18
белыми. Он был настоящим тупицей во всех смыслах этого слова.
Я стоял спокойно и пытался изобразить приятное удивление, но знал, что это чушь
собачья. Они пришли сюда, чтобы пролить кровь.
— Ребята. Тоже пришли купить еды?
— Неужели ты реально думал, что мы полные идиоты? — спросил Герман.
— Где эта гребаная девчонка, Егор?
Герман и Амир сделали шаг вперед.
— Значит, вы нашли меня, — это было скорее утверждение, чем вопрос.
— Конечно, нашли, — дьявольски усмехнулся Герман.
— И как?
— По улицам ходят слухи, — коротко ответил он.
— Слухи? — я улыбнулся, кивнул и потер свой острый подбородок.
— Хватит, Егор. Где девчонка? — спросил Амир.
— Меня вы нашли, а ее нет? Какие-то хреновые ходят слухи, — ухмыльнулся я.
Амир сверкнул глазами и сделал еще шаг в мою сторону. Я знал, что мне предстояло
принять важное решение. Самым разумным было бы отказаться от Вали. Я познакомился с
ней совсем недавно. Почему бы не бросить ее к чертям? Почему бы не покончить со всем
этим прямо сейчас? Почему бы не вернуться к Боссу, Герману Амиру, Криду и всей
команде «Пьяной Гарпии», не упасть на колени и не попросить прощения? И тут в голове
мелькнула картинка. Я представил это, словно все происходило у меня на глазах. Валю
отдадут обратно Ларионову, или всадят ей пулю в лоб. А я в любом случае умру.
Я видел, как Ларионов толстыми пальцами с золотыми кольцами цеплялся за Валю, а его
жирная шея дрожала, пока он изо всех сил пытался сдержать свою тошнотворную похоть. Я
вообразил себе его уродливый живот, нависший над членом, и как его пальцы-сардельки
лапали тело девушки. Представил, как ее рот открылся в крике о помощи, как она пыталась
отползти, а Ларионов, засмеявшись, небрежно шлепнул ее по затылку. А затем мой разум
вызвал образы, от которых меня затошнило и скрутило живот. Мне мерещилось, как Ларионов
навалился на Валю и придавил ее своим телом, сверкнув посеребренными зубами в злобной
усмешке. Его жирная задница двигалась вверх-вниз, вверх-вниз, а Валя исчезла где-то под
его расплывшимся животом. Я чувствовал запах пота, запах ее страха и слышал
приглушенные протесты Вали, когда он насиловал ее снова и снова. Все это представилось
мне в течение нескольких секунд. Я сжал кулаки и челюсть, заскрипев зубами. Затем
немного расслабился, потому что уже принял решение. Сейчас необходимо было
успокоиться, настала пора поработать.
Амир сделал еще шаг вперед. Герман встал рядом с ним и глубоко дышал. Я
вспомнил, что Герман всегда мечтал встретиться со мной лицом к лицу. Он был одним из
тех идиотов, которые проводили каждую секунду своей жизни в спортзале и заглядывались
на себя в зеркало при каждом удобном случае, улыбались и напрягали мышцы, как Арнольд
Шварценеггер. Он не понимал, что иметь большие мускулы — это лишь половина успеха;
нужен инстинкт, звериное чутье и острый ум убийцы. А Герман — просто тупица. В то
время как я был машиной для убийств.
— Никаких драк в моем ресторане! — завопил китаец, размахивая руками над головой. — Никаких драк! Марш на улицу!
— Где она? — потребовал Амир. — Ты реально пойдешь против семьи Бьянки и
рискнешь всем ради какой-то шлюхи, которую даже не знаешь? Никогда не думал, что ты
такая тряпка, Шип.
