Глава 3
Тур!
Божественное вмешательство... Когда-то эти слова были для меня просто названием магического свитка из видеоигры. Но игры кончились, когда я очнулся посреди снежного поля, окутанного густым туманом.
Тело окоченело настолько, что я практически не чувствовал ног — их словно не было вовсе. Стекло машины затянуло льдом, а динамики беспощадно резали слух назойливым белым шумом. Помню, как желудок свело голодным спазмом и я попытался пошевелиться: ноги мгновенно пронзили тысячи ледяных игол, а за этим последовало такое ощущение, будто кожа начала отслаиваться от костей и уже стекала на автомобильный коврик. Я с ужасом посмотрел вниз, но все было на месте.
Каким-то чудом на мне не было ни одной царапины. Джип пострадал совсем незначительно. Очень сильно хотелось спать. Я так спешил увидеть ее, что и забыл, сколько суток довелось провести без сна: кофе и бензин заливались в нас литрами — вот и результат.
Шум начал плавно угасать и я посмотрел на магнитолу: радио было отключено. Еще одна попытка — и ноги, наконец, поддались. Я вышел из машины и тело сковал пронизывающий холод. Спешно осмотрев передний привод, фары и радиаторную сетку, я осмотрелся по сторонам. Солнце теперь едва пробивалось через плотную пелену тумана. Казалось, само небо внезапно рухнуло на землю. Где до за белой стеной пронзительно крикнул ворон.
— Ну вот мы и приехали! — помню, вырвалось у меня, после тщетной попытки завести двигатель.
Я проворачивал ключ зажигания до тех пор, пока он не обломился, оставив в трясущейся руке памятный брелок. Саина прислала мне его месяц назад — это был круглый деревянный амулет с круговым орнаментом и охотничей стрелой поперек него. Помню, как забавно она произнесла «Ох!», когда я сказал, что я стрелец по знаку зодиака. Надо сказать, что она не была помешана на всей этой языческой тематике. В этом плане все было как раз таки наоборот: это я постоянно докучал ей своими первобытными представлениями о ее народе, вот она и подыгрывала мне. В этом плане, конечно, я был редкостным невеждой. После очередной моей неудачной шутки, она пообещала к первой нашей встрече изготовить мне амулет из лапок мертвых животных. Кажется, после того случая я, наконец, перестал поднимать эту тему.
А температура за бортом, тем временем, уже опустилась до минус пятнадцати. Я достал телефон и набрал номер аварийной службы, но у антенны были другие планы. Уже позже я узнал, что мобильное покрытие вдали от столицы оставляло желать лучшего. Тогда я принял единственно правильное в той ситуации решение: запер машину и вышел на дорогу.
Я шел вдоль обочины и ноги постепенно начали согреваться. Справа подступал лес и теперь мысль о том, чтобы взять собой черпак и кастрюлю уже не казалась забавной. По слухам, медведи нередко выходили к людям в здешних краях и местные жители, якобы, отгоняли хищников подобным незамысловатым способом, утверждая, что зверь никогда не пойдет на незнакомый ему звук. Верилось мне в это с трудом, но я, тем не менее, неустанно поглядывал на лес.
Начинало темнеть и ни одной машины я так и не встретил. Сеть по-прежнему была недоступна, а батарея держалась только каким-то чудом на таком морозе. Неожиданно из тумана выглянула ветхая черная крыша и я ускорил шаг. Разумеется, я понимал, что до Майя оставалось, как минимум, еще километров десять, но в тот момент мне очень хотелось верить в чудо.
Как и оказалось, это было давно покинутое селение. А кровля, которую я видел, оказалась сводами заброшенного спортзала. До сих пор не могу понять, что заставило меня войти в это холодное, продуваемое всеми ветрами здание. Всему виной, вероятно, моя безудержная тяга к приключениям. Так же как и легкомысленное отношение к вещам, о которых лучше вовсе не говорить. Как ни крути, теперь я знаю совершенно точно: если жизнь преподаст урок и ты его не усвоишь, она обязательно повторит.
Непосредственно сам зал занимал почти все помещение и если бы не выбитые проемы окон, скалившиеся стеклянными зубами, то он мог бы послужить еще пару десятков лет. Я уже собрался уходить, но мое внимание привлекла деревянная лестница справа от выхода, приставленная к перилам балкона, выполнявшего, вероятно, роль смотровой площадки. Выйти из здания, не взобравшись по ней — что вы, это не про меня!
Когда я перевалился через перила, то оказался в темной уютной комнатке, обставленной, к слову, вполне себе сносно. Здесь был идеальный, насколько позволяла обстановка, порядок: пол был вымыт, в углу стояла швабра с ведром, окно забито и утеплено войлоком изнутри, у подоконника стоял деревянный стол, на выщербленной поверхности которого лежал пожелтевший журнал в линию, ручка, набор разноцветных фломастеров и горстка шоколадных конфет. При виде последних живот свело судорогой.
