губ.

Я внимательно следил за ее реакцией, которая не заставила себя долго ждать. Ее щеки загорелись ярким румянцем, а уши стали цвета спелого помидора. В ее глазах плесками сверкнули не только огоньки гнева, но и интереса, а также нечто еще, что меня заинтересовало. Я слегка ослабил хватку на ее руке, но она, видимо, не заметила этого. Весь ее фокус был направлен на мое лицо. Ее взгляд искал какую-то зацепку, но затем девушка опустила взгляд, словно отчаянно пытаясь избежать контакта с моими глазами и губами, стараясь сопротивляться влечению. Она неосознанно облизнула губы, и мне самому захотелось приблизиться и проверить, насколько далеко я могу зайти.

Но реальность напомнила о себе быстрее. В дверь вагона постучали. Я быстро пришел в себя и слез с девушки. Подавая ей руку, я получил игнор. На ее щеках до сих пор держался румянец, который стал еще ярче. Порадовавшись тому, что произвожу на нее влияние, я понял, что придуманный план Мелиссы, который мне не особо нравился, может сработать. Однако меня смущало, что не только я оказываю на нее влияние. Решив не заморачиваться этим, я решил оставить все на утро. И на то, что я хотел лишь отыграться за тот момент на площади.

Лу тем временем открыла дверь, за которой стоял Луи, с интересом оглядывающий вагон и меня. Он что-то показал девушке в блокноте, а затем забрал его обратно. Подняв уголки губ, он покачал головой, переводя взгляд от меня до Лу. Девушка тоже это заметила и отослала ему что-то пробурчав, от чего он беззвучно засмеялся. Но, помахав мне, развернулся и ушел.

— Что он хотел? — поинтересовался я, как ни в чем не бывало, хотя внутри меня кипело от злости за то, что он прервал нас таким бестактным образом.

Лу пожала плечами и пошла обратно к своей кровати. Протиснувшись мимо меня, она закрыла лицо и красные уши волосами. Стоя спиной ко мне, она надевала кофту поверх футболки. Затем села, чтобы завязать ботинки. Я решил последовать ее примеру и тоже начал одеваться.

— Туалет есть здесь, вместе с раковиной, но мы чаще используем туалет для персонала на вокзале. Там есть душевая и больше места. Покажу после завтрака, — она прокашлялась и взглянула на меня. В ее движениях оставалось смущение и резкость. Этот факт меня развеселил, но затем я вспомнил, что ей всего восемнадцать, и чувство вины колкнуло меня. Она все еще оставалась ребенком.

— Душ - это замечательно, — я решил развеять обстановку.

— Да, только у тебя нет одежды, — добавила девушка, немного задумавшись. Затем продолжила, — Ты можешь попросить что-то у Луи, или тебе придется украсть у кого-то кошелек и купить себе одежду. Скоро будет холодно так ходить.

Мне не понравились оба варианта. Я не хотел просить вещи у Луи, и тем более не хотел воровать. Но я вздохнул и постарался успокоиться. Впереди было всего шесть дней такой жизни. Поэтому я пробурчал согласие на ее предложение и вышел из вагона. Лу прошла вперед, поскольку я еще не знал эти туннели. Напрягло отсутствие настоящего света, часов и любого человеческого уюта. Я чувствовал напряжение, исходящее от девушки, поэтому мы шли молча, не начиная разговор, и я размышлял о своих действиях.

Только когда мы услышали голоса, я осознал, что остался последний поворот. Решив действовать, поскольку у меня было мало времени, я быстро сократил расстояние между нами, притянул ее за плечи и поцеловал. Она подняла на меня удивленные карие глаза, выражая непонимание. Я хотел ускорить процесс, избавив себя от чувства вины.

— В следующий раз, если захочешь что-то, разбуди меня сначала, хорошо, малыш? — улыбнулся я своей лучшей улыбкой, ожидая, что она начнет глупо хихикать и флиртовать.

Однако Лу не была обычной девушкой. В следующий момент мне прилетело по ребрам, заставив меня согнуться по пояс. Мне повезло, что расстояние было невелико, и удар был не таким сильным. Затем она вывернулась из-под моей руки и толкнула меня назад. Но я не ожидал удара ее кулака в челюсть. Моя голова повернулась в сторону, несмотря на то, что удар был скользящим хуком.

Она стояла передо мной, трясущей рукой. Меня порадовало, что она умеет драться, и что ей, кажется, приходится делать это нечасто, поскольку удар был бы более точным в других условиях. Но даже при этих обстоятельствах мои ребра и челюсть болели.

— Ты собираешься меня избивать весь день? — спросил я, пытаясь сохранить спокойствие.

