Глава 13
Я в сладком наслаждении прикрыла глаза. Как хорошо, что он здесь.
Обернулась.
— Привет, — тихо сказала я, встретившись с его теплыми глазами. Смущенно, я посмотрела себе под ноги.
— Рад, что ты здесь, — сказал он, делая ко мне несколько шагов. — Ты сильно торопишься?
В душе вспыхнул лучик счастья.
— Нет, у меня есть немного времени, — я старалась говорить непринужденно, и получалось негромко и нежно.
Богдан остановился на расстоянии вытянутой руки. На нем была нейтрального цвета футболка и чуть приталенные джинсы. Темно-русые густые волосы выглядели слегка взъерошенными.
— Возможно, это прозвучит странно, но я хотел пригласить тебя на чашку чая.... С пончиками, — в глазах Богдана заплясали веселые искорки.
В сочетании с легкой улыбкой этот парень был просто очаровательным.
Я хихикнула.
— Вообще-то да, ты прав, и это действительно странно. По сути, ты приглашаешь меня к себе домой, а знакомы мы всего лишь неделю...
Улыбка Богдана едва заметно погасла, а в глазах отразилась грусть.
— Но раз уж у тебя есть пончики, — я задорно улыбнулась. — То я никак не могу отказаться.
Довольный Богдан отошел в сторону и жестом пригласил меня войти.
— Прошу! — сказал он, пропуская меня вперед. — Ты не обязана мне доверять, но, надеюсь, будет достаточно того, что нас видели соседи из нескольких домов, поэтому не стоит беспокоиться.
Я шагнула в небольшой коридор, разулась на чистом коврике, и прошла в комнату. Здесь было очень уютно: окно напротив двери с обеих сторон окружали полки, прибитые к стенам. Сверху донизу, на них громоздились многочисленные книги. Под окном располагался небольшой диван-кушетка, с двумя декоративными подушками и клетчатым пледом. С правой стороны привлекал внимание элегантный дровяной камин с дымоходом. Кремового цвета обшивка и стальное обрамление портала оставляло непередаваемое впечатление. Сверху над камином, который уже был растоплен, красовалась высокая статуэтка кошки, свеча в мраморном подсвечнике и маленькая круглая вазочка с крышкой. В ней можно хранить конфеты, украшения или разную мелочь. По левую сторону от камина висела картина неопределенного города, выполненная в коричневых и оранжевых тонах. На полу царствовал большой глиняный горшок с сухоцветами. С правой стороны от камина на невысокой тумбе стоял современный светильник с белой шляпкой на черной металлической ножке. Между окном и картиной с потолка свисало деревянное кашпо с тонкими брусьями. Немного в стороне от камина стоял узкий прямоугольный деревянный табурет в виде кошки — четыре ножки, как лапы животного, на одной короткой стороне смотрел вверх деревянный хвост, на другой стороне – точеная вырезанная деревянная мордашка. У стены, противоположной камину, стояли два аккуратных кресла с благородной коричневой обивкой. Окно прикрывала короткая кружевная занавеска.
В изумлении я огляделась еще раз и повернулась к Богдану.
— Здесь так красиво, — прозвучало с придыханием.
— Приятно, что тебе нравится, — ответил Богдан, указывая на пушистый коврик у камина. — А на этом ковре я часто сижу и смотрю на огонь.
Я обернулась к Богдану.
— Ничего, что я здесь? Вдруг придут твои родители, — в глубине души мне этого не хотелось. Романтичнее места для теплых разговоров по душам не придумаешь.
— Нет, что ты, даже не думай беспокоиться. Они в отъезде. Я за хозяина, — Богдан показал в сторону круглой арки, находящейся слева от меня. — Там маленький санузел с раковиной и мини-душем, и небольшая кухня. Хочешь посмотреть?
— Да, конечно, — я посмотрела на свои голые ноги и пол. Темный паркет хорошо гармонировал с древесными стенами. — А я и не заметила, что у вас тепло. У нас в домике настоящий ледник. Еще не прогрелся после зимы.