Сначала я подумал, что жилье это — дело рук бездомного. Меня почему-то заинтересовал журнал. Я опустился в мягкое тканевое кресло и перелистнул обложку. На первой странице красивыми розовыми буквами было старательно выведено слово «Анкета». Над ним светилось яркое желтое солнышко, а в основании страницы, украшенном зеленой травкой и фиолетовыми цветочками, паслась красивая светлая лошадь. Помню, как не сдержал улыбки от этой бескорыстной порции детской доброты, оставленной здесь, возможно, с десяток лет назад и кожа покрылась мурашками.
Владелицу анкеты звали Айана, ей было четырнадцать лет и на ее вопросики, датированные семьдесят седьмым годом, ответили целых три человека. Это были стандартные вопросы из разряда «какой твой любимый цвет» или «назови своего любимого актера», знаете? Мы часто баловались таким в школе и некоторым девочкам даже казалось, что их авторитет в классе неразрывно связан к количеством опрошенных в анкете. Тело погрузилось в ностальгическое оцепенение. Помню, как схватил ручку и удивился, что она еще писала в ее-то почтенном возрасте да на таком морозе!
На все вопросы я тогда ответил честно и стал четвертым, кто вписал свое имя в эти нетленные скрижали прошлого. К слову, я все таки съел конфеты, когда голод стал уж совсем невыносимым и все они оказались пригодными. Вероятно, их оставил тот, кто заходил сюда позже. Но в знак благодарности я оставил немного денег, снабдив их запиской с благодарностью. Оставлять нужно всегда больше и не ждать возврата.
Довольный проделанной работой я перелистывал страницы и уже было собрался уходить, как внимание мое приковало одно весьма странное совпадение. Как оказалось, последние ответы принадлежали самой хозяйке анкеты. Насколько я помнил, в наше время она всегда отвечала первой. Напротив пункта под номером два стоял прочерк, я вернулся к списку вопросов и понял, что речь шла о родителях. По какой-то причине девочка не упомянула их, возможно, она была сиротой или просто не захотела. Но больше всего меня удивил ответ на вопрос номер семь: им были две строки координат, наподобие тех, что я нашел три месяца назад в почтовом ящике. Сам же вопрос звучал так «Назови свой маленький секретик».
Для меня, разумеется, не было новостью, что человечество уже давно ориентируется на карте именно таким способом, но чтобы этим занимались дети в далеком семьдесят седьмом, да еще и девочки... Сомнительно. На всякий случай я сделал фото таинственных чисел и бережно закрыл журнал.
В темном углу комнатки, как оказалось, была дверь. Я поднял ржавый засов и после нескольких попыток, она поддалась. Сразу за ней располагалась лестница, как раз ведущая к выходу. Помню, как дверь за моей спиной оглушительно захлопнулась от сквозного ветра и я испуганно обернулся. На ее облупившейся поверхности белым мелком была изображена планета. По всей видимости это была Луна, вот только вместо привычных кратеров на меня смотрели человеческие глаза, полные слез. Это был явно детский рисунок, но при виде этих глаз я поневоле вздрогнул. Выйдя из здания я на всякий случай перекрестился и пошел прочь от заброшенного селения.
На мое счастье, из-за густой пелены тумана донеслись кряхтящие стоны автомобиля. Я обернулся и, расставив руки в стороны, встал посреди колеи. Машина облегченно вздохнула и остановилась. Это был старый белый запорожец, который я видел в последний раз лет двадцать назад. За рулем сидел, прищурившись, седой старичок и держал во рту курительную трубку. Я открыл дверь и спросил:
— До Майя подбросите?
Мужчина выпустил изо рта струю дыма, изучающе посмотрел мне в глаза из-под косматых бровей и приглашающе кивнул головой.
Минут десять мы ехали не говоря ни слова и я, наконец, решил нарушить неловкое молчание.
— Я! — воскликнул я и ткнул себе пальцем в грудь. — Ехать Майя к девушка!
Старик вытащил изо рта муншдтук, оплетенный кожаным ремешком с белыми бусинками, и хрипло произнес:
— Зачем так кричишь? Я понимаю по-русски. Мы же здесь не дикари какие-то.
Мне вдруг стало стыдно и я мысленно отчитал себя за проявленное хамство. Так и завязалось наше знакомство.
Старика звали Аталамы, но он разрешил называть себя Аталом. Жил он в поселке Хочо, восточнее Майя и нам было по пути. Когда я вдохновленно рассказывал ему о нашей с Саиной истории с лица его не сходила добродушная улыбка. Внимательно меня выслушав, он произнес:
— Вот что я тебе скажу, күндү доҕор [дорогой друг], береги и цени эту девушку. Неспроста ты проделал такой долгий путь и никакие преграды не остановили тебя. Человеку нужен человек и хорошо, что к своим годам ты, наконец, усвоил эту истину. Один не станешь лучшим, только беду наживешь, уж поверь старику!
Внезапно глаза его расширились и нога плавно надавила на тормоз. Я посмотрел на дорогу и обомлел: в свете фар автомобиля показалась темноволосая всадница на серой в яблоках лошади. Ловко спрыгнув на землю, она схватилась за упряжку и начала пристально всматриваться в лобовое стекло. Наконец, ее тревожный взгляд сменился лучезарной улыбкой и она бросилась ко мне.
— Да-а, күндү доҕор. Какая же она у тебя красавица! — произнес Атал и выпустил ароматное облако табачного дыма.