8.Уникальное
— Слышь, Кашин, — с усмешкой начал Влад, облокотившись на стену у школьного двора. — А ты чё, до сих пор с Шикиной только за ручки, да? Месяц уже, братан. Мы думали, ты альфач. А ты... ну ты понял.
Он жевал жвачку, гоготал с Тёмой и Максом. Сигаретный дым мешался с морозным воздухом, шуршание листвы под ногами — всё раздражало Даню.
Он молча смотрел на Влада. Внутри начало закипать.
— У меня с Кристиной уже давно всё по-взрослому, — продолжал тот. — А ты с этой ванильной куклой чё там? На поцелуях, да? Хах. Ты или мужик, или чё?
Даня сжал челюсть. Рука на автомате сжалась в кулак. Но он не ударил. Просто выдохнул, развернулся и ушёл от них. Он не хотел срываться. Не сейчас.
Он знал, что Влад — пустой. Болтун. Да, у него девка — из тех, кто сама просит больше. Арина — совсем другая. И Даня это знал. Но слова Влада всё равно врезались в голову. Как гвозди. Глухо и больно.
Он шёл по двору, достал телефон. Написал: "Погуляем сегодня? Сейчас."
Ответ пришёл почти сразу: "Да, конечно. Уже собираюсь."
⸻
Они встретились у сквера, как обычно. Арина — в чёрной курточке, клетчатой юбке, чёрных колготках. На голове — аккуратный капюшон. Щёки розовые от холода, ресницы длинные, глаза светятся.
— Привет, Данюша, — улыбнулась она, дотронувшись до его руки.
Он поцеловал её в висок.
— Погнали.
Они шли по аллее. Листья шуршали под ногами, кто-то из прохожих гулял с собакой, но всё было фоном. В Данином мозгу крутились только слова Влада. "Позор". "Не мужик".
Он посмотрел на Арину. Такая хрупкая, мягкая, нежная. Его девочка. Его сахарная принцесса, как он мысленно называл её, хоть и никогда не говорил вслух.
— Арина, — начал он глухо.
— Ммм?
— У тебя... ну, было когда-нибудь, ну, ты понимаешь...
Она моргнула, слегка замешкалась. Потом опустила глаза и покачала головой.
— Нет, Даня. Я... я этого не боюсь, просто... я хочу, чтобы всё было по любви. По-настоящему. Не как у других. Ты не против, да?
Он сглотнул. Сердце дернулось. Глаза её такие искренние, такие чистые. Как будто весь этот мир с его грязью, веществами, драками и разговорами — где-то далеко.
— Я... не против, — буркнул он. — Просто... пацаны там чё-то базарят.
Она остановилась. Взяла его за руку двумя своими. Холодные пальцы, но тёплая душа.
— Даня, пусть они говорят. Я тебя люблю, а не их. Мне неважно, что там у них. У нас — своё. Уникальное.
Он смотрел на неё. И в этот момент понял: Влад может засунуть свою "взрослость" куда подальше. Потому что с Ариной он чувствовал то, что ни одна "Кристина" не могла бы дать. Спокойствие. Тепло. Настоящую привязанность, а не похоть на раз.
Он потянул её к себе. Обнял крепко-крепко.
— Я тебя тоже люблю, Ариша. Блядь, ты даже не представляешь как.
Она тихо засмеялась, спряталась лицом в его куртку.
— Вот только без "блядь", ладно?
— Ладно, ладно, блядь, — усмехнулся он.
— Дань...
— Шучу, шучу, — он поцеловал её в висок. — Ты у меня ангел. А я... ну, типа демон. Но я твой.
— Навсегда?
Он кивнул. Серьёзно, впервые за день.
— Навсегда.
И в этот момент ему было плевать, что говорил Влад. Что думали пацаны. Потому что Даня Кашин знал: рядом с ним не просто "девочка". А та самая. И он подождёт, сколько нужно. Потому что любовь — это не гонка.
