17
.......использованной такой отвратительной свиньей, как Ларионов?
— И к чему в итоге пришла?
— Ни к чему, — Валя покачала головой. — И до сих пор не могу решить. Но самое
хреновое, что это заставляет меня чувствовать себя виноватой. Что значат мои страдания по
сравнению с болью мамы? По крайней мере, я хотя бы могу страдать. А она больше никогда
ничего не почувствует.
Я понимал, что в этот момент от меня требовалась поддержка, но был не в состоянии ее
дать. Может, Валя хотела поцелуев, объятий или нежных прикосновений. Однако для меня
это было чуждо. Все, что я мог сделать — разрешить Вали сжимать мою ногу столько,
сколько ей хотелось. Узнав, что она не работала на Ларионова и "русских", и не устраивала
против меня заговор, я ощутил облегчение. По правде говоря, я чувствовал себя придурком,
потому что раньше сомневался в ее рассказе.
— Егор?
— Да?
— Я знаю, что сейчас, вероятно, неподходящее время, но теперь, когда мы стали
любовниками, что это будет значить для нас?
Для меня это был странный вопрос. Я никогда не задумывался о том, что значил секс,
если ты связан с человеком отношениями, потому что раньше никогда заранее не узнавал
что-либо о женщинах, которых трахал. Не зависал с ними после секса и не хотел узнать их
поближе. У такого мужчины, как я, не должно возникать желания любить женщину по-
настоящему. Как по мне, женщины необходимы для того, чтобы кончать в них или давать им
в рот. Необходимы для шлепков по заднице и жесткого траха.
— Я никогда не думал о том, что секс что-то значит. И, честно говоря, я не хочу об этом
размышлять. Секс — это просто секс. Зачем все усложнять?
— Потому что я прошу тебя.
— И, по-твоему, этого достаточно?
— Я думаю, этого более чем достаточно, когда рискуешь всем ради женщины, которую
только что встретил.
— Ну, когда ты так говоришь, это звучит менее… странно.
Слово «странно» не отражало всей дикости в данной ситуации. Я был не из тех мужчин,
которые влюблялись в женщин. Трахал их и все на этом.
«Но она совсем другая, совсем другая», — послышался шепот в голове. — «Ты же
знаешь, что это так. Прекрасно знаешь, брат».
— В любом случае, хватит болтовни на сегодня, — пристальный взгляд Валя
остановился на мне, и она прикусила губу. Через мгновение девушка уже не смотрела мне в
глаза. Она отвернулась и встала с кровати.
— Может, ты и прав, Егор, — она медленно обернулась. — Может… я и правда хочу
быть твоей.
***
Мне было безумно скучно, и я пялился в потолок, пока мы с Валей лежали на кровати в
уютной тишине. Я взглянул на девушку и увидел, что она задремала. Не в силах очистить
разум от всяких мыслей и улечься поудобнее, я занервничал. В голове крутились мысли о
словах Вали, я не знал, что и думать. Она прошла через ад и вернулась обратно, и впервые в
жизни я почувствовал угрызения совести за то, что был гребаным мудаком. Она не заслуживала того, чтобы с ней обращались как с дерьмом, и я понятия не имел, как выразить
ей свои эмоции. Единственное, что мне хотелось сделать — показать ей свои чувства. Что-то
менялось во мне, но я никак не мог распознать, что именно.
Я перевернулся, чтобы оседлать ее миниатюрное тело, и простыни прилипли к моей
спине. Будучи сонной, Валя пошевелилась, но находилась в сознании, чтобы со смехом
запротестовать, когда я скользнул вниз по ее телу и талии, зависнув над сладким местечком
прямо между ее бедер. Я чувствовал тепло Вали даже на расстоянии нескольких дюймов. Ее
тело взывало ко мне. И я ответил.
Девушка содрогнулась, когда я опустил голову и начал вылизывать киску. Валя
выгнулась дугой и приподнялась на кровати, зажав простыни в кулак. Я мрачно усмехнулся,
попробовав ее складки на вкус, пощекотав киску своём щетиной, и обрадовавшись тому, что
обладал такой властью над ее телом, что мог вызвать такую реакцию лишь небольшим
усилием.
— Егор, нет, — выдохнула Валя. Ее голос был слабым, и она вяло протестовала где-то
подо мной. — Я очень устала.
Зарычав в ответ, я впился пальцами в мягкую плоть ее бедер. Опустившись, просунул
язык еще глубже в поисках клитора. Вкус Вали был сладко-соленым, а от ее аромата у меня
закружилась голова.