Он посмотрел мне в лицо, выпятив нижнюю губу, и задрожал, словно не понимал
происходящего. Может, когда-то Амир и смотрел на меня снизу вверх, но это время давно
прошло. Он не станет смотреть так на человека, который ослушался Босса или пошел против
семьи. Семья и верность были основой ценностей Бьянки, и мой поступок являлся
предательством. Возможно, лгать Боссу было не самой лучшей идеей, но будь я проклят,
если позволю чему-то случиться с Валей.
— Нет смысла разговаривать с ним, дружище, — прорычал Герман сквозь стиснутые
зубы. — Он опьянен молоденькой давалкой. Я слышал кое-какие истории от " русских" о той
узкой киске, которую он так оберегает.
— Так ты общаешься с "русскими", Герман? — удивленно спросил я.
Амир взглянул на меня, а потом на Германа.
Уверен, он думал о том же, о чем и я: «Ты общаешься с врагами? Крыса!»
— А Босс в курсе? — спросил Германа Амир.
Герман проигнорировал Амира и скрестил руки на груди, понимающе ухмыльнувшись.
— А еще я слышал, что Ларионов прилично растянул маленькую киску этой шлюхи.
Говорили, он хорошенько ее оттрахал. И она теперь не такая тугая, — хихикнул он, явно
попытавшись спровоцировать меня. — Но, насколько мне известно, девка компенсирует это
другим способом. Сосет без остановки. Она отсасывала Ларионову два часа подряд! — Герман
истерически рассмеялся. — Почему ты защищаешь эту шлюху…
Что-то во мне вспыхнуло, когда Герман заговорил о Вале в таком ключе. Наверное, мой
брат был мудр даже будучи мертвым: я понимал, что начинал заботиться о ней. Какое
Герман имел право молоть такую чушь? Он не должен был даже произносить ее имени
своим гребаным ртом.
— Герман, ты гребаная крыса! — шокировано выпалил Амир.
Китаец испуганно вскрикнул, когда я через весь ресторан бросился к Герману.
Судя по всему, я был слишком занят мыслями о Вале, потому что ублюдок отскочил и
нанес мне неожиданный удар прямо в лицо. Ошеломленный, я упал на колени и прижал
руки к лицу, почувствовав, как между пальцев потекла кровь. Я громкий застонал, и если бы
не знал Германа лучше, то подумал бы, что он сломал мне нос.
— Ты сегодня не в лучшей форме, а, Шип? — Герман засмеялся и покачал головой. —
Вот что бывает, когда связываешься со шлюхой…
Прежде чем он успел закончить, я вскочил и нанес Германа мощный апперкот. Кулак
хрустнул от удара в подбородок ублюдка, а по руке прошла дрожь. Я был выносливым и
готов к битве. Подпрыгнул на пальцах ног несмотря на то, что кровь лила из моего носа.
Герман упал на один из столов, ударившись задницей о край мебели. Он соскользнул на пол
и застонал.
Амир бросился на меня, раскинув руки, но я знал, что у него была слабость, которая
давала мне преимущество. Он получил пулю в ногу, и я буду целиться в раненую конечность,
если дело дойдет до этого. Я нырнул за спину Амиру, схватив его за шею и заломив руки за
спину.
— Я тебе не враг, Амир! — прорычал я.
— Вы оба пошли против семьи! — заорал Амир.
У меня не было другого выбора, кроме как защищаться. Я повернулся и изо всех сил
ударил Амира ногой в область колена сзади. Парень вскрикнул и, споткнувшись, упал
вперед, издав при этом по-детски громкий всхлип. Я знал, как выглядел: глаза сузились, в
висках пульсировала кровь, а челюсть плотно сжалась. У меня было лицо человека,
выполнявшего свою работу: сосредоточенное лицо солдата или наемного убийцы во время
задания.
Когда я обернулся, Герман уже стоял на ногах.
— Идите на улицу! Идите на улицу! — китаец обошел стойку и встал перед ней,
протянув руки в защитном жесте. — Здесь вы драться не будете!
