Глава двадцать шестая
Я ломаюсь. В моей голове то и дело, что что-то щёлкает. Словно лопается. Я снова вижу отца за окном, который смотрит на меня. Я не кричу, не зову его, потому что знаю, что это галлюцинации. Просто галлюцинации, которые вызваны из-за стресса.
За окном ливень, гроза и гром. Ветер воет словно волк на луну. Энтони ушел куда-то минут двадцать назад. Я осталась одна в комнате и эта одиночество давит.
И тогда я сделала выбор. Но не в пользу Энтони или Риккардо. В пользу себя.
Я вышла из комнаты и поднялась на чердак. Телефон дрожал в моих руках, когда я набирала номер Кармелы. Два гудка — и ее голос, такой знакомый, такой далекий теперь. Прости меня, Кармела, я не смогу.
— Виолетта?— спросила она как-то устало.
— Я не могу больше,— мой голос сломался, слезы текли по щекам, падая на колени. — Я устала, Кармела. Устала от лжи, от игр, от того, что каждый день — это выбор между кошмарами.—Тишина на том конце.
— Где ты?— сказала она с тихим вздохом.
— Неважно,—Я посмотрела в темное окно чердака, где сидела, обхватив колени. Сейчас договорю с ней и сделаю то чего хочу уже давно.
— Виолетта...—она сказала это со строгим тоном, но так же там было место беспокойству.
— Они все врут,— прошептала я. — Энтони, Риккардо... даже ты. Все хотят что-то от меня, но никто не скажет правду.— Я встала, подошла к слуховому окну. Легкий толчок — и оно распахнулось, впуская ночной ветер.
— Что ты делаешь? — голос Кармелы стал резким.
Я забралась на подоконник, глядя вниз. Высота была головокружительной. Асфальт внизу казался таким твердым... таким окончательным.
Спасение.
Ветер трепал мое платье, волосы хлестали по лицу. Я сделала шаг вперед, ощущая пустоту под босыми ногами.
— Я устала быть пешкой,— сказала я, мой голос срывался на рыдание.
— Послушай меня!— Кармела кричала теперь. — Ты не одна! Я еду! Держись!
Но ее голос уже тонул в гуле ветра. Я закрыла глаза. Я понимаю, что суицид не выход, что я могла бы жить дальше, но как мне жить в этом чёртовом мире. Я сделала шаг, чувствовала как высота зовёт меня, как ветре подзывает мои волосы.
Сильные руки обхватили меня сзади, резко стащив с подоконника. Я вскрикнула, падая назад — в чьи-то объятия.
— Нет! Отпусти! — я визжала, вырываясь из сильных рук Энтони.
— Льдинка, ты совсем сумасшедшая?— его голос дрожал от ярости. —Какого черта?!
Я вырвалась, визжала, рыдала, царапала его руки. Билась ногами, скатывалась вниз, чтобы избежать его рук.
— Оставь меня. Дайте мне умереть,— прошипела я, изгибаясь в руках своего наркотика.
— Нет! — Он тряхнул меня так, что зубы стукнули. — Ты думаешь, это выход? Убежать? Сломаться?
Я развернулась к нему и дала леща, точно так же как в тот раз после похорон.
— Я уже сломана!— крикнула я, слезы текли как ручей.
— Нет! — он прижал меня к груди так сильно, что стало больно. — Ты борешься. Все это время ты борешься. И я не позволю тебе сдаться.
Я разрыдалась. Я устала. Очень сильно устала. Хочу к маме.. Да я взрослая девушка. Да в свои двадцать пять хочу к матери. Что в этом такого? Хочу тепло её рук, её монотонный голос когда она рассказывает историю про отца и свадьбу.
— Живи,— прошептал он, целуя мои волосы. — Просто живи.
— Я не хочу,— прошептала я, слушая как его сердце бьётся у меня под щекой.
Сначала мне казалось, что Энтони мертвый, а я живая, но всё совсем наоборот.
— Если ты умрёшь, льдинка,— он замолчал.
Я подняла взгляд и посмотрела на него, он смотрел на меня. Я не поняла, что он хотел сказать, но в глазах у него что-то было. Он без слов просто поднял меня на руки, словно маленькую девочку, которая разбила себе ноги.
Он снова не смотрел мне в глаза, снова стал раздражаться. Я совершенно его не понимаю, что с ним происходит внутри, в голове. Какие мысли у него насчёт меня, насчёт всех?
