Пролог
И сказал Господь Моисею, говоря:
и если народ земли не обратит очей своих на человека того, когда он даст из детей своих Молоху, и не умертвит его,
то Я обращу лицо Моё на человека того и на род его и истреблю его из народа его, и всех, блудящих по следам его, чтобы блудно ходить вслед Молоха.
Левит 20:1, 4-5 (SYNO)
Судья холодно отчеканила большую часть приговора, но внезапно осеклась и закашлялась. Пользуясь случаем, адвокат прошептала мне последние слова поддержки, но в этом уже не было необходимости: свою вину я признал полностью и на чудесное помилование не надеялся.
Судья, тем временем, сделала быстрый глоток воды и подытожила:
— Признать Белова Дмитрия Владимировича виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 пунктами 2-а и 2-д Уголовного кодекса Российской Федерации, и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на двадцать лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима без права на условно-досрочное освобождение. Приговор может быть обжалован...
Но я больше ничего не слышал. Уши заложило ватой, по вискам колотила кровь, во рту пересохло. Странно, подумал я в тот момент. Мне казалось, что это совсем не страшно. Мысленно я уже давно был готов услышать слова, которые навсегда изменят жизнь еще одного борца за справедливость, но именно в тот миг они вдарили по голове, словно молот по наковальне.
Справедливость... Вы часто бросаетесь этим словом? Могу поспорить, что если у каждого человека спросить, как он понимает этот термин, то вы получите ровно столько же различных определений, сколько и людей на этой Богом забытой планете. Хотя, насчет последнего я не уверен. Удивительно, как Он еще не отвернулся от меня. Наверное, с этим выводом, все-таки, не стоит торопиться.
Равенство перед законом и судом — вот, что такое справедливость в юридическом и единственном понимании, ни больше, ни меньше. Законом, который написали мы с вами. Кровью и потом, как и завещал Всевышний.
Моя же личная справедливость заботливо довела меня до ворот исправительной колонии номер семь, расположенной в настолько отдаленном месте, что здесь, на краю земли, у меня теперь будет целых двадцать лет, чтобы твердо усвоить ее новое определение.
Помню, как надзиратели выстроились в шеренгу, едва сдерживая сторожевых собак. Животные неистово рвали глотки, запоминая запах каждого из нас, новоприбывших первоходов. Когда-то меня забавляло это слово... А еще раньше мне доводилось видеть эту сцену в кино. Я беззаботно заливал в себя алкоголь, закусывая жареными котлетами, и раздавал бесценные советы заключенным бедолагам. От сумы да тюрьмы... Но что уже теперь об этом говорить. Господи, как же мне хочется маминых котлет!
Но сейчас я уже ни о чем не жалею. Какой теперь в этом смысл? Не зря один мудрый человек в свое время сказал: в действительности правильных решений не существует, есть решения принятые и их последствия. С данным утверждением легко согласится, но для того, чтобы принять его, может понадобиться целая жизнь.
Повторюсь, я не жалею. Не жалел даже тогда, когда головы извергов в человеческих масках превращались в месиво под ударами деревянной ножки от советского табурета. Умели же раньше мебель делать! Не жалел и тогда, когда мать семейства, выставив перед лицом руки, слезно молила о пощаде. Помню, я сказал, что не понимаю языка детоубийц и со всей мочи проломил ей череп. Удивительно, но после удара она еще хотела что-то сказать, пытаясь заправить глаз обратно под веки.
Жалость не тянулась за мной кровавым следом, когда я шел по трассе, прочь от проклятого старого дома, где упыри безнаказанно упивались кровью невинных. Не пришла она и в тот момент, когда дорогу мне перекрыл полицейский УАЗ «Патриот». А когда сотрудник выскочил из машины, я не задумываясь занес над головой свое оружие возмездия. Тогда я уже не разбирался, кто передо мной стоит и за это получил в колено девять миллиметров боли.
Когда на моих запястьях сомкнулись стальные браслеты, я по-прежнему не жалел. Меня забросили в багажник и захлопнули дверцу. Пару ударов сапогами, наверное, были лишними, но я почему-то не чувствовал боли.
Мне было холодно. И очень хотелось спать.