Богдан пригладил свой взлохмаченные волосы.
— Здесь пол с утеплителем. В домике можно жить даже зимой, но председательство садоводства закрывает въезд на территорию с октября по март, — огорченно произнес Богдан.
Он прошел через арку. Я положила сумку-шопер на кресло и двинулась следом. Здесь лежал такой же паркет и стены были из дерева. Из кухни доносился приятный сладковатый аромат.
Я вошла в кухню и в изумлении остановилась. Напротив меня было одностворчатое окно, прикрытое молочного оттенка занавеской. Над окном с деревянного потолка свисали хрупкие на вид светильники в форме вытянутых пузырьков. С лева от окна я увидела кофейного цвета гарнитур с мраморными столешницами и таким же фартуком, крошечную раковину в столешнице и примыкающий к ней невысокий матовый холодильник. Под окном стоял миниатюрный стол из красного дерева и два табурета с молочными мягкими сиденьями. С права от окна было совсем мало места. Здесь находилась высокая ваза с сухоцветами, а на стене висели тарелки разных размеров.
За рассматриванием этой чудесной работы дизайнеров, я не сразу заметила на столе поднос с двумя чашечками и блюдце с пончиками в сливочной глазури.
Уровень сахара в крови за сегодняшний день у меня однозначно возрастет, но я не в силах была отказаться от всего, что дарил мне этот день.
— Тебе нравится? — мягко спросил Богдан.
— Очень, — ответила я, с трудом отрывая влюбленный взгляд от чудесной кухни.
С этого момента этот уютный домик станет пределом моих мечтаний.
Богдан разлил дымящийся ягодный чай по чашкам и взял поднос.
— Предлагаю перекусить у камина. Согласна?
— Еще бы! Богдан, я помою руки? — спросила я, открывая дверь в душевую.
— Конечно! В корзинке лежат полотенца. Возьми, какое захочешь.
Я прошла в маленькую комнатку в молочных тонах. В очаровательной плетеной корзинке взяла серое полотенце и с удовольствием вымыла руки с приятным жидким мылом. Комната наполнилась шоколадным ароматом. С благоговением глядя на себя в зеркало, я осознала, что в жизни не видела ничего душевнее и уютнее, чем этот чудесный маленький дом.
В отражении девушка с белокурыми волнистыми волосами, темно-зелеными глазами в обрамлении длинных ресниц, и немного пухлыми губами, выглядела очень счастливой.
Когда я вошла в главную комнату с камином, теперь буду называть ее Каминной, Богдан подправлял кочергой поленья. Спокойный огонь отвечал ему мелкими искорками.
— Смотри, бревна заискрились при виде тебя, — произнес Богдан и жестом показал на кресло. — Присаживайся, не стесняйся.
Я неловко села. На круглом столике между креслами с блюдечка глядели на меня пончики. Рядом с ними стояла креманка, наполненная треугольниками сыра и оливками, а также прозрачная миска с дольками лимона.
— Ой, лимончик, — обрадовалась я, подхватывая две дольки и опуская в горячий чай.
Богдан лучезарно улыбнулся. В свой чай он тоже бросил лимон и взял пончик.
— Я подумал, что одни лишь пончики — это скучновато. Иногда же после сладкого хочется и солененького.
— Все очень аппетитно выглядит. Такое ощущение, что ты меня ждал, — я отправила пончик в рот. Мягкий бисквит таял во рту, нежный крем был умеренно сладким с ореховым привкусом. Я зажмурила глаза.
— Это так вкусно, — пролепетала я.
— Я очень рад, — сказал Богдан, съедая свой пончик. — Всю ночь готовил.
Я тихо засмеялась, поглядывая на своего собеседника.
— А ты, оказывается, с юмором, — произнесла я.
— На самом деле, я еще тот зануда, — он улыбнулся одним уголком губ. — Но стараюсь быть повеселее.