Из кухни вышла маленькая девочка с черными как смоль косичками, держа в руках
изжеванную куклу Барби. Девочке было не больше восьми лет, и она смотрела, как мы
пытались убить друг друга. Ее карие глаза широко раскрылись, то ли от страха, то ли от
любопытства, я не мог сказать точно.
— Ты просто гребаный идиот! — рявкнул Герман — Какого хрена ты всем рискуешь?
— Считаешь себя крутым чуваком, потому что мелешь всякую херню о женщинах? —
спокойно ответил я, вытерев кровь с лица. Я разжал кулаки, готовый душить или хватать
руками. — Чувствуешь себя важным перцем, унижая женщин? Я больше не позволю тебе
говорить о Вале, а, если скажешь хоть еще одно гребаное слово о ней, то прикончу тебя
прямо здесь.
Я услышал приглушенный звук кроссовок Амира.Он шагнул почти неслышно, но
только не для моего натренированного слуха.
— Еще один гребаный шаг ко мне, и он станет твоим последним, — предупредил я,
даже не повернувшись к нему.
Амир замер.
Брови Германа взлетели вверх.
— Я крутой? — он громко расхохотался, поднял кулак и ударил себя в грудь. В это же
время маленькая девочка в дверях заплакала, уронила свою Барби и бросилась обратно на
кухню.
— Вам пора сваливать, — сказал я, контролируя действия Амира, который смотрел на
Германа.
— Герман, думаю, нам лучше…, — пробормотал Амир. Он массировал ногу, и я
слышал в его голосе мучительную боль. Амир не был ровней ни одному из нас, ему лучше
всего было оставаться на месте и нам не мешать.
— Нет! — Герман будто увеличился в размерах, а его голос наполнил маленький
ресторанчик, словно звуковая сирена. Китаец снова забежал за прилавок и присел на
корточки за кассой, уставившись на Германа как на огромный валун, готовый уничтожить
все на своем пути, в том числе и его имущество. — Вернуться к Боссу и сообщить, что мы
облажались? — он покачал головой, его лицо выглядело напряженным и недоверчивым. —
Можешь вернуться, если хочешь, Амир. Но я закончу это дело. А сдашь меня Боссу, я
сломаю тебе вторую ногу.
Амир кивнул в знак согласия.
Герман ухмыльнулся мне.
— Я закончу это, потому что твоя шлюха — никчемная сучка, и она хороша только для
того, чтобы сосать и трахаться. И прежде, чем вернуть ее "русским", я трахну ее в большую гребаную задницу, потому что Ларионов уже испортил ее киску!
Амир завопил, китаец заткнул уши, а Герман попытался достать пистолет, но
опоздал. Я вытащил оружие из внутреннего кармана куртки, прицелился в голову Германа и
нажал на спусковой крючок. Выстрелив, я не почувствовал гнева. Я вообще ничего не
чувствовал, кроме удовлетворения: глубоко засевшего удовлетворения от того, что мне
удалось защитить свое. Я правильно поступил: защитил честь Вали и уберег ее от опасности.
Непонятно почему это меня так обрадовало, но я точно знал, что не позволил бы случиться
тому, о чем говорил Герман.
Пуля вошла ему в левый глаз. Из раны хлынула кровь, залив сильные мужские руки,
после чего Герман упал на колени. Рухнув, он задел баночку с солью, которая тоже свалилась
на пол.
— Ты в меня выстрелил! — закричал он, прикрыв глаз. Его слова были невнятны. Люди
думали, что выстрел в голову — это всегда мгновенная смерть, но я видел, как после этого
раненые разговаривали еще в течение десяти минут. Но Герману вряд ли так повезет. — Ты
выстрелил в меня, боже!
С абсолютно пустым выражением лица я прижал дуло пистолета к правому глазу
Германа и нажал на курок.
