*
Химчистка располагалась в десяти минутах езды от Сенгельс-торг и на момент их прибытия оказалась закрытой.
— Приедем завтра, — побрел к автомобилю Уве.
— Нет, не приедем, — резко остановилась Жаклин. — Здесь сказано, она круглосуточная.
— И что дальше?
— То, что. — Она подняла и отряхнула от снега сорванный листок. — Хозяин ушел на перерыв. И вот его телефон.
— Так позвони, — раскинул руки полицейский.
Жаклин достала мобильный, поглядывая на Уве, в том случае, если он передумает и все же решится позвонить сам. Но тот закурил и вернулся к машине.
— Вернитесь на рабочее место, — командным тоном бросила в трубку Жаклин. — Я здесь.
— Кто это я? Римский отец? — недоумевал мужской голос.
— Полиция Стокгольма.
— И что же, я должен сорваться и бежать?
— Было бы очень любезно с вашей стороны, — вспомнила фразу из книги по этикету она.
После короткой паузы мужчина прошептал что-то нецензурное и бросил трубку.
— Кажется, он идет, — убежденно кинула напарнику Жаклин.
Хозяин, вопреки недовольному виду, появился в ту же минуту. С Уве он поздоровался, а вот Жаклин обошел стороной. Ей это предосудительным не показалось, ведь она и сама редко с кем здоровалась, но то, что он придержал дверь только для Уве, ее немного смутило.
— Да, сэр? — обратился к полицейскому тот.
— Мы, собственно, вот по какому поводу, — начал Уве. — Понимаю, что таких сведений вы не держите...
— И все же архивы иметься у вас должны, — перешла на конкретику Жаклин.
— Весной этого года к вам могла обратиться женщина, — продолжил напарник. — С просьбой очистить от краски шубу.
— Возможно, — кивнул хозяин. — Но архивы, как утверждает ваша помощница, хранятся не у нас.
— Скажите где, и мы сами все узнаем, — вставила Жаклин, не удостоенная ни одного его взгляда.
— Вы не разберетесь, — натянул уничижительную улыбку он.
Девушка подтекста не заметила и улыбнулась в ответ с пустым и растерянным взглядом.
— Почему это? — согласился с ее недоумением Уве.
— Нет, может, и разберетесь, — сменил тон хозяин. — Однако зачем вам тратить на это время? Я свой почерк пойму лучше других. А как только найду, сразу же вам сообщу. Предположим, через неделю.
— Мы можем выслушать ответ и завтра, — сказала Жаклин.
— Я не могу завтра, — снова подскочил его голос.
— Ладно, благодарим за содействие, — кивнул на дверь напарнице Уве. — Вот телефон нашей конторы. Позвоните, когда узнаете имя этой женщины.
— Всенепременно, — улыбнулся мужчине хозяин и спрятал карту в ящике стола.
— И пусть земля вам будет пухом. — Она вспомнила очередную всплывшую фразу и повернулась к выходу с чувством выполненного долга.
— Откуда ты только это взяла? — негодовал мужчина, занимая пассажирское место.
— Что именно?
— Этот вежливый бред. Что за чертовщина?
— Это не чертовщина. Это из книги, которую ты мне подарил на прошлое Рождество.
— Верно, — вспомнил Уве. — Но комментарии к этим фразам тебе бы тоже не помешало запомнить. К тому же необязательно их лепить куда надо, а куда нет.
— Но ведь ты так постоянно делаешь, — справедливо отметила Жаклин.
— Возможно, — неохотно согласился мужчина и уронил голову на кресло. — Подвези меня.
Раньше все штрафы за ее лихие гонки приходили на его счет. Эту привилегию он отменил только два года назад, когда понял, что пришло время ей самой отвечать за свои ошибки. Он и так тратил значительную сумму капитала на проделки дочери. Кларисса оказывалась к тюрьме не раз. И первый - за употребление кокаина в школе. В дальнейшем о причинах ее задержания он слышать не хотел. И вовсе не потому, что, как она думала, отца не интересовала ее жизнь. Просто за каждый подобный проступок его и так с головой пожирало чувство вины за отсутствие времени на ее воспитание.