Несколько минут мы ели в тишине. Сыр поражал своим вкусом, пористый, а оливки, которые я никогда особо не любила, отличались от магазинных. Они имели насыщенный вкус и были очень даже ничего.
Потрескивание камина создавало интимную обстановку. Подумав об этом, я смутилась.
— Что случилось? — поинтересовался Богдан.
— Ничего...я...просто это все так необычно и волнительно.... — я замялась.
— Волнительно? — повторил он.
— Да, я....Вообще-то у меня с собой учебники по истории и обществознанию, а я сижу в таком прекрасном доме с едва знакомым парнем, ем сыр и пончики, и чувствую себя как-то особенно, — не договорив, я замолкла. Кровь прилила к щекам. Надеюсь, они не слишком красные. Мне стало душно, и я испугалась, что сейчас вспотею.
Богдан впился в меня глубоким изучающим взглядом. Мою шею обдало жаром. Казалось, будто я стала красной как рак.
Он так на меня смотрел.
— Женя, ты такая... красивая. Прости, если я смущаю тебя и...Возможно, я слишком тороплю события в плане того, что пригласил тебя и заставил чувствовать себя неуютно.
— Нет-нет, поверь, мне приятно находиться здесь. Я еще не была в такой обстановке и с таким хозяйственным парнем, — я снова смутилась и заправила волнистую прядь волос за ухо.
Богдан встал.
— У меня есть идея! Я очень хочу, чтобы ты чувствовала себя свободнее, поэтому предлагаю включить музыку. Что скажешь?
— Было бы здорово, — ответила я, чувствуя облегчение.
Богдан склонился над диваном под окном, выдвинув из него ящик. В его руках появились пластинки.
— Есть Бетховен и Моцарт. К сожалению, ничего современного нет, — Богдан подал мне пластинки. — Видела такие когда-нибудь?
Я в восторге уставилась на старенькие квадратные картонные коробочки, в которых лежали круглые пластинки.
— Ты не перестаешь меня удивлять, — сказала я. — Видела, но только в кино. А вот так вживую... — я осторожно провела пальцами по коробкам с необычными узорами.
Я рассматривала пластинку с Моцартом, когда музыку Бетховена Богдан убрал обратно в ящик. В углу, слева от окна, стоял на небольшой тумбе граммофон. Богдан отточенными движениями аккуратно поставил пластинку. Постепенно она закрутилась, и комната наполнилась дивной музыкой.
Мне представилось, что сейчас Богдан пригласит меня на танец. Но он прошел мимо и сел в кресло. Сердце предательски екнуло.
Не подавая виду, что расстроена, я присела на свое кресло.
— Расскажи, где ты учишься, сколько тебе лет, — начал Богдан, не сводя с меня глаз.
— Учусь в одиннадцатом классе в пятидесятой школе. Мне семнадцать исполнилось в марте.
— Пятидесятая? Не слышал о такой.
— Да, она в пяти минутах от дома. Родители решили, это просто и безопасно. Так я и проучилась в ней все одиннадцать лет, — ответила я, встретившись с ним глазами. — Теперь ты расскажи о себе.
Богдан сделал глоток чая.
— Мне тоже семнадцать, учусь в выпускном классе.
— В какой школе?
Богдан выдержал паузу.
— В сто двадцать первой.
— Не знаю такую, — я откусила от сырного треугольника.
— Она находится в центре. Я так понял, вы живете ближе к окраине.
Я кивнула. Действительно, наш район располагался вдали от центра, но ближе к коттеджному поселку и дачам. Если бы родители отправили меня в школу в центре города, мне пришлось бы полжизни тратить на ежедневные поездки туда-обратно на автобусе. С ужасом представляю, что это ждет меня после поступления в ИвГУ.
— Куда планируешь поступать? — спросил Богдан.
— На факультет философии,— я усмехнулась. — Потому и таскаю с собой учебники.
— Тебе нужна помощь в истории?
Музыка Моцарта успокоила меня. Больше я не обижалась на Богдана за то, что он не пригласил меня на танец. Я была даже рада, что мы постепенно друг друга узнаем.