— Послушай меня, недоделанный. Я не лапала тебя и даже не пыталась. Я хотела вернуть свой нож. Если я еще раз услышу от тебя подобные шуточки или ты попытаешься что-то подобное, я тебя Алену отдам, а близнецы выпотрошат и порежут так, что тебя не узнает родная мать. Ясно, малыш?

Лу вытянула руку вперед ладонью вверх и выжидательно посмотрела на меня. Я улыбнулся вспышке ее гнева, хотя живот и челюсть еще болели от ее удара.

— Матери у меня нет, так что извини меня, миледи, за то, что так обращался к тебе, — она подозрительно сощурила глаза. — Но нож я тебе не верну, особенно после того, как ты обещала меня зарезать. У меня же должно быть средство самозащиты?

— Да, да, как хочешь. Верни мне нож! — Лу топнула ногой и потрясла рукой передо мной. Но я лишь пожал плечами и завернул за угол. Что-то подсказывало, что на людях она не будет меня донимать.

И я оказался прав. Она молча пошла за мной, но ближе к собравшимся девушка обогнала меня и задела плечом. Оглядев присутствующих, я начал подмечать детали и то, что мне надо проверить в архиве с помощью Мелиссы. Особенно меня интересовали Ален и близнецы после слов Лу. В их общем месте сидели практически все мои новые вчерашние знакомые, за исключением Бриты и Алена.

— Всем доброе утро! — сначала надо втереться к ним в доверие, а потом узнать то, что мне надо.

— Доброе утро, как спалось? — Марта сразу же ответила на мое приветствие. Луи помахал рукой и продолжил трапезу. Токс улыбнулась мне и снова перевела внимание на него. Близнецы смерили меня тяжелым взглядом и переглянулись.

Решил, что надо что-то узнать о них. Заметил, что они не так похожи друг на друга, как мне показалось вечером. Черты лица у них были почти одинаковыми, но цвет волос отличался. У одного были темные волосы и голубые глаза, а у второго короткие и светлые волосы. Осталось выяснить, кто из них кто и кто из братьев слабое звено.

— Мы вчера не познакомились должным образом. Я Джаспер, — представился я и протянул руку. Но братья вновь переглянулись между собой и одновременно положили ложку каши в рот, игнорируя мою руку.

Они продолжали смотреть на меня и ухмыляться, а я стоял с протянутой рукой. Хоть они и были бездомными, они продолжали оставаться отвратительными подростками. Больше всего я не любил возиться с ними; слишком много нюансов, когда работаешь с подобными людьми, а гонора у них хватает на ораву взрослых.

— Поздоровайтесь, не позорьте нас, — отчитала их Марта, но из ее уст это звучало как ворчание бабушки на любимых внуков.

— Рубен, а это Ходж, — тот, кто посветлее, представился, но руку так и не пожал. Ходж лишь улыбнулся, показав зубы, хотя больше это было похоже на оскал. Видимо, добрый братом был светленький, а Ходж был его темной стороной.

Я отвернулся от них и сел рядом с Луи. Понимающе мне улыбнувшись, он продолжил есть. Но этот парень постоянно бросал на меня заинтересованные взгляды. Марта протянула мне тарелку, и я с удовольствием ее взял, несмотря на содержимое, и положил большую ложку себе в рот. Каша оказалась водянистой по консистенции и довольно пресной. Но мой желудок был рад даже такой пище. Мой аппетит, видимо, порадовал Марту, потому что она посмотрела на меня очень довольной улыбкой. Понравиться этой женщине оказалось очень просто.

А вот братьев, наоборот, выбесили мой завтрак. Поэтому они, посмотрев друг на друга, обменялись молчаливым согласием и, встав, ушли. Я всегда гадал, могут ли близнецы общаться, не говоря ни слова друг другу. Видимо, эти точно могут. Лу тоже приступила к завтраку, но села напротив меня, соблюдая дистанцию. Я не мог ее винить, для неё это было эмоционально трудное утро. Я не стал ее тревожить, а просто молча ел, не забыв похвалить Марту.

— Как тебе первая ночь у нас? — Марта решила разрядить обстановку. Токс тоже с интересом перевела на меня взгляд. Я же неторопливо прожевал кашу, думая над лучшим ответом.

— Я думал, будет тише и безопаснее, — я с намеком посмотрел на Лу, надеясь, что это развеселит ее. Но она лишь хмуро подняла на меня глаза.

— Я поела, спасибо, Марта, — Лу отдала полупустую тарелку Марте и ушла в незнакомом мне направлении. Токс с интересом посмотрела на меня и на удаляющуюся девушку, а Луи последовал за ней, не забыв кинуть на меня веселый взгляд. Что знает этот парень?

Я протер рукой шею, хотел сделать, как лучше. Но Лу постоянно действует не по моему сценарию. Интересно, как мне надо получить ее расположение, если она постоянно злиться или избегает меня? Немного подумав, я решил, сначала заручиться поддержкой ее окружения. Для начала Марты и Токс. Доев, весь предложенный мне завтрак, я передал тарелку женщине и со своей лучшей улыбкой повернулся к девушке и ребенку.

