Ночные огни Токио

Малышка Айко лет 5, сидела на полу с настольной игрой в руках. Её смех - звонкий и заразительный - наполнял уютную комнату. С её темными, чуть волнистыми волосами, яркими серыми глазами и ангельскими чертами лица было невозможно не заметить, как она похожа на свою маму, Линду. Ласковая, добрая, с нежным сердцем, Айко была словно продолжение светлой души Матери.
В эту вечернюю пору, когда в доме пахло свежим чаем и пекущимися булочками, вернулся с работы её отец - Юнги Ямомото. Мужчина был строгий, с твёрдой осанкой и умиротворённым взглядом. В глазах появилась любовь лишь глядя на свою жену и дочь.

Он поцеловал жену, как всегда тихо и сдержано, и подошёл к Айко. В его руке был небольшой подарок - браслет с красной и чёрной нитями, переплетёнными, как неразрывная связь. На золотом замочке виднелась выгравированная надпись: "Ты - наша золотая середина."

Айко, с удивлением в глазах, посмотрела на браслет. Она была ещё мала, чтобы полностью понять, что это значило.

- Ой, папа! Это мне? - с радостью в голосе спросила она, уже поднимая браслет, чтобы рассмотреть его поближе.

- Да, моя любимая, - ответил он, мягко улыбаясь. - Мы с мамой решили сделать тебе подарок. Это символ нашей необычной семьи. Красная нить - это твоя мама, тёплая и красивая, как её любовь. Чёрная нить - это я, строгий и тот, кто держит всё в руках. А золотой замочек - это ты, наша золотая середина, наше связующее звено.

Он аккуратно надел браслет на её маленькую руку, а Айко, озадаченно вглядываясь в него, спросила:

- Связанное звено? Папочка, что это значит?

Родители переглянулись и рассмеялись. Мать, с любовью наблюдая за этим моментом, не могла скрыть слёзы счастья. Айко была её гордостью, и в этот момент она ощущала, что семья вновь обрела хотя бы частицу гармонии.

Но вдруг всё вокруг как будто поблекло, а звуки начали искажаться. Сначала смех родителей стал тускнеть, затем резкий звук тормозящих шин и удар, от которого подскочило сердце. Запах горелой резины и бензина наполнил воздух, а за ним - вспышка яркого света. В голове Айко осталась лишь чёткая картина - глаза мужчины. Тёмные, глубокие, спокойные, но полные какой-то страшной силы. И как будто в ответ на её взгляд - «РАЗРЯД!»

Тишина.

Тёмные тучи, дождь, осенняя холодная пора. Айко, теперь уже десятилетняя девочка, стояла у памятника матери, смотрела на простую, но такую важную надпись: "Линда Ямомото, лучшая дочь, подруга, жена и мать." Рядом стоял её отец, холодный и молчаливый, словно из камня. Он больше не был тем человеком, который когда-то нежно смотрел на свою жену, а теперь его взгляд был пуст - он потерял всё, что мог. Возможно, он уже потерял и себя.

Айко подняла глаза на отца, её взгляд был полон вопроса, на который она не могла получить правильного ответа.

- Мама будет там свободна от страданий? - её голос был тихим, но решительным.

Отец не взглянув на дочь, прошептал:

- Да.

Без лишних слов, без эмоций он развернулся и направился к машине. Айко стояла на месте, её маленькие плечики едва двигались от холода. Дождевые капли скатывались по её зонту, и, прежде чем уйти за отцом, она прошептала едва слышно:

- Мама... моё сердце навсегда с тобой...

Её голос почти не долетел до ушей, но она чувствовала, что это единственные слова, которые могут уйти с ней в будущее. Она повернулась и пошла за отцом, следуя за его широкой чёрной спиной. В этот момент всё вокруг снова потемнело. Вспышка - и перед глазами её снова возникли те тёмные глаза мужчины. Зловещие, спокойные. И снова - «РАЗРЯД!»

Снова тишина..

Жаркое солнце било в глаза, когда Айко стояла на школьном дворе, ожидая свою единственную подругу. Её серые глаза отражали какую-то скрытую грусть, которую она не показывала окружающим. Айко потеряла мать, но у неё была Мей - её светлая подруга, которая всегда была рядом. Это была единственная девочка, которая понимала её, поддерживала и помогала пережить одиночество.

- Эй, Мей! Я здесь! - крикнула Айко, когда увидела знакомую фигуру.

Мей, девочка с кудрявыми светлыми волосами и яркими голубыми глазами, спустилась с лестницы и подбежала к подруге. Она была дочерью русских эмигрантов, давно обосновавшихся в Японии. Её отец был художником, бесконечно искал вдохновение в городских садах и каменных джунглях Токио, а мать работала швеей, шила одежду для школы и даже для Айко.