— Блядь, Шикина, ты серьёзно в такой юбке попёрлась? — прорычал Даня, поднимая Арину на руки.
Он оглянулся — пацаны далеко, чужих нет, но всё равно чувствовал злость. На неё, на весь грёбаный мир, на себя.
Она, как обычно, ничего не ответила. Только спрятала лицо в его куртку, зажав пальцами ворот, чтобы не видно было румянца на щеках. Юбка правда была коротковата — как раз по моде 2017-го, с лёгкой складкой, чёрная, плотная, как ей нравилось. Но, по мнению Дани, слишком уж вызывающая, особенно если рядом ходят идиоты вроде Тёмы.
Он нёс её на руках, аккуратно прикрывая тканью бедра, дёргая вниз подол, будто это что-то спасёт. Его шаги были быстрые, раздражённые. Он не был злым — он был собственническим. Потому что его девочка не для чужих взглядов. Она только для него.
— Ещё раз в такой херне выйдешь, реально по жопе получишь. — С этими словами он легонько шлёпнул её по пятой точке.
Она ойкнула и захихикала, слабо ткнув его кулачком в грудь:
— Даня...
— Нечего, — буркнул он. — Не девочка, а катастрофа. А я за ней как охранник, сука.
Он донёс её до ближайшей лавки, усадил аккуратно, придерживая за талию. Присел рядом, выдохнул. Арина поправила юбку сама, потом стянула рукава кофтёнки на ладошки и прижалась к его плечу.
— Ты ревнуешь? — вдруг тихо спросила она.
Даня не сразу ответил. Он смотрел вперёд, на пустой парк, на падающие листья. Потом резко повернулся к ней, положил руку на её колени — чистые, гладкие, без следов боли.
— Конечно, блядь, ревную, — хрипло выдал он. — Ты видела, как Тёма смотрел? Как будто облизаться хотел. Слово даю, Шикина, если бы ты не стояла рядом, я бы ему въебал.
— Ну он просто смотрел...
— А нечего смотреть. Я тебя для себя берегу, понял?
Он поглаживал её коленки ладонью — грубо, но в этом была его нежность. Арина тихо вздохнула, прижавшись ближе. Он не знал, как иначе быть добрым. Только так — через грубость, мат, ревность. Но в каждом слове — любовь. Без фильтра, но настоящая.
— Даня, я ведь твоя... — шепнула она.
Он посмотрел на неё. В её глазах — мягкость, абсолютное доверие. Его Ариша. Девочка, которая прошла через ад, и всё ещё может улыбаться. Девочка, которая гладила его по голове, когда он ломался. Которая не спрашивала, просто любила.
Он потянулся вперёд и чмокнул её в губы. Раз. Потом ещё раз. Потом их губы встретились крепко, с прикусом, с дыханием, которое смешалось. Она закрыла глаза, положила ладони на его грудь. Даня обхватил её за шею, притянул к себе, но всё ещё сдерживался.
— Ты у меня, блядь, сказочная, — прошептал он, отстранившись. — Не знаю, чем я вообще тебя заслужил.
— Перестань, — улыбнулась Арина. — Ты — мой Данюша. И всё.
Он стиснул зубы, снова уткнулся носом ей в висок. Вдохнул её запах — ванильный, с лёгким ароматом духов, которые она всегда носила. И в этом моменте — он был спокоен. Никакой ломки, никакой злости. Только она.
— Шикина, скажи ещё раз.
— Что?
— Что ты моя.
Она подняла на него глаза.
— Я твоя. Совсем.
Он кивнул, удовлетворённо. Сердце немного отпустило.
И пусть пацаны будут недовольны. Пусть Влад пиздит дальше. Даня Кашин точно знал: ему не надо, как у всех. Ему нужна только она — со своими короткими юбками, сахарным голосом и вечной добротой, от которой порой тошнило, но без которой жить уже не мог.