— Сколько ему? — я уже понял, что Токс души не чает в своем Воне, а для меня это прекрасный шанс с ней сблизится, мне повезло, что дети меня любят.

— Скоро три будет, но выглядит он старше, не правда ли? — она погладила его светлую голову.

— Он похож на тебя, — девушка еще больше засияла, что означало, что я попал в самую точку, — Если хочешь, мы можем вместе выйти на улицу, когда Лу вернется.

Но после моей фразы она преобразилась, перестала улыбаться, и сама как-то потемнела. Марта лишь ойкнула и уставилась на Токс.

— Нет, — отрезала девушка.

— Но почему? — искренне удивился я, — Вы же не можете вечно сидеть под землей, если это из-за настроения Лу... — не успел я договорить, как меня перебили.

— Я сказала - нет, это значит нет, неужели никто не понимает этого слова, — встав, она взяла ребенка на руки и ушла в том же направлении, под плач Вона, куда ранее направилась Лу.

— Токс? — вскочил я, но она не оборачиваясь, быстрым шагом удалялась все дальше. Сегодня явно не мой день, раз со всеми с кем я завожу разговор, в конце концов начинают на меня злиться. Я тяжело опустился на свое место и посмотрел на женщину, надеясь, что она объяснит мне сложившуюся ситуацию.

— Не обращай внимания, у Лу часто меняется настроение, а Токс, — Марта на несколько секунд задумалась, — просто не заводи тему про улицу. И все будет хорошо, — она мило мне улыбнулась, но больше ничего не сказала.

Да, и я сам, не старался завести разговор. Я начал ждать Лу, надеясь, что она скоро придёт. В это время я посвятил себя тому, чтобы понять какую информацию мне надо передать Мелиссе и кого выдвинуть в качестве передатчика. Пока что у меня был только один вариант - Ален. Возможно, ещё близнецы как-то замешаны в этом, хотя они были еще детьми, не достигнув своего совершеннолетними.

— Я решил спросит попозже об этом у Лу. Лу? А кто она здесь? Она боится внимания, но в то же время была спокойна, когда ее арестовали. Это либо из-за того, что ей нечего скрывать, либо у неё хорошая защита и прикрыт тыл. И опять мысли меня привели к Алену, явно, что он тут заправляет всем и защищает остальных. Бритта? Темная лошадка для меня, если она и занимается чём-то криминальным, то только вместе с Аленом, с которым у неё что-то есть. Марту я сразу исключил из своего списка, она слишком безобидна.

Я вспомнил молчаливого члена их группы. Если информация просачивается письменно, то немой передатчик самый надёжный. Как он лишился голоса? Всегда ли он был немым? Надо присмотреться к нему повнимательнее, сделал вывод я. Особенно после его взглядов утром, он явно что-то видел или знает.

Меня насторожила реакция Токс, не поднимать тему улицы? Бред какой-то, она явно не хочет выходить, но из-за чего? Если она постоянно находится под землей, то она не может быть передатчиком. Но тогда она прячется от кого-то, но от кого?

Я уронил голову на колени, слишком мало данных, причём с двух сторон. Мне почти не дали характеристику передатчика, они взяли откуда-то информацию, что он работает на вокзале и похож на бездомного. Всё. Вся информация, которая находится в руках полицийских. Ни пола, ни телосложения, никаких внешних факторов. А местные люди никак не хотят идти на контакт.

Хотя я их понимал, окажись я на их месте, то тоже бы не хотел рассказывать свою подноготную первому встречному. Кроме того, они сами меня не трогают, ожидая такого же от меня. Даже Марта, которая самая доброжелательная из них, не раскрывает чужих секретов. Могут ли быть они все замешены?

— Ты весь день собрался сидеть и жалеть себя? — неожиданно я услышал язвительный голос Лу, подняв голову с ладоней, увидел ее стоящую в нескольких метрах от меня. Выглядела она значительно лучше. Волосы она снова убрала под шапку, синяки под глазами стали темнее, но хотя бы она не смотрела на меня как на самого ненавистного для неё человека.

— Я прощен? — я встал и отряхнул с себя нестоящие крошки. Девушка сложила руки на груди и подняла бровь.

— Пока не знаю.

— Это очень облегчает мне жизнь. Не против пройтись, пока ты размышляешь об этом? — я не мог уже сидеть пол землей, мне не хватало свежего воздуха и дневного света. К тому же, я хотел расспросить Лу об обитателях метро.

— Идея неплохая. Пошли, покажу тебе местные достопримечательности, — с этими словами мы направились в сторону выхода, встречая внешний мир, а я старался не забыть про предстоящую встречу с Мелиссой.