Кровь и куски плоти разлетелись повсюду, покрыв прилавок и мою одежду. Я навис над
Герману, прицелился ему в сердце и дважды выстрелил. Воздух наполнился запахом
дерьма и крови, но я уже чувствовал этот запах раньше, когда умирали люди.
Я смутно осознавал, что китаец полз к кухне на четвереньках, где кричала маленькая
девочка. Я был занят поисками гильз от пуль. Одну нашел под ногой Германа, другая лежала
на столе. Я сунул их в карман и направился к двери.
Амир тяжело дышал, стоял перед дверью и прикрывал свою здоровую ногу. Казалось,
он мог упасть в любой момент.
— Что ты наделал, Егор! — Амир пялился на тело Германа, словно не верил своим
глазам.
— Убил его, Амир
— Но… но, это же был Герман!
— Да, был, а еще он был крысой. А теперь сваливай.
— Но ты тоже крыса! Ты лгал Боссу!
Амир двигался недостаточно быстро.
— Мне не хочется убивать и тебя, Амир, — предупредил я, вытерев окровавленный
нос.
Я выдержал его пристальный взгляд в течение десяти секунд. Китаец и девочка все еще
кричали, и воздух словно стал гуще, плотнее и острее ощущался; металлический запах крови
и вонь дерьма витали вокруг. Я видел, что Амир не хотел умирать. В прошлом у нас с ним
была драка по пьяни, но на этом все и закончилось. Мы не были врагами. Однако и друзьями
тоже. Но у Амира не было настоящего желания убивать меня. Он просто выполнял приказ.
Медленно, он отошел.
Я снова повернулся к китайцу и прицелился в него.
— Ты ведь не позвонишь в полицию?
— Нет-нет. Никакой полиции!
— Разумно, — похвалил я и оглядел гребаный ресторан. — Займись делом и приведи
здесь все в порядок.
Китаец кивнул. Я снова повернулся к Амиру несмотря на то, что у меня из носа лила
кровь.
— Как вы меня нашли? — история о том, что они нашли меня по слухам, казалась
неправдоподобной.
— Не знаю, — задрожал Амир. — Я занимался своими делами в «Пьяной Гарпии»,
ко мне подходит Герман и говорит: «Пойдем». Клянусь. Мы взяли мою машину, а по дороге
сюда он сказал, что ты пошел против семьи, солгал Боссу и кого-то там спас…
Я посмотрел на Амира, шмыгнул кровоточащим носом и вытер руки о джинсы.
— Ты ведь понимаешь, что это не конец, Егор, — пробормотал Амир,захромав в
другой конец ресторана.
— Понимаю, — ответил я и открыл дверь. Теплый ночной воздух ворвался в
помещение. Я в последний раз взглянул на Амира. — Пойдешь за мной или вызовешь
копов, башку прострелю.
Должно быть, я выглядел как ненормальный, когда зашел в номер мотеля. Потому что
Валя вскочила с кровати, словно игрушка-попрыгунчик, и, скривив губы в немом крике,
побежала в ванную и захлопнула за собой дверь, через которую было слышно ее бешеное
дыхание.
— Валя, это я, — произнес я, зажав нос, и направился через комнату к ванной. — У
меня был адский вечер. Открой дверь.
— Ты весь в крови!
— Не говори, что ты удивлена, — рассмеялся я. — Это даже не моя кровь. Ну, может
чуть-чуть.
Я услышал слова Дан в голове:
«Большинство людей, брат, не смогли бы смеяться в такой момент. Но ты же не
большинство, да?»
— А чья?
— У меня нет времени вдаваться в подробности. Позже расскажу. Открой дверь.
Я услышал, как что-то зашумело в раковине, и через мгновение Валя с мокрым
полотенцем в руках открыла дверь. Я чувствовал себя грязным, стоя напротив нее вот так.
Она выглядела чистой, бледной и без единой царапины. А я был испачкан кровью и
«пропитан» смертью.