- Привет! Как дела? - Мей широко улыбнулась, прижимая подругу к себе.

Они шли по тропинке, ведущей через парк, который находился между школой и станцией. Это было место, где они расставались, поскольку жили в разных районах города. Мей вдруг предложила:

- Слушай, а хочешь, я пойду с тобой домой и мы немного поиграем во дворе? А потом твой друг Татоши меня проводит до станции?

- Наверное, можно... - Айко задумалась, не поднимая глаз. - да я и сама смогу тебя проводить.

- Нет! Пусть Татоши проводит, он парень, ему не страшно. А ты... лучше домой пойдешь, уроки сделаешь.- протараторила подруга.

- Ха-ха, ты влюбилась в него! - Айко рассмеялась, подмигнув подруге. - Ну, кались!?

Мей заулыбалась и, поднимая глаза, с лёгкой усмешкой ответила:

- Может, и влюбилась. А тебе-то что?

И тут её взгляд на мгновение потемнел. Она посмотрела в сторону и встретилась взглядом с теми самыми тёмными глазами мужчины, которые внезапно поглотили её сознание. Всё вокруг изменилось, и только его спокойный взгляд, как остриё ножа, проник в её душу, заставив её сердце замереть.

И снова - тот же знакомый звук: "РАЗРЯД!".

Татоши Ямакундзе - обычный парнишка, но с непростой судьбой. Он был самым близким другом Айко, а их дружба стала чем-то особенным, сроднившимися душами. С самого детства они росли в одном дворе, а в какие-то моменты казались даже родными, настолько сильной была их связь. Отец Татоши был моряком, и его жизнь была разделена между двумя семьями. В какой-то момент он просто исчез, оставив сына и мать в одиночестве. Когда Татоши осознал, что его отец предал их, он в какой-то момент принял решение: для него он был мертв. И, возможно, именно эта боль сблизила его с Айко, которая, как и он, пережила утрату полноценной семьи.

Они оба знали, что значит расти без поддержки тех, кто обязан был бы заботиться. Именно это сделало их связь неразрывной, а дружбу - уникальной.

В подростковом возрасте, когда ночи становились долгими и туманными, они выходили из своих домов, чтобы встретиться на заброшенной детской площадке. Здесь они были только собой - без масок, без лишних слов, только два человека, которые не боялись друг перед другом быть уязвимыми. Они делили одну сигарету на двоих, что было их маленьким ритуалом, забывая обо всех заботах. В такие моменты мир казался жестоким и беспощадным, но эти две души знали, что они справятся. Они есть друг у друга , и это было важнее всего. Когда они смотрели друг другу в глаза, не нужно было слов - всё и так было ясно. Это была та поддержка, которая помогала им идти дальше.

- Не страшно, прорвемся! - сказал Татоши, с улыбкой подавая кулак.

Айко ответила тем же жестом, их кулаки встретились с характерным стуком, и, несмотря на всю тяжесть мира, они оба верили в это: прорвемся.

Но в следующий момент, как всегда, тишина накрывала их. Вновь этот взгляд, что-то темное и манящее. Словно в него можно было утонуть, раствориться, забыться. Айко почувствовала, как её сердце застыло, чувства что не поддаются объяснению.

И снова тот же звук, "ЕЩЕ РАЗРЯД", который всегда был в воздухе, словно молния, разрывающая мгновение на части. Айко не могла забыть этот момент - он всегда преследовал её, этот взгляд, эта тень.

Айко резко пришла в себя, словно кто-то внезапно вырвал её из глубокой пропасти. Тело сжалось от болевого шока, как если бы каждый нерв был под прицелом. Она не сразу осознала, что происходит, а потом... Свет. Яркий, ослепляющий, резкий - больничные лампы сверкали, как молнии, и заставляли её глаза щуриться от невыносимого света.

Сначала был этот странный, пустой момент, когда она не могла понять, где она. Всё было расплывчато, мозг с трудом обрабатывал информацию, а в голове всё шумело, как в сильном ветре. Затем холод - проклятый, колючий, пронизывающий.

Айко сделала резкий вдох - и тут же почувствовала, как её грудь болит, как будто бы её кто-то сдавил. Сердце колотилось в груди, а кровь бурлила в венах. Было тяжело, слишком тяжело. Она сглотнула, пытаясь понять, где она и что произошло. Но сознание ещё оставалось мутным.

- Жива... - едва шевеля губами, прошептала она, и этот звук прозвучал как отклик её разума, возвращающегося в реальность. Даже сама Айко не верила, что это она произнесла эти слова, настолько они казались чужими.