Он вышел из дома со мной на руках, шёл к машине. Я спрашивала куда мы, но он молчал. Просто молчал, смотрел в пустоту, а затем посадил в машину и поехал.
Ехали мы по дороге в город, а затем к мосту.
— Денди, куда мы? — я прошептала, смотря на него.
Снова молчит. Снова лёд. Да что с ним не так, почему он такой? Почему он не может быть нормальным мужчиной? Моим. Мужчиной.
Он остановился на мосту на краю, вышел из машины и силком вытащил меня. Я пыталась выдернуть свою руку, но ему вообще плевать. Его хватка сильная, жёсткая. Я вскрикивала каждый раз, когда машины нам сигналили. Вытер и дождь создавали страшную атмосферу, но Энтони это не заботило.
— Боишься высоты? — сказал он наконец, не смотря на меня.
— Да, боюсь, — ответила я. — Зачем мы приехали на мост?
— Спрыгнешь с моста? — ответил он, поворачиваясь ко мне. — Ты же хочешь умереть. А тут высоко, правда над водой, но думаю, что от страха ты умрёшь.
Я замерла, а затем побледнела, его руку стала сильнее сжимать мою руку. Я запаниковала. Он же сейчас это не в серьёз? Но его глаза горели решимостью. Только какой?
Ливень бил по лицу, мы промокли до нитки. Было холодно, но мурашек сейчас я не чувствовала. Я лишь смотрела на Энтони, который всё ближе и ближе подводил меня к стенке, которая ограждает мост. Моё сердце билось всё быстрее и быстрее. От нервов мне казалось, что выступил на лбу пот, который ливень сразу же смывал.
— Прыгай, льдинка,— прошептал Энтони, чуть расслабляя свою хватку на моём запястье.
Я словно под гипнозом шла к этой стенке ближе. Меня тянуло туда. Будто пчела летит на самый вкусный цветок за пыльцой. Забравшись на бетонный квадрат, который стоял рядом, наверное с ремонта его ещё не забрали. Я повернулась к Энтони, ноги стали тяжёлые, когда я увидела его лицо. Холодное, отстранённое. Я встала полностью на этот квадрат, не нужно было смотреть мне вниз, ошибка. Моя голова закружилась от высоты, живот сжался, рвота поднялась к горлу. Я сжимала свои руки, впиваясь ногтями в ладошки, ливень бил по рука и всему телу. Я дышала прерывисто, адреналин стал бить безжалостно моё сердце, которое и так уже разломано.
Я дышала глубоко и тяжело, пальцы стало покалывать. Я сделала шаг, нерешительный, но сделала. Из моего рта вылетел визг, а затем я замолчала. Сжимая плотно губы, я снова повернула голову и посмотрела на Энтони, он уже стоял ближе чем прежде.
— Ну же, льдинка. Прыгай, — сказал он громко, чтобы я услышала через шум ливня.
Я отвернулась снова к этой бездне, моя голова закружилась, в висках начало пульсировать. И тут я оказалась в объятиях Энтони. Он повернул меня к себе лицом, сильно прижал от чего я вскрикнула. Перевернул нас так, чтобы теперь он стоял спиной к этой бездне. И начал падать назад. Моё сердце замерло, а мозг отключился, перед тем как я поняла, что он делает.
— Энтони нет! — завизжала я, когда ветер уже словил мои волосы, я вцепилась в него как кошка, которая напала на собаку за своих котят.
Мы летели прям с моста в воду, я визжала так, что мой голос явно сорвётся. Губы Энтони накрыли мои, засасывая в них мой визг. А затем мы упали под воду.
Холодная вода поглотила нас двоих, от чего пошли сразу мурашки. Страх и холод парализовали моё тело. Энтони всплыл вверх, держа меня за руку. Я вынырнула из воды, захватывая ртом воздух. Моё тело дрожало от холода воды, от адреналина и пережитого страха. Энтони отплёвывался, а затем поплыл к берегу кролем. Я дышала, смотрела ему в спину, руки и ноги стало сводить от холода и через силу я поплыла за ним.
— Придурок! — я крикнула ему в след, мой голос дрожал от ярости к нему.
Энтони уже подплывал к берегу, а я плыла как собака, которая пытается спастись. Энтони вылез из воды, а затем повернулся ко мне с улыбкой на лице. Я с ватными ногами вышла покачиваясь из стороны в сторону. Затем сразу налетела на него.