— Егор! — Валя снова застонала, раздвинув бедра, приподнявшись с кровати и
прижавшись к моему лицу. Я обхватил рукой ее восхитительно бледную ягодицу и
придвинул к себе еще ближе. Бешено двигал языком внутри нее, желая попробовать каждый
доступный мне дюйм.
Отстранившись, я сделал глубокий вдох, улыбнулся и медленно произнес каждое слово:
— Ты. Мне. Нужна.
Я снова опустил голову между бедер Вали и стал пожирать ее киску с таким аппетитом,
о существовании которого и не подозревал. Мне хотелось отчаянно насытиться ею, что
скорее всего было невозможно. Я голодал много лет, прежде чем встретил эту женщину. И
теперь, когда она находилась в моих руках, я собирался вдоволь насладиться своей девочкой.
— Ты моя, — хрипло прошептал я, выдохнув в киску, облизав ее губами, языком и
слегка прикусив зубами. Валя извивалась и хныкала. Она была похожа на какую-то неземную
нимфу, появившуюся из сказки и попавшую в мои фантазии. Я вошел в нее языком,
продемонстрировав свое намерение — сладкое местечко внутри Вали являлось моим
заветным желанием.
Я ласкал ее клитор снова и снова просто чтобы увидеть реакцию Вали. Она очень
сильно выгнула спину, черт возьми, девушка почти парила над кроватью, а звук ее
пронзительных криков звучал словно колокол, триумфально звеневший при ударе о него
молотком в одной из известных игр типа «Проверь свои силы».
Что касалось меня… мне нравилось показывать силу, а еще я любил побеждать, и
поэтому, когда эти вещи объединялись во время удовлетворения своей женщины, то это
являлось для меня тройной победой. Я снова хищно ухмыльнулся. К подобному определенно
можно было привыкнуть. Совершенно новый вид пытки и слишком жаждущая жертва.
— Хочу, чтобы ты кончила мне на язык, — произнес я, удивив даже самого себя той
темнотой, что прозвучала в моем голосе.
— Да, — простонала Валя.
— Хорошая девочка, — я сжал ее задницу обеими руками, возобновив свои манипуляции. Долгие, медленные движения языка чередовались с легкими, дразнящими
толчками внутри сладкой киски. Я целовал, посасывал, облизывал и пробовал на вкус,
упиваясь ее сущностью и ароматом. Впился пальцами в мягкую плоть ее попки, удерживая
ту у своего лица, независимо от того, как сильно стонала Валя, извивалась и скулила от
отчаянного желания.
Каким-то образом девушка нашла в себе силы и начала двигаться еще яростнее. Теперь
слышалось лишь громкое нечленораздельное хныканье, что звучало как самая сладкая
мелодия и дополняло мою «трапезу», из-за которой мои рот, губы и щеки были покрыты
девичьими соками. Я тоже ускорил темп, мой отчаянный голод являлся прекрасным
дополнением к ее собственному.
Я почувствовал, как каждый нерв в теле Вали воспламенился, девушка напряглась и
застыла на долгое мгновение, которое продолжалось и продолжалось, пока она хрипло
кричала в экстазе. Затем Валя рухнула обратно на кровать, словно марионетка, чьи нити
перерезали. Вся прежняя энергия девушки внезапно иссякла в одно мгновение. Она лежала
обмякшая и задыхающаяся. Я вылез из-под нее и приподнялся на локтях, рассматривая
результаты своей работы.
— Егор, — выдохнула Валя, когда, наконец, пришла в себя, немного переведя дух. Я
лишь усмехнулся в ответ, и из моей груди вырвался глубокий удовлетворенный рокот — я
был вполне доволен собой.
Мой голод исчез ненадолго. Положив голову Вали на живот, я лениво заскользил руками
по ее бокам, от бедер к груди и обратно, наслаждаясь ощущением ее бархатной кожи.
— Я есть хочу, — объявила Валя, и это были самые приятные слова, которые я когда-
либо слышал. Они означали, что я мог ненадолго выйти из номера мотеля, подышать свежим
воздухом и разобраться в вихре беспорядка, который произошел за последние несколько
дней. У меня внутри все сжалось, и не знай я себя, то сказал бы, что пребывал в
замешательстве.
«Почему ты так смущен, брат? А я знаю почему. Может, потому что ты
разрываешься между желанием показать Вали, что она тебе небезразлична, и желанием
воспринимать ее всего лишь как женщину, которую можно использовать для
удовольствия?»
«Только не сейчас, Даня», — оборвал я мысль.