— Я бы не отказалась, — я посмотрела на полыхающий огонь. Он завораживал, пленял и убеждал, что все заветные мечты обязательно сбудутся. Я обязательно сдам все итоговые экзамены и поступлю туда, куда больше всего желаю.
Ореховые глаза Богдана прищурились.
— Я устрою тебя в качестве репетитора? — он хитро улыбнулся.
Не сдержавшись, я расхохоталась.
— Ты чего? — тоже засмеялся Богдан.
— Просто ты стал похож на хитрого кота Базилио, когда сделал так, — и я сощурила глаза, копируя Богдана.
Он весело сказал:
— Между прочим, кот Базилио не только хитрый, но еще и мудрый! Поэтому комплимент принят! — Богдан «поймал» руками мой комплимент, от чего я снова зашлась в смехе.
— Ты настоящий артист, — я улыбалась, не переставая на него смотреть.
— Так что скажешь, если я буду заниматься с тобой историей? — робко проговорил Богдан.
Это прозвучало так мило, что у меня в груди появился огонь.
— Да, я...Я с удовольствием, — тихо ответила я.
Поначалу я переживала, что не смогу нормально пить при нем чай и, тем более, жевать пончики, но постепенно расслабилась и забыла о своих комплексах. Внезапно я запереживала о времени — вдруг папа меня уже потерял? Телефон показывал 12:58.
— Богдан, спасибо тебе за приятное знакомство. Мне все очень понравилось, но нужно идти. Папа уже ждет.
Увидев, что я встаю с кресла, Богдан тоже поднялся. Я потянулась за кружками, намереваясь их отнести на кухню.
— Что ты, Жень, оставь. Я сам уберу.
— Точно? — неуверенно спросила я.
— Конечно! Я уже большой мальчик. Идем, провожу тебя.
Мы обулись и вышли из дома. Богдан предложил понести мою сумку.
— В ней же целых два учебника. Зачем тащить такую тяжесть?
— В ней еще и ежедневник, — вздохнула я.
Богдан артистично схватился за сердце.
— Еще и ежедневник. Куда без него! Тогда точно давай понесу, — он протянул руку к сумке-шоперу и стянул ее с моего плеча.
— Спасибо, — прошептала я.
Вместе мы дошли до развилки у дуба. Теперь мне нужно было направо, а ему – назад.
По пути мы договорились встретиться через четыре дня, в четверг. Богдан хотел раньше, но у меня было много уроков каждый день, еще и дополнительные занятия по русскому и алгебре. Единственный свободный день — это четверг.
Богдан посмотрел мой учебник, сказал, что у него такой же, и дал задание — изучить пять тем и выучить даты основных исторических событий. Кое-что из этого я уже знала и помнила, но повторить никогда не помешает.
Мы попрощались и пошли каждый в свою сторону.
Когда я подошла к нашей улице, с огорчением поняла, что Богдан так и не попросил у меня номер телефона.
Бабушка резво полола грядки, сидя на низком садовом стульчике, а папа достраивал летний душ. Увидев меня, он шагнул ко мне навстречу и звонко чмокнул в макушку. Бабушка, добродушно улыбаясь, с трудом привстала со стульчика. Я обняла ее покатые плечи и расцеловала морщинистые щеки.
— Я по тебе так соскучилась, — сказала я бабушке. От нее пахло лавандовым мылом. Бабушка была в платке песочного цвета, в дачной потянутой футболке с несколькими пятнами и потертых бриджах. На ногах громоздились галоши.
— Бабуль, тебя надо на шоу «как должен выглядеть настоящий дачник».
Бабушка смущенно захихикала. Я бросила шопер на походное кресло и нацепила свободные галоши.
— А ты чего такая красивая? — папа подошел к нам с бабушкой и протянул мне одноразовый стаканчик с ягодным морсом.
— Спасибо, пап. Я просто с Маруськой встречалась, — сказала я и сделала глоток. Прохладная сладковато-кисленькая жидкость приятно освежила рот.