Стала бить его по груди, рукам, даже в лицо он пару раз получил. Он лишь отмахивался, а затем смеялся.
— Не смешно! Ты.. Я тебя ненавижу! — крикнула я , затем толкнула его.
— Ну тебе же понравилось, согласись, — говорил он тихо.
— Понравилось? Никогда! Боже да какой же ты тупой. Я просто уже не могу. Ты меня бесишь, убиваешь, ломаешь; раздражаешь! — я кричала от ярости ему в лицо.
— Льдинка, какая ты крикливая. Жаль, что в постели не такая, — Энтони иронично покачал головой. — Адриана получше будет.
Я замерла. Вода стекала по моему лицу, прятки волосы прилипли. Я подошла к нему и дала смачную пощечину, от чего я завизжала. Мои замерзшие руки вспыхнули жгучей болью.
Голова Энтони медленно повернулась ко мне, его глаза полыхали яростью, гневом. Он схватил мою руку.
— Я прямо сейчас тебя утоплю тут, льдинка, — прошипел он.
— Ты никчёмный кусок грязи, — процедила сквозь зубы ему в лицо.
Энтони резко притянул меня к себе, его пальцы впились в подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. В них не было ни ярости, ни насмешки — только ледяная, мертвенная пустота.
— Ты просто пепел, льдинка. Красивое, хрупкое ничто. Ты даже сгореть не смогла по-настоящему — только потрескивала, как мокрый валежник. Ты даже тени после себя не оставишь.
Он провел пальцем по моей щеке, а я пыталась убрать его руку со своего подбородка.
— Я может и пепел, но на смену пеплу приходит зола. Лёгкая, едкая. Она забивается в лёгкие и въедается в кожу. Ты будешь кашлять мной, чёртов денди. Каждый день, когда подумаешь, что свободен. Ты уже не отмоешься от меня, — выпалила я ему в лицо.
Лицо Энтони искажается от ярости, он отталкивает меня отчего я падаю на камни. Зубы стукнули и я прикусила губу. Кровь моментом наполнила мой рот. Я встала опираясь на локти. Энтони подходит и хватает меня за волосы.
— Скоро ты закончишь гореть, льдинка. Станешь просто серым фоном, который никому будет не нужен.
Он поднял меня на руки, я стала вырваться, но хватка была сильной. Затем понёс по лестнице на мост к машине. Я стала дрожать от холода. Зубы стучали, руки сводило.
Я чувствовала как моя ярость к этому человеку усиливается с каждым его движением, словом, действием. Он питается этим, он всё это делает, чтобы сломать меня окончательно в щепочки и слепить так, как хочет он.
Энтони усадил меня в машину, сам снял пиджак, рубашку и села за руль. Мы поехали в особняк. Я засмеялась тихо, смотря в окно. Кровь из губы ещё шла, а меня знобило.
Когда мы подъезжали почти к особняку, я снова увидела отца. Он стоял и смотрел на нашу машину, которая проезжала мимо него.
— Пап! — прокричала я, открывая окно машины.
Я хотела вылезти и посмотреть, но рука Энтони потянула меня обратно. Я посмотрела на него.
— Ты что делаешь?! Там мой отец же! — крикнула я.
— Нет там никого, — сказал спокойно Энтони. — У тебя просто шок и тебе кажется.
Я хотела что-то ему сказать, крикнуть, а может и ударить. Но не стала, потому что поняла. Он прав, ведь я становлюсь психом. Я вижу всякую херню. Вижу отца, потому что скучаю по родным. И скорее всего мой мозг делает это, чтобы перед концом своего разума, я увидела хоть что-то хорошее.
Воспоминания с отцом и матерью накрыли мои глаза. Я вспомнила, как мы стряпали с матерью пирожки, как отец обнимал меня после работы. Мы смотрели фильмы, которые крутили по нашему любимому каналу. Воскресенский ужин вместе. Смех и радость, что на данный момент в мире Энтони я не получаю. С этими воспоминания пришли и слёзы, как же мне было хорошо с ними. Как же я их люблю. Мой отец не такой как Энтони, он тёплый, весёлый, а самое главное, что он бы никогда не избил мать или меня. Он никогда не изменял матери, не кричал на неё. Он идеальный мужчина.
Когда мы подъехали к особняку, я вышла из машины, мои движения были механическими и я увидела на крыльце Адриану.