— Ты похож на безумца! — Валя скривила лицо и принялась вытирать кровь с моего
носа. Я потянулся, схватил ее за руку и задержал на мгновение. Посмотрев ей в глаза, я
улыбнулся. Она отвернулась, а ее лицо вспыхнуло.
— Сломал нос?
— Неа. Просто кровь идет, — успокоил я, нависнув над ней.
Валя посмотрела на меня, сдержав улыбку, и, закончив вытирать мой нос, стала чистить
одежду. Затем вернулась в ванную, взяла еще одно чистое полотенце и протянула мне.
— Вот. Приложи полотенце и чуть зажми.
— Спасибо, — ответил я и выполнил ее просьбу.
Она помолчала.
— Это нормально, что я нахожу тебя привлекательным даже в таком виде? — Я ухмыльнулся, понятия не имея, что на ответить. — Отвратительно, — сказала Валя,
продолжив вытирать руки. — Не думаю, что когда-нибудь привыкну к запаху крови. Это
напоминает мне время, когда я была волонтером в Красном Кресте.
— В Ростов-на-Дону есть Красный Крест?
— Ну да. Не слышал о Красном Кресте? Около года назад я записалась
волонтером в их отдел реагирования при чрезвычайных ситуациях.
— Ого.
— Я прошла обучение и все такое, и оставалась на связи в случае необходимости. Это
было во время летних каникул в Ростове. Но я скажу вот что — за то короткое время, что я
там находилась, мне довелось увидеть довольно-таки много крови, но меня все равно до сих
пор тошнит от ее запаха.
— Привыкнешь. Это стало второй натурой в моей работе, — я пожал плечами,
наблюдая, как Валя проводила пропитанным кровью полотенцем по моим ботинкам.
— Спорить не буду, — хихикнула она, сосредоточившись на занятии. — Ладно, мне
нужны еще полотенца, Егор.
— Вообще-то нам пора уходить.
— Только не в таком виде!
— Сюда в любой момент могут нагрянуть копы. А если полиция доберется до меня, то
Босс и Ларионов будут точно знать, где нас искать, — я предполагал, что Босс, криминальная
семья Бьянки и Ларионов теперь работали вместе. Для " русских " не было ничего необычного в
том, чтобы играть в друзей со своими врагами, если речь шла о деньгах. Мне неизвестно,
зачем Боссу сотрудничать с жирным "русским" хреном, но сейчас это было неважно.
— Босс? Подожди, твой Босс?
— У нас нет времени. Ну же! — я схватил Валю за руку и потащил к входной двери.
— Эй! — прикрикнула она, попытавшись выдернуть свою руку. После чего ее голос стал
более серьезным. — Ты испачкаешь меня кровью!
Я уже собирался пошутить над ней за то, что она такая неженка, но девушка меня
удивила.
— Тебе нужно в душ. А мне переодеться. Посмотри на нас!
Валя вырвалась из моей хватки, порылась в чемодане и вытащила старые джинсы и
объемный свитер.
— Я так сильно хочу тебя прямо сейчас, но мы…
— Мы? Значит, теперь мы — это официально?
Я подумал о «Пьяной Гарпии», о щелчке заряжаемых пуль, о звуках смеха, когда парни
обсуждали то, как убьют меня, о голосе Босса, звеневшем от ярости, во время приказа
убить…
— Да, теперь мы — это официально, — ответил я. — Идешь переодеваться или нет?
Валя кивнула.
— Я переоденусь. А ты в душ.
Я стащил с себя черную кожаную куртку, футболку и швырнул их в стену. Как бы
высокомерно это ни звучало, я знал, что хорошо выглядел без футболки, и ни одна женщина
не была против моего обнажения. Валя быстро взглянула на мой пресс, прежде чем
отвернуться. Я обратил внимание, как вспыхнули ее щеки, когда я наклонился, чтобы снять
ботинки. Она снова взглянула на меня, и я заметил, что она восхищалась движениями моих
мышц.