— Пойду, куплю нам чего-нибудь поесть, — ответил я. — В квартале отсюда видел
китайский ресторанчик.
Валя не просилась пойти со мной, и я был благодарен ей за это. Как только я встал, она
снова легла на кровать и положила голову на подушку. Девушка казалась по-настоящему
измученной, будто тащила тяжелый груз и мечтала от него избавиться. Она подтянула
колени к груди и обхватила их руками. Возможно, я озабоченный мудак, но, когда она
свернулась в такую позу, ее белое цветастое платье задралось… и я увидел идеальную
задницу цвета персика, словно умолявшую ее отшлепать, то член воззвал ко мне, чтобы я
погрузился в эту сладкую попку. Довольно часто мне казалось, что всего этого чересчур.
Мозг становился зависимым от этой женщины, и я терял гребаный рассудок.
Схватив ключ от номера, я предупредил:
— Никуда не выходи и не открывай дверь.
— Я поняла. Спасибо, Егор, — улыбнулась Валя.
Выйдя на балкон второго этажа, я запер за собой дверь. Вечером мотель преобразился.
По всему балкону рука об руку гуляли женщины в коротких юбках с пожилыми лысеющими
мужчинами. У мужчин на лицах красовались противные ухмылки, будто они думали, что
действительно могли удовлетворить своих спутниц. А у женщин, воспринимавших
происходившее как обычную работу, были пустые лица.
Администратор мотеля стояла, прислонившись к сломанной двери, и курила сигарету.
— Привет, красавчик! Малыш, зайдешь поболтать? А может, хочешь еще «чего-
нибудь»? — позвала она.
Я проигнорировал ее и вышел на улицу.
— Ну и пошел ты! — крикнула она, швырнув в мою сторону окурок от сигареты,
угольки которой разлетелись в вечернем воздухе, будто светлячки.
Вечер оказался теплым, и я почувствовал, как вспотел. Нужно было принять душ, и
попытаться очистить голову от мыслей, но Валя делала это невозможным.
Я старался сосредоточиться на том, что происходило вокруг, с целью отвлечься. Читал
номерные знаки машин, шумевших на дороге. Большинство из них были из Массачусетса, но
еще был «Форд Эскейп» из Невады, «Королла» из Вирджинии и «Сивик» из Род-Айленда.
Деревья с темной листвой скрывали меня, обеспечив столь необходимое прикрытие во время
прогулки, так как свет от уличных фонарей не проникал сквозь крону. По тротуару
прогуливались несколько пешеходов: две пожилые женщины громко болтали о говядине,
гуляя с маленькими собачками, больше похожими на крыс. Мужчина в мешковатом
серебристом костюме бежал вниз по дороге, словно опаздывал на встречу. Чернокожий
мужчина и мексиканская проститутка держались за руки, скорее всего направляясь в мотель.
Я пришел в китайский ресторан «Восточное наслаждение», и на входе в глаза сразу же
ударил яркий свет, как в больнице. Большую часть помещения занимали четыре стола со
стульями из синей искусственной кожи. Материал на мебели был порван в нескольких
местах и обнажал желтую обивку. На прозрачном прилавке красовались картофель фри,
куриные шарики и рыбные лепешки. В забегаловке оказалось пусто, если не считать китайца
в белой футболке, испачканной красным соусом.
— Будете что-то заказывать? — спросил мужчина.
— Да, мне…
Я вдруг услышал, как дверь распахнулась, и китаец посмотрел на вошедших. Смутное
чувство опасности подействовало на меня мгновенно, предупредив о надвигающейся угрозе.
Инстинкт подсказывал, что неприятности приближались именно по мою задницу.
Я обернулся.
В китайский ресторан вошли Амир и Герман.
Амир получил свое прозвище из-за маленького роста и того факта, что когда-то он
был лучшим футболистом в округе, пока не получил пулю в бедро. Он всегда носил красную
шапку. Я даже не знал, какого цвета у него волосы. Шапка сидела низко, чуть выше глаз. А
его лицо было похоже на морду хитрой крысы, вечно что-то рыскавшей в глубокой ночи.
Германа так называли из-за его рук, которые походили на стволы дробовика и могли
нанести большой вред. Он был на полторы головы выше Амира и сейчас был одет в шорты
и белую обтягивающую майку без рукавов, которая демонстрировала его телосложение
качка. Тату в стиле «трайбл» покрывали его левую руку от кисти к плечу. От лысой головы
отражался свет, а голубые глаза Германа были такими бледными, что казались почти.......
Что будет дальше ?