— И только-то? Всего лишь с Маруськой? — ехидно спросил папа, подпихивая меня локтем.
Бабушка повернулась в нашу сторону.
— Да разве ж она тебе признается, что с молодцем каким дружбу завела.
— Так-так-так. Давай-ка признавайся, Женька. А то заставлю кабачки сажать, — улыбнулся папа.
— Ладно, я познакомилась с одним парнем. Дача его семьи находится в начале садоводства.
— И как давно вы общаетесь? — продолжил допрос папа, завуалированный под дружескую беседу.
Я допила морс и понесла стакан в домик.
— Да неделю всего, — ответила я, не зная, рассказывать ли папе о происшествии со Славкой или нет. Может, ему мама говорила об этом, а, может, не говорила. Я решила промолчать.
— Понятно! Ну, надеемся, он парень серьезный и ненавязчивый. Твои школьные успехи и поступление в университет сейчас превыше всего.
— Ой, ты себя вспомни в Женькины годы! Только с девками да друзьями тусовался, а потом сразу в армию. И вот тебе — охрана! До высшего образования так и не дошел, — напомнила папе бабушка.
Папа продолжил заниматься отделкой летнего душа. Сейчас он пристраивал к нему раковину.
— Потому и говорю, — проворчал папа. — Что образование превыше всего.
Мы пообщались еще немного, после чего все занялись своими делами.
Я села в кресло и начала вдумчиво изучать параграфы по истории. Затем взяла ежедневник и написала планы на завтрашний день.
Понедельник (после уроков):
1. Выполнить домашку на вторник и среду, доделать недоделанное;
2. Посмотреть черное платье или белую блузку и черную юбку на последний звонок (если что – заказать);
3. Попросить маму, чтобы договорилась с ателье о пошиве фартука;
4. Пить чай с лимоном и медом;
5. Готовиться к экзаменам по русскому; истории; обществу;
6. Посмотреть на сайте ИвГУ проходные баллы на бюджет и дополнительные вступительные экзамены;
7. Если все сделано, то отдыхать.
Пока бабушка поливала саженцы, папа позвал меня в домик и выспросил, как дела у мамы, в каком она настроении, говорит ли о нем что-нибудь. Мне составило большого труда сказать правду — я мало что знаю, поскольку мама не слишком общительна и все время проводит в комнате за ноутбуком, а мы со Славиком занимаемся уроками. Ну и еще я встречаюсь с друзьями.
— Жень, ты единственный шанс на мое скорое возвращение домой. Понимаешь, у бабушки жить неплохо, но вы моя семья, я вас очень люблю и сильно скучаю. Я каждый день думаю о вашей маме. Жень, это все такой бред. Надеюсь, хоть ты мне веришь? — папа заглядывал в мои глаза в поисках ответа. — Веришь, что я ей не изменял?
Мои глаза наполнились слезами.
— Ты что, Женёчек, плакать собралась? — папа обнял меня и погладил по голове. — Ну, тише, тише, не плачь, все обязательно наладится.
— Я верю, что ты прекрасный муж и самый лучший папа в мире, — я не могла остановить рыдания. — Мне очень хочется, чтобы ты скорее вернулся домой. Ты бы знал, что выкинул Славик! — я взяла со стола салфетку и вытерла потекшие сопли и слезы.
— Что произошло? — в голосе отца послышалось напряжение.
И я рассказала о конфликте между мамой и Славкой, и его побеге через огромную дорогу в лес.
— Так и думал, что без меня начнется апокалипсис, — брови папы сомкнулись на переносице. — Держи меня в курсе событий.
— Пап, ты просто постарайся разрулить ситуацию, — пролепетала я.
— Я к этому и стремлюсь, но нужно выждать время. Ваша мама еще не готова к миру.
Около восьми вечера папа довез меня до подъезда. Он выглядел расстроенным, после нашего разговора.
Дома царил покой, но счастьем и не пахло. И даже аромат мяса по-французски и диетический салат для Славика не привнесли в атмосферу дома радости и любви.