Ночные огни Токио

Утро наступило пасмурным и холодным. Сатору стоял у окна, не торопясь, наблюдая, как дождь бесконечно капает с серых облаков. Это было его утро. Тот самый день, когда он должен был поставить жирную точку в грязных делах династии Кадзунари и других членов их преступной группировки.

Глаза мужчины нервно скользили по обшарпанным фасадам домов и неухоженным вывескам магазинов. В его взгляде читалась настороженность, но он сдерживал себя. Он был уверен в своем плане, и хотя сердце немного сжималось, он знал: сегодня вся грязь, вся подноготная этого змеиного клубка выйдет на свет. Он отступать не собирался. Вдохнув глубоко, Сатору надел черный пиджак поверх атласной рубашки, которая подчеркивала мускулистую спину и широкие плечи. Эти физические признаки говорили об уверенности и силе. Схватив чемодан с документами, он направился к машине.

Тем временем, в другой части города, Айко готовилась встретиться с другом Татоши. Но стоя на пороге своей квартиры, она заметила огромный букет цветов. Сердце приятно затрепетало, и без сомнений она знала, кто мог бы послать такой подарок. В руках она держала записку, на которой была написана элегантным почерком фраза:
«Доброго утра, прекрасная госпожа Ямамото. Пусть ваша улыбка осветит сегодняшний день.
С.К.»

Девушка улыбнулась, снова взглянув на цветы, затем нежно взяла букет в руки и внесла его в дом, ощущая на себе невидимую атмосферу таинственного поклонника.

Сатору подъезжал к зданию, где его уже ожидали Кейбу и Тантэй - два человека, с которыми он вел это дело. Он уверенно вышел из машины, поправив пиджак и взяв в руки тот самый чемодан с документами. По мере того как он шел по длинным, тускло освещенным коридорам, в его голове звучала лишь тишина. Мысли плавно исчезали, уступая место ощущению пустоты. Но вот эта тревога, как невидимая тень, все равно не покидала его, несмотря на уверенность в собственных силах.

Зайдя в кабинет, он сразу заметил двоих мужчин, которые встали и поклонились ему. Он кратко ответил поклонным жестом, не прерывая своего спокойного взгляда. Первый заговорил Тантэй:

- Господин Сатору, мы рады, что вы пришли. Давайте покончим с этим, - сказал он, указывая жестом на полковника Кейбу, стоявшего рядом.

- Меня зовут Сино Одри, - проговорил мужчина в форме, его голос был жестким и профессиональным.

Сатору осмотрел их обоих, затем аккуратно поставил чемодан на стол. Он медленно открыл его, и, несмотря на всю свою уверенность, его руки едва заметно онемели. Он протянул документы Тантэю, тот взглянул на них с легким интересом, после чего передал Кейбу.

В кабинете воцарилась гнетущая тишина. Взгляд Сатору оставался твердым и решительным, как и раньше, хотя внутри него, казалось, что-то тревожно щемит. Спустя несколько минут Кейбу поднял глаза от документов, одобрительно кивнул и, не отводя взгляда от Сатору, сказал, пронзительно и сдержанно:

- Входите.

Сатору, слегка приподняв бровь, не понял, что имел в виду полковник. В этот момент дверь кабинета распахнулась, и в помещение вошли двое мужчин, которых он хорошо знал. Это был Кейтаро и Сатоши Кадзунари. Старший из них подошел к сотруднику, который вручил документы, а затем Кейбу и Тантэй обернулись и покинули кабинет, оставив Сатору наедине с родными.

Сатору почувствовал, как холодок пробежал по спине. Теперь все зависело от этого момента. Молча, с видом человека, который не собирается уступать, он встретился взглядом с Кейтаро и Сатоши.

Момент настал.

Сатоши смотрел на сына с презрением, даже с брезгливостью, как на нечто грязное и неприятное. В его взгляде отражалась не только злость, но и глубокое разочарование. Он всегда был эмоциональным, нетерпеливым и несдержанным человеком, противоположным своему старшему брату, Кейтаро. Кейтаро же выделялся хладнокровием, решительностью и умом. Он был расчетлив и осторожен в каждом шаге, всегда знал, когда действовать, а когда молчать. И сейчас его взгляд был таким же, как всегда - холодным и беспристрастным.

- Почему ты не послушал меня? - голос Кейтаро становился всё более жестким, каждый его слог отмерян и точен, как удар молота по камню. - Как упрямый мальчишка побежал жаловаться на старших? Разве этому тебя учили?

Сатору стоял, как статуя, его лицо оставалось непроницаемым. Внутри него бушевала буря, ярость нахлынула, но он сдерживал себя с мастерством опытного бойца. Его взгляд был тверд и решителен, а ответ прозвучал спокойно, почти без эмоций:

- Это еще не конец. - Его голос был твердым, как камень, и, несмотря на явную угрозу, звучал уверенно.

Сатоши, услышав эти слова, буквально исказился от гнева. Его взгляд стал огненным, а губы сжались в убывающую линию. Он стиснул зубы и прошипел сквозь них, как змей, готовый напасть:

- Нет, Сатору! Ты уже перешел черту, за которую ты заплатишь! - Его взгляд был настолько острым, что казалось, он мог бы прожечь Сатору насквозь. Тот чувствовал, как напряжение в комнате стало почти осязаемым.

На это Сатору лишь ухмыльнулся.
- Я испробую все возможные пути и варианты чтоб раздавить тебя, а нет то собственно ручно задушу! - проговорил сквозь зубы молодой человек глядя с холодным взглядом на отца.

- Довольно. - Кейтаро, криво усмехнувшись, взглянул на племянника с явным презрением. Его глаза были холодными, как лед, а голос - как сталь. - Сатоши, бери документы и езжай в резиденцию. Все уже ждут. Я закончу здесь и прибуду сразу.

Сатоши не произнес ни слова, лишь молча встал, взял документы и, не оглядываясь, пошел к выходу. Перечить старшим в их семье было не просто грубостью - это считалось предательством. В клане Кадзунари все следовали строгим традициям, кроме одного - Сатору. Он был исключением, нарушителем правил, тем, кто противостоял всем устоям, что родились в их семье.

Кейтаро тяжело выдохнул, словно сбрасывая с себя все лишнее напряжение, и, сделав шаг вперед, приблизился к племяннику. Его взгляд оставался пронзительным, и, подойдя, он заговорил с ним, не выпуская из виду его глаза.

- Знаешь, родной, до сегодняшнего дня я не трогал тебя. - Его голос был стальным, жестким, как металл. - На все твои шалости я смотрел, как на детские игры. Ты всегда напоминал мне себя в молодости. Но пришло время взрослеть. Я больше не буду закрывать глаза на твои проступки. И не могу больше позволять тебе так отклоняться от традиций и чести семьи. - Он сделал паузу, затем, с тяжелым вздохом, добавил: - Ты знаешь, как я умею давить на больные точки и добиваться своего. Не вынуждай меня ломать твой нрав, Сатору. Плохими методами.

Кейтаро достал из внутреннего кармана пиджака фотографию и положил её перед Сатору, не отрывая взгляд от его лица.

Сатору, неохотно, но невольно опустил глаза на фото. В ту же секунду его сердце сжалось от боли, а жилки на его лбу подергались. Это была фотография Айко. Картинка казалась спокойной, но всё внутри него встревожилось. Сатору попытался сохранить контроль, но его лицо выдавало напряжение.

- Вот такая девушка работает в моем ресторане. - Кейтаро указал на фото пальцем, словно подчеркивая каждое слово. - Хорошенькая, правда?

Он подождал, не скрывая удовлетворения, и, не сказав больше ничего, развернулся и молча вышел из кабинета.

Сатору остался стоять в пустом кабинете, где воздух казался вязким от напряжения, которое ещё не растворилось после визита родни. В его груди нарастала тяжесть, а внутри его сознания бушевали противоречивые чувства, словно его разрывали на части. Все вокруг стало как-то неестественно тихо, только слабый звук его дыхания нарушал тишину. Его глаза были устремлены на фотографию Айко, которую Кейтаро оставил на столе. Это было предупреждение.

Его сердце билось так, как будто каждый удар поднимал волну паники. Он заставил себя взять фото в руки, но сам процесс казался чуждым и механическим. Он почувствовал, как руки начинают слегка дрожать, и сдержал этот порыв, заставляя себя быть сдержанным. Он не мог позволить себе сдаться. Он привык быть в конфликте с семьей, но теперь всё усложнилось.

Айко...

Мысленно он прокручивал её лицо, её смех, тот вечер у ее дома, когда он был с ней не как часть этого мира, а как мужчина, который искал спасение и покой. Он не хотел втягивать её в эту грязь, но теперь она была не просто частью его жизни, а точкой, за которую он мог заплатить.

Внутри него всё сжалось. Каким-то образом, несмотря на все его уверенные шаги и расчётливые решения, он не был готов к этому. Он был готов идти против всех, но не готов был поставить её на карту. Не готов был видеть её в опасности из-за него. Гнев и ярость сжигали его, но страх... страх был сильнее. Если я не поддамся, они сделают ей больно. Если я пойду на это, я теряю себя.

Сатору поднял взгляд, но перед глазами по-прежнему маячило лицо Айко. Каждое её воспоминание становилось его личной пыткой. Он знал, что должен что-то делать, но что? У него не было выхода, кроме того, чтобы уступить. Но каждый шаг в этом направлении означал предательство. Его тело охватило чувство бессилия - и хотя он знал, что мог бы противостоять, в этот момент ему было тяжело выдохнуть и сделать хотя бы шаг.

Его пальцы сжали фотографию так сильно, что она чуть не порвалась.

Но вместо ответа на этот вопрос в его голове лишь звучала пустота, как эхо - повторяющийся ответ, который он сам же